Самые прекрасные участницы нашего экипажа, украшние нашего корабля и радость наших сердец! От имени Игоря, Макса, Кирюшки и своего собственного, а также от имени вездесущего Вольки, он ведь тоже у нас как-никак мужчина, поздравляю вас с 8 марта! С праздником вас, мы постараемся не очень вас огорчать, а вы будьте всегда с нами, и пусть эта весна исполнит ваши самые невероятные желания!
Ваши мальчишки поздравляют вас с профессиональным женским днём.
Профессиональным, потому что быть женщиной - это труд и почётное ремесло. Есть разные уровни владения этим природным талантом. Не всем удаётся делать это успешно. Но вы...
Вы, я считаю, это умеете и с гордостью несёте всё, что положено, туда, куда надо.
К нам, жадным до положенного, капризным самчишкам.
В общем, всего вам наилучшего, счастья и благосостояния в широком смысле. От этого и мы своё от вас получим. Ну, и что-то взамен отдадим, не без этого. Бартер.
Это был Рик, голову даю на отсечение, эти был Рик! Нет, нет, никакая не галлюцинация, а самый настоящий, живой Мангуст, очень уставший, похудевший с грустными покрасневшими глазами, но наш Рик. И он сказал мне, что я свободна, что мы возвращаемся домой, на наш Летучий. Честно, честно, так и сказал. Я не знаю откуда он это узнал, я даже не представляю как он тут появился, но я ему сразу поверила. Жалко, что я не успела его ни о чём расспросить, он появился так неожиданно, что у меня захватило дух. И всё время, пока он меня обнимал и шептал мне на ухо радостную весть, я стояла как околдованная, не могла поверить в это чудо. А потом он повернулся и быстро вышел, закрыв за собой дверь. И через секунду, когда я очнулась и кинулась к двери, за ней уже никого не было. Я вернулась в комнату, зажгла вновь потухшие и слегка оплывшие свечи, прошептала полузабытую молитву "Борух ата адонай...", и отчетливо поняла, пора собираться домой, моё прибывание в этом раю окончено, меня отпускают на свободу, на встречу с моими родными кругосветчиками. Ребята, дорогие, я возвращаюсь, я уже готова, я скучала, я так скучала!
Они не принадлежали Ангелу. Они были ей подложены.... среди других. Поэтому не прошли процедуру раскондиционирования. Точнее - еда и коньяк прошли. А три их упаковки - нет. В общем я об этом узнал уже там, в Аггре. На третий ... (ну днями это я уже не смогу назвать)... в общем через 48 часов пребывания, как положено одинокому мужчине я в очередной раз полез в холодильник и увидел две блестящих скукоженных упаковки, в общем и мясо и балык успешно были поджарены и высушены до состояния керамзита и угля прямо внутри упаковки за счёт самой упаковки. Которая после такого действия сморщилась, но не сгорела. Коньяк я нашёл через 72 часа, вскрыл упаковку когда захотел выпить и увидел что содержимое бутылки расслоилось, в верхней части находился спирт а в нижней - виноградный сок с бурым осадком как бы не из опилок. Остальные продукты сохранили свои свойства, и хай-тек упаковка по прежнему качественно выполняла свою работу. В общем и целом - не желая иметь неясностей у себя на продуктовом складе, я подверг молекулярному анализу и испорченные продукты и упаковку. В продуктах ничего стороннего не нашлось. Коньяк разложился на исходное сырьё - виноградный сок, спирт и дубовую взвесь... Мясо и рыба были запечены до шлака. А вот в упаковке нашлись тонкие карбоновые нити с приклеенными к ним утолщениями в которых обнаружились чипы треккеров. Чем длинней нить - тем больше треккеров. Тем меньше времени между всплесками излучения. То что это была аппаратура Гусева - я не сомневался. Как и то, что сами трекеры играли роль не только маячков но и датчиков и обрабатывающих процессоров, сканирующих среду по всем уровням излучений и полей. Вот только.... в отличие от моего "родного для корабля" оборудования - они "сошли с ума". Когда корабль завис в "античеловечестве" по ту сторону барьера - всё оборудование сыграло в унисон, сохранив своё предназначение и свойства... так было защищено этой самой "своей волной".... А чужое - генеральское - изменилось.... Упаковка мяса и рыбы (чуть попроще) вместо охлаждения - сжарила внутри себя и говядину и осетрину... Упаковка коньяка (более сложный прибор) разложила коньяк не то что на составляющие .... на исходные разложила....)))) даже дубильную кислоту характерную для бочек - расщепило на компоненты.... В общем тогда я немного посмеялся, а сами трекеры (читай остатки упаковок) - запаял в стеклянные ампулы и поместил в грузовой отсек. Мало ли... авось генерал и уловит сигнал, глядишь и спасательную экспедицию пришлют... Не прислали. И хорошо что не прислали...Не для служивых это место. Ох и не для служивых. Аггр сожрал бы их, только зацепившись за их же собственную дисциплинированность.... Так что я ждал генерала, выставив на стол три ампулы с его изделиями. Ждал... когда ближе к закату послышался стрекот вертолётного винта. Ко мне на вертолётную площадку заруливал с солнечной стороны геликоптер.
Встреча была сухой и короткой. В конце концов он мне ничем не помог, более того - подозревая что такой казус может случиться - ничем не предупредил, да ещё и оборудование для исследования другой реальности подсунул.... Только что сам нас вниз не столкнул. Так что и я объяснять ему ничего не стал. Отдал ампулы, в ответ на вопрос "где выходит географически фарватер оттуда?" - ткнул пальцем за борт и посоветовал сбросить пару маячков. А когда генерал-полковник попытался наехать на меня, с настойчивой просьбой изложить всё на бумаге ткнул ему в нос удостоверение инженер-контр-адмирала и посоветовал скоординировать свои требования с руководством "за Красной Кирпичной Стеной с зубцами". Гусев покатал желваки на скулах, но потом взял себя в руки. Извинился и даже поздравил с "присвоением внеочередного..." и с тем что вырвался "оттуда"... при этом он ткнул пальцем вниз - что в принципе для нашей реальности выглядело логично. Я же, в свою очередь, посоветовал ему "ни при каких обстоятельствах туда вниз не лезть", и "показаниям аппаратуры в ампулах не верить - иначе съедет крыша". В самом деле - когда расстояние измеряется в часах а время - в километрах.... трудно сохранить систему мира в голове в стабильном состоянии...)))
Вертолёт генерала ушёл на запад, где то там его ждало научно-исследовательское судно. А мой фрегат, разворачивался и крейсерским ходом, по воде, безо всяких там прыжков и подпространств направлялся к Летучему.... Я возвращался...
Посреди Саргассова моря, среди всеокеанской свалки, уже более суток я отдыхал на фрегате приводя в порядок мысли, оборудование, вооружение, электромагнитные и гравитационные поля своего корабля. Впрочем полевая структура фрегата была соткана не только из них. Имелись области суперпозиции и точки изменения квантовой структуры материи. Неявные - но впрочем весьма важные в конструкции корабля они создавали то- что именуется точками опоры энергетического каркаса. Было у меня и другое занятие - ожидание. Я ждал не совсем приятных гостей. Вообще имея отношение к определённым службам и конторам поневоле привыкаешь к тому, что тебя могут использовать втёмную. Ну чтож, как говорится если хочешь чтобы этого не произошло - помни 11-ю заповедь, не вошедшую в скрижали "Не зевай"... В общем - я ждал Гусева. И не сомневался, что фрегат уже под плотным наблюдением. С того самого момента - как корабль вырвался в родную реальность. Мой сигнал на Летучий он конечно запеленговал. Но ему это и не надо было. Собственно говоря я вычислил его интерес благодаря эффекту синхронизации. Всё что находилось на корабле, включая еду и напитки - проходило процедуру "привыкания", в ходе которой они становятся "своими", то есть их полевая структура сочетается с полевой структурой корабля. Благодаря этому на корабле достигается эффект автономии. И сам корабль, и его экипаж, и всё содержимое от еды до (простите) гальюна не подвергается внешнему влиянию. Это позволяет пересекать лавовые потоки и скалистые массивы, реки и ядовитые туманы, серную кислоту и ядерный взрыв в момент распада без потерь... так сказать "на своей волне". В общую систему интегрируется всё, все и вся.... За исключением стороннего оборудования. Оно - имея хозяина подстраивается уже под него, а в отсутствие хозяина может повести себя неадекватно. Вот как раз что-то подобное случилось с тремя интересными упаковками, которые привезла с собой Ангел. Хотя поправлюсь - Ангел принесла с собой на фрегат много вкусной снеди. Как изготовленной самостоятельно, так и покупной. И среди покупной, практически неотличимо от других затесались три весьма интересных предмета. Точнее - интересной в них оказалась упаковка. Первое - огромный мясной орех из мраморной говядины. Запакованный в блестящую высокотехнологичную толстую, многослойную фольгу. Выполнявшую роль эдакого герметичного холодильника. Выбрось такой мясной орех на жару, так он за счёт солнечной и тепловой энергии сам себя охладит, и дезинфицирует. Может валяться хоть полгода под дождём и снегом, затем вновь в жаре пробудет. А распакуешь - ешь пожалуйста - не испортилось. Отрезал, поел, края фольги соединил и снова продукт - в анабиозе, хоть год, не испортится. Второй предмет - бутылка моего любимого коньяку. В упаковке как бы картонной, но на самом деле - карбоново-лигниновой....высокотехнологичной, способной надуваться при ударах и перегрузках, Третий предмет - длинная упаковка с балыком, со свойствами аналогичными упаковке мясного ореха. Будь эти предметы принадлежащими Ангелу, они прошли бы процедуру синхронизации свойств с кораблём - без труда. Но, по-видимому, Ангел их сгребла из холодильника не разглядывая, среди аналогичных. Нет, разумеется такие продукты были не в одном экземпляре, и мясные орехи, и балы, и коньяк точно в такой же "хай-тек" упаковке.... Но! Как говорится существовал тот самый вышеупомянутый нюанс....
– Эй, болезный, хватит дрыхнуть, пошли пожрём. У меня от этих приключений живот к спине прилип, – Макс бесцеремонно тряс меня за плечо. – Вставай, говорю, родной лазарет и твоя Морра с Игорюхой нас в форму, можно сказать, привели. Видишь, я уже на человека похож... Чёрт, больно, зараза, – он отошёл к зеркалу и отдирал с лица пластырь. – Ты бы тоже себя чуток в порядок привёл, – добавил он с ехидной улыбкой.
Состояние было значительно лучше, чем в момент прибытия на барк, который в памяти воскрешался урывками и с трудом. Но я помнил, что до лазарета сам точно не дошёл. И помнил лицо Морры, с плотно сжатыми губами и нахмуренными бровями, когда она осторожно, стараясь не причинять боли, обрабатывала наши раны. Я заглянул в зеркало и увидел две (Макса и мою) исцарапанные рожи, в боевой раскраске из пластырей и йода.
– Ты Морру видел? – отражение Макса посмотрело мне в глаза. – Знаешь, почему она такая?
– Почему? – я вдруг оробел, боясь услышать что-то плохое.
– Мне Игорь шепнул, пока меня перевязывал, а она с тобой возилась. Она знала, что мы... Ну что в Лафаню слеплялись, что ранены и всё такое, но что это не так страшно, как могло бы быть.
– Откуда?
– Догадайся, – многозначительный взгляд отражения упёрся мне в лицо.
Я догадался. И с силой отодрал очередную полоску пластыря. Это должно было произойти рано или поздно, Игорь просил меня объяснить ей, что смешение моей и её крови может дать что-то подобное, а я всё не решался. И вряд ли когда-то решился бы, особенно после того разгвора, когда она с таким отчаянием спрашивала: «Во мне твоя кровь, в которой есть что-то от других призраков, во мне искры сущности… Кто я, Тёма???»
– Всё, теперь народ не испугается, – Макс удовлетворённо изучал себя в зеркале, – а вот у тебя, Тёмыч, рожа ещё как незабвенного Шарапова. Сразу видно, что тебе последний удар прямо в морду заехал!
– Не прямо, а по касательной, – строго поправил я, рассматривая багровый кровоподтёк на скуле. – Зато благодаря этому удару мы разлепиться смогли и теперь друг на друга смотрим, а не на единство противоположностей.
Мы отправились на камбуз. Последствия сражения с капитаном «Тенебрис» вовсю давали о себе знать – нас пошатывало, Макс придерживал израненную левую руку, я прихрамывал. Да, после таких передряг кажется, что быть призраком не так уж плохо – будь мы живыми, ещё валялись бы без сознания на койках. Впрочем, скорее, мы валялись бы неживыми уже.
На камбузе были все, в том числе Лжесаша и его куратор. Нас встретили шутками-прибаутками, типа “явление калек народу” и “восставшие из лазарета”, усадили за стол и тут же придвинули тарелки с бутербродами и кофе. Я сел рядом с Моррой, и она радостно-испытующе всмотрелась мне в глаза, словно хотела убедиться, что со мной всё в порядке и я не из последних сил приплёлся сюда. Я сжал её тёплую ладошку.
– Извини, Макс, но без тебя мы только на бутерброды способны, – ухмыльнулся Игорь.
– А в холодильник слабо было заглянуть? – ответно ухмыльнулся Макс. – Там котлеты и гарнир есть, и я даже холодными их съем, потому как мне твои бутерброды как слону дробина сейчас!.. Когда Ангела вернёте, Наблюдатели? – он сурово покосился на засланцев.
– Мы передадим отчёт, и после рассмотрения его будет принято решение, – торопливо ответил Лжесаша.
– Что-что? – Игорь поднял голову и кинул на куратора проницательный взгляд. – Я не расслышал, простите...
– Отчёт уже отправлен, отправлен, – куратор суетливо закивал, положив руку на локоть Лжесаши. – Пока ваши друзья... отдыхали, я всё сделал, как было оговорено.
– А как было оговорено? – уточнил я.
– Что будет рекомендовано немедленное возвращение, – объяснил куратор, по-прежнему опасливо поглядывая на адвоката. – Ответ с окончательным решением Совета я уже получил – ей сообщён результат. Она может вернуться.
– Прямо сейчас? – Морра с надеждой подалась вперёд.
– Да, именно так я указал в отчёте, но Совет внёс небольшую корректировку – дабы это не выглядело как изгнание, Ангелу объявлено, что её свобода не ограничена, и она вольна перемещаться в любом желаемом направлении, – он снова покосился на Игоря.
– Это значит, что она вернётся... когда? – всё-таки уточнил Андр.
– Как только сама этого захочет.
– Вернётся, она вернётся, Ангельчик мой, – Морра закрыла лицо руками и уронила голову на стол.
Кир издал боевой клич, запрыгал по камбузу, а потом протолкался к Оракулу и, уткнувшись в неё лицом, по-детски завсхлипывал.
Куратор осмелел и очень пристальным взглядом обвёл наши лица, на этот раз не смутившись холодных недоверчивых глаз адвоката. Лжесаша, также пристально изучая экипажников, слегка побледнел, нервно обхватил пальцами поставленные на стол локти и прошептал:
– Ваши лица и слова молчат, но глаза кричат, а души плачут... Мне нужно учиться всему заново...
– Это точно, – сурово кивнул Макс.
– Да и Гошеимитатору курсы повышения квалификации не помешают, – хмыкнул Капитан.
– Да-да, я согласен с вами, – задумчиво проговорил куратор и добавил, явно желая избежать обсуждения уровня своего профессионализма: – Ангел уже получила нужную информацию, для этого был выбран один из вас. Тот, кого здесь нет.
– Гусев? – ревниво уточнил Андр.
– Нет, в её воспоминаниях было другое имя.
– Почему он? – ревности в голосе Водолаза не убавилось.
– При её перемещении в Затомисс нарушился баланс миров, и для сохранения равновесия тот, кто в момент произошедшего был в её мыслях, оказался вытолкнут в противоположную часть мироздания. Она волновалась о нём. Он нуждался в глотке света и надежды, чтобы пройти свой путь во тьме. Кроме того, был получен соответствующий запрос от сопровождающего его там наблюдателя. Потому ему была дана возможность на миг войти в Затомисс, дабы утешить гнетущие его боль и печаль целительной силой Небесного Иерусалима. И дабы смог он посетить дом Ангела и сказать ей, что она вольна поступать по своему желанию...
– И когда мы её увидим? – прозаично на фоне выспренной речи куратора уточнил Макс.
– Как только она захочет вернуться сюда. Досточно лишь её желания, а расстояние между этим миром и Затомиссом не имеет значения. Оно бесконечно велико и бесконечно мало. Ей достаточно только захотеть, – повторил куратор. – Теперь нам пора возвращаться, – он поднялся и слегка наклонил голову.
– Не так быстро, – радушно улыбнулся Капитан, – бутербродов ещё много! – и тут же его лицо стало холодно-суровым. – Вы проникли к нам обманом, потому доверия к вам очень мало. Так что вы уйдёте отсюда только тогда, когда мы увидим Ангела вот здесь, – он показал на то место, где она обычно сидела во время наших трапез. – А до тех пор, – и он снова стал само радушие, – угощайтесь, чувствуйте себя как дома... но не забывайте, что вы в гостях!
Они ведь уже скоро вернутся, что же я сижу??? Я выскочила из библиотеки и налетела на Кирилла. Совсем пригорюнившийся Юнга смущённо поковырял стенку:
– Моррка, а можно я с тобой посижу? Я боюсь...
– Чего боишься?
– Что дядь Макс и дядь Тёма... что они не вернутся, – прошептал он, не глядя мне в лицо. – Этот траулер, я же помню, какая там команда была, – он вытер рукавом глаза.
– Нет, Кир, со мной не надо сидеть, – резковато ответила я. – Ты лучше иди на камбуз.
– Зачем? Там же всё равно дядь Макса нету....
– Вот именно – нету! Сам подумай, они сейчас все вернутся с этого мёртвого корабля голодные, холодные, уставшие. А мы их сразу чаем напоим. Ты же справишься, сможешь бутербродов на всех наделать?
– Откуда ты знаешь, что они сейчас вернутся? – насторожился Кир.
