Это оказалось сюрпризом – многолетние…нет, многотысячелетние взаимоотношения пергаментного и, признаться, уродливого Пруга и по-прежнему потрясающе красивой Мамы Кочи. Но её вид вызвал у меня грусть и досаду. Ведь я так хорошо помню, как она была добра к нам, как помогала и вела нас к цели… пока ей это было выгодно. И как завораживали душу её миндалевидные лучащиеся бесконечной добротой глаза. Но очень скоро оказалось, что ей нет дела до наших забот и проблем, всё, что ей было нужно – это привести Водолаза на каменную лапу Виракочи. И после этого мы стали пылью у её ног. Ладно, пусть, дела прошлые.
Самое главное – Пруг был жив, хотя и не очень здоров. Он сидел перед Мамой Кочей, посеревший и помятый, но никаких признаков умирания в нём не наблюдалось. Регенерированные глаза блестели, безгубый рот кривился в подобии улыбки, и жизненные силы его явно прибывали. Всё, что мне было нужно, я увидела, и решила, что мне здесь больше нечего делать. Божественная чета не интересовалась никем и ничем, кроме своих дел, ради которых они сюда прибыли. Похоже, эти дела корчились в пространственном пузыре, пока не исчезли следом за представителем каких-то там виракочевских спецслужб.
То, что мама Коча заступилась за меня перед мужем, вселило в меня надежду, что давние события, из-за которой переполошились четверо моих друзей, уже канули в Лету, но… Я ошиблась.
– Девочка, мы не позволяли тебе покинуть это место, – нежный, но властный голос остановил меня у самой двери.
– Тогда я прошу у вас позволения это сделать, – пролепетала я, сразу сообразив, что может последовать за её словами.
– Я хочу видеть твоего друга, – медленно проговорила богиня, – того, что был с тобой в нашей стране, – при слове «нашей» она повела рукой на мужа, правда, без особого почтения, похоже, просто для того, чтобы удовлетворить его тщеславие.
– Какого? – я потянула время, не сразу придумав ответ.
– Ты знаешь, о ком я говорю, – улыбнулась она. – Тот, что так отважно защищал тебя, – над лучезарной улыбкой сверкнули угрозой миндалевидные глаза.
– А… ах, да… – я состроила огорчённую мину. – Я поняла вас. Увы, мы не видели его очень давно. Почти с тех самых пор, как мы покинули вашу страну.
– Ты лжёшь, человек, – она оставила своего подопечного и шагнула ко мне.
– Как я смею вам лгать? – я окончательно взяла себя в руки. – Спросите Капитана, спросите Андра – когда они последний раз видели Лафаню? – нажала я на последнее слово и с радостью увидела, что Капитан кивнул в подтверждение моих слов.
– Оракул правду говорит, – Водолаз, к счастью, тоже догадался, чего я хотела. – И мне обидно, что речи моих друзей вызывают у вас недоверие, – и он, сведя брови, бросил недовольный взгляд на обоих Кочей.
– Дорогой, – Мама с некоторой строгостью посмотрела на него. – Я бы поверила речам твоих друзей, если бы не ощущала присутствия духа здесь. Он появляется и исчезает, словно боится приблизиться к кораблю, видя нас.
– Я никогда не стала бы врать богине, – отчеканила я. – Мы не видели Лафаню уже несколько лет. И можете мне не верить, доказать мне всё равно нечем! Хотя… – и, воспользовавшись замешательством Мамы Кочи от моей дерзости, я ретировалась за дверь.
Пулей я ворвалась в библиотеку и обнаружила ребят сгрудившимися у стола над журналом с кроссвордами. Чуть ли не с ругательствами я растащила всю четвёрку по разным углам. Эх, жаль, что без Вольки не открывались тайные помещения, сейчас они бы очень пригодились.
– Не приближайтесь друг к другу! – прошипела я. – Она чувствует Лафаньку, когда вы близко друг к другу! Сидите в разных углах, ясно? Кир, со мной пошли, – я отмахнулась от возмущённого Игоря и утащила мальчишку на палубу.
– Ничего не бойся, веди себя уверенно, – шепнула я Кирюшке перед тем, как предстать с ним пред очи супругов Кочей. – Пригладь вихры и держись смело, понял? – с этим мы и вышли на палубу. – Я привела вам доказательство, – я положила руку на плечо мальчишки, – ведь вы знаете, что Лафаня был у нас вроде юнги. Теперь вот наш Юнга, он появился сразу после Лафани!
Виракоча лишь скользнул взглядом по новому лицу – его мало интересовали личные счёты супруги с какими-то презренными людишками, но глаза Мамы ощупали Кира с ног до головы. Но хитрый мальчишка сыграл свою роль безупречно. Он вытаращил восхищённые глаза и, заикаясь от восторга, воскликнул:
– Ой, какая вы краси-ивая!!!
И богиня, падкая на лесть не меньше смертных красавиц, забыла про свой гнев, улыбнулась и ласково потрепала Юнгу по вихрам.
– Милый мальчик, настоящий маленький рыцарь, – довольным голосом проворковала она и подняла на меня смягчившийся взгляд. – Да, я вижу, что ты была честна, Оракул.
Юнга сообразил, что его миссия выполнена, и удрал, а я осталась пока на палубе, решив, что это поможет окончательно развеять все подозрения. Тем более, что я в самом деле была абсолютно честна – ведь Лафани здесь действительно нет, и мы давно его не видели!
Спутницы пергаментного, на какое-то время всеми позабытые, возмущённо зачирикали, заквохтали. Значит, понимали, о чём тут беседы велись, не такие и дуры, какими пытались прикидываться изначально. Однако быстро угомонились, учитывая статус Виракочи.
-Великий, вы вправе иметь своё мнение, - почтительно прохрипел Пруг. – Хоть оно и не совпадает с реальным положением вещей. Эти дамы являются носительницами будущих потомков высших сословий. Разумеется, на нашем уровне бытия высших, ни в коем случае ни на что не намекаю. Им, для поддержания здоровья развивающегося внутри плода, нужно некоторое количество зелья. Оно есть у наших гостеприимных хозяев.
-Я сразу обратила внимание на положение одной из них, - кивнула Мама Коча. – А две остальные… Как это у вас говорится, «пудрят мозги»? Мало того, что в них нет маленькой жизни, они вообще не принадлежат к вашему народу.
-Эта, и та, - ткнул пальцем Верховный.
Пруг встрепенулся, с трудом приподнялся и выкрикнул несколько отрывистых слов, обращаясь к своим грудастым подопечным. А через мгновение лишь одна сохранила свой первоначальный облик. Которая «взаправдашняя», с маленькой жизнью внутри. Две другие злобно оскалились, с них осыпались маскирующие покровы, так похожие на подсохшие бинты. Без коих они сразу потеряли половую принадлежность, привлекательность и самообладание. Оказались шпионы неопрятны и покрыты скудной растительностью в виде чахлых кустиков, растущих безо всякой системы там и сям на их тщедушных телах. Если бы не огромные красные глаза на плоских коричневых лицах, их и вовсе бы не стоило замечать и брать в расчёт. Но вдруг одно из существ, стоящих ближе к испуганной хранительнице аристократического плода, схватило ту за шею, и почти проткнуло ей горло длинным кривым когтем. А подельник его судорожно пытался открыть портал, не замечая прозрачного блокирующего купола, которым их играючи накрыл Главный Папа. После нескольких неудачных попыток красноглазый сообразил, в чём дело, бросился на сферу изнутри, и начал злобно изрыгать ругательства в сторону Верховного.
-Ты выражения-то выбирай, - возмутился тот. – Совсем страх потерял? Мне, конечно, на твои проклятия наплевать, не сработают они. Но здесь дамы.
-У них иные представления о приличиях, дорогой, - сказала Великая. – Но это не уменьшает его вины. Думаю, пора призвать нашего дознавателя, он уже заждался.
-Так вы что… - начали мы одновременно с Пругом и Андром, ибо всё происходящее было странно.
-Да, знали заранее, - отмахнулся Виракоча. Вернее, я так подумал, что отмахнулся. А он этим жестом впустил внутрь пузыря кого-то из своих подчинённых. Там сразу стало тесно и громко. Но ненадолго. Их спецслужбы тоже работали умело и оперативно. Вскоре они все направились по назначению, включая будущую роженицу, так и не получившую своего зелья.
-Теперь я за тобой присматриваю, Летящий_на_облаке, - Мама погладила раненого по пергаментной голове. – Долги, как сказал мой мудрый супруг, надо отдавать, даже если они образовались в детстве…
-Вашество… - Морра, обращаясь к Виракоче, изобразила подобие вежливого реверанса, и было видно, что исподлобья она его с интересом рассматривает.
-Что во мне не так? – Верховный слегка заволновался, и даже мазнул по себе мимолётным взглядом. – В твоих глазах нет почитания, странная девчонка, но только плохо замаскированная ирония. Мне это не нравится.
-Как вы могли подумать? – Смутилась Оракул, покраснев. – Просто тогда в Перу вы выглядели монументальным каменным изваянием…
-А сейчас я для тебя недостаточно велик? – Коча успокаивающим движением руки остановил мой порыв осадить совершенно неожиданно для всех дерзкую Морру.
-Дорогой, не смущай девочку, - заступилась за неё супруга Самого, не отрываясь от процесса врачевания Пруга, который перестал хрипеть и задышал ровно.
-Вы велик, вы очень велик, - затараторила совсем растерявшаяся Оракул. – И выглядите… гораздо живее, вот! Не как памятник.
-Памятник! – захохотал Виракоча, и паруса затрепетали, как при порыве ветра, а у нас завибрировало в грудных клетках. – Да, статуи богов, высеченные любящими руками скульпторов, несомненно, внушают трепет, и к ним не зарастают народные тропы. К их пьедесталам несут щедрые дары, у ног совершаются обряды и даются клятвы верности. Лишь горы могут сравниться с ними в размерах, но какой глупец осознанно осмелится сравнивать божественное с прахом земным? Само время не властно над этими символами создания и безраздельного владения миром. Бесконечная любовь и восхищение охватывают паломников, что касаются священных камней. Но… Всего этого не внушить проклятым бездушным и безмозглым птицам! Чтоб они все заблудились, облетая наши воплощения за тысячу локтей!!!
Под конец его трубный глас заставил гладь моря покрыться крупной рябью. А чайки, которых никогда не брала никакая зараза, и которым в принципе был не ведом страх, видимо, поняли, кому сейчас кидается божественная предъява, и всю стаю мигом сдуло с борта. И мы совместно с разгневанным Кочей смотрели на отходы их пищевого процесса, так ненавидимые всеми памятниками вселенной, независимо, символами чего они являются.
-Благодарю вас, моя госпожа… - Слабый голос Пруга слегка снизил градус напряжения в атмосфере. Казалось, ещё чуть-чуть, и Верховный начнёт сыпать искрами праведного гнева. Но Летящий_на_облаке отвлёк его от испепеления окружающей среды. – Я обязан вам жизнью.
-А долги надо отдавать всегда! – моментально подсуетился муж спасительницы, переключившись на деловой тон. Как же они похожи на нас этой меркантильностью. Или всё-таки мы на них? – Ты зачем сюда своих шлюх притащил?
– У нас на борту гости, – Игорь исподлобья посмотрел на Артёма. – Незабвенное семейство Кочей. И Мама Коча собственной персоной.
– Этого только не хватало, – буркнул он.
В памяти тут же всплыл давний разговор с призраками.
*** «– Это ты нас тогда подставил! – неуверенно заметил Макс.
– Я? – возмутился Артём. – Чем это я вас подставил, интересно? Вы требовали найти способ выйти из-под власти Мамы-Кочи, я его нашёл! Но кто вас тянул за язык? Игорь, ну зачем ты назвал её Пенелопой?
– А ты думаешь, мне приятно было смотреть, как Ксюшка моя на эту тварь каменную глаза вылупила? Она на меня так лучшие дни не смотрела!
– Кирилл отличился тоже, на вас глядя, – горько проговорил Артём. – Но разве моя вина в том, что вы так повели себя?
– Я нечаянно плюнул, – шмыгнул носом Юнга.
– Ладно, Тёмыч, – Макс махнул рукой, – извини. Действительно, это нас понесло. Как стало понятно, что она не имеет права нами командовать, так...
– Всё равно, нам опасно туда возвращаться! – горячился Игорь. – Тёмыч!
– Да что я-то сделаю? Скажу – товарищ Капитан, мы боимся? – вспылил Артём».
***
– Только не говорите, что вы опять боитесь, – мысленно прокрутив эту сцену, встрепенулась я.
– Не боимся, но опасаемся, – нервно усмехнулся Макс. – Сама знаешь, что произошло в Перу.
Да, я это знала и очень хорошо помнила.
*** «Мама-Коча гневно смотрела мне в лицо и медленно поднимала руку. Я подумала, что сейчас из её пальцев ударит молния и испепелит меня на месте. Даже глаза закрыла...
– Эй, тётенька, потише, – совсем рядом со мной раздался голос Лафани. – Шла бы ты домой, Пенелопа.
Я открыла глаза. Он стоял передо мной, слегка загораживая меня плечом.
– Ты не смеешь перечить мне, дух, – яростно прошипела Мама-Коча.
– Смею, как видишь, – он сплюнул ей под ноги. – Иди, там у твоего благоверного новая игрушка, молодая и красивая. Гораздо моложе тебя, между прочим, веков на -дцать!
Было очень странно видеть, как бледнеет от ревности лицо индейской богини. Она круто развернулась и пошла прочь».
***
– Мы ведь тогда решили, кажется, что она вас может не узнать, а если и заподозрит, то мы скажем, что это были не вы, – напомнила я. – Неужели же вы думаете, что кто-то будет ей напоминать?
– Не специально, конечно, но случайно, в разговоре, не исключено, – пожал плечами Игорь.
– А с какой стати кто-то начнёт сейчас те события вспоминать? – не уступала я. – Вот у нас сейчас других проблем нету, только вспоминать, как вёл себя Лафаня!
– Пожалуй, ты права, – не очень уверенно кивнул Артём. – О чём там речь идёт? – он взглянул на ребят.
– Да с Пругом они там отношения выясняют, – Игорь рассказал нам, что произошло на палубе.
– А про Вольку не говорили? – осторожно поинтересовалась я. – О нём никто не беспокоится?
– Морра, там сейчас не до этого, поверь мне, – помотал головой Игорь. – А ты сама-то что про ситуацию с ним думаешь?
А я смотрела на маленькую модель «Летучего» и в голове у меня зарождался сумасшедший план, который при первом размышлении показался мне вполне осуществимым. Если только… Если только я смогу побороть те неприятные чувства, которые вызывала внешность нашего невесть откуда взявшегося нового знакомого Пруга. Потому что он в этом плане должен был сыграть немаловажную роль.
– Я? – мне не хотелось озвучивать свои мысли, потому что призраки тут же принялись бы спорить, а я предпочла бы сначала обдумать всё как следует. – Я пока ничего, может, он отзовётся ещё… А вообще, может, можно попросить Пруга хотя бы навестить его…
– Боюсь, Пруг тебе не помощник, – мрачно усмехнулся Игорь. – Когда я уходил с палубы под шумок, пока семейка Кочей на меня внимания не обратила, Пруга кто-то из откуда-то насадил на хорошие такие палаши. И трудно сказать, хватит ли его способностей к регенерации, чтобы сквозные дыры свои залечить.
Я спрыгнула с койки. Мне было необходимо увидеть, что происходит, потому что в случае кончины пергаментного существа мой план терял актуальность. Поэтому я сказала призракам, что они, если так уж боятся, могут сидеть тут, а я пойду на палубу. И, не оглядываясь, оставила их одних. Надеюсь, я не слишком громко хлопнула дверью, и они не подумают, что их опасения так уж мне претят. Потому я понимала их страхи… да и разделяла, если начистоту. Правда, в глубине души допускала, что, наверное, я способна перегрызть горло всем Кочам на свете, если они будут угрожать призракам.
Понимание того, что Вольки на борту больше нет, сначала вызвало у меня жуткую растерянность, и только этим я могу объяснить то спокойствие, с которым я смогла сообщить об этом Капитану. Какое-то время я слышала голос сущности, он торопливо рассказывал, как оказался на «Тенебрисе», как старался помочь катеру вырваться из пут галеона, как обнаружил пресловутый десятый контакт и как осознал, что попал в пространственную дыру, разделившую галеон и барк. Волька уже не был рабом корабля, но существовать вне его не может. Переходить с одного на другой, как в данном случае с барка на галеон, он с трудом, но способен, но существовать самостоятельно – нет. И потому, когда между галеоном и барком оказалось непреодолимое для него расстояние, ему не оставалось ничего другого, как остаться на борту враждебного корабля. Он затаился и все свои возможности направил только на то, чтобы предупредить нас. Опять я увидела в своих ладонях крошечное золотистое облачко, и поняла, что сил этого искристого комочка хватит, чтобы совершить один-единственный прыжок. Куда? Это уже решать Капитану.
Выложив всё, что смог рассказать Волька, я незаметно ускользнула в библиотеку и уселась там на стол, обняв колени. Вот теперь я в полной мере осознала, что произошло. Мы справимся с барком как-нибудь. В конце концов, если использование парусов окажется для нас непосильной задачей, то можно пустить в ход машину. Но вот что будет с Волькой, ведь он совсем один на страшном галеоне, кишащем врагами, монстрами и чудовищами? По спине пробежали мурашки, и я крепче обхватила колени. Спрашивать совета у книг сейчас было бесполезно, мне ведь не информация нужна, а хоть какие-то предположения, как помочь сущности. Капитан, наверное, тоже занят этими размышлениями, он умнее меня, он быстрее придумает. Я попыталась дозваться до Вольки в надежде узнать хотя бы всё ли с ним в порядке. Ответа не последовало, а жалкий золотистый комочек намекнул, что я трачу его силы, которые пригодятся в случае необходимости совершать прыжок.
Я ушла в каюту. На тумбочке возле кровати маленькая копия «Летучего» отражалась в море зеркальных осколков. Я снова уселась, обняв колени, теперь уже на койке. Через раскрытый настежь иллюминатор доносились команды Капитана, скрип снастей и плеск воды о борт. Потом барк качнулся, зашумели, захлопали паруса – корабль ложился на курс. Куда, интересно? Может быть, Волька смог связаться с Капитаном? В дверь тихо постучали. Я откликнулась, позвала войти. Разумеется, это был Артём.
– Есть новости? – спросил он.
– Нет, – я грустно покачала головой. – Куда мы идём?
– Капитан только указал курс, о цели ничего не было сказано, – быстро ответил он. – Морра, я хочу кое-что знать…
– Мне Волька сказал, – я прекрасно поняла, что он имеет в виду, – он видел на галеоне, как прыгун меняет облик. Волька сам был испуган этим превращением, он не подозревал такого. Он всегда к Фёдору относился с опаской, но это оказалось для него шоком.
– Разве он чувствует эмоции?
– Видимо, да… Тём, только не спрашивай про это, – я выставила ладони чашечкой, – я не знаю, что это, откуда… Иногда мне кажется… вернее, иногда я понимаю, что часть сущности есть во мне, но откуда…
Артём сел рядом со мной и прижал к себе. В его заботливых объятиях я почувствовала себя увереннее.
– А ещё я думаю, что Капитану что-то известно об этом, – призналась я.
– О чём?
– О части Вольки, что всегда со мной. Когда он потребовал, чтобы я звала его, он сказал, что я могу его слышать и знаю об этом… И он смотрел так, словно хотел увидеть у меня в глазах глаза Вольки. Которых у него нет, – вздохнула я.
Артём промолчал, только сильнее обнял меня.
– Думаю, Капитан сможет найти способ помочь ему, – после долгой паузы проговорил он. – Мы справились с парусами кое-как, но случись резкая смена погоды, можем и не успеть. Придётся либо идти на машине, а Макс говорит, у нас не так уж много топлива, либо дрейфовать. Капитан прекрасно понимает, что без Вольки нам восьмерым не справиться с барком. Возможно, мы пойдём в порт и наберём команду. И тогда уже сможем подумать, как выручать нашего друга.
– А если Капитан решит, что Волька… нам не нужен? – я беспомощно уткнулась лицом в грудь Артёма.
– Волька наш друг, ты считаешь, что Капитан способен бросить друга в беде?
– Нет, не считаю, – я закусила губы и снова попыталась позвать Вольку, увы, тщетно.
Мы посидели молча, потом снова постучали в дверь и ввалились трое призраков. Юнга тут же оккупировал стул, Макс, недолго думая, уселся на пол, упершись спиной в стену, Игорь прошёл к иллюминатору и задёрнул шторку.
– У нас плохие новости, – заявил он.
– Что-то про Вольку? – похолодела я.
– Не про него, – адвокат с некоторым смущением почесал бровь, – скорее, про нас…
-Не было никакого сговора, Великий! – очень уверенно сказал пришелец. – Точнее так, я не участвовал ни в каких договорённостях с вышеуказанным лицом, и не злоумышлял против экипажа этого корабля, на котором я оказался волей капризной судьбы. -Ишь ты, набрался юридических формулировок за века, - ухмыльнулся Игорь. – Как на суде чешет, перед присяжными. -Но всё же некие договорённости между кем-то имели место? – Насторожился я. – Давай, выкладывай, бродяга, сними грех с души. -Или я вмешаюсь, - поддержал меня Виракоча. -Это не моя тайна, - угрюмо пробурчал Пруг, совсем по-человечески насупившись. -Ой, да если бы не мой дед, - вступила в беседу богиня, - ты бы направо и налево чужие секреты разбалтывал. Вспомни, как однажды на конюшне… -Ладно, ладно! – Видимо, обнародование подробностей не входило в планы Летящего_на_облаке. – На самом деле я следил не за любовником принцессы. Меня отправили сопровождааааааааааааа…..
Окончание фразы переросло в крик боли, потому что из груди его вдруг полезли четыре стальных острия, вымазанных чёрной кровью, как будто Пруга со спины насаживали на огромные шампуры. Но мы-то видели, что за ним никого нет! Значит это какой-то хитрый локальный портал? Завизжали его спутницы, глядя, как и меж зубов фрилансера словно выплёскивается расплавленный гудрон. Он даже упасть не мог, обвис на клинках, потеряв сознание. Мы, если честно, растерялись. Ладно, если бы дыра разверзлась, хоть как-то бы среагировали, а тут…
-Да что происходит? – Недовольно вскричал Виракоча после красноречивого взгляда жены, и от этого крика замолкли даже вечно галдящие чайки, что решили прокатиться на барке без билетов. – Кто посмел моего собеседника от разговора со мной отрывать???
Он протянул руку в сторону недвижного манекена Пруга, и тот двинулся навстречу божественной длани, слезая с пронзивших его лезвий с противным шуршанием стали о кости и мышцы. И после того, как лишилось опоры, тело продолжало двигаться по воздуху в вертикальном положении, пятная палубу струйками физиологического происхождения. И мы сразу увидели, что происходило вплотную к его спине. Ровно по силуэту Пруга, даже чуть меньше, в пространстве зияло отверстие с рваными краями, из которого всё ещё торчали полутораметровые палаши. А держал их за рукояти с той стороны мужик в балахоне с капюшоном, но почему-то с четырьмя руками. Как раз по числу единиц безжалостных шампуров, с которых только сняли нашего знакомца. Того, что его так быстро раскроют, убийца не ожидал, поэтому даже не пытался скрыться, запечатывая портал. Чем и воспользовался Верховный. Выбросив вперёд вторую свободную длань, Виракоча дёрнул её на себя, удалённо вырывая палаши у потустороннего ассасина. Тот был силён, и не сразу выпустил оружие. Но и рывок был далеко не слаб, балахонистому пришлось делать шаг из дыры, а так как она до низа не доходила, он споткнулся об этот порог, и упал на четвереньки уже на нашей стороне. Тем временем клинки, управляемые разозлённым Верховным, развернулись в воздухе к бывшему хозяину остриями, и принялись рубить его наотмашь. Полетели ошмётки и обрывки балахона, брызги, но куски наёмника пока оставались внутри его мешковатого одеяния. И что самое чудовищное, он не издал ни звука. Да и все застыли в оторопи. Лишь с влажным утробным хрустом лезвия входили в плоть поверженного шампурщика. Через пару взмахов Коча и сам понял, что переборщил. Может, на их небесных ристалищах подобное в порядке вещей, но нам это показалось омерзительным. Он смущённо хихикнул, и сделал ещё несколько неуловимых движений кистью руки. Палаши сами улеглись вдоль поверженного существа. А потом дыра «упала» на него сверху, как если бы это сделал оторвавшийся от проёма дверной косяк. Портал забрал с собой все следы казни, до последней оторванной нитки.
Мама Коча укоризненно покачала головой, глядя на мужа, но так, словно пожурила ребёнка, который за праздничным столом, забывшись, во всеуслышанье сказал плохое слово. Приняла у него хрипящего Пруга, и стала врачевать кровящие дыры наложением целительных перстов.
-Они хоррррошшшшие, я ррреешшшшуууу, - говорил Пруг, оглядываясь на своих спутников сзади, когда поднялся по лестнице на палубу. И следом заквохтал почти по-птичьи, видимо, на их родном языке. Через мгновение мы испугались, что выращенные при нас новые глаза пришельца выпадут из гнёзд, когда он повернулся и увидел Виракочу. -Чирик… - напоследок выскочило из безгубого рта, обозначая не иначе как полное фиаско, только нецензурно. -Проходите, проходите, гости дорогие, - словно радушный хозяин, повёл рукой Верховный, и широко улыбнулся. Гостей оказалось ещё трое, и все они были самки. Нет, в принципе это были, несомненно, женщины, со всеми внешними атрибутами, коих присутствовало на две пары больше, чем мы привыкли. Смотрелось ничего так, вполне. Учитывая их естественный пергаментный покров, можно было представить, что они одеты. Только возраст из-за этого определить оказалось сложно, мумии вроде тоже все ровесники зарождению мира. А померли молодыми.
Пруг довольно быстро оправился от потрясения, уронил одно колено на доски, приложив правую конечность к груди. Выразил, значит, глубочайшее почтение божеству. А вот спутницы его замешкались, не избалованные приёмами у великих личностей, остались стоять, с интересом разглядывая присутствующих, то есть нас. И тогда гость шлёпнул одну из близстоящих по пергаментному заду, отчего она рухнула на оба мениска, да ещё звучно ткнулась лбом в пол. Челобитие вышло зачётное, даже Сам кивнул одобрительно. Подружки её неуклюже опустились тоже, правда таранить палубу головами не стали.
-Тшшшоорррный капппитааннн ушшшшёёл, - прошелестел Пруг в мою сторону. – Шшшшусттрыый. -Да ты тоже не промах, я смотрю, - Виракоча сложил руки на груди. – Зачем к моим друзьям направил свои грязные стопы? -У меня ровно такой же вопрос, - подхватил я течение беседы. – Помню, заблудился, подкрепился. Фёдора нашего во враги записал, тут же его вывел на чистую воду, и якобы прогнал. -Тттооошшшшно таааак, - сказал «забинтованный» гость, поднимаясь. – Вввыыы ппоооммогллли ммнеее, я оооттггллаааадоррииил. Таааак пппрррааавильно. Веееззздее. -А что это ты заикаешься, Пруг_летящий_на_облаке? – На сцене нашего шапито появилась новая актриса. Мама Коча, супруга Верховного. – Андр, мальчик мой, здравствуй. -Мама, вы шикарно выглядите! – Ни на йоту не покривив душой, констатировал Пёся. Она была богато наряжена, и была прекрасна. Богиня, что ж поделаешь. Мы вразноголосицу поприветствовали её, радуясь, как взошедшему солнцу. – А что, вы знаете нашего нового знакомца? -Я его знала, когда мой дед ещё только задумал населить этот мир разумными существами, и вынашивал проект в голове. Пруг_летящий_на_облаке был его доверенным лицом, потому что владел способностью оказаться где угодно в считанные мгновения. Идеальный посыльный. -Вы ббыли вздддоорной девшшшооонкой, Веллликая, - иронично проговорил тот. – я чччшшассссто ссстттраддддал отт ссстааааррого Тттворрртттсаа, ппппоооттому шшшшто ппплллохххо ппприиисмааааттттривал зззаааа ввваамиии.
Ни хрена себе, это ж сколько ему лет-то?! Мы переглянулись с Андром, и он разделил моё недоумение качанием головы.
-Слушай, дорогая, дай я его излечу от этого недуга, - недовольно предложил жене Виракоча. - Невозможно же общаться! Пока доживёшь до конца фразы, весь на чесотку изойдёшь, словно блох подхватил. -Это божественное вмешательство, дорогой, - пожурила его Мама. – Не все будут довольны. -Не надо в меня божественно вмешиваться! – Вытаращив глаза, воскликнул Пруг. – Умею я нормально говорить. -А что ты ещё нормально умеешь? – подозрительно спросил я. – Врать приютившим тебя людям? Плевать в руку, что дала тебе кусок хлеба? -Капитан, не нагнетайте обстановку, - возразил блудный пришелец. – Всё остальное по правде и по-честному. -Включая сговор с Чёрным Капитаном? – с нажимом, как энкавэдэшный дознаватель рявкнул Верховный…
И да, мы уже привыкли, что у Вас происшествий никогда не бывает, хотя именно их, события, приключения, мы и описывает во всех подробностях. Что ж, у каждого свой ракурс взгляда, которым он обозревает окружающую его действительность. Имеете право, вы так видите. Продолжайте, пока не нарушаете общественный порядок и нормы приличия. Места всем хватит.
19 июня 2022 года, воскресенье день медицинского работника мой дед был хирургом, мама педиатром, крёстная - однокурсница мамы - всю жизнь в боткинской, отделение психосоматики...даже крайняя моя женщина - кандидат медицинских наук, а её мама - ортодонт так что мне до сих пор есть кого поздравить с профессиональным праздником 27 июля в 9 утра я должен явиться в приёмный покой больницы, и только от врачей будет зависеть смогу ли я продолжать вести этот дневник то, что в этой кругосветке мне не место я прекрасно понимаю жду решения модераторов координаты те же происшествий не было
Сразу оговорюсь: никакого превосходства над представителем иной расы в виде Пруга не имею, ксенофобией не страдаю, а то, что такую команду отдал, словно псу служебному – так это само вырвалось. Так склалось в тот момент. А в бою или критической ситуации краткость – не то, что сестра, а мать и мачеха, альфа и омега основ управления. К тому же он и сам был готов к решительному шагу. Признался нам практически дословно, как у классика: «Такую неприязнь испытываю к этому потерпевшему, что кушать не могу!». Вот только мы пока не знаем, увенчалась ли успехом его попытка пленения Федечки. Прыгун наш тот ещё воробушек, и стрелянный, и резаный, короче, матёрый диверсант. И не от таких волкодавов уходил.
Ну да ладно, время покажет. Только вот странно, если Законников и есть Чёрный Капитан, то галеон без него сейчас пространство штурмует? Пожрал Гусева вместе с катером, и ходу. Или Фёдор как раз на свой кораблик и чухнул, преследователя с собой прихватив? И сейчас там его на ремни режет. Всё же надеюсь, что Пруг тоже калач тёртый, и ломом подпоясанный. Он сейчас допингом алхимическим по самые брови накачан, авось не даст себя просто так поиметь, без любви. А вот Волька опрометчиво подставился, подвёл нас, бросил. Ведь у него сейчас ни Морриной подпитки нет, ни Артёмовой. Да и Летучий его не прикрывает. Отчаянный он парень, наш лейтенант Volatile.
С парусами мы справились совместными усилиями, кое что пришлось вспоминать. Но ничего, побежал барк, попутным ветром подгоняемый, как молодой жеребчик, на волне задорно подскакивая временами. Погода была нормальная, шторма не предвиделось. Со стороны природы никаких подстав не намечалось. А вот внутренняя атмосфера от идеала была далека. Опять Ангел на нас разворчалась, мол, устроили на борту проходной двор, лишили её покоя и умиротворённого состояния. Был прогулочный лайнер, а стал снова перевалочной базой для всяческих неприличных и опасных пассажиров. Ладно бы были постоянно на борту, к любому можно притереться, привыкнуть. Так нет же, толкутся, как на вокзале, приходят, гадят, нарушают распорядок и прочие правила приличия. Где это видано, на собственном корабле приходится двери запирать! Да и толку от этих запоров. В любой момент где угодно дыра может образоваться, и нате вам, припёрлися залётныя. Тут я с ней солидарен был. И если этого Гусевская контора хотела впоследствии добиться, чтобы туда сюда народ шлялся, то проще утопить корабль на хрен, не доставайся ты никому, чем так. Короче, надо что-то кардинально решать. Всех в сад и за борт, акул кормить.
-Ну вы-то этого помнить не можете, - важно вещал Пёся, возлегая на шезлонге, Кириллу, что раскрыл рот и глазёнки в позе благодарного слушателя, и Игорю, в привычной ему манере скептически ухмыляющемуся. – Вы в то время были ещё одним целым, призраком Лафаней. Такой хулиган был, как сейчас помню. На кабане верхом скакал, Беконом звали. Мы в Перу тусовались, отжигали по полной. На нас колдун лихой баллоны катил, а ещё басмач один своих моджахедов натравил, Тимурхан. Короче, весело было. Тогда-то меня Виракоча с супругой в сыновья и определили. (Данные события описывались в Кругосветке в диапазоне постов +/- 16800 ). -Да иди ты! – крякнул Адвокат. – Прям уж и в сыновья. Сам Виракоча? -В натуре, Кэп соврать не даст. Да и все подтвердят. Я с их дальним потомком как-то пересёкся, а он у них как флэшка был, хранителем божественного опыта за все тысячелетия их существования. Ну, они и посчитали, что я могу быть достойным преемником. -Ух ты, дядя Андр, вы крутой! – Восхитился рыжий Юнга. -Ты и сам у меня непрост, сынок, - Игорь хлопнул Киру по плечу. – Тоже с Людьми Древней Крови породнился. -Да где эти древние-то? – Пёся вернул себе инициативу в разговоре. – А меня папа на руках носил, буквально. Ты, говорит, Андрюха, весь в меня пошёл. И порода у тебя наша, Кочевская. Если что, говорит, мы за тебя любому глаз на жо… на гузку, в смысле, натянем, и скажем, що так и було. -Вот заливает! – Подошедший Макс недоверчиво хохотнул. – Чего ж ты его ни разу не позвал? -В том и порода! – Водолаз наставительно поднял палец. – На хрена по всяким пустякам папашу беспокоить? Какой я тогда Кочий отпрыск, если свои проблемы сам решить не могу? Он мне тогда скажет, слюнтяй ты, Андрюха, а не Коча! -И скажу! – Громыхнуло в районе мостика, а затем к нам из переборки вышагнул трёхметрового роста силуэт в расшитых золотом инкских одеждах. Сам пожаловал. – Но ты мне ни разу повода в тебе усомниться не дал, сынок! -Папа, ну что же вы без предупреждения? – Андр встал навстречу гостю, раскинув руки для объятий. Все остальные тоже машинально поднялись со своих мест. -Мы приветствуем великого правителя на борту нашего корабля! – Я изобразил лёгкий церемониальный поклон. -Могли бы и колени преклонить, - проворчал Виракоча, правда без явного неудовольствия. – Ладно, друзья моего сына – мои друзья. Очевидно, вы такие же достойные сыны своего народа, как и он. -А чего это только сыны? – Ангел пришла к нам с подносом, на котором толпились запотевшие бокалы с морсом. – Дочери у нас тоже огого. -Я помню тебя, женщина. – Верховный инк прищурил глаз. – Ты тогда плечом к плечу билась в рядах соратников с вражьим войском. Достойная самка. -Вы, уважаемый, конечно человек высокого полёта, - начала закипать она. – Да к тому же моему Андрюшке близким родственником приходитесь. Но это вам права не даёт здесь обзываться. -Молчу, молчу, а то подносом получу, - Коча примирительно и насмешливо поднял ладони. – Ты выбрал достойную женщину, сын. Она горда, как и твоя мать. И дружники твои достойны похвалы. Но вот всякое отребье, что вокруг ошивается… С этими я бы тебе водиться не советовал. -Это вы кого имеете в виду? - нахмурился я. -Того смерда, что сперва лодку свою чёрную на вас натравил, а теперь ватагу целую в трюм провести хочет. Таких же, как он, на мумий египетских похожих…
– Морра, Оракул, – Капитан обхватил её за плечи и заговорил так тихо, что я едва слышал его слова. – Морра, говори с ним, зови. Ты можешь его слышать, ведь ты сама это знаешь, – он пристально смотрел ей в лицо, – где он сейчас?
– Галеон, – еле слышно пролепетала она, и вдруг голос её зазвучал уверенно, – «Тенебрис» уходит в направлении восток-северо-восток. Волька на галеоне…
– Этого только не хватало, – пробормотал Капитан.
– Кэп, в чём проблема-то? – нетерпеливо повёл плечом Водолаз. – У тебя же есть эта штука, как его… Рекуррит… чёрт, нет, не рекуррит… А, редитус! Он же вроде создан, чтобы призвать Вольку, где бы он ни был. Типа – Сивка-Бурка, вещая каурка…
– Нельзя! – вспыхнула Морра. – По зову редитуса Волька должен прийти вместе с кораблём, на котором находится…. С «Тенебрисом»… – она поморщилась, словно прислушиваясь к чему-то. – Волька должен будет откликнуться на зов редитуса, и тогда его обнаружат. Сейчас он затаился. На «Тенебрисе» не знают, что он там. Он знает, где десятый контакт. При возможности уйти он сможет забрать его. Пока он недосягаем.
– Что за десятый контакт? – удивился Капитан.
– Он необходим Вольке, – отрезала Морра. – Это ключ к одному из блоков памяти. Volatile же вроде как компьютер, только умнее…
– Артём? – Капитан вопросительно посмотрел на меня.
– Капитан, откуда я знаю? Я умер больше двадцати лет назад! – я развёл руками. – Вот честно – в то время о компьютерах мало кто думал и мало кто их изучал, а я тем более…
– Кэп, я знаю! – Андр небрежно крутанул в пальцах нож. – Для Вольки десятый контакт – штука реально ценная. Он же всё пытается в своих файлах разобраться, что Фектум позакрывал. Так вот, чтобы понятнее было – грубо говоря, если в каком-то из блоков памяти у него может быть, например, 1024 ячейки, то требуется 10 контактов для адреса к каждой из них, вот только имеется у него всего девять контактов. И при всём своём желании он сможет открыть только половину. А получив десятый контакт, он откроет весь блок.
– Что, Кэп, я тогда машину завожу и ложимся на восток-северо-восток? – спросил Макс.
– Он слишком далеко уже, – Морра сильно обхватила себя руками. – Связи нет.
– И где нам его искать? – хмуро поинтересовался Игорь. – Он мог уже с прежнего курса свернуть…
– А вы тут о чём? – на палубе откуда-то появился Фёдор, ковыряясь зубочисткой во рту.
– А ты где был, чудовище? – Ангел упёрлась руками в бока. – Опять камбуз обжирал?
– Так оттуда всё равно все ушли, – осклабился тот, – а чего ж жратве пропадать?
– А ведь его и в лазарете с нами не было, когда капюшон являлся, – прошептал Макс на ухо Капитану.
Морра резко обернулась к прыгуну и уставилась на него каким-то странным неподвижным взглядом. Фёдор ухмыляясь, обводил нас глазами, пока не остановился на её лице. Морра побелела, как полотно, прыгун медленно отступил к стене надстройки и прислонился к ней спиной. Между ними происходила какая– то борьба, и холодеющий взгляд Оракула сгонял ухмылку с лица Федькиного лица, черты которого заострялись, придавая ему хищное выражение.
– Куда идёт «Тенебрис»? – отрывисто спросила Морра.
– А я откуда знаю? – Федька снова ухмыльнулся, но на этот раз ухмылка больше походила на звериный оскал.
– Кому же этого не знать, как капитану? – она едва шевельнула побелевшими губами, но голос звучал твёрдо.
За спиной прыгуна по стене растеклось слизистое пятно, и из него медленно проявился Пруг.
– Тшшшооорнный каааа’итан, – с неповторимым ехидством прошелестел он, – я нннашшшшшёллл тттееебя…
Федька вздрогнул, обернулся и тут же между ним и Пругом пространство раздвинулось, словно кто-то расстегнул застёжку-молнию.
– Прыг… Пруг!!! –рявкнул Капитан. – Фас!
– Ффффааасссс… – прошипел скиталец и нырнул за Федькой в зияющую дырку.
– Ну что… Галеон за нами, мы – за галеоном? – хмыкнул Андр.
– Кэп?.. – Макс вопросительно поднял брови. – Выручать нашего искусственного друга надо…
– Как вы это себе представляете? – хмуро спросил Капитан.
– Там разберёмся, – Андр покачался с пятки на носок. – Проблема в том, что барк теперь только на нашем управлении, сам ничего не может, а о всяких там прыжках и речи нет.
– Возможность одного прыжка есть, – тихо проговорила Морра, сложив перед собой ладони горсточкой, в горсточке шевелился золотистый комочек, – но только одного, – комочек исчез в сомкнутых ладонях. – Если Volatile обнаружат на галеоне, он погибнет, – бесцветным голосом добавила она.
Пруг, наш новый знакомый, своим видом вызывал двоякое чувство жалости и отвращения. С трудом, но я смог убедить себя, что в мире могут существовать самые разные создания природы, вплоть до самых невообразимых, так что почему бы не существовать расе таких вот пергаментным пугал? Самое главное, он не проявлял враждебности, совсем наоборