Это был Вечный город Рим. И встречал меня здесь наряд карабинеров. И встретил бы - не сомневайтесь... и проводил бы... если БЫ не вмешалось в их планы две больших буквы - "Б" и "Ы". В общем Рим меня встретил водами Тибра. По которым я и держал путь в маленькой экспериментальной субмарине... А встретили не меня... встретили нанятого дублёра-артиста... с комплектом его собственных документов, но билетами на моё и его имя и и легендой о "маленькой шутке которую сеньор Рик" хотел сделать для своих друзей-рыцарей из ордена СВ.Иоанна". В общем если хочешь вычислить змею - лупи палкой по траве.....длинной... толстой, гибкой палкой...
Я не знал содержания беседы, состоявшейся между капитаном, Андром и Пругом в рубке, и теперь вслушивался в каждое слово, стоя чуть в стороне от портала. Уяснив, что Пруг не столько помогал Морре, сколько использовал её действия для своих целей, я снова ощутил нарастающий гнев. Когда же Пруг принялся отзываться весьма нелестными словами об Оракуле и называть себя магистром незнамо чего, я не выдержал.
– За эти щелчки и шипения, что вы позволили себе в адрес Оракула, – я дождался, когда Андр закончит свою речь, и подошёл к лицу Пруга, – Я вычищу вам ротовую полость щелочным раствором.
Торчащая из портала половина Пруга как-то странно вздрогнула, он уставился мне в лицо, словно видел впервые, и неожиданно залебезил, рассыпался в извинениях. Я растерялся от такой реакции и, пока приходил в себя, портал с узнаваемым звуком растаял, поглотив в себя Пруга.
– А где Федюня-то, кстати? – спохватился Капитан.
– А ты у Вольки спроси, – ухмыльнулся Андр, – теперь же наш вездесущий друг с нами! Слышь, Тёмыч, – Водолаз обхватил одной рукой меня за плечи, – а твоё магистерское прошлое не отпускает… Не пыхти, не пыхти, – он успокаивающе улыбнулся, – я ж не со зла. Но ты видел реакцию, видать, что-то в тебе узрел этот волк в овечьей шкуре. Так что неровен час, придётся тебе ещё разок засланного казачка сыграть. К тому же, твой Орден… ладно, не заводись! Орден твоего отца явно позначительнее будет, чем Пружья шарага. Вон как он рассыпался, когда ты перед ним выступил.
– Может, он просто щелочного раствора побоялся, – попытался отшутиться я.
– Может быть, – Андр серьёзно посмотрел мне в глаза. – Но ты ведь и сам в это не веришь.
– Как же надоело это всё! – вспыхнул Капитан. – Пусть уже забрали бы все эти факты-артефакты и оставили нас в покое!
– Э, Кэп, не скажи, – Андр увлёк Капитана в рубку, обхватив рукой теперь уже его плечи.
А я направился на камбуз. Я уже выказал свою строгость Морре, теперь хотел поговорить с ней нормально, но кто её знает, вдруг она начнёт дуться за мой предыдущий визит. И я собирался взять для неё что-нибудь вкусное у Ангела. Но в мои мысли внедрился Волька.
– Капитан занят сейчас, – обратился он, – он говорит с Фёдором. Фёдор уже закончил поиск артефактов и документов, доставленных с галеона, теперь я могу разместить их здесь. Больше всего он был заинтересован в документах, возможно, мне следует начать с них?
– Давай, – согласился я.
– Документы будут в вашей каюте через три минуты двенадцать секунд, – отчитался Волька.
Действительно, когда я вошёл в каюту, на столе лежала незнакомая толстая папка в чёрной кожаной обложке без каких-либо опознавательных знаков. Внутри неё лежали вложенные в обычные пластиковые файлы документы, бланки и несколько сканов с фотографических снимков. Часть бумаг была отпечатана на машинке, часть – на принтере, но большое количество листов было исписано от руки. Русский, английский, латынь, какие-то иероглифы, цифры – разбираться в этом придётся не один день. С иероглифами и английским поможет Игорь, наш полиглот, с латынью разберёмся общими усилиями. А вот цифры… Ладно, и с ними что-нибудь придумаем.
– Тёмыч, ты как? – в каюту заглянул Игорь. – Головка бо-бо? – поёрничал он.
– Только о тебе подумал, – я пропустил колкость мимо ушей. – Тебе тут Морра с Волькой работу принесли. Документы разноязыкие.
– Дай-ка глянуть, – Игорь мигом подсел к столу. – Ого, тут поле непаханое! Ну с латынью я пас, а остальное, пожалуй, разберу… Не, тут вот ещё древнегреческий, санскрит – мёртвых языков я не знаю. Разве что в библиотеке у Морры словари найдутся, – он деловито листал бумаги. – Смотри, какой-то бред тут, – он вытащил один из документов и показал мне. – Не то донесение, не то отчёт, как ни странно, на русском. «Требуется восстановление четырнадцати утерянных вольтов. Двенадцать-один-сто, пятьдесят-три-сто, три-четыре-сто…» – прочитал адвокат вслух. – Раз, два, три, четыре… так, четырнадцать таких вот рядов цифр, каждый ряд заканчивается на сто. Вольты – напряжение, что ли? Что за цифры? – он снова уставился в документ. – «Бокору Кэмелу следует незамедлительно подготовить девяносто шесть экземпляров биоматериала для восстановления численности экипажа с изготовлением соответствующего числа вольтов». Опять вольты… А вот ещё интересный документ… «Секретно», смотри-ка, – хмыкнул Игорь. – Опять бокору Кэмелу, лично. «Рассмотреть возможность создания и внедрения вольтов для четырёх объектов материального происхождения, четырёх объектов нематериального происхождения, а также одного объекта технологической разработки»… – он растерянно поднял на меня глаза. – Тёмыч, тебя это последнее рассмотрение не настораживает?
– Настораживает, – у меня похолодело в груди, голос внезапно стал хриплым. – Знаешь, Игорь, вольты – это не напряжение, это куклы вуду… А бокор – тот, кто их делает. Срочно к Капитану! – я уложил документы в папку, спохватившись, уточнил у Вольки, что Фёдор уже покинул барк, и мы с Игорем помчались в рубку.
После стакана коньяка я проснулся в шезлонге и очень смутно припомнил, как в нём оказался. Голова кружилась и болела, в рту… Впрочем, описывать похмельный синдром так же омерзительно, как его испытывать. Хотелось пить, за стакан холодной воды я готов был отдать душу. Но на камбуз в таком виде не поплёлся, просто умылся под краном и из того же крана напился. Стало легче. Из зеркала на меня смотрело чудище с помятой рожей и тусклым взглядом. Я сунул под кран всю голову, вытерся полотенцем. Чудище стало похоже на меня. Ладно, с этим уже можно жить. Мне хотелось уползти к себе в каюту, но на палубе было пусти и тихо, и я встревожился. Я помнил, что происходило до коньяка, а что было потом? Вдруг что-то случилось? От таких мыслей даже похмелье отступило.
Я пошёл в рубку и нашёл тут весь экипаж. Капитан отчитывал Морру, а она, вытянувшись в струнку и кусая губы, отстранённо смотрела куда-то мимо него. Из общего разговора, я понял, что она, никому ничего не сказав, с помощью Пруга отправилась на «Тенебрис» и вернулась оттуда с Волькой и какими-то артефактами. От услышанного все последствия алкоголя улетучились бесследно, потому что воображение услужливо нарисовало всё, с чем она рисковала там столкнуться. Может быть, воображение и перестаралось, но отрезвило оно меня получше какого-нибудь алка-зельтцер. Прежде, чем я смог совладать с эмоциями, Морра развернулась и растерянно уставилась на меня расширившимися глазами.
– Я арестована, – испуганно выпалила она и прошмыгнула мимо меня в двери.
– Оклемался, алкаш? – хмуро поинтересовался Игорь, когда мы вышли на палубу. – Испытал на своей шкуре тлетворное влияние алкоголя?
– Я так понимаю, ты знал о её планах? – я проигнорировал сарказм адвоката.
– Какая теперь разница? – хмыкнул он.
– Как ты мог её отпустить? – я схватил его за лацкан пиджака.
– Не хрен было коньяк стаканами лупить! – рявкнул Игорь, убирая мою руку. – Сам бы и разбирался с ней! А что я должен был сделать? Связать её? Она с Пругом зельем расплатилась, он за него из-под любого замка бы её перенёс, куда бы она не потребовала! Так что не надо с больной головы на здоровую переваливать, Артём!
Я отвернулся. Адвокат прав, никто мне коньяк силком в глотку не лил, и обвинять Игоря в безрассудных выходках Оракула я был не вправе. Но вот со своей стороны сделать ей выговор право у меня было. И я направился к ней в каюту, где она должна была отбывать своё наказание. Кстати, надо будет уточнить у Капитана срок её ареста. И возвращённому Вольке приказать, чтобы проследил за тем, чтобы она этот срок в каюте и находилась. Ему бы тоже надо высказать за самовольство потом. Шагая по коридору и размышляя таким образом, я успел настроить себя на строгий лад и подготовил целую речь, которую хотел произнести как Старпом, как друг и как… и как любящий её человек. И в каюту я вошёл с нужным настроем. Но, увидев её, сидящей с поджатыми по-турецки ногами на койке в окружении тарелок и мисок с конфетами, пирожками и прочей съедобной ерундой, ощутил, что моя решимость серьёзно поколебалась. Правда, я всё же начал что-то говорить, но она смотрела на меня с таким блаженным лицом, явно наслаждаясь покоем и безопасностью после своего приключения и радуясь тому, что всё прошло благополучно, что воинственный пыл во мне угас как свечка на ветру. Я выдавил пару осуждающих фраз и ретировался, чтобы хоть как-то сохранить лицо. Но успел заметить, как хитро заблестели у неё глаза и как она тактично их опустила, старательно скрывая, что раскусила и мои намерения, и мои эмоции. Ладно, будем считать, что воспитательную работу я провёл.
Но теперь я решил высказать пару ласковых Пругу – этому забинтованному алчному хапуге. Вылетев на палубу, я увидел, что он стоит возле грот-мачты и формирует портал.
– Волька! – позвал я. – Ты ведь здесь?
– Да.
– Останови формирование портала, – приказал я.
– Хорошо, – бесстрастно отозвался он.
М-да, картинка получилась та ещё! Моя злость угасла во второй раз за последний час – пол-Пруга висело с одной стороны застывшего портального окна, пол-Пруга – с другой. Я невольно улыбнулся, вспомнив бессмертное: «Шурик, может, не надо, а? – Надо, Федя, надо!». Вид Пруга подмывал провести воспитательную работу именно подсказанным кинематографом способом. Вот только ничего подходящего под рукой не нашлось. Я заглянул в рубку:
– Товарищ капитан, там ситуация требует вашего непосредственного вмешательства, – и провёл его к зафиксированному Волькой Пругу.
Лето выдалось нынче странное. Волнистое как попугайчик. Гребнистое как крокодил. и всё было у этого странного лета, и попугайская суета, что мельтешила перед глазами, и крокодилья пасть, откусывавшая лучших друзей с неотвратимой, какой-то запредельно-тоскливой жестокостью. Пустота от потерь сменялась суетой повседневности, а невольная слеза засыхала в уголке глаза и скатывалась колючим кристалликом соли по щеке на одежду. А уже оттуда встречный ветер сдувал её в вечность. И не было времени остановиться и оплакать ушедшее. Потому что остановка жизни была равна смерти. Вот так и жил на ходу. И не только я, но и многие другие вокруг. Есть жизнь - живи. Есть служба - служи радуйся. Есть долг - выполняй, потому что пока ты выполняешь свой долг - в жизни присутствует смысл. А пока в жизни есть смысл - нет желания останавливаться и оглядываться вслед тем кто сошёл с дистанции. А значит и нет желания к ним присоединяться. Вот так и двигалось лето, в летней форменной повседневной одежде. От рейда к дежурству. От ЧП к ЧС. От служебного расследования к торжественному собранию на котором вначале разносят за недостатки а в конце вручают грамоты. И всё же, как во всяком пожароопасном сезоне всегда случалось что-нибудь не случавшееся ранее. Такой была третья неделя июля на подведомственной территории. За эту неделю четыре человека по очереди потерялись в знакомых им с детства лесах. Про таких говорят "леший завёл". Но было в этом несколько общих деталей. Как старый работник леса я увидел их сразу. Во-первых люди терялись в тех лесах которые им были знакомы с детства. Во-вторых (и слава Богу) все остались живы. В третьих - леса в которых они терялись представляли собой единые лесные массивы общей площадью не более 400 гектар (четыре квартала по первому разряду лесоустройства, или 4 квадратных километра). Образно говоря квадратики 2 на 2 километра (кое где и поменьше) окружённые деревнями и дорогами, многолюдной рекой, железной дорогой, фермами, зерносушильными комплексами. Да и сами леса были наполнены и грибниками и ягодниками. Можно было бы подумать плохое (если бы люди не находились в конце концов). Преступность ведь тоже, хоть и в малом проценте но присутствует.Но тут видимо работали иные факторы. Накануне наблюдался перепад давления со сменой атмосферного фронта. Резко, в течение 10-12 часов обычная для лета температура (20-24 градуса) сменялась сильной жарой (30-35 градусов). Люди внезапно решали, что в ближайшее время леса могут закрыть для посещения (а такой порядок в работе лесной охраны имеет место быть) и поэтому им просто необходимо собрать в лесу грибов и ягод (черника, брусника, малина, земляника, лисички и боровики внезапно начинали манить их со страшной силой). Затем в лесу у трёх потеряшек почему то резко садилась батарея на телефоне (четвёртый вообще телефон не взял с собою, уповая на то, что он 20 лет проработал в этом лесу лесником). После этого люди начинали сторониться других людей, просто уходили от них.А затем исчезали. На двое суток. В разных местах района. Возрас у потеряшек был также разный. Самому старшему было 78 лет. Самой младшей - 40 лет. Но всё по порядку. Первой исчезла дама 65 лет отроду. Прожившая всю жизнь в доме возле леса. И отправившаяся за приработком (собирала она чернику и лисички). Чернику продавала сама возле базара, а лисички сдавала заготовителю. В тот раз у неё в лесу резко сел телефон, последнее что она вспомнила - что хотела вернуться домой, так как мало ли что может случиться. И вот, неуёмная такая молодая бабушка внезапно перестала что-то видеть и помнить и очнулась спустя двое суток ночью на берегу реки (километр от дома по прямой). Её стон услыхали местные мужички промышлявшие сетками рыбу. Подплыв к берегу они вытащили даму с пустым ведром в руках из неглубокой лужи в пойме возле самого берега. А затем вызвали спасателей и врачей. Характерно, что реку патрулировали спасатели с момента звонка её дочери, и прочёсывали берега. А участок леса прочёсывали двое суток - 400 человек (курсанты МЧС, спасатели, лесники, милиция - цепью ходили вдоль и поперёк этого массива). Дама ничего не помнила. Её доставили с сильной степенью обезвоживания в больницу. Вторым пропал дед - 78 лет отроду. Привёз (за рулём) внуков и детей в лес (7 километров от его деревни) и вместе с ними собирал на пригорках в болоте (хорошее там болото - красивое, я его тушил в 99-м году) бруснику. Затем около 12 часов у него почему-то разрядился телефон и он сказав детям, что пойдёт зарядит его в машине (500 метров от того места где они были) - ушёл. Опять повторилось то же самое, что и с бабушкой из предыдущего сюжета. 250 человек спасателей, два лесничества в полном составе, свободная от дежурства милиция, два беспилотника искали деда двое суток. Деда нашёл фермер, проезжавший на тракторе. за семь километров от того места, где дед собирал бруснику. Дед сидел на обочине просёлочной дороги, измученный, обезвоженный, ничего не соображающий и ничего не помнящий. Третьей пропала дама 40 лет - прямо возле города решившая поутру сходить за лисичками. Тот же сценарий - практически один к одному. Разрядка батареи смартфона, мысль о том что надо вернуться, резкое отключение сознания, двое суток отсутствия. Двое суток прочёсывания леса, рек, озёр, болот и окружающих дорог, населённых пунктов, ферм и.... через двое суток дама пришла в себя на берегу реки и её подобрала речная инспекция маломерных судов совершавшая свой утренний променад вниз по течению. Четвёртый - был лесником в том лесу где потерялся. Из принципа - не взял мобильный с собой. Несмотря на свои 67 лет - ушедший на пенсию лесник (вдовец) регулярно навщал парочку вдовушек (в разных деревнях). Вот от одной, вместе со своим другом (рыжим кудлатым Шариком - старым кобелём) он и пошёл за лисичками. Вдовушка собственно говоря бы и не тревожилась сильно, но, во-первых он оставил у неё мобильный телефон, во-вторых он обещал к вечеру придти (дама готовила для него хороший ужин), а в третьих - его верный друг - Шарик к трём прилетел во двор, взъерошенный и трясущийся и загавкал страшно а потом завыл.... Дама испугалась и набрала спасателей. И всё пошло заново.... - прочёсывание, квадрокоптеры, курсанты МЧС, ошалевшая и невыспавшаяся милиция, матерящиеся лесники... - двое суток бедлама и в конце концов ничего не помнящий про эти двое суток, обезвоженный и вымотанный но пришедший в себя старый лесник-пенсионер на окраине родной деревни (не тех деревень где жили вдовушки). Во всех этих случаях (кроме последнего) люди теряли свои мобильные телефоны, хотя отчётливо помнили что они резко разряжались перед тем как у них наступал провал в памяти. И во всех этих случаях "потеряшки" уходили и сторонились людей (людей то на самом деле в этих лесных массивах хватает, близость к населённым пунктам делает своё дело). Во всяком случае во время прочёсывания грибники и ягодники попадались на каждом шагу. И никто ничего странного не видел.И ещё одна интересная особенность - все потеряшки шли на юг. И находились на южной окраине того природного участка, в котором временно теряли рассудок. Вот таким вот реальным кусочком огромного и ещё продолжающегося лета поделюсь я с вами мои друзья. Можно было бы его художественно расписать, начиная от тональности комариного писка и заканчивая быстрым бегом оленьей кровососки по корням шевелюры... но как непосредственому участнику событий мне это пока что вспоминать неприятно... Однако я рад, что все живы... Ну а про пожары потом как нибудь расскажу... под настроение.
Пёсе понравилась идея Вольки - в очередной раз щёлкнуть по носу всяких там высокопоставленных, неважно, на кого они работали. А по мне, пусть бы забирали все свои секретные документы, артефакты, шмартефакты, да и оставили бы уже нас в покое. На что Андр возразил, что я пребываю в юношеской наивности, и что даже если мы им всё отдадим, они с нас не слезут, покуда не разгонят экипаж, не заберут корабль, а то и не разберут его по досточкам, а всех остальных не сдадут на опыты в ведомственные медицинские учреждения. Я обозвал его циником, получил в ответ гада и редиску, на чём наша незлобливая перепалка затухла сама собой.
-Парни, вы не видели, куда Пруг бумаги спрятал? – Фёдор бегал глазами по мостику, словно надеялся увидеть на столе или в углу небрежно брошенную пачку секретных документов. Он был настолько озабочен, что не заметил фамильярности, с которой к нам обратился.
-Когда он торжественно покидал борт под мелодичный шум воды, - улыбаясь, сказал я, - при нём ничего похожего не наблюдалось.
-Так я и говорю, с пустыми руками ушёл. Значит, где-то здесь их оставил, чтобы потом вернуться. Эх, старый пройдоха, обвёл меня вокруг пальца.
-Так у него бы самого и спросил, чего до нас домотался? – Неожиданно вызывающе отбрил его Андр. – И хватит по кораблю шариться, как у себя дома. Тебя как гостя приняли, а ты и с ногами на стол, и вообще всякие приличия позабыл. Сколько можно?
Прыгун застыл и пристально посмотрел на Водолаза. Завязалась молчаливая визуальная дуэль. И никто не хотел сдавать своих позиций. Как и накалять обстановку, рискуя каким-то резким выпадом перевести конфликт в горячую фазу. Они были равными противниками, реально оценивали свои и чужие возможности, поэтому хладнокровно буравили друг друга взглядами, Андр чуть с прищуром и насмешливо, Фёдор же не окрашивался в эмоциональные оттенки, поэтому непонятно было, что у него на уме.
-Брэк, ничья! – Я влез между ними, потому что сцена затянулась и начала утомлять. – Нам он никаких документов не передавал, и тем более не отчитывался о тонкостях ваших взаимоотношений, кто и кого обманул. Разбирайтесь сами, и желательно на своей территории. Я официально рекомендую вам, Фёдор Иванович Законников, покинуть борт.
-Каким же это образом я должен его покинуть? – воскликнул тот. – Вокруг океан на сотни миль. Вплавь предлагаете? Или шлюпку какую дадите?
-А хоть бы и вплавь, - вставил Андр реплику через моё плечо. – Когда тебе надо, ты испаряешься, никого не спрашивая. Открой портал и вали.
-Зря ты так, - прыгун покачал головой. – Я ж всячески вас отмазываю везде, путаю следы разным ищейкам, глаза отвожу смотрящим. И вот что в ответ получаю.
-Короче, как должно выглядеть то, что тебе нужно? – Пререкания тоже могли длиться бесконечно, и с нулевым результатом. – Мы поищем и отдадим. Если найдём.
-Кожаная чёрная папка, листов на пятьдесят. И шкатулка с разными безделушками с галеона. Опросите своего незримого друга, он наверняка мог что-то видеть и знать. И когда искомое добудете, дайте в эфир сигнал, вот на этих частотах.
Фёдор вынул из нагрудного кармана полковничьего кителя клочок бумажки, который заранее подготовил, не иначе. Вот ведь лис, всё предусмотрел, будто знал. «Когда» добудете, сказал, не «если». Значит, прав Андр, долго ещё нам будут жизнь портить. А потом на переборке образовалось мерцающее окно, которое стало неожиданностью, как для нас, так и для самого Законникова. Он даже отскочил, ожидая оттуда какой-нибудь каверзы.
-Это вас незримый друг беспокоит, - послышалось сверху. – Я тоже поищу указанные вами предметы, хотя магистр после прибытия на корабль почти не задерживался ни в одном из помещений. Поэтому что-то спрятать не смог бы. Но я не уверен в возможностях его физического организма, в складках бинтов вынести сколько угодно бумаг довольно просто. А если существуют невидимые снаружи полости…
-Хорошо, я понял, - Фёдор криво ухмыльнулся. – Всё равно, капитан, надеюсь на вас. Куда ведёт этот портал?
-В хаб на территории Затомиссов. – Волька был деловит. – Оттуда вы сможете проследовать по своим привычным маршрутам, стыковка так вполне рабочая.
-Благодарю. Надеюсь, никакого подвоха меня там не подстерегает. Ну что ж, честь имею, господа. Ещё свидимся.
Он шагнул в портал, который тут же зарос за ним, поскорее отрезая нас от надоевшего загостившегося посетителя.
-Ну что, бумаги Чёрного Капитана Гусеву сольём? – неожиданно предложил Пёся, довольно потирая руки…
Мне кажется, что Капитан усомнился бы в правильности наложенного на меня наказания, если бы увидел, как я его отбываю. Во-первых, все экипажники успели заглянуть в мою каюту и поздравить с успешно проведённой операцией. Кроме самого Капитана, разумеется, да ещё Андра, но тот передал свой привет через Макса. Во-вторых, стараниями Ангела у меня везде – и на столе, и на тумбочке, только что не на полу – стояли всевозможные вкусности с камбуза. Часть она принесла сама, чтобы восполнить энергетические потери моего организма и снять последствия перенесённого стресса, а остальное притащили визитёры. И теперь я возлежала на койке поверх одеяла, обложившись подушками, и объедалась блюдами царского стола.
Заходил и Артём. Вошёл в каюту с очень сердитым лицом и так посмотрел, что я едва не пожалела, что меня не поймали там, на галеоне. Наверное, при допросе злые враги смотрят более миролюбиво, чем он. Но надолго его не хватило. Выволочку он мне устроил, конечно, и заставил в полной мере осознать, какой опасности я избежала. Согласна, и он, и Капитан были правы. Вся моя кампания по возвращению Вольки была чистой воды авантюризмом. И я была очень легкомысленна, просто так доверившись Пругу, ведь мы о нём практически ничего не знаем – кто он и откуда. Всё могло закончится очень плачевно, я могла погубить и себя, и Вольку, и Артём выговорил мне всё это так сурово, как никогда ещё со мной не говорил. Правда, суровость его продержалась только на первых фразах, потом голос стал смягчаться, он это почувствовал, осёкся, нахмурился ещё больше и быстро вышел. Но я успела заметить и нежность взгляда и с трудом удержанную улыбку – гроза миновала, и он попросту сбежал, чтобы не показать этого. Так что после его ухода я окончательно успокоилась и принялась за чревоугодие с удвоенным усердием. А потом возник Волька.
– Я скрыл артефакты, – сообщил он. – Они сейчас находятся здесь, – уже водружённая на свою подставку модель мини-барка закачалась.
– Почему? – удивилась я.
– Проводник не был честен с тобой. На галеоне у него были свои дела, и не только на галеоне.
– Откуда ты знаешь?
– Я слышал разговор. Он и Прыгун говорили. И я вспомнил. Он бывал у Создателя.
– Пруг бывал у Фектума? – я чуть не подавилась очередным пирожком. – И что их связывало?
– Я помню только его образ и то, что Создатель был с ним высокомерен. Но Создатель был осторожен, он лишал меня возможности видеть и слышать, когда считал нужным. При появлении Магистра Создатель всегда изолировал меня. Но я замечал его, замечал несколько раз. Он входил быстро, Создатель не успевал изолировать меня сразу. И я замечал.
– А разговор Федьки и Пруга? – настаивала я. – О чём они говорили?
– Об артефактах. Они знали, что мы их возьмём, и рассчитывали часть забрать у нас. Но сами они взяли тоже. Только я… – он замялся.
– Что ты? – поторопила я.
– Они обманули тебя… и я сделал так же.
– Ты обманул меня???
– Не тебя… их… Я запер Магистра, когда он открыл портал для перехода. Капитан был доволен, – радостно заметил он. – У Магистра были схемы и документы с галеона. Теперь они здесь, – модель снова качнулась. – Позже я смогу передать их Капитану.
– Волька, ты мошенник! – рассмеялась я. – А Федька?
– Он ищет артефакты.
– На барке? – улыбнулась я. – Он их ищет на настоящем корабле, а они тут? – я весело коснулась пальцем грот-мачты модели. – Ну пусть ищет. Только ты скажи Капитану, что Федька здесь.
– Хорошо.
– А почему ты называешь Пруга Магистром? – спохватилась я. – Магистр чего он? Он имеет отношение к Алексу? К Ордену Хранителей? К какому-то из них?
– Его назвал Магистром Создатель. Но он не Хранитель. С Хранителями Создатель был вежлив, Магистру же он приказывал, – Волька ненадолго задумался и сказал: – Создатель разрабатывал для Хранителей систему порталов и усовершенствовал хранилище Ордена. Но для его собственной работы требовались материалы, использование которых Хранители считали недопустимым. Создатель получал их от другого Ордена – Квазиторов… Полагаю, он держал в тайне от Хранителей своё общение с ними. И я думаю, что Магистр - Квазитор. Но больше я ничего не знаю...
…А через минуту в рубку заглянул Старпом, и смущённо сказал:
-Товарищ капитан, там ситуация требует вашего непосредственного вмешательства.
Мы с Андром вышли на палубу. В двух шагах от грот-мачты, и в метре над настилом зависло открытое окно портала, через порог которого уже почти перешагнуло долговязое пергаментное тело. Нам была представлена его тыловая часть, наполовину находящаяся в нашем пространстве. Пруг не закончил перехода, и теперь был словно залит прозрачной эпоксидной смолой, как ископаемый трилобит в янтаре. Обойдя инсталляцию с другой стороны, мы увидели выступающую из идеально ровного обреза гладкого стекла физиономию магистра, Летающего_на_облаке, который и раньше-то выглядел непрезентабельно, а сейчас повязка сбилась набок, левый глаз был наполовину закрыт, а второй метал молнии, и всё это не добавляло ему солидности.
-Итить мой левый якорь, - всплеснул руками Водолаз, и сочувствия в его голосе не было. – Ваше прыгучество, а что случилось?
-Капитан, я полагал, что мы всё же не станем врагами, - Челюсть Пруга была поддавлена снизу, отчего он говорил, как пациент стоматолога, не отошедший от заморозки. – А вы мне вот такое…
-Пока не могу понять, что здесь произошло, - я не врал гостю, поэтому был искренен. - Ваша способность перемещения дала сбой?
-Я помог ей, пошёл навстречу, а она… - Дальше последовал набор шипящих звуков, стрёкота, щелчков. – Она мне подсунула подделку, смошенничала.
-Кто она, и о какой подделке идёт речь? – Я всё ещё не понимал досадующего магистра.
-Эта ваша Оракул! Она упросила меня доставить её на галеон, чтобы забрать сущность корабля. Я пошёл ей навстречу, оказал услугу, попросив взамен лишь несколько гранул транспортного зелья. Для обеспечения переноса, между прочим, то есть в её интересах. В ваших общих интересах, Капитан. И что я получил?
-Насколько мне известно, зелье вы получили в полной мере, - ответил я возмущённому пленнику портала. – И все договорённости были соблюдены. И кроме того, беседа с полковником Шепелевым (Андр сдавленно хрюкнул на этих словах) ясно дала нам понять, что вы воспользовались личной инициативой Оракула в своих целях, проворачивая какие-то мутные дела на нашем борту.
-Вопрос в честности девчонки! – Пруг почти сорвался в фальцет. – Я поверил ей, я, магистр ор… неважно. А она мне подсунула подгорелую субстанцию, свойства которой оказались весьма далеки от номинальных. Фальшивку, одним словом! И в самый неподходящий момент её действие прекратилось! Теперь я, я – магистр! – торчу тут, не в силах завершить переход. Обычный, вы поймите, стандартный, зауряднейший даже не прыжок, а шажок через мембрану!
-Нуууу, уважаемый мастер переходов, - Пёся заложил руки за спину, и, как учёный оппонент на симпозиуме, принялся расхаживать туда-сюда перед носом у Пруга. – Не вы ли намедни читали нам лекцию, весьма, надо сказать, пренебрежительно, как совершенным недорослям, что в подобных отнорках вселенной физические свойства всех элементов могут меняться или терять эффективность? Сами затащили нас в жо… ох, прошу прощения, в анальное отверстие между musculus gluteus нашей вселенной, где даже коньяк - божественный нектар! - стал, мать его, толерантным детским виноградным соком! Кто посмеет испортить коньяк?! У вас получилось. Так что висите и не пи… Прошу прощения за мой французский. Тьфу на вас, я кончил.
-А за эти щелчки и шипения, что вы позволили себе в адрес Оракула, - Старпом вплотную приблизился к застывшему лицу Пруга, - Я вычищу вам ротовую полость щелочным раствором.
-Капитан, приношу вам свои извинения, - Магистр старался не брызгать слюной в лицо Артёму, но тот всё равно посторонился. – Наверное, я погорячился, мои выводы были поспешны и необоснованны. Вас же, молодой человек, попрошу донести это до уважаемого Оракула. Скорее всего, наше предприятие изначально требовало большего расхода ресурсов, и я этого не учёл при планировании. Старею, наверное. Друзья мои, я полностью раскаялся, и прошу снисхождения.
-Волька, можешь отпустить наглеца, - мысленно попросил я нашего вернувшегося Хранителя. Тот хихикнул так же бесшумно в ответ.
Магистр с пылкостью древнего оратора начал раскручивать пространную речь, в итоге которой, я уверен, мы должны были проникнуться его величием и избрать Верховным Правителем Вселенной, не меньше, но со звуком бурно спускаемой воды в гальюне стазис портала разморозился. И с соответствующим визуальным эффектом Пруг не удалился величественно в портал, а смылся туда потоком подозрительного цвета.
-Вик, ну чего ты на бедную девчонку-то вызверился? – укоризненно попенял мне Андр, когда мы остались в рубке втроём, Пруг так и сидел, опершись спиной на переборку, словно дремал. – Она ж чуть в обморок не хлопнулась.
-Нет ничего хуже, чем демократия на корабле. – Бинты с бумажным скрипом поднялись над глазами Лоцмана. – Кроме разве что злоупотребления дружбой.
-Может, мы сами разберёмся? – холодно бросил я. – Это внутреннее дело экипажа.
-Конечно, разберётесь, - согласился он. – Только прежде не допустили бы утопления корабля, или полного разобщения. Я несколько постарше вас, и науку единоначалия вкусил в полной мере. Все хотят управлять, лезут с советами, оспаривают решения руководителя, полномочия которого публично признали. В итоге и своих обязанностей толком не исполняют, и остальным в головы сомнения сеют, что окончательно обрушивает ставшую хрупкой конструкцию общего дела.
-Ну а если босс сам не уверен в собственных указаниях? – спросил Андр, глядя на меня. – Что тогда, ждать, пока это приведёт к необратимым последствиям? Молча смотреть?
-Если ты истинно предан своему другу, даже когда он начальник, - Пруг наставил на Водолаза когтистый палец, - ответственность твоя удваивается. Опыт твой должен стать опорой для него, а не камнем, что придавит крылья к земле и окончательно сломает хребет уверенности. Ты не слишком торопился, полковник…
Последняя фраза выбила нас из канвы разговора, пока мы не обернулись к двери. Там стоял Фёдор, действительно в полковничьей форме, стоял навытяжку, набрав воздуха в грудь для доклада! Ещё красноречиво покосился на посторонних, то есть нас с Андром, и, получив разрешение, отрапортовал.
-Возникли сложности, магистр. Шелехов оказался дотошным служакой, и чуть не сорвал нам всю операцию. Пришлось уходить через резервный коридор. Тем не менее, внедрённый агент не был раскрыт.
-Пропажу артефактов обнаружили? – тем же командным тоном спросил Пруг, пока мы с Пёсей хлопали ртами ошарашено.
-Нет, магистр. Они даже не подозревали об их наличии на изучаемом объекте. Только Валера… виноват, полковник Шелехов, почти добрался до служебной документации галеона «Тенебрис», хранящейся в особом межпереборочном отсеке. За несколько минут до получения им доступа к информации часть её – самую важную - я изъял, остальное содержимое уничтожено. Так же удалены файлы из внутренней сети лаборатории, которые могли бы раскрыть суть операции.
-Вы кто такие вообще?! – только и смог выдавить я из сдавленного спазмом горла.
-Нет, Шкипер, не выйдет, как в последней серии телефильма, - покрутил головой Пруг, который в наших глазах ни капли не изменился с присвоением ему звания магистра, по крайней мере внешне. – Не выдадим мы тебе напоследок всех тайн, и ответов на вопросы, которые мучили вас всё это время. И не играли мы экипаж втёмную, никаких решений и действий не навязывали. Наоборот, постоянно приходилось подстраиваться под нестандартные ситуации, в которые вы нас ставили. Но тем интереснее было решать поставленные задачи. И они ещё не закончились, уж простите.
-Твою ж каракатицу, ещё один Гусев на нашу голову свалился, - Андр, как оказалось, ничуть не смутился от новостей, как и от очередной интриги, а кажется, даже развеселился. – Кругом одни начальники супер пупер секретных организаций, все такие важные, таинственные, ходят, щёки дуют, причиндалами друг перед другом меряются. Ну что ты на меня таращишься, Федюня, он мне не командир, и лебезить перед ним я не обязан.
-Федюня? – Магистр удивился, и прищурился на Законникова подозрительно. – Это твой новый оперативный псевдоним? Почему я не знаю?
-Кхм… - Иваныч одновременно и смутился, и разозлился на Андра, что тот не смолчал, и не поддержал какие-то его схемы. – Никак нет, магистр, просто надо было как-то импровизировать.
-Ах ты ж красавец, - протянул я в некотором восхищении. Это ж скольким своим нанимателям Фёдор мозг парит? Вот надо такой талант иметь?
-Ладно, с побочными нюансами мы будем разбираться в другом месте. – Пруг поднялся на ноги одним движением, игнорируя законы физики. Хотя, работали ли они здесь, как положено? – Друзья мои, теперь, когда все составляющие на борту, мы можем покинуть убежище. Не скажу, что на этом наше общение заканчивается, обман всегда приводит к ухудшению дружеского расположения. Мы же друзья? Я искренне рад благополучному возвращению сущности корабля, и восстановлению гармонии. Экипаж – это семья, а лад в семье не цель ли стремлений и усилий всех её членов? Капитан, по старой дружбе, не поделитесь ли тем изумительным продуктом, что дарует силы такому древнему раритету вселенной, как я? Нет? Ну да ладно, просто спросил. Прикажите своему механику запустить двигатель, теперь можно.
-Так ты нас насчёт жидкостей за нос водил? – Андр искренне возмутился. - И мой коньяк...
-Грешен, признаю. Но алкоголь в условиях ограниченного пространства исключительно вреден, ибо приводит к неконтролируемой агрессии.
-Неужели сами встанете за штурвал? – я позволил себе лёгкую долю издёвки. – Всё-таки такая должность.
-В этом нет необходимости. Двигайтесь прямо, выйдете из каверны, дальше все пути будут вам открыты. И берегите хорошие отношения в семье. Полковник, следуйте за мной, вас ждёт особый отдел. Федюня, надо же…
Ухмыльнувшись, Пруг вышел. Фёдор выдохнул облегчённо. Подмигнул нам.
-Не бздюмэ, парни, не один трибунал о Законникова зубы искрошил. Правильно ты, Андр, заметил, меряются причиндалами начальнички. А потом болезни срамные лечат. Всё, бывайте, пойду, поддую кое-кому чувство собственного превосходства.
Убыл и он. Мы с Пёсей переглянулись, и я пошёл отдавать необходимые команды…
Пруг хотел что-то сказать, но неожиданно замер, склонил голову набок и стал прислушиваться. А потом из него посыпался поток ужасающих терминов, лишь изредка разбавляемый обычными человеческими словами, в основном предлогами. Так что я ничего не поняла из мешанины «пространственно-временных контуров», «сублимации вещества», уже слышанного мной несколько лет назад «корпускулярно-волнового дуализма» и прочего, прочего, прочего… Единственное, что я поняла – на связь с Пругом вышел Волька и предлагал какой-то способ забрать с галеона всё, что мы хотели приватизировать.
– Можно попробовать, – наконец задумчиво согласился Пруг, – вероятность удачи есть. Но мне нужно зелье, – он посмотрел мне в глаза. – Мы договорились, что ты отдашь мне гранулы на барке, но тогда я не знал, какую массу мне понадобится перетаскивать.
Я протянула его оставшиеся три «икринки». Но он взял одну, только попросил держать остальные наготове, потому что ему может понадобиться «рывок», и тогда он сразу заберёт оставшиеся. Проглотив гранулу, он снова замер, видимо опять общаясь с Волькой. Сущность говорила с Пругом ментально, зато он отвечал шёпотом, и я его прекрасно слышала. Моих научных и технических знаний совершенно не хватало, чтобы полностью вникнуть в то, что именно они собираются предпринимать. Но я очень хорошо поняла, что это единственный вариант уйти со всеми артефактами, что Пругу потребуется много сил для перехода со всем грузом, что в случае неудачи нас ждёт катастрофа. Мне хотелось встрять со своим мнением, но хватало ума этого не делать, и я лишь тихонько стояла рядом с проводником, стискивая в руках жестянку с покачивающейся на воде моделью «Летучего». Наконец, совещание «высших разумов» закончилось, и в помещении повис золотистый туман, который постепенно стал подниматься вверх, пока не затянул потолок, а затем растёкся в щели подволока. Прошло минут пять, показавшиеся мне бесконечностью, и я вдруг увидела, как тонкая струйка золотых искорок опустилась сверху к грот-мачте модели. Прошло ещё минут пять, пока струйка не иссякла, последние искры взметнулись вверх и опали на палубу мини-барка.
Пруг протянул мне крышку жестянки. Закрыть коробку было нельзя, потому что модель была слишком высокой. Поэтому я приставила её боком, и прижала коробку к груди, так что мини-барк оказался между мной и крышкой. Пруг на этот раз закрыл мне лицо своей лапой, потому что у меня руки были заняты моделью, и пришлось дышать сквозь его пальцы, не отличавшиеся благовонием. Но я стерпела. В конце концов, запах был противным, но не настолько, чтобы этого нельзя было терпеть. Снова я услышала еле уловимый шёпот: «Готова? Поехали…»
И вот я на палубе «Летучего». Вернее, в рубке. Ещё вернее, перед гневным взглядом Капитана. Пруг, сожравший по пути две последние гранулы, сидел у стены на полу, расслабленно вытянув руки и ноги и устало прикрыв глаза.
– Оракул, ты в курсе, что в той ситуации, в которой сейчас мы находимся, такие исчезновения с корабля могут иметь катастрофические последствия? – Капитан не кричал и даже не хмурился, но в голосе звучал такой металл, что я не находила вразумительных объяснений.
– Ну вы же меня бы не отпустили, – промямлила я.
– Кэп, ну ты же понимаешь, что кроме неё никто бы не вытащил Вольку оттуда? – осторожно вставил Водолаз.
– Капитан, вы позволите сказать в защиту Оракула… – начал несколько смущённый Игорь.
– Нет, не позволю! – отрезал Капитан. – У нас здесь не заседание суда присяжных и твоё адвокатское красноречие излишне! Я могу понимать, что угодно! Но самоволки в таких условиях непростительны, какими бы побуждениями они не были вызваны! Оракул, меня сейчас не интересует, что ты можешь сказать, но мне осточертел разброд в экипаже. Я никогда не прибегал к таким мерам и, видно, зря. Отправляйся в каюту, ты под арестом. А подробности вашего пребывания на галеоне я узнаю у второго самовольщика, которого отправить под арест не могу по определению – у старшего лейтенанта Волатиля.
Я видела Капитана в ярости, видела его злым, расстроенным – но таким холодно-отчуждённым и железно-твёрдым видела впервые. И решила за благо выполнить его приказ не переча и пытаясь что-то придумывать в своё оправдание. И, уж конечно, не рассуждать о приобретённых путём хищения с галеона артефактах. Всё это можно будет сделать потом, когда буря уляжется. Я чувствовала, что нет срочности говорить о них, а если понадобиться, то старший лейтенант Волатиль справится с этим не хуже, а даже лучше меня. Я развернулась, собираясь укрыться в своей каюте и там пересидеть бурю, но тут же встретилась с таким суровым взглядом Артёма, что у меня колени подогнулись. Сколько времени он стоял у меня за спиной и что успел услышать, я даже не хотела думать. Ещё одного выговора, подобному тому, что только что сделал Капитан, я не вынесу и начну рыдать.
– Я арестована, – пролепетала я и, не дожидаясь, когда он хоть что-то скажет, понеслась к себе.
И только зарывшись головой в подушку, я подумала, что следовало всё же сказать Капитану, что там, на галеоне, среди голосов коллег генерала Гусева, я чётко слышала голос незабвенного Фёдора, называющего себя полковником Шепелевым из какого-то штаба…
Из-за моей спины,прямо из стены высунулась когтистая лапа и мягко зажала мне рот. Я дёрнулась, но знакомый шелест бинтов успокоил меня – вернулся Пруг. Убедившись, что я узнала его, он опустил лапу и встал у стены, прислушиваясь.
– Стоп! Дай-как пакет ещё раз, – раздался голос Шепелева. – Спешить не будем, – проговорил он после паузы, видимо перечитывал послание. – Живые и неживые там могут быть, мягко говоря, опасны. Лейтенант, срочно анализаторы на все типы органики и электроимпульсные датчики сюда!
– Никак невозможно! – возразили ему. – Данное оборудование находится в ведении генерала Гусева и размещено в его кабинете.
– Насколько я знаю, Гусев отправлен в бессрочный отпуск, – язвительно заметил Шепелев.
– Так точно! Но сфера деятельности генерала сверхсекретна, для доступа в его кабинет в его отсутствие необходим приказ из штаба.
– Я сам из штаба, лейтенант!
– Приказ командующего, – уточнил собеседник полковника. – Без такого приказа я не могу допустить кого-либо в кабинет Гусева. Скоро здесь будет полковник Шелехов, возможно, он сможет принять решение по вашему вопросу. Его приезд ожидается с минуты на минуту.
– Хорошо! – с досадой согласился Шепелев. – У этой двери выставить усиленную охрану, установите проникающий датчик движения. При малейшем звуке, при малейшем шорохе сообщать мне! Я буду ждать полковника в кабинете.
– Есть!
Я готова была расцеловать Пруга за то, что он вернулся за нами, и шёпотом сбивчиво стала объяснять ему ситуацию. Он внимательно слушал, а потом скептически оскалился:
– Ты в своём уме? Я могу перенести тебя и твой кораблик, могу перетащить сущность эту, благо она бестелесная, но как я ваши булыжники переносить буду? Мне их взять надо, я что, по всему галеону должен мотаться? Волька твой, или как там его, конечно, на модель, может, и втиснется, но артефакты-то материальные, их размеры не изменишь!
Я растерялась. Об этом я не думала, да и вообще даже не подозревала о наличии тут артефактов. В моих планах было вернуть Вольку. Но теперь оставлять на галеоне с такой тщательностью отобранные предметы уже не хотелось. Волька же был уверен, что будет переходить на настоящий барк, поэтому тоже не учёл возникшей сложности. Снова заговорили за дверью, сначала неразборчиво, потом слова стали слышнее. Кто-то, отрывисто разговаривая, шёл по коридору.
– Кто приказал выставить охрану? – по голосу я узнала офицера, который недавно был на барке и собирался арестовать Гусева.
– Полковник Шепелев из штаба, – ответил уже знакомый нам лейтенант.
– Не знаю такого.
– Может, новенький?
– Лейтенант, ты соображаешь, что говоришь? Сюда не отправляют новеньких, сюда допуск получают после таких проверок, что мама не горюй! Забыл, какую сам подготовку проходил, чтобы здесь служить?... Вот то-то… Ладно, сейчас поглядим, что это за Шепелев… – разговор стих, шаги удалились.
– Решайте живее, – снова зашептал Пруг. – Их анализаторы меня вычислят через пять минут, да и вас тоже. А гад этот меня и без них почуял, знает, что я здесь… Да и вас, наверное, тоже. Виду только не показал. Ты-то узнала голос, кто там Шепелевым представляется?
– Узнала, – сникла я. – Я на том свете этот голос узнаю…
-Ну хорошо, путь свободен, - вздохнул я. – Можем отправляться дальше. Пруг, нам надо развернуться, или выход есть прямо по курсу? Пруг? Где этот травмированный лоцман?!
-Кэп, он повёл Морру на «Тенебрис» - доложил Игорь.
-Чтоооо?! Без разрешения?! Мало того, что бросил нас в какой-то дыре, по сути заперев в ловушке, так ещё и члена экипажа похитил! К врагу в лапы потащил! Почему мне сразу не сказал?! Это, мать вашу, диверсия!
-Вообще-то он нам жизни спас, и корабль, - кашлянул Андр. – А на галеоне Волька, которого лишь Оракул и может вытащить.
-Ты тоже в заговоре участвуешь? – мой взгляд почти затянула багровая пелена. – Всё происходит без моего участия, я как балласт, лишний элемент, зуб в носу. Перестали не то, что спрашивать разрешения, или хотя бы советоваться, так теперь и в известность не ставят о своих поступках. Совсем разболтались?!
-Наврал Пруг о том, что физиологические жидкости в кавернах не меняются, - со вздохом констатировал Пёся, глядя на присутствующих. – Вон, у шкипера закипело внутри, горючая жидкость в голову ударила. А мой коньяк так импотентом и остаётся…
Наверное, если бы он ожидал от меня чего-то подобного, то подготовился бы, уклонился или блокировал. Но кулак мой беспрепятственно долетел до челюсти Водолаза, даже хруст раздался, только неясно было сперва, это его кость пожаловалась, или моя. Спустя мгновение вспышка боли в кисти чуть не бросила меня за пределы сознания. Но и Андр повалился за стол, всё же я прилично разогнал руку.
-Ну наконец-то мужик проявился, - закряхтел Андр, поднимаясь на ноги. – А то вечно соглашаешься со всеми, а своего мнения и нет словно.
-Да пошёл ты… - Костяшки отбитые ныли, но перелома вроде не было, они двигались. – Накачал рожу, хрен пробьёшь.
-А как ты хотел. – Он тёр щетину, а кожа даже не покраснела, носорог какой-то прямо. - Авторитет просто так не достаётся. Его записью в штатном расписании автоматически не докажешь.
-Это что, правда? – я оглянулся на Главмеха и Адвоката, которые убедились, что продолжения драки не будет, разнимать никого не требуется, и расслабились.
-Есть такое дело, Мастер, - кивнул Макс. – Нет, мы конечно тебя безоговорочно уважаем, как человека. Но вот что касается командования, как-то ты в последнее время поступаешь не по капитански.
-Да, Вик, ты давай, подбери фаберже, - подхватил Игорь, хотел даже похлопать меня по плечу, типа по-дружески, но передумал. – Мы всё же тебе свои души доверили, и должны чувствовать твою уверенность, что всё под контролем.
-Хотя бы делай вид, что понимаешь, к чему приведёт то или иное действие. – Андр не стал сторониться, и примирительное рукопожатие состоялось. – А над хуком справа мы ещё поработаем.
-Ладно, я принял критику, с которой согласен. Благодарю. Теперь у нас есть проблема, как выбраться из ловушки, когда ветра здесь нет в принципе, и двигатель не работает.
-Насчёт ловушки не совсем согласен, - возразил Пёся. – Хотя выглядит очень похоже.
-Да, и надо понимать, на какие координаты Пруг настроил возвращение, на географию, или борт Летучего. – сказал Игорь. – А то уйдём с этого места, и плюхнутся они в океан неизвестного науке мира. Предлагаю подождать какое-то время.
Два предмета, показанных Волькой, могли нам пригодится, даже я это понимала. Первый предмет – небольшая каменная плитка, сантиметров десять в длину и столько же в ширину, а толщиной не больше двух. На поверхности плитки был нанесён какой-то рисунок, а на пересечениях некоторых линий этого рисунка имелись углубления, на дне которых, в свою очередь, виднелись полустёртые знаки. Углубление, чуть большее остальных, было и в центре плитки, и его знак выглядел отчётливо – то был водопад. Падающая вода… Камень Падающей Воды… Так назывался камень, переданный драконом Сэладоном Капитану! Эта плитка явно была нам нужна.
Второй предмет был не менее интересен, и, полагаю, он должен находиться не здесь, а в хранилищах Кустодиам или Хирасаат – одного из Орденов Хранителей. Ну или уже единого Ордена, мы ведь уже давно не имели вестей от Алекса и не знали, что происходит в Орденах. Предмет же представлял собой небольшой резной сундучок, в котором лежало не меньше десятка каменных шариков разного цвета, но одинакового размера. И Волька считал, а я не могла с ним не согласиться, что это были ключи, потерянные погибшими при разных обстоятельствах Хранителями. Погибшими – потому что по доброй воле они с ними бы не расстались, ведь ключи могли либо находиться на своих местах Врат, запирая или открывая их, либо в руках Хранителей.
Волька был прав, раз уж хозяин галеона отсутствовал и вряд ли в ближайшее время мог вернуть себе власть над кораблём, то артефакты заберут коллеги генерала. Так почему бы сначала нам не взять то, что может оказаться нам полезным? К тому же сущность указала несколько предметов, которые он чётко определил, как следящие за ним самим устройства. Такие экземпляры нам точно нужно держать при себе, для собственной безопасности. Вот так, придумывая доводы необходимости сделать то, что мы собирались, а попросту говоря – находя оправдания банальному воровству, мы отобрали штук восемь самых разных артефактов, которые казались наиболее важными и нужными. Плюс плитка и сундучок. Плюс три следящих устройства. Плюс десятый контакт. Ну… так уж получилось. Стоило решиться взять одно, а там…
Конечно, все эти артефакты сейчас лежали на своих местах, и Волька показывал мне лишь их изображения, образы, передавая их мысленно. Так что я не могла их ни потрогать, ни осмотреть по-настоящему. Волька же мог взять их с собой при перемещении с одного корабля на другой – то есть просто перенести вместе с собой. Ему не нужно было для этого стаскивать их в одну кучу или укладывать в чемодан.
Когда наконец сотрудники, работающие с тем, что Волька называл десятым контактом, ушли восвояси, и он получил возможность взять его, он вдруг грустно заметил, что не видит «Летучий» в пределах досягаемости.
– Корабль должен находиться на воде достаточно близко, чтобы я смог перейти на него, тем более с тобой и артефактами, – понуро шептал он свои мысли, – но я не вижу его, не чувствую… возможно, он где-то в другом пространстве… – и возразил, когда я объяснила, что нас переместит Пруг. – Это невозможно, я не могу существовать вне корабля даже доли секунды…
– Ты не будешь вне корабля, – я торжествующе открыла свою коробку. – Тут можно набрать воды где-нибудь? – тут же золотистое облако заклубилось почти в том месте, где нас должен был ждать Пруг.
Я увидела там грязную раковину конусообразной формы с краном, из которого методично капала вода. Видимо, благодаря этой конусности капли воды падали на стенки раковины совершенно бесшумно . Столь прозаичная сантехника выглядела так странно на «Тенебрисе», что я в первый момент решила, что у меня галлюцинации. Но раковина оказалась вполне реальной, вода мокрой, а кран – ржавым. Мне удалось повернуть вентиль лишь настолько, что из крана потекла нитеподобная струйка. Но я решительно подставила под неё нижнюю часть коробки. Спустя тысячелетие она наполнилась, и я торжественно поместила в неё модель.
– Она слишком мала, – неуверенно отметил Волька.
– Она отвечает всем требованиям, – уверенно возразила я. – Это корабль, он на воде. А наш Юнга испытывал его в море. Так что постарайся.
И тут в помещении вспыхнул свет, я на мгновение ослепла. Почти сразу услышала, как в невидимой мне пока двери щёлкнул замок. Глаза быстро привыкли к освещению, и я с ужасом обнаружила себя в небольшом абсолютно пустом помещении, если не считать той самой раковины и прохода в каморку, где прятался Волька. Я вжалась спиной в стену – бежать было некуда. Дверь приоткрылась, но никто не вошёл. Раздались голоса, кто-то кого-то окликнул, стоящий с той стороны двери отозвался.
– Пакет для полковника Шепелева, – услышала я совсем близко.
– Я Шепелев, – ответил знакомый голос, – давай сюда… Та-ак… Первое, второе отделение сюда! У нас гости, приказано живых брать живыми, остальных – невредимыми!
У меня упало сердце. Я тоскливо посмотрела на вход в каморку. Прятаться там не было смысла, они сейчас обшарят тут всё, и они знают, что здесь не только я. Кораблик судорожно качался в жестянке, которую я сжимала трясущимися руками.
Даже сквозь зажмуренные веки и прижатые к лицу ладони я видела свет и инстинктивно вжималась в шуршащую бинтами грудь моего проводника. Вдруг я вспомнила, что не сказала ему, где именно мне нужно оказаться. Чуть раздвинув ладони над губами, я пробубнила:
– В кормовой отсек галеона надо, ближе к левому борту.
– Очень своевременное уточнение, – язвительно откликнулся Пруг.
Он перехватил меня так, что я оказалась, судя по положению моего тела, где-то у него подмышкой. Потом мне показалось, что мы куда-то протискиваемся боком. Видимо, там было узко, потому что Пруг сопел, пыхтел и извивался, при этом его когти впивались мне в бока. Но я мужественно терпела, потому что боялась даже пикнуть, ведь мы явно были уже на враждебной территории. Свет померк, и Пруг осторожно поставил меня на ноги.
– Всё, можешь теперь смотреть, – прошептал он еле слышно. – Не шуми здесь. Команда галеона невменяемая, конечно, никто из них тебя и не заметит, даже если ты перед ними краковяк спляшешь. Теперь слушай. Я – существо иного рода, чем ты, тут повсюду датчики на тех, кто отличается от людей этого мира. Поэтому я исчезну сейчас. Буду появляться через каждые десять минут. Управишься раньше – возвращайся на это место и жди меня. И учти, если тебя обнаружат, то я не гарантирую, что смогу тебя вытащить… Тех, кто здесь служит, даже Чёрный Капитан опасается.
Я убрала от лица руки ещё в начале его речи и пыталась осмотреться. Мы были в абсолютно тёмном помещении, единственным источником света был сам Пруг – его бинты светились слабым фосфоресцирующим светом. Закончив говорить, он требовательно протянул лапу, и я под исходящим от неё мерцанием осторожно приоткрыла свёрток, вытащила обещанную гранулу и положила на его ладонь. Он тут же закинул её в рот и зажмурился от удовольствия. Потом напомнил мне про время и про необходимость соблюдать тишину и исчез. А я оказалась в непроглядном мраке.
Испугаться темноты я не успела, потому что сообразила, о ком Пруг сказал непонятые мной вначале слова «тех, кто здесь служит, даже Чёрный Капитан опасается». Ведь галеон был затянут куда-то силовым полем, созданным катером Гусева! Значит, сейчас он находится где-то в складах, казематах, лабораториях, верфях или ещё в каком-то месте, принадлежащем той самой конторе, где служит сам генерал. Мне прошиб холодный пот. Если он вечно возникает как чёртик из табакерки, если он вечно осведомлён о наших действиях, если он… то, может быть, им уже известно, ч то я здесь… может быть, Вольку уже…
Нет, я сердито одёрнула себя, это бред. Если бы знали, уже явились бы по мою душу. А Волька здесь, я чувствовала это, мне говорила об этом частичка сущности, живущая в моей душе. Вот только как его найти, она не сообщала. Я постаралась дышать как можно тише и осторожно протянула вперёд руки. Пустота. Я повернулась вокруг себя, не опуская рук. В одном месте пальцы коснулись чего-то. Я медленно ощупала поверхность – это была всего лишь переборка трюмного помещения. Неслышно ступая, я прошла вдоль стены, выбрав направление чисто инстинктивно, а может быть, оно было мне подсказано. «Волька, ты здесь? – подумала я. – Ответь, пожалуйста, я не могу тебя найти…»
Я не слышала его, но поняла, что он меня зовёт. Поняла, откуда. Поняла, что двигаюсь слишком неосторожно – он сообщал об этом даже не мыслями, а намёками на мысли. Я стала ступать ещё осторожнее и медленнее, почти перестала дышать. Стена, которой я всё время касалась руками, повернула под прямым углом, и через несколько шагов неожиданно под руками оказалась пустота. Я испуганно нашарила стену, оказалось, что здесь она то ли заканчивалась, то тут был дверной проём. С бешено колотящимся сердцем я шагнула в него и тут увидела Вольку – едва различимое золотистое облако клубилось в глубине небольшой каморки. Убедившись, что вижу его, он погас, а я бессильно опустилась прямо на пол.
Он был счастлив видеть меня. Он был испуган за меня. Он ждал нашей помощи и верил, что за ним придут. Если мы покинем галеон прямо сейчас, то он не сможет уже никогда получить так необходимый ему десятый контакт. Всё это время он опасался забирать его, потому что не мог уйти с галеона. Исчезновение прибора (или устройства – это я так и не поняла), будет обнаружено, и тогда может быть разоблачён и сам Волька. Поэтому он ждал. Но прямо сейчас он не мог взять его, потому что с ним работали люди, какие-то специалисты. Нужно дождаться, когда они закончат.
Волька торопился рассказать всё, что видел здесь, и буквально обрушил в мою бедную голову поток информации. Он видел на галеоне множество артефактов и считает, что они могут быть полезны на «Летучем» и предлагает взять некоторые с собой. Он показал мне несколько – это были странные приборы, механизмы, каменные и деревянные предметы с искусной резьбой. Все они не казались мне тем, что можно назвать артефактом, но я вспомнила определение, однажды сказанное Артёмом. По его словам, артефактом является «любой предмет, который подвергался обработке человеком и найденный спустя много лет в результате раскопок». Всё это явно было создано человеком, а откуда появилось здесь – кто знает? Может, они и были где-нибудь раскопаны.
Челюсть Пруга захлопнулась с громким щелчком. Он не отвечал, но алчный блеск в глазах не потухал. Я ждала, когда он хоть что-нибудь ответит.
– Сколько ты дашь за переход? – наконец спросил он.
– Одну гранулу, – быстро ответила я, чертыхаясь про себя, потому что я совсем не умела торговаться и не представляла ценности «икринок».
– Четыре, – он назвал именно то количество гранул, которое лежало на салфетке, – мне понадобиться зелье для перемещения.
– Одну – на «Тенебрисе», остальные – по возвращении, – я убрала свёрток в карман.
– Идёт, – он слишком легко согласился, и я поняла, что гранулы гораздо ценнее, чем я могла предположить. – Когда?
– Сейчас.
– Мне нужно несколько минут для построения маршрута. Из этого места по прямой не пройти.
Я кивнула. Пруг застыл, превратившись в настоящую мумию, закатил глаза и даже шуршать перестал. Пока он «строил маршрут», я соображала, не забыла ли я чего-то важного, когда обдумывала свои действия. Мне было страшно. Даже мысль оказаться на чёрном галеоне пугала до дрожи, но другого выхода я не видела. Вернуть Вольку на «Летучий» было жизненно важно. Важно для жизни его, для жизни барка, для жизни экипажа. И для моей собственной жизни, потому что боль не отступала. И, хоть она и не была невыносимой, всё же выматывала, мешала думать. Я была уверена, что, если мы удалимся от сущности ещё дальше, то боль будет расти, и в конце концов может… может меня убить? Или часть Вольки, живущая во мне, сжалится и уйдёт? Скорее бы уж Пруг вышел из своего транса, пока во мне существует хоть какая-то уверенность в правильности моего плана. Я покрепче прижала к себе коробку и вздохнула. Там, на «Тенебрисе», нужно будет действовать, там уже можно будет не бояться. Мне всего-то и нужно оказаться в кормовом отсеке галеона, потому что Волька прятался именно там. Это я знала благодаря частице сущности, она же поможет мне найти его. И потом Пруг вернёт нас домой, на «Летучий». К тому же Чёрного Капитана там нет, а его мёртвая команда без него ни на что не способна и, скорее всего, лежит там недвижными телами или вовсе исчезла.
– Оракул, сдаётся мне, ты какую-то хр… ерунду затеяла? – голос Игоря очень некстати вывел меня из успокоительных размышлений.
– Я? Да нет, ничего, – отмахнулась я, но выдержать его пристальный холодный взгляд не смогла.
– Так, ну-ка, давай, выкладывай, – мрачно потребовал он. – Этого ещё вызвала, – он кивнул на всё ещё медитирующего Пруга. – Ты меня за дурака не держи, я тебе не Артём. Куда ты собралась? Только не говори, что на «Тенебрис»! Морра! – рявкнул адвокат, поняв всё по моему молчанию. – Ты свихнулась или как?
– А ты хочешь предложить что-то другое? – вспылила я. – Во-первых, его там рано или поздно найдут и чёрт знает, что с ним будет тогда! Во-вторых, этот, – теперь я кивнула на Пруга, – рано или поздно свалит от нас, и как мы будем ввосьмером справляться с таким кораблём? За которым ещё и охотятся все, кому не лень! А в-третьих… мне больно, когда он далеко. А будет ещё дальше – станет ещё больнее.
– Почему? – уже мягче спросил он, явно соглашаясь с моими доводами.
– Давай ты у Артёма спросишь, а мы уже пойдём, а? – я отступила, увидев, что Пруг уже составил свой маршрут и расселся на палубе, выжидающе поглядывая в нашу сторону.
– Кстати, Артём знает? – строго уточнил Игорь.
– Откуда? Он дрыхнет после стакана коньяка ещё! И потом, мы, скорее всего, вернёмся, когда он ещё и не проснётся. Я знаю, где Волька, Пруг меня сможет доставить именно туда. А потом нас обоих вернёт обратно.
– Переход займёт две минуты одиннадцать секунд по вашему времени, – вставил Пруг, – столько же – обратно. Всё зависит от того, как быстро она найдёт то, что ей нужно.
- Я тебя одну не отпущу! – заявил Игорь. – Или буди Артёма, или я составлю тебе компанию.
- Нет, я сама! – возразила я. – Я маленькая, меня не заметят, если что – спрячусь и Пруга за помощью отправлю. И вы уже с Тёмкой будете меня спасать. И ещё, - я притянула голову адвоката к себе и прошептала в самое ухо: - Игорь, бочку спрячьте хорошенько, где мясо жгли, потом объясню, только хорошенько, чтобы не учуял никто.
– А что я Тёмке скажу, если он проснётся раньше? – вздохнул Игорь, еле заметным кивком показав, что он всё услышал.
– Ну придумай что-нибудь… Кто у нас адвокат, в конце концов? – снова вспылила я. – Вот и разработай линию защиты меня…
– Мои услуги стоят дорого, – усмехнулся он. – Ладно, посмотрю по ситуации. Надеюсь, нам не придётся спасать тебя. А ты, – он потянул Пруга за петлю бинта, – имей в виду, если с её головы хоть волосок упадёт, я тебя из-под любого мира достану. Понял?
– Хррр, – тот издал хриплый звук, наверное, означающий согласие, и потянул меня к себе. – Тебе надо защитить лицо, но лучше, если ты от меня отвернёшься, а то мой одеколон может тебя задушить, – кажется, он попытался отшутиться, ведь запах от него распространялся действительно малоприятный. – Встань спиной ко мне, зажмурь глаза и закрой лицо руками. Будет очень яркий свет, опасно. Готова? Поехали…
Когда барк потянуло в сторону, а Капитан приказал всем вставать по местам, я в первый момент растерялась и в считанные секунды осталась одна на палубе в компании со спящим Артёмом. Попытки его растолкать оказались предсказуемо безуспешны, да и если бы мне удалось это сделать, он всё равно был бы недееспособен. Но злиться на него у меня не получалось. Когда проснётся, сам пожалеет о своём порыве – после стакана коньяка, его, трезвенника, накроет такое похмелье, что любые упрёки будут лишними. Но и оставить его тут совсем одного я не могла и устроила над ним подобие палатки из тентов. Сама тоже спряталась в эту же палатку и через неплотно смыкающиеся полотна наблюдала за происходящим. Не постоянно – время от времени от страха я пряталась внутрь и сжимала края тентов с детским убеждением, что, если я не вижу опасности, то её не существует. Несколько раз барк кренился под таким углом, что мы только чудом не скатывались за борт.
Неожиданно во всём моём существе – и в теле, и в душе, появилось ощущение странной физической боли, словно что-то отрывалось от меня. Боль была сильной, но терпимой, так что я решила, что это происходит от резких скачков корабля. Когда же бесконечные рывки и повороты прекратились, когда перестало ощущаться какое-либо движение барка, я отчётливо поняла, где мы находимся. Мы уже были в таком месте. Давно. Нас отправил туда неосторожно включённый кандактар. И этим местом была граница миров – Дуния Ки Сима. Это значило, что в данный момент мы – нигде. Вернуться в нужный мир нам тогда помог тот же кандактар. Но сейчас этого прибора у нас не было. На борту не было Вольки, который способен был переместить барк на границу миров. Так что путём немудрёных логических заключений я пришла к выводу, что наше местонахождение – это результат действий Пруга.
Я выглянула из своего убежища. Вокруг царили тишина и покой. Я вернула тенты в их обычное положение, попыталась разбудить Артёма, но он спал мертвецким сном, и отправилась в рубку. Успела я вовремя, чтобы из разговора Капитана, Андра и Пруга убедиться в верности моих рассуждений и вдоволь налюбоваться картинками, спроецированными каким-то устройством, которое Пруг вытащил из недр своих бинтов. «Налюбоваться»… Любая из увиденных с помощью прибора сцен была способна затмить самый ужасный фильм ужасов! Хотя бы тем, что там всё придумано, а тут – происходит по-настоящему.
Затем «кино» закончилось, и вернулась боль. Я обняла себя руками, пытаясь утишить её, и вдруг пришло осознание причины моего состояния. Мы удалились от Вольки на опасное расстояние, и во мне болела часть его самого. Ещё немного, и помочь ему вернуться будет невозможно. И это будет катастрофой. Он уже не раб и не сможет вести себя так, как от него будут ждать те, кто его обнаружит, и тогда его замучают и уничтожат. А мы? Ясно, что «Летучий» – лакомый кусок для множества служб, организаций и всевозможных существ из самых разных миров и времён, и долго ли мы продержимся без Вольки? Да, сейчас нам помог Пруг, но он же не привязан к кораблю, не обязан быть с нами всегда и постоянно приходить на помощь. Он в любой момент распрощается и исчезнет. Конечно, наличие на борту корабля Вольки придаёт ему грандиозную ценность, но во мне росло убеждение, что и без сущности он обладает какими-то возможностями и достоинствами, о которых мы пока можем и не подозревать. Так или иначе, сущность нужно вернуть на корабль. И избавить меня от боли. Тем более, что Пруг здесь.
Я выскользнула из рубки и начала претворять план, который вынашивала с того момента, как стало известно, что Волька застрял на «Тенебрисе». Первым делом я сбегала на корму, где всё ещё стояла бочка, в которой сжигали заражённые продукты. Зола в ней выглядела необычно – она была маслянисто-чёрной и гранулированной, как осетровая икра, и я была почти уверена, что вещество, которое Пруг называл зельем, содержалось в «икре» в хорошо сконцентрированном состоянии. Аккуратно завернув в салфетку несколько «икринок» я положила её в карман. После этого следовало найти Юнгу – от того, что он мне скажет, зависит ход дальнейших действий. Он нашёлся на рее грот-мачты, и спустился на мой зов.
– Кирюш, а ты помнишь, я тебе книгу по моделированию дарила? – издалека начала я. – Ты что-нибудь делал по ней?
– Конечно! – он удивился, что я об этом спрашиваю сейчас. – А чего ты вдруг про неё?
– Да так, недавно каталог просматривала, название книги увидела, решила поинтересоваться.
– Ясно, – его удовлетворило моё объяснение, – я и сейчас делаю, подводную лодку, проект Д – «Декабрист», это…
– А раньше что делал? – я осторожно перебила его.
– Самолёт, он у меня в каюте висит, Бе-10, помнишь – на таком Ранджит прилетал. И ещё модель «Летучего»… для тебя.
– Ох, она такая красивая, – совершенно искренне вздохнула я.
– Она не просто красивая, – зарделся Юнга, – она действующая! Мы с папой в шлюпке даже спускались, я его на ходу проверял! Знаешь, как он на воде держится, ух!!!
– А «Декабриста» этого тоже будешь проверять? – этот вопрос был просто для поддержания разговора, то, что мне было нужно, я уже выяснила.
– Конечно! Хочешь, мы тебя позовём, когда готово будет?
– Конечно!
На этом я отпустила мальчишку, заскочила в каюту, уложила модель «Летучего» в жестяную коробку из-под печенья и, прижимая её к груди, вернулась в рубку. Теперь мне был нужен Пруг. Он всё ещё разговаривал с Капитаном и Андром, только теперь к ним присоединились Игорь и Макс. Я улучила момент, когда наш гость перестал участвовать в общем разговоре и привлекла его внимание судорожными маханиями обеими руками. Он удивлённо посмотрел на меня, я прижала палец к губам, отчего его лицо выразило крайнюю степень заинтересованности, и зашуршал своими обёртками, направляясь ко мне.
– Мне нужна твоя помощь, – выпалила я без обиняков.
– В чём? – он наклонил голову набок.
– Ты ведь можешь перемещаться куда угодно?
– Да.
– Перемести меня.
– С тобой – не могу, – возразил он, переместив голову на другой бок.
– Интересно, с Чёрным Капитаном мог, а со мной не можешь? – вспыхнула я. – Я в три раза его меньше!
– Ну…
– А если я тебе кое-что предложу взамен?
– Что? – глаза моего собеседника заинтересованно заблестели.
Я вытащила салфетку, развернула и показала ему гранулы. Пруг расплылся в плотоядной улыбке – безгубый рот превратился в жуткий оскал.
– Куда ты хочешь отправиться? – он не сводил глаз с гранул, у него даже челюсть опустилась, словно он уже собирался положить их в рот.
И стало вдруг тихо. К тому же мы перестали лететь над водой сломя голову. А окружающее пространство словно… съёжилось. Вроде те же горизонты, но как будто протяни руку – и сможешь потрогать небо.
-Уфф, вот это драйв! – Пёся восхищенно покрутил головой, и жадно приложился к горлышку бутылки. Но тут же выплюнул весь несостоявшийся глоток. – Эй, я не понял! -Да, мы в пространственном хабе, - Пруг предвосхитил наши вопросы, явно прочитав их в направленных взглядах. – Такая кладовка, если хотите. Иногда напуганные дети прячутся в домик, чтобы внешнее и страшное их не нашло, и не причинило вреда. В таких убежищах многие физические явления меняют или вовсе теряют свои свойства. Включая горючие жидкости. -Рубка, машинному! – прозвучало из динамика. -Здесь рубка, это Капитан. Спасибо, Макс, ты нас здорово выручил. -Да, но… Движок по ходу запорол. Заглох, и не пойму что с ним. -Не забивайте себе голову, - Пергаментный успокоил расстроенного Главмеха. – Мы в таком месте, где топливо не воспламеняется. Из соображений безопасности. Также не взорвётся ни порох, ни капсюль инициирующего заряда. -И долго мы будем…в домике? – Андр был опечален гораздо сильнее Макса, продолжая нюхать протрезвевший коньяк. -Да, и не испортятся ли жидкости внутри нас? – спросил я. – Вдруг загустеют или вовсе свернутся? -Нет, физиология в список нейтрализованных свойств не входит. – Пруг достал из складок шуршащих обмоток какой-то приборчик, состоящий из никелированных трубочек, пластинок, шариков и проволок. Поставил его на стол. – А насчёт того, сколько мы будем прятаться, сейчас выясним.
Он ткнул когтем внутрь устройства, из него вырвался голубой луч, упёрся в переборку. Рулевой покрутил прибор, выбирая свободное пространство, нажал ещё на один рычажок, точка на стене расползлась, и получился голографический экран, который транслировал нам панораму места, откуда мы юркнули в спасительную норку. Камера, или что там снимало нам кино, висела над уровнем океана чуть в стороне.
В центре действа догорала канонерка, задрав корму в зенит. Взрывом с неё смело все надстройки. Экипажа видно не было, а может, она управлялась дистанционно, и вообще была брандером, то есть подрыв предполагался вблизи борта барка. Мимо дрейфовал комок водорослей, всё ещё бурно переживающий порванное щупальце. Оставшимися отростками плавучий парик бурно жестикулировал, видимо, отчаянно и нецензурно ругался. В какой-то момент накал злобы принял критические температуры, и в качестве жертвы вымещения гнева обломки лодки подошли идеально. Водоросли восстали над брандером, и резко на него набросились, накрыв целиком, как покрывало пожарного полыхающий объект. Но оно и предназначено для тушения, изначально проектируется из специальных материалов, и пропитывается специальными составами. А глупая волосатая макушка не учла собственной горючести. Огонь вырвался из центра чудища, где было самое густое сплетение щупалец. Оно пыталось отпрыгнуть, да где там. Трюмы канонерки, судя по жирному пламени, были полны напалма, от которого просто так не избавиться. В общем, недолго мучилась макушка. Вдобавок ко всему активизировалась каменная глотка, вновь выпустив свой прозрачный липкий язык, потянувший в жадное чрево подгорающее барбекю. Вокруг мелькали какие-то клубы пара, сгустки тумана, призванные попировать на жертвенном алтаре, который был уготован нам любимым. И всю эту компанию неумолимо влекло в ненасытную арку.
А потом из-за обреза экрана выскочил стремительный объект, шустро пересекающий поле битвы. За кормой его сверкала на солнце бриллиантами брызг струя от водомётного движителя, взметаясь высокой дугой. Отчаянный всадник на водном мотоцикле облетал периметр театра военных действий, уворачиваясь от нематериальных челюстей ловушек и капканов. Искал кого-то. Может, нас, может, наши останки.
Арка продолжала насыщаться приглашёнными гостями, и через пять минут они с байкером остались в столовой одни. Язык метался из стороны в сторону, пытаясь подловить неуловимую пищу, но гонщик не собирался ею становиться в принципе. И в какой-то момент, приблизившись достаточно близко к самому зеву, он выхватил снизу притороченную трубу, осадил байк, прицелился, пустил внутрь коридора реактивную гранату. Бросил использованное оружие, заложил крутой вираж, и улепетнул подальше от обречённого монстра. Каменная пасть захлопнулась после получения посылки, потом с глухим разрывом за ней вспучился горб, вода забурлила, в ней забилась огромная переливающаяся туша, ухнула на глубину, создав гигантский водоворот, утянувший за собой остатки неаккуратного пиршества. Океан снова стал невозмутим и монументален в своём величии.
А шустрый снайпер подогнал байк под камеру, очевидно, это был дрон, который тут же спустился на уровень лица всадника. Гусев, собственной персоной, жестикулируя руками, активно используя мимику лица, что-то выговаривал в объектив, грозил пальцем, потрясал кулаками, и вообще был предельно убедителен, хоть мы и не слышали ни слова. Захотелось вытянуться в струнку, вытаращить на начальника преданные глаза и покраснеть. Он напоследок постучал костяшками пальцев себя по лбу, недвусмысленно имея в виду наши умственные способности, сплюнул, и умчался, поднырнув под летающую камеру.
-Дружище, почини мне коньяк, а? – жалобно попросил Андр…
-Я, собственно, чего пришёл-то… - пришелец отдышался после серии безостановочных чихов, какие порой одолевают прожжённых алкоголиков, - это… проблемы у вас. -Ну ты прямо Америку открыл, - хохотнул Андр. -Нет, Америку открыл ваш хомо, я только краем глаза координаты зацепил, мимо пробегая. И опять же, в разных мирах это произошло с незначительными различиями. Например… -Давай всё же про наши проблемы, - перебил я рассказчика, отчего он совершенно не смутился. -Я вам уже говорил про своё чувство опасности, - Пруг насторожился на мгновение, к чему-то прислушиваясь. – И сейчас оно мне подсказывает, что скоро в этом квадрате будет тесно. -Чёрный Капитан? – спросил я, обозревая бескрайнюю синь во все стороны. Экипажники тоже недоверчиво заозирались. -О, ему сейчас не до вас, поверьте. За потерю корабля со всеми могущественными артефактами его, как это у вас говорят, во все дыхательные и пихательные. -Неужели родные земляне, - сверкнул фиксой Водолаз, - чуткие и заботливые сопланетники, никак не могут отстать от одинокого кораблика, потерянного на океанских задворках? -Потерянного? – Пруг покачал головой. – Не было в истории ни одного плавсредства, к которому относились бы с таким пристальным вниманием. У вас мёдом что ли напачкано? -Ага, мёдом, - скривился я. – Жирным слоем наложено.
Не успели мы доиграть в словесную игру, как Летучий боком потащило на юго-восток, причём ни малейшего ветерка не ощущалось, паруса жалкими тряпками свисали с рей, как недовысохшее постельное бельё. Под нами образовалось течение?
-Макс, живо к машине! – Я подскочил, ушибленный адреналиновым ударом. – По местам стоять! Пёся, ты со мной.
На мостике мы оказались быстрее, чем предписывали самые строгие аварийные или боевые нормативы. И всё равно, влетев в рубку, обнаружили у штурвала Пруга.
-Капитан, вы позволите? – спросил он, крепко вцепившись в рукояти. – Пришла пора отработать гостеприимство. Прикажите полный ход. -Какой курс? – Спросил я, отдавая необходимые команды машинному. -Любой, лишь бы не в этот портал. – Он движением подбородка указал на разворачивающуюся дыру, в которую нас тащило. -Твою мать, это что за хрень? – Андр прильнул к панорамному окну. – Она же нас всосёт и не поперхнётся.
Над ровной гладью воды, которая даже рябью не пошла, воздвиглась гигантская арка, высотой метров в семьдесят, и шириной в полста, края которой исходили ледяными испарениями, растекающимися по поверхности океана. А внутрь контура, в бесконечную глубь, уходил коридор с каменными сводами, и конец его терялся в беспросветной тьме. До разверзстой пасти оставалась пара кабельтовых, и расстояние сокращалось.
-Макс, твою мать, где тяга?! – заорал я в переговорник. – Нас сожрут сейчас! -Однозначно сожрут, - Пергаментный перекладывал штурвал, отворачивая бушприт от зева преисподней, или куда там вела эта каменная глотка. – Если дать посудине под сраку, может и выскочим. -Машинное, у вас десять секунд, потом обратно станете Лафаней, - подключился к диалогу Андр. – Пруг, держи перпендикуляр.
Команды были далеки от морских уставов, но главное, что все друг друга поняли. Из течения, или водоворота, вырываться нужно только вбок. Если поток сильный, его не перебороть, разве что обмануть. В семи секундах от дедлайна Главмех сотворил с движителем какое-то чудо. Под нами словно петарда взорвалась, создав такой рывок, что Летучий буквально выпрыгнул из липкой тянучки, даже киль от воды оторвался. Мы вскричали торжествующе, но ещё ничего не закончилось. Прямо по курсу, меньше полумили, с глубины поднимались не то водоросли, не то щупальца, не то переплетения червей, эдакое шевелящееся образование, диаметром с треть футбольного поля. Пруг яростно отворачивал от голодных зарослей, но перо руля ещё болталось в воздухе! Потом барк плюхнулся всей тушей, нарушив-таки океанскую безмятежность. Хотя от неё уже ничего и не оставалось. Рулевой почти положил Летучего левым бортом на воду, уходя от особо ретивой плети, что выбросило в нашу сторону лохматое образование. Её тут же порвало винтом, и водоросли от боли видимо скомкались в огромный клубок, оставшийся за кормой.
Совершив ещё пару уклонений от разного рода ловушек, наш древний Лоцман выбрал какой-то одному ему известный курс. Макс всё ещё «давал под сраку» нашему многострадальному кораблю, поэтому ход был спорый. И через пару миль мы чётко въехали в створ очередного портала, который тут же схлопнулся за нами, перерубив кильватерную струю, а заодно и часть носового рангоута шустрой канонерки, оказывается пристроившейся нам в хвост. Там ещё взорвалось что-то, кажется. Но нас это уже не касалось. Мы были где-то...в другом месте.
19804