– Просто знаю, – я действительно знала, но не хотела думать, почему знаю.
Я знала не только то, что они вернутся, я знала, что они вернутся ранеными, что там, на траулере, вёрткий Лафаня бился с чёрным монстром, и знала, что к нам вернётся не он, а Артём и Макс, что вернуться они смогут только благодаря Андру, который вытащит их оттуда, обессиленных после сражения...
– А ты со мной разве не пойдёшь? – спросил Кир.
– Ты иди, я догоню. Толко одно дело сделаю.
Кир ускакал на камбуз, повеселев от моего безапелляционого тона, а я пошла в лазарет. Бутерброды с чаем – это хорошо и вкусно, но им нужна будет и другая помощь. Я сменила бельё на двух соседних койках, приготовила целый ворох бинтов и ваты, вытащила баночки с йодом и перекисью.
После этого я убедилась, что Кир усердно, закусив кончик языка, готовит бутерброды, и снова вышла на палубу. И почти сразу увидела, как возле шлюпки забурлила вода, и траулер вдруг вынырнул на поверхность. Наконец-то! Я увидела, как Андр и второй шпион Затомисса переносят в шлюпку призраков, и сердце тоскливо заныло.
– Морра, с парнями всё нормально, но надо лазарет подготовить, – осторожно проговорил подошедший Игорь, нервно кривя губы.
– Готово всё, – буркнула я, глядя на приближающуюся шлюпку.
Он схватил меня за плечи и повернул к себе лицом:
– Получилось? Почувствовала? – он заглянул мне в глаза.
Я неопределённо пожала плечами. Я думала о Лафане, о его битве с чёрным монстром, о его ранах... Там, на мёртвом траулере, было сейчас то же самое, что и тогда, в библиотеке. Я чувствовала, что там происходит, и потому вспомнила тот случай... Только на этот раз чёрный монстр был другим, более страшным, более сильным, более опасным...
– Да, – адвокат словно понял мои заметавшиеся мысли, – да, сестрёнка, там было почти то же самое...
Вот так я оказалась готова увидеть ребят в том состоянии, в каком Андр доставил их на “Летучий”. Я не упала в обморок и забилась в истерике от их плачевного вида, потому что знала, что ничего непоправимого с ними не произошло. И мне хватило сил держать себя в руках, когда Артём и Макс, кусая губы, не смогли сдержать стонов, пока их, окровавленных и истерзанных, поднимали на палубу. Они оба вымученно улыбались, но до лазарета дойти не смогли. Андру, Игорю, Капитану и обоим затомисским шпионам пришлось помогать им, а попросту – тащить и укладывать на койки.
Игорь остался со мной в лазарете, мы смыли с ребят кровь и обработали раны. Они оказались в основном поверхностными – ссадины, ушибы, глубокие царапины. Но их было бесконечно много, а некоторые очень сильно кровоточили, и я воочию узнала, что значит выражение “живого места нет”...
И теперь, когда они, с ног до головы в повязках и пластырях, измученные и уставшие, дружно провалились в сон, Игорь чуть не силой увёл меня на камбуз.
– Нечего сидеть над ними, как квочке! Пока чай пьём, оба оклемаются и сами приползут. Пусть отдохнут немного одни, – приказал он. – А мы пока Андра послушаем. Проверишь свои ощущения... – он вдруг резко повернул меня лицом у себе и, прищурившись, спросил: – Лафаню видела?
Я кивнула. Он помял мне плечи, глядя в глаза, и хотел что-то добавить, но передумал, сжал тонкие губы и увлёк меня на камбуз, где Андр уже рассказывал, как Макс “воспитывал” Лжестаршенького...
Я смотрела на шлюпку и пыталась последовать совету Игоря. Нужно учиться чувствовать Артёма. Не только Артёма – всех призраков, Вольку... друзей. Тогда я смогу всегда знать, не грозит ли им что-то, в порядке ли они, живы ли, здоровы... Если бы я могла научиться этому, если бы могла…
Но сейчас я вряд ли была способна научиться хоть чему-то, всё внутри у меня замирало от страха за участников экспедиции. Что с ними происходит? Куда провалился мёртвый траулер? Насколько опасно им там находиться? И кто из них в большей опасности – живой Андр или призраки? За Андра я беспокоилась чуть меньше, чем за Артёма и Макса, потому что он был твёрже, решительнее, увереннее и самое главное – гораздо опытнее в таких ситуациях. Когда Артём сидел в тишине своих библиотек, а Макс, слушая радио, катил по шоссейным дорогам в тягаче, Андр проходил через огонь и воду в таких передрягах и таких боях, которые нам и не снились.
С другой стороны, Андр же находился и в более уязвимом положении по той простой причине, что он был живой. А призраки не могли умереть второй раз. Хотя гибель их тоже не исключена... Тогда они вернутся туда, откуда есть два выхода – к свету и к огню. Правда, там есть маленький узкий коридорчик, через который можно удрать на борт нашего чудесного корабля. Для Андра такой коридорчик мог и не открыться... И я похолодела от страха за него.
Все эти мысли не вызывали у меня радужного настроения, и беспокойство росло всё сильнее. Я бросила последний взгляд на шлюпку и ушла с палубы. Оставаться здесь было бессмысленно – я просто сошла бы с ума, воображая себе ужасы, грозящие нашим пропавшим друзьям, или ослепла бы, вглядываясь в искрящуюся солнечными бликами морскую гладь. Да и чем я могла им помочь, таращась на одинокую шлюпку?
В библиотеке немного полегчало. Неповторимый умиротворяющий запах книг и ласковое шуршание страниц немного уняли нервное напряжение. Я села на пол, книги тут же окружили меня со всех сторон, и в их молчаливом участии я снова и снова пыталась почувствовать Тёмку.
Мне вдруг вспомнился Лафаня. Как он бедокурил здесь, в библиотеке. Как хулиганил на корабле, как приволок однажды древний египетский фолиант из библиотеки какого-то музея, а Рик нашёл в одной из страниц этой книги карту сокровищ. А потом по этой карте мы отправились в Перу, познакомились там с индейскими богами и узнали, что Андр – наследник одного из них. И тогда же мы едва не попали во власть мерзкого колдуна, захватившего облик звездочёта из команды Тимурхана, нашего давнего знакомого (для меня лично это было новое знакомство, но вот экипаж барка его уже знал раньше). Звездочёт... Благообразный старик, душу которого вытеснило какое-то жуткое зло. Я боялась его до одури, а он лез мне в голову своими холодными щупальцами и читал мысли. Он нападал чёрным густым облаком... Однажды от такого нападения меня спас Лафаня...
*** Я забилась в любимый угол библиотеки. Мне казалось, что это сейчас самое безопасное для меня место. Но я ошиблась. Оно оказалось не менее опасным, чем любое другое. Потому что, едва я уселась на пол, как вокруг меня заклубилась такая же густая чёрная туча, как на палубе. Но там на мой крик подоспел Капитан. Он не видел её, но, по всей видимости, спугнул, не дал ей довести до конца то, что она собиралась сделать. Здесь мне никто не поможет. Никто не услышит мой крик, никто даже случайно не зайдёт, потому сюда кроме меня вообще почти никогда никто не ходит. Туча обволакивала меня, сковывала движения, мне становилось всё холоднее. Чёрные круглые глаза притягивали к себе мой взгляд.
Я не успела отключиться. Поэтому увидела, как кто-то или что-то, мелькнув передо мной, вцепилось в глаз тучи. Глаз погас. Чудовище взревело и отшвырнуло от себя нападавшего. Он ударился об стену, упал на пол, тут же сгруппировался и снова прыгнул в тучу, на этот раз целясь во второй глаз. Но вторая атака ему не удалась. Туча встретила его мощным ударом своей туманной лапы, и тот бессильно рухнул на пол в полуметре от меня. Поднявшись, он снова налетел на монстра, и снова потерпел неудачу. Чудовище швыряло своего врага, казавшегося совсем маленьким по сравнению с ним, по всей библиотеке, от ударов и столкновений рушились шкафы, книги в страхе летали вокруг. Но всё же нападавший умудрился скользнуть когтями по второму злобному глазу. Монстр снова взвыл и исчез. Моё сознание освободилось от его холодных щупалец. Но сил у меня уже не оставалось. Стараясь не провалиться во тьму, я разглядела своего спасителя. Передо мной на полу неподвижно лежал наш Призрак, наш Лафаня.
Я опустилась перед ним на колени и позвала:
– Лафаня, Лафаня… ты меня слышишь?
Он слабо шевельнулся. Я положила его голову к себе на колени. Когда на его лицо упали мои слёзы, он открыл глаза и спросил:
– Ты чего ревёшь?
Я вытерла рукавом глаза.
– Нет, не реву, – мой голос дрожал и срывался. – Лафанечка, ты же не умрёшь?
– Ты самая глупая Морра из всех Морр, каких я знал, – он изобразил подобие улыбки. – Я призрак, я уже умирал. Нельзя умереть дважды.
Но, наверное, он был неправ, потому что после этих слов он закрыл глаза, и его тело начало медленно превращаться в комковатое облако. Больше на мои просьбы очнуться, сказать хоть что-то и не умирать он не реагировал.
– Лафа-аня!!! – взвыла я. – Не уходи! ***
Я вздрогнула, так живо возник в мыслях облик израненного Призрака, что я почувствовала его невесомое тающее тело на своих руках. Тогда Лафаню выходил Рик, вливая ему какие-то энергетические растворы. А меня поставила на ноги Ангел, открармливая шоколадными плюшками. А сейчас Ангела здесь не было. Впрочем, сейчас мне ничего и не грозило. Но если бы она была рядом, я бы так не переживала. Она нашла бы слова, чтобы успокоить меня.
А Лафаня? Кто теперь поможет ему восстановить силы после схватки с чёрным монстром? Здесь нет Рика, чтобы снова вылечить его. Впрочем, Лафаня теперь совсем не тот, и вливание энергетических растворов не поможет. Поможет Артёму и Максу то же самое, что помогает обычным людям – лекарства, отдых и питание. Когда они вернутся, всё должно быть готово!
Ангел зажигала огни... свечи на странном подсвечнике - когда в конце дня странствий по Небесному Иерусалиму, я усталый зашёл в старинный, но простой дворик. Не знаю зачем, но я поднялся по лесенке, отворил деревянную двери и вошёл в комнату. Там я увидел Энжи. Она стояла вполоборота ко мне и зажигала свечи. Её губы шевельнулись, произнеся странное слово "нерот - моя мицва", ждать и зажигать огни чтобы странник бредущий в ночи знал куда придти на праздник.... Я подошёл к ней - и обнял за плечи. Она была живая, тёплая и я странным образом успокоился. Ангел посмотрела на меня. А я - чуть отстранился и произнёс: "Скоро я вернусь обратно, тогда освободится натянутая меж двумя мирами струна и ты тоже.... сможешь вернуться.... сама. Не спрашивая ни у кого разрешения. Всё вернётся на круги своя. Небесный Иерусалим отпустит тебя но не закроет для тебя свои Врата. Твои Стражи - станут твоими друзьями. Страх уйдёт - придёт покой и радость и Жизнь понесёт тебя дальше по тому течению где твои родные и твои друзья живут, любят, радуются ... Здесь и сейчас.... Днесь". А потом я повернулся и пошёл прочь - спускаясь под бархатно-чёрное небо усеянное бриллиантами близких звёзд. А Ангел смотрела мне вслед. Я не оглядывался но знал - она смотрит. Поэтому я уходил и радовался тому что ещё одна человеческая жизнь - продолжается... Уходил - унося с собой Храмы Небесного Иерусалима, его небо, его камни, его воды, его прекрасных и добрых людей... Уходил- понимая, что возможно больше никогда здесь не побываю, потому что мне возможно... уготован иной горний край - и то если мне повезёт и Творец снизойдёт к моим просьбам и стремлениям... А потом я очнулся и стал задавать вопросы Хранителю, которые были никчёмными для меня, того меня - кто видел Небесный Иерусалим. -Да. Хранитель я вспомнил всё. - Это хорошо. Теперь она вернётся. У неё теперь есть свой портал, и своё право жить. Человеческий Совет Хранителей Небесного Иерусалима теперь не властен над ней. Более того - они признали её своей...хотя и живой. Я усмехнулся, вспомнив фразу о неслучайности случайностей. Затем посерьёзнел, так тьма сгущалась, туман становился более плотным, из тоннеля всё явственней тянуло странной смесью сквозняка и смрада. Фрегат, почти остановившийся тихонько начал двигаться вперёд. - Мне пора. Давай прощаться фрегаттен-капитан. Мне было интересно с тобой. Но до Страшного Суда мы более не встретимся. Ты сюда уже не вернёшься. - Это почему? Может занесёт крутая тропа авантюриста опять в этот... - Нет. Эмоции здесь материальны, и носят характер физических законов. А тебе - всё здесь не понравилось. Я это знаю точно. - Всё.Кроме тебя... Хранитель. Впрочем ты права. Прощай, ...и ещё- я благодарен тебе за помощь. И ... за Небесный Иерусалим.... и Ангела... Тоже.... Как я смогу тебя отблагодарить? - Ну. Это просто. Сделай что нибудь хорошее, кому то, кому сочтёшь нужным... просто так. - Хорошо. Сделаю. - Тогда прощай.... - И ты... прости... Затем Хранитель исчезла. Фрегат набирая ход шёл по туннелю. Я стоял перед главным монитором, хрустальным стеклом рубки и плакал без слёз.... глядя в разрываемый фрегатом туманом. .......... Прошёл миг ... или год... или век... Я не помнил пути, не помнил мелькающих скалистых стен туннеля. Наконец фрегат сходу пробил в туманной завесе границу и как подводная лодка из подо льда выскочил на поверхность нашего... земного...ночного... Атлантического океана, а бортовой компьютер ехидно изрёк: "Саргассово море - господин Капитан". Вокруг помимо огромных полей бурых водорослей было непостижимо много мусора, пластика, бутылок и ещё хрен знает чего. Запах забродившей свалки смешивался с иодистым запахом гниющих саргасс. Вокруг была ночь. Я спустился с мостика в радиоузел. Вышел на частоту Летучего и произнёс в динамик: "Вызываю Летучий. Вызываю Летучий. Я - Огненный. Я вернулся. Скоро ждите.".....
Мало-помалу манипуляторы теплели под моими расслабленными ладонями. На какой-то миг кольнуло сердце и... горе от потери той горней выси смешалось с болью от других, иных потерь и обернулось тихой печалью невосполнимости... фрегат медленно плыл посреди глыб, которые становились всё больше и больше, но уже не подавляли волю своей неумолимостью... Они превращались в кучевые облачные массивы, хотя я то знал какой страх таят в себе эти клубящиеся и якобы мягкие и туманные формы. Маневрировать получалось само собой, несмотря на то, что пункт назначения отмеченный мною на 3-д карте был достигнут - фрегат двигался сам, не повторяя маршрута. Руки по шарам манипулов перемещались то плотно прижимаясь ладонями к сухой и гладкой поверхности, то танцуя кончиками пальцев по невидимым точкам на сферах. Меня вела светлая грусть. Фрегат то замедлял ход, то ускорялся плавно, как будто его несла невидимая широкая река. Эта ассоциация не оставляла меня до тех пор пока я не понял: вот он-вектор направления смены желаний. Вот он. Эмоции здесь материальны. И, будто подтверждая мои слова, Хранитель наклонила голову. Корабль медленно останавливался, перед очередным спаянным нагромождением глыб, окутанным чёрным туманом. Ощущение было таким, как будто корабль осторожно входит в гавань. Когда корабль замедлился настолько, что можно было встать с ложемента не рискуя потерять равновесие и упасть - я встал с ложемента. Следом за мной поднялась и Хранитель. Подойдя к фронтальному монитору рубки она встала, чуть расставив ноги, а мускулы её икр неуловимо перекатились. Стоя к мне спиной она скрестила руки перед собой, кисть левой - на плечо правой, кисть правой - плечо левой руки... голова чуть опустилась... так что сгибы рук закрыли нижнюю половину её лица. Я подошёл и встал рядом. Только лица я не закрывал. Стоял и смотре как фрегат медленно входил в туманный тоннель. - Ты вспомнил всё, что видел в Небесном Иерусалиме? - голос Хранителя звучал тихо... - Да. - сказал я слегка удивлённо, потому что вспоминать то было всего ничего... только... А вот тут я замолк осознав, что начинаю толком вспоминать тот промежуток между ощущением детской радости и внезапным пробуждением. Промежуток который составлял всего ничего, один, один целый день -там... и каких-то пятнадцать минут по корабельному времени здесь... - Это называется у людей словом "Днесь" - тихо подсказала мне Ангел-Хранитель Аггра. Я тоже вспомнил этот термин. Означавший относительность времени. Означавший, что Творец видит тебя на всём протяжении твоего пути сразу во всех точках, подобно тому как мальчик созерцает весенний ручеёк глядя на него сверху... и предвидит все повороты и перекаты поджидающие твой бумажный кораблик несомый талыми водами. Это означало пролетающую за мгновение целую жизнь перед глазами уходящего из неё человека, но это означало и годы любви пролетающие как молния, при условии, что ты идёшь по этим годам жизни рядом с любимым человеком. Это означало что те кто ушёл от нас, на самом деле не уходили от нас. Это мы ушли от них дальше несомые вечным течением Жизни. И где-то там, позади нас они живы. За секунду, минуту, час, день, год до того как они остановились отдохнуть на берегу, да так и остались там навечно. Но они там, и они там живы. Ибо у Творца всё - "Днесь". Ибо у Него всё - здесь.... сейчас. Я вспомнил как обнял Ангела там - в Небесном Иерсалиме.....
Итак... я вновь смаковал обжигающий ароматный напиток... возраст которого был до неприличия мал по сравнению с той бездной которую я видел и ощущал только что... Всего каких-то 250 лет было тому коньяку, который сейчас испарялся у меня во рту. Мир разделился надвое. Я разделился надвое. Шизофрения не торжествовала победу. Она сама была изумлена тем ощущениям которые я испытывал. Одна моя ипостась молча внимала совсем недавним воспоминаниям и тихо плакала от восхищения горней высью и горя от того что меня с ней разлучили... А вторая - холодная, терпеливая и до тошноты последовательная и логичная методично задавала вопросы Хранителю. - По прибытию сюда я столкнулся со странным явлением. Один из образцов материи, взятый для изучения свойств внезапно покинул изолированную ёмкость и превратился в человекообразное существо... женского пола. Он (образец)... или она (женщина) беседуя со мной, представилась гидом, а когда я установил явное несоответствие её заявленным в беседе характеристикам - пыталась добиться от меня отказа от предоставления гида или лоцмана в данном лепестке реальности. Ты можешь просветить меня - кто это был, или... что это было? - Могу. - Кто? - Имени у него нет. И имя ему - Легион. Твой личный демон.Кстати - как он ... она тебе понравилась? - Никак. Врёт тонко, но много. Почему я его увидел именно здесь? - Всё просто. Здесь он на своей стороне. - Почему он исчез? - Ты его выбросил, как организм избавляется от лишней пищи и алкоголя вблизи смертельной опасности.... - Вот как? Значит я от него избавился? - Не обольщайся... не навсегда.... может даже ненадолго. Пройдёт опасность... расслабишься... он вновь повторит попытку. - Ясно. Хорошо. Ты слышала такое имя ... название... Шолотль? - Да. Одно из множества имён перистого змея преисподней. - Он тут? - Нет. Через один уровень туда. - и Хранитель указала пальцем вверх... в ватно-каменное небо. - Не в Дуггуре? Не рядом с драконами тьмы? - Нет. Глубже. В том месте которое ты называешь Бруствичем. В вечном болотном океане, в месте проклятых кораблей. Если брат Шолотля, назваемый тобой Кетсаль Коатлем - живёт в небе. То Шолотль - в трясине. Ты хочешь туда? - Нет. Я и на этом .... первом уровне ... любовь к приключениям и иллюзиям утратил. А уж в океане фекалий... и подавно плескаться не хочу. Хранитель развела руками... дескать была бы честь предложена, и снова устремила на меня спокойный... ироничный взгляд. Я снова отхлебнул коньяк, покатал его на языке. Проглотил.Помолчал, обдумывая следующий вопрос... Пришёл к выводу, что вопросы надо задавать чуть конкретнее. К примеру - узнать об опыте предыдущих "проходимцев отсюда - домой". - Кто - нибудь... живым попадал сюда. А если попадал... то как вырывался отсюда? - Были. Вырывались. По разному. - лаконично ответила Хранитель. - Хм. А к примеру - кто самый последний... передо мной? При каких обстоятельствах и каким способом? - спросил я надеясь что ответ Хранителя натолкнёт меня на идею... или способ... или хоть что-нибудь, что даст мне ответ - где искать "торный путь" к себе. - Перед тобой - капитан и владелец безымянного корабля, граф, потомок мореходов и флотоводцев. Непростительно легкомысленно отказавшись вслух от помощи гида или лоцмана, отчаялся и будучи на грани от того, чтобы быть поглощённым вечной внутренней пустотой и скукой решился на крайнюю меру. Он уничтожил и себя и корабль, а затем силою мысли вновь попытался воссоздать себя и свой корабль но уже в том мире откуда пришёл. Техника Феникса. Сгорать здесь и возрождаться там.... - У него получилось? - Почти. Он возродился в фарватере, на корабле тьмы идущем из Бруствича в твой и его мир. Корабль он воссоздать не смог. Потому что он не был его конструктором. Он только был его хозяином и капитаном. Но его подвиг интересен. Он умел материализовывать мысли, себя, некоторые вещи... Вот только свою память и свой корабль - ему восстановить не удалось. Он где-то там... в вашем лепестке реальности. Он вырвался. Ты хочешь повторить его опыт? - Нет. Корабля жаль. Тем более, если мне врал мой личный демон, я и корабль - пока экстерриториальны для здешних мест... Попробую выйти привычным для корабля путём.... Кстати - а где этот тоннель. Ну... фарватер которым ходят эти... судна.. из Бруствича? - Мы к нему шли. Ты остановился чтобы эмоционально подзарядиться и удовлетворить своё любопытство. - Ну так... Удовлетворил. Дальше идём. - я кивнул головой Хранителю указывая подбородком на ложемент. Дескать давай устраивайся. Сейчас будет трясти. А сам устроился поудобнее в капитанском ложементе, закрыл глаза и взялся за манипуляторы.
Этот мир был нашим. Здесь всё было нам дорого. Нам было что терять и что защищать. И мы раз за разом врубались в черную фигуру, уворачиваясь от его мощных ударов и проклятий. «Сверху», – шепнул я, и мы, взлетев на десяток метров, обрушились на голову врага. Красный огоньки погасли, и он тяжело рухнул на палубу. Мы не обольщались победой – такого нельзя убить, но время мы выиграли.
– Какой из себя артефакт? – рявкнули мы, подлетев к носу Лжесаши.
– Круглый чёрный с цепью! – проскулил он, вжимаясь в Андра.
Мы рухнули в трюм, сделав это для контроля через голову капитана галеона, продлив его бессилие ещё на несколько минут. «Наши ящики», – Макс увидел полуразвалившийся автобус, в его обломках валялись два каменных куба. «Потом», – возразил я. Мы заметались в поисках хоть чего-то круглого и неразвалившегося. Наконец, Макс заметил маленькую дверку. Ржавая и облупленная, она ничем не выделялась среди общей разрухи, если бы не отполированная кнопка, открывающая замок. Только благодаря этой кнопке дверку удалось заметить. За ней лежали связки документов, два древних проржавевших кремнёвых пистолета и объект наших поисков – круглый чёрный каменный шар, по всей поверхности которого был выбит рисунок – обвивающая шар во всех направлениях цепь. «Он, что будем делать?» – спросил я. «К чёрту», – ответил Макс. Уничтожение артефактов – дело не простое, нам пришлось повозиться. Но в результате наших стараний от камня остался только каменный порошок. Мы устали, почти обессилели, но проверили документы и пистолеты. Пистолеты рассыпались в труху от первого прикосновения. Документы уничтожились до нашего прихода – в каждой связке уцелели лишь по несколько верхних листов, остальные же истлели и были изъедены плесенью. Да и на сохранившихся листах текст уже вылинял и никакими ухищрениями его никто и никогда не восстановит. Но на всякий случай, мы и эти листы изодрали в клочки. В завершение подхватили ящики и выбрались наружу – теперь пришлось искать люк, потому ящики сквозь палубу не протискивались.
Успели мы вовремя. Капитан галеона уже оправился после нашего нападения и теперь приближался к Водолазу и скорчившемуся от страха мальчишке. Андр стоял над ним, напружинившись и готовясь встретить монстра с неизменным ножом в руке. Мы не стали ждать, когда произойдёт схватка, при всём уважении к нашему спецназовцу, он вряд ли устоял бы против этого существа. Не выпуская ящиков, мы ударили капитана галеона сбоку. Он успел заметить наше приближение, но времени для полноценной защиты у него не оставалось, так что мы получили только встречный удар кулаком, от страшной острой боли вокруг всё раскололось, зазвенело, потемнело и исчезло. Последнее, что я ещё осознал, это короткий вскрик досады, громкий всплеск и торжествующий крик Андра.
Потом были тьма и тишина. Потом тишина стала нарушаться звуками – плачем, криком, зовом, сначала тихими, потом явными, отчётливыми. Появились ощущения, кто-то прикасался ко мне, к лицу, к груди, к рукам. Следующим движением был мокрый холод, который прогнал остатки тьмы и тишины, и наконец яркий свет ударил в глаза и заставил меня со стоном закрыть лицо руками.
– Тёмыч, Макс, вы как, парни, вы живы? – Андр… это его голос.
Я осторожно убрал руки от лица, попытался сесть, не получилось. Чьи-то руки нажали на плечи.
– Лежи, не шевелись, эй, ты, посмотри, как Макс, – приказал кому-то Андр.
– Жив, – и этот испуганный голос удалось опознать, это Лжесаша, Наблюдатель из Затомисса.
Сознание и ощущения вернулись окончательно, и я сразу понял, почему мне не давали вставать – у меня болело всё. Я открыл глаза. Надо мной синело небо, солнце уже висело над морем, то ли поднимаясь, то ли садясь – во времени сориентироваться пока не получилось. Я всё же приподнялся, кое-как опираясь на локоть. В паре метров от меня лежал весь в крови Макс, над ним склонились Андр и Лжесаша.
– Да жив я, жив… – бормотал Макс, – только не пойму, это я или мы?
Я рухнул на палубу, снова погрузившись во тьму. Снова я пришёл в себя от боли. Меня куда-то перетаскивали, причём без особой нежности.
– Тёмыч, потерпи, мы Макса уже перенесли, сейчас тебя и домой, – разлепив глаза, я увидел над собой лицо Андра. – Ну вы даёте, – он изобразил улыбку, – я уж передумал, что только мог… Потерпи, ладно?
Он перевалил меня, как куль с мукой, и я оказался в шлюпке рядом с Максом.
– Ну как, тряхнули стариной? – спросил он, ухмыльнулся и добавил: – Слышь, Тёмыч, а мы с тобой сейчас очень похожи на тех, какими после катастрофы были!
– Да вы и были в катастрофе, – пробурчал Андр, возясь с мотором. – Вот уж не ожидал вас опять в таком виде лицезреть! Лафаня всё же посимпотнее выглядел, чем то чудо-юдо, в которое вы слепились. Даже чёрный капитан, похоже, струхнул от такого зрелища. Но вы его знатно отметелили... Мальчишку нашего затомисского боюсь, заикой сделали. Пока я вас в себя приводил, он со вторым пообщался, – Андр выставил вверх палец, – на ментальном уровне, рассказал ему, как вы тут воевали.
– Но мы же теперь отдельные, не целые? – со страхом уточнил Макс. – Глаза и чувства меня не обманывают?
– Ну что тебе сказать, Максик? – вздохнул Андр. – Отдельные – это факт. Когда этого гада в воду спихнули, на палубу шмякнулись и раскатились, и сразу опять плотными стали. Но вот только целыми вы, боюсь, только через какое-то время станете, потому как живого места на вас нет… Ящики везём на «Летучий», траулер всплыл, я вас насилу удержал, чтобы не смыло при подъёме. А вот артефакт – чёрт знает где…
– А мы его в порошок растёрли… – выдавил я, только теперь в полной мере осознавая, что произошло.
– Ну и отлично! – голос Андра растворился в шуме мотора, и шлюпка понесла нас домой, на «Летучий»…
Удар Макса сбил Лжесашу с ног. Он отлетел в темноту, и Андр судорожно направил фонарик туда, куда он упал. Макс уже сидел у парня на груди, прижав коленями его руки к палубе.
– Я не люблю бить людей, – проговорил он, – особенно лежащих, особенно по лицу. Но для тебя, гадёныш, я сделаю исключение, потому что ты тоже не человек! – Лжесаша всхлипнул от сильной пощёчины. – Ты спесивый мальчишка, которому дали власть, только пользоваться ею не научили! – голова мотнулась от второй пощёчины. – Ты на «Летучий» как мой сын явился? Так получи отцовскую ласку! – он влепил ему третью оплеуху и встал на ноги.
Лжесаша перевернулся на бок, всхлипывая и размазывая по лицу кровь и слёзы.
– Вставай, размазня, и отвечай, когда тебя старшие спрашивают! – приказал Макс.
Весь лоск, вся самоуверенность исчезли. Перед нами стоял плачущий испуганный мальчишка, как пятиклассник, утирающий лицо рукавом.
– А теперь говори, кто ты, кто второй, откуда вы, зачем явились и какой такой артефакт тебе понадобился, – потребовал Макс.
– Я Наблюдатель, – «пятиклассник» задрал рукав, показал круглый знак, – вот, это подтверждение, что я представитель «Машкиф», Совета Наблюдателей, у всех Наблюдателей такой. Второй мой куратор. Это дело – мой экзамен, я должен был определить, подходит ли это место для возвращения по… Ангела, – он даже не посмел произнести презрительное «попаданка». – Это правда… честное слово. А артефакт, – он замялся.
– Ну не стесняйся, – Макс поощрил его, потрепав по плечу, от чего парнишка ещё больше съёжился.
– Он меня заставил… Сказал, что я должен убедить кого-то из вас взять отсюда артефакт и отдать мне, а я потом должен его спрятать на вашем корабле. И тогда он сможет забрать барк. Куратор сказал, что он опасен и лучше сделать, как он требует. Что с по.. что с Ангелом после разберёмся, а с ним связываться опасно, что у нас нет возможности с ним… справиться… – он договаривал последние слова как по инерции, глядя нам за спину.
Заметив ужас в его расширяющихся глазах, мы медленно обернулись, не особенно, правда, рассчитывая увидеть что-то в кромешной тьме. Но мы увидели. Тьма рассеялась, теперь вокруг траулера висел серый полумрак, впрочем, достаточно прозрачный, чтобы различать корабль от носа до кормы. Но мы смотрели только на высокую фигуру с накинутым капюшоном.
– Никогда не доверял мальчишкам из Затомиссов, – низкий голос проскрипел как из бездны, – но эти так удобно подвернулись, что я решил рискнуть. С вами я продолжу, а ты мне больше не нужен.
Лжесаша взвыл, а мы с Максом, не сговариваясь и не даже не думая о своих действиях, рывком дёрнули Андра к мальчишке и встали между капитаном «Тенебрис» и ими. Тёмная фигура выкинула вперёд руки, и на нас потянулась почти осязаемая мгла, что-то ударило меня в грудь и в плечо. От толчка я навалился на Макса, и он навалился на меня так сильно, словно хотел слиться. Чёрный капитан рассмеялся и пошевелил руками. Мгла впилась в нас миллионом жал, я вскрикнул от дикой боли, едва услышав такой же болезненный крик Макса, а потом услышал внутри себя шёпот: «Ну что, Тёмыч, тряхнём Лафаней?». И я увидел себя висящим над палубой.
Произошло то, к чему мы давно уже не стремились, о чём стали забывать, и чего никак не ожидали. Тьма лишила нас тел и заставила слиться воедино, мы стали единым Лафаней… Нет, не единым – половиной Лафани, потому что тогда нас было четверо. Дьявольский капитан «Тенебрис», кажется, тоже не был готов к такому повороту. Он медленно стянул с головы капюшон, и мы… я… вот, теперь и не знаешь, как о себе говорить! Ладно, всё же мы – мы снова увидели красные огоньки глаз под кустистыми бровями… Но это был только капитан «Тенебрис», а мы были опытным призраком, и шанс потягаться с ним у нас имелся. Например, используя элемент неожиданности нашего перевоплощения. Тьма, знакомая, густая и почти материальная, легко сбивалась в комья, которые мы швырнули в растерянное лицо монстра, не ожидая, пока он придёт в себя от первого изумления. Удары тьмы были ощутимы, особенно когда к ним не готов, и капитан галеона отступил, попутно защищаясь от летящих в него чёрных комьев. «Давай», – шепнул Макс, и мы, с места взяв крейсерскую скорость, врезались в грудь врага.
– Всё честно, – повторил Лжесаша. – Итак, я хочу услышать правильный ответ. Вы выполните свой долг?
Признаться, мы растерялись от такого напора. И Макс, и я. Даже Андр угрюмо хмурился и молчал, сжимая и разжимая кулаки. Лжесаша ждал, не отворачиваясь от луча направленного ему в лицо фонарика.
– Так вы знаете, где Ангел? – надо было хоть что-то предпринимать, и кроме попытки продолжить разговор я ничего не смог придумать.
– Да.
– И где? – в глубине души я надеялся, что он ответит неправильно, и можно будет поймать его на лжи.
– Разве та, с кем попаданка поддерживает связь, не сообщила вам об этом? – брови Лжесаши слегка шевельнулись. – В таком случае вы не просто должны, а обязаны найти артефакт. Объяснюсь. Люди этого уровня существования удивительно примитивны, – усмехнулся он, – вам всё нужно разжёвывать. Затомисс Высшего уровня снизошёл до позволения попаданке остаться, когда она явилась в наш мир, спасаясь от угрозы, от которой вы не смогли её уберечь. Затомисс Высшего уровня дал её кров, пищу и те крупицы знания, какие её мозг был способен принять. Но Затомисс Высшего уровня – не благотворительная организация, попаданка не может нарушать царящую там гармонию и существующий баланс. Высший совет принял решение вернуть её назад. На нас возложена честь определить место для её размещения. К нему предъявляется всего два требования – оно должно быть безопасно и попаданку там должны ждать. Разумеется, место, откуда она пришла, должно быть исследовано в первую очередь. И наш вывод – ваш корабль не отвечает ни одному из этих требований. Потому… – он прищурился, – только от нас зависит содержание отчёта, на основании которого будет принято решение. Мы можем предоставить Совету фактическое положение, тогда место для её дальнейшего пребывания будет определяться иными методами, либо…
– А с чего ты взял, что наш корабль не отвечает твоим долбанным требованиям? – вспыхнул Водолаз.
– Взять хотя бы манеру вашего общения, – усмехнулся Лжесаша. – Если же серьёзно – нами были изучены воспоминания попаданки, касательно её пребывания здесь. Корабль постоянно находится в эпицентре повышенного возмущения пространства, как следствие находящиеся на нём существа имеют высокий уровень душевного напряжения. Такое место опасно по определению. Удивительно, что она не оказалась в Затомиссе раньше. Например, после потери ребёнка или после расставания с любимым человеком – эти и другие трагические эпизоды, запечатлённые в её памяти, не содержат картин поддержки со стороны так называемых друзей. Надеюсь, я доступно пояснил несоответствие корабля первому требованию? Далее. Сама память о попаданке здесь уже истлела, ибо о ней говорили только тогда, когда мы наталкивали разговор на эту тему. Вывод – её не помнят и не ждут.
– А по-твоему, мы слезами умываться должны? – тихо спросил Андр. – Только я тебе не буду объяснять, почему мы не говорим о ней. Где уж тебе, представителю Затомисса Высшего уровня, понять нас, простых смертных. Что ж ты, такой могущественный, в души к нам не залез? Хотя бы к той, с кем Ангел поддерживает связь?
– У меня нет ни полномочий, ни желания изучать ваши души!
Водолаз снова рванулся к нему, и Лжесаша уже скрестил перед собой руки в знакомом нам защитном жесте, но Макс остановил друга, удержав за плечо.
– Погоди-ка, Андр, – Макс шагнул к Лжесаше. – Хорошо защищаешься, молодец. И подготовился в общем неплохо. Информацию у парней моих получили? – собеседник насмешливо скривил губы и слегка кивнул, Макс сделал ещё шаг. – Вот только поверхностно у тебя всё, парень. Думаешь, я вас обоих не раскусил? Да я, вас обнимаючи, уже понимал, что что-то не так. А в разговорах вы плыли, как дельфины по синему морю. И знаешь, что я тебе скажу, сынок? – он стоял совсем близко, и Лжесаше пришлось отступить. – Ты ручки-то не опускай, блокировка от человека просто первоклассно работает.
Лжесаша отступил ещё, набычился и напряжённо скрестил опущенные было руки. Он теперь не отводил взгляд от лица Макса, и пытался сохранять прежнее высокомерно-насмешливое выражение лица, но в глазах уже появлялась растерянность.
– Так вот, сынок, – голос Макса прозвучал одновременно мягко и угрожающе, – твоё вот это вот, – он точно так же скрестил руки перед грудью, – хорошо защищает от людей. Но ты у моих ребят не уточнил, что я-то не человек!
Спиртное чуть расслабило нервы и серые оттенки в моей душе дрогнули, сигнализируя о том, что процесс эмоциональной перезарядки начался. Смакуя коньяк, так чтобы он испарялся во рту слегка обжигая густым ароматом изнутри рецепторы в носоглотке я неожиданно для себя задал Хранителю вопрос. - Ты ведь Ангел... ты была там... в этом самом Затомиссе. Там где сейчас находится моя исчезнувшая спутница? Ты ведь можешь видеть.... Я знаю. Скажи ты была там? Хранитель Аггра утвердительно кивнула мне, слегка прикрыв глаза. - Небесный Иерусалим? Ведь так? Расскажи мне о нём. Как там вообще? Что это значит - Затомисс? Хранитель склонила голову в на правое плечо пристально меня разглядывала в течение десяти или двадцати секунд. Затем произнесла :"Смешно. Ты должен расспрашивать меня о том что есть здесь, для того чтобы выбраться отсюда. А ты расспрашиваешь меня о том что есть там, хотя никогда туда не стремился, считая чересчур рафинированным то счастье которое обретают люди победившие свои страсти! Но, ты - человек, образ и подобие Его.... если спрашиваешь так неожиданно и о неожиданном - значит искра твоей души ... желает этого. Хорошо. Смотри на меня, прямо в глаза, чтобы не упустить ничего.... - Итак. Это вечный город преисполненный надежды - веры-любви и печали. Вечно молодой, как родники Эйн-Альмина на Голанских высотах и преисполненный величия древности как выжженные до белизны стены Цитадели Давида. Стелющаяся по склонам гор зелень покрывает острые камни. Предвечные оливы Гефсиманского сада шумят там, когда ветер с Масличной горы, налетая, шепчет им поэзию вечно молодых начал в руке Б-га......
Голос Хранителя вливался мне в уши... как прохладная вода льётся в открытый иссохший рот человека долго идущего по пустынным пескам... всё плыло перед глазами и в какой-то миг я перестал быть там где я был... и я увидел... а затем ощутил... обжигающий жар каменных плит под босыми ногами и детский восторг от такого яркого весеннего солнца над вершиной Сиона..........................
Когда я очнулся - Хранитель молча смотрела в иллюминатор. Когда я очнулся - я пожалел о том что не остался там.... Когда я очнулся - я понял,что моё место здесь... и сейчас..., что я должен делать своё дело там где я есть, тем что имею и так как умею. Когда я очнулся...
Я продолжил задавать вопросы, которые были никчёмными для того кто видел Небесный Иерусалим. Вопросы которые были необходимы здесь....в Аггре.
-Что вы меня всё расстрелом пугаете? – Гошеимитатор вальяжно откинулся на переборку. – Меня невозможно задержать даже, а уж физически уничтожить… Лишь фатально выведете из строя своего этого Гошу. Его убьёте, не меня. Не боюсь.
-А мы тебя и не пугаем вовсе. Больно надо. – Игорь сел напротив и поставил локти на столешницу. – Просто посмотри мне в глаза.
-Пфффф – Презрительно выдохнул шпион. – Дешёвый гипноз. Нас ещё в детском саду… Смешно даже…
-Посмейся, сынок, не стесняйся. – Адвокат чуть подался вперёд, буравя парня тяжёлым взглядом. Мне показалось, что в его глазах заколыхался чёрный туман? Йопт, только этого не хватало!
-Вы…кто? – «Тот, кто сидит внутри» произнёс это каким-то детским голосом, жалобно. – Едрить мой левый корень… Это правда?
-Правда, как это ни печально. – Игорь сократил расстояние ещё на пару сантиметров. – Я там был. И не только там. Поэтому я тебя попрошу, просто попрошу.
-Да, хорошо. Да. Согласен. Нет, не повторится. Вы правы.
Циник не говорил ни слова, однако окончательно деморализованный засланец словно прислушивался, и потом отвечал после небольших пауз. Как будто текст ему в голову Игорь внедрял напрямую, телепатически. Признаться, даже я струхнул не на шутку, хоть мне и нечего было бояться. Своего юриста я впервые видел в таком качестве, даже не подозревал, что он может проделывать подобные штуки. Я понимал, какие картинки он показывал несчастному Гоше, и даже начал сочувствовать тому где-то в глубине души. Правда, в самой глубокой глубине, откуда это сочувствие всплыть не могло, но обозначилось рябью на защитной мембране. Меня постепенно тоже начало затягивать за кулисы призрачного театра, где в вязком полумраке скрывалась изнанка бутафорских декораций.
-Ну вот и славно! – Теперь голос Игоря звучал бодро и обыденно, словно и не было минуту назад насильственного киносеанса, давления на чужую живую психику, и никто никому не навязывал никаких мыслей. – Надеюсь, что Александр полностью разделяет вашу, а значит, и нашу точку зрения. Ведь разделяет?
-Наблюдающие не имеют чётко выраженных собственных точек зрения. – Гоша ещё не отошёл от внедрения стороннего разума, поэтому даже голос его звучал плоско, как побывавший под многотонным прессом. – Их задача лишь передавать факты, без оценок. Выводы делают другие.
-Гуманоиды? – Уточнил я на всякий случай, обнаружив, что и меня задело этим психоделическим катком.
-Да, в основном. – Он посмотрел на меня вопрошающе, видел ли я, что сейчас было. Я не стал ни подтверждать, ни отрицать. – В общем, думаю, что ваш вопрос решится положительно.
-То есть, ты подскажешь своему младшему товарищу, какие факты он должен предоставить вашим кураторам? – Адвокат поиграл бровями.
-Я его куратор, - тяжело вздохнул Гошеимитатор. – И да, я подскажу. Считайте, что Ангел уже дома.
-А если он не вернётся с траулера? – Острая мысль вдруг пронзила меня насквозь, от макушки до крестца. – А вдруг никто не вернётся?
Глаза шпиона закатились, он впал в оцепенелость. Наверное, ментально подключился с партнёру по этой опасной командировке. Как бы паралич его не разбил, вон как одеревенел.
-Охренеть не встать… - Вдруг произнёс он ошарашенно, не прерывая, впрочем, сеанса связи. Если только это была связь. – Да откуда вы такие взялись-то?
-Из маминого места конечно, - хмыкнул Циник в своей привычной манере. – Известное дело…
-Вот знаете, господа, из всех виденных мной гуманоидов, вы наименее рациональны, словно это у вас заложено в генетических цепочках…
Этот тип вдруг изменился, но не снаружи явно, тут он остался вроде бы Гошей, а словно некая трансформация произошла с внутренним наполнением биологического футляра. «Тот, кто сидел внутри» принял свои истинные формы и размеры, и с некоторым даже облегчением, видно устал подстраиваться под выбранный «костюм». Шпион был несколько субтильнее Гоши, и теперь тот за пару секунд визуально похудел и ссутулился. Зато на лице отразилось удовлетворение. Мы чуть опешили от происходящего на наших глазах, поэтому я задал вопрос с задержкой.
-И гуманоиды хотели бы узнать, с какого хрена такое пренебрежение звучит в голосе? Что еще за превосходство ты тут демонстрируешь?
-Поверьте, никакой дискриминации! – Он примиряюще продемонстрировал нам открытые ладони, но отвисшая на запястьях кожа выглядела по-старчески и отталкивающе. – Я поясню. Мы, как вы скорее всего знаете, присланы с проверкой. Поверьте, это исключительно в ваших интересах, и в интересах вашего товарища, особи женского пола, Ангел, кажется, её зовут?
-Сам ты особь! – вырвалось у Игоря.
-Совершенно не спорю. Продолжаю разъяснения. Выпустить её к вам мы можем только при совпадении нескольких благоприятных факторов.
-Стоп! – Рявкнул я. – Можете выпустить? Ребята, вы ничего не перепутали? Это мы наименее рациональные, говорите? У нас удержание заложников квалифицируется как терроризм. А с террористами наши особи мужского пола не церемонятся, и ни о каких факторах не договариваются.
-Ребята?... – Он непонимающе огляделся в поисках спутников, которые могли бы оправдать моё обращение к нему во множественном числе. Улыбнулся снисходительно. – Вы как всегда приняли решение на основе эмоций, даже не дослушав оппонента до конца. Ну какие заложники? Не мы пришли за ней в ваш мир с целью похищения. Это она попала к нам вследствие невероятных обстоятельств, незаконно. Находиться там ей совершенно не положено, и даже нежелательно.
-Ладно, мы поняли, - нетерпеливо оборвал его Игорь. – Валяй про свои факторы.
-Их всего два в её случае. Безопасность локации возврата, и однозначное желание близких, родных или, как у вас, членов команды. Которые часто становятся и родными, и близкими.
-И что тебя смущает сейчас? – Чуть не сорвался у Игоря с языка «сынок», да успел он поймать его захлопнувшимся ртом.
-Про безопасность я и не говорю, судя по зашкаливающим возмущениям эмоциональной среды, вы просто притягиваете к себе отрицательную энергию. Постоянно что-то да происходит вокруг, угрожающее физическому и моральному состоянию. Вы не согласны, вижу?
-Пока промолчу, - угрюмо буркнул я, поскольку возразить и впрямь было нечего. – Ну а с желанием родных и близких что не так?
-Да всё не так с желанием! Я нахожусь здесь уже несколько дней. И ни разу за всё время имя Ангела не прозвучало ни в приватных, ни в общих разговорах. Как будто у вас и не было такого соратника по экипажу, а тем паче члена семьи. Как будто всем безразлично, что она пропала, где сейчас находится, что с ней. Может болеет, страдает, и вообще, жива ли. Вы занимаетесь своими делами. Хоть бы вспомнили, пожалели, погоревали.
-Тут не сборище плакальщиц, или сентиментальных хлюпиков. – Он опять попал в точку, но давать ему преимуществ я не собирался. – Мы знали, что у неё все в порядке.
-Знали? – Вот тут его самоуверенность споткнулась. – Откуда? Ах да, Оракул и её переписка. Непростительный промах наших Наблюдающих. Но, тем не менее, этого недостаточно.
-Ну, тогда высший совет нерациональных мужских особей считает, что недостаточно оснований и для освобождения разоблачённых шпионов. – Игорь даже поднялся, и речь его стала походить на обвинительный вердикт военно-полевого трибунала. – Равно как и снисхождения к ним, несмотря на чистосердечное признание. Так что Капитан был прав, на рассвете вас всё же расстреляют…
– Чёрт, – ругался Андр вполголоса, – что это за дыра? Фонарик на три метра еле светит, я им на «Летучем» полтрюма охватить мог! – он зло постучал фонариком по ладони.
– Не долби, а то вовсе погаснет, – хрипя и кашляя, пробурчал я.
– И то верно, – согласился Водолаз, – пусть хоть на три метра, чем никак. – Макс, Макс, ты живой там? – он снова посветил на него. – Ма-акс!!!
Тот наконец зашевелился, поднял голову, прищурился от света. Упираясь ногами в ограждение, он отполз немного от края борта, подтаскивая за собой Сашу. Я с опаской отцепился от своих поручней, помог Максу добраться до нашего места, которое казалось более безопасным, чем кнехты. Сюда подтащили и парня. Он выглядел точно так же, как и до явления монстра, с той разницей, что теперь глаза у него были закрыты.
– Ты как понял, что в него этот гад вселился? – спросил Андр, устраивая тело поудобнее, чтобы в случае ещё каких-то событий можно было без труда удержать его на месте. – Живой вроде...
– А я этого и не понял, – Макс сел, прислонившись спиной к стене надстройки.
– А чего тогда лупил его?
– Это не мой сын. Не Сашка…
– В смысле??? – мы ошарашенно уставились на Макса.
– Да не сошёл я с ума! – с досадой воскликнул он. – Но не он это, да и Гошка…
– И когда ты так решил?
– На барке ещё.
– А чего не сказал?
– Я там подозревал только, – после очень долго паузы сказал Макс. – Надеялся, что ошибаюсь… – и тут его прорвало. – Как только на борт они поднялись, я неладное почуял. Обнялись как-то… Ну ладно, думаю, давно не виделись, показалось. На камбузе потом втроём сидели, они мне всё – «отец» да «отец», только на причале папой назвали… Тоже решил не зацикливаться – взрослые уж, может, так и надо. А в разговоре то и дело буксуют. Что касается ящика – тут они всё знают, как мы из Врат этих вышли, как на траулер попали. Ну про мать знают, да про кавалера её. А на Камале поплыли. Без конца про Ангела спрашивали – куда делась, да как нам без неё, да то, да сё…
– Заревновал, что ли? – усмехнулся Андр.
– Дур-рак, – огрызнулся Макс. – Короче, держались они странно, не так, как обычно, но я всё старался списать на то, что отвыкли, не виделись давно и отвыкли. Потом ещё пару раз проколы были в разговоре… И тоже я глаза закрыл на это. Зря, похоже… Потом на палубе, когда это корыто всплыло у нас в кильватере, у них вообще оговорка за оговоркой пошли. Ящики эти – вы же помните, для ребят это был только товар, просто товар, плата за услуги. А тут такая осведомлённость – и маяк это, да артефакт, да кусок мозаики… И потом, те ящики, ни большой ни маленький, ну никак саркофаг не напоминали. И ещё – Сашка ляпнул, мол, вы его не видели… Да как не видели, если мы оба ящика в руках держали??? Короче, нехорошо мне было, парни… А рассказать… всё в глубине души думал, вдруг, ошибаюсь…
– Ладно, Макс, не бери в голову, – Андр ободряюще похлопал расстроенного вконец дальнобойщика.
– А когда на борт корыта этого лезли, он рядом со мной же был, тянулся, рукав задрался у него…
Макс почти со злостью схватил Сашу за руку, оголил руку выше локтя. Андр посветил фонариком – на сгибе отчётливо виднелся круглый знак, диаметром в два – два с половиной сантиметра. В середине знака располагалось небольшое изображение глаза, вокруг него – более мелкие символы, а по окружности размещались знаки – «משקיף».
– Это ещё что? – прошептал Андр, приближая фонарик к самой руке.
– Если не ошибаюсь, знаки эти – иврит, – предположил я, – но что это значит… Игоря бы сюда… Вот странно… – я вгляделся в знак. – Странно, если это иврит, то откуда этот глаз?
– Что с ним не так? – мрачно спросил Макс.
– Это глаз Будды, – я показал на утолщение в средней части верхнего века, – какая связь между ивритом и Буддой? И смотрите внимательно – около глаза есть ещё изображения. Видите? Крест, полумесяц, менора, дхармачакра – здесь символы всех религий. Словно это единый знак для всех верований. Могу предположить, что именно знаки по окружности дают наибольшую конкретику. И ещё – как нанесён это знак? Это не татуировка, не клеймо, выглядит так, словно он родился с этим знаком…
Я не договорил, потому что рука, которую мы так усердно разглядывали, пришла в движение и отвесила нам всем троим по ощутимому удару. Мы отшатнулись, а Сашка вскочил на ноги и стоял набычившись, поправлял рукав, скрывая свою отметину. Сбежать даже не пытался. Мы тоже поднялись на ноги и встали плечом к плечу перед парнем.
– Ты кто, парень? – сурово спросил Андр.
– Это сейчас неважно, – холодным ровным тоном проговорил наш визави, – сейчас важно найти артефакт и вернуться на ваш корабль.
– А мне сейчас важно, где мой сын, – не менее холодно и ровно процедил Макс. – Где оба моих сына.
– Ваши дети там, где они должны быть – в своём офисе в Ило. Кто мы – вам знать не обязательно. Достаточно знать только то, что вы должны сделать – найти артефакт, вернуться на свой корабль.
– С какой стати мы тебе что-то должны? – нахмурился Андр. – Или ты в артефакте заинтересован и хочешь нашими руками его заполучить? И что вообще за артефакт? Что там нам эти Хранител долбанные в ящиках подсунули???
– Артефакт не в них. Он на этом корабле. Вы получите ящики с их содержимым. Мы получим артефакт. Вы получите свободу от «Тенебрис». Мы дадим отчёт. От содержания отчёта зависит, куда будет отправлена попаданка.
– Попаданка? – мы озадаченно переглянулись и в три голоса взвыли: – Ангел!!!
– Ах ты тварь!!! – Андр кинулся на парня, но тот резко скрестил перед грудью руки, точь в точь как рисуют череп с костями над надписью «Не влезай, убьёт», и Водолаз словно ударился в стену.
– Вам нужна попаданка. Нам нужен артефакт. Всё честно, – тем же холодным тоном отчеканил… ну будем пока звать его Лжесаша…
19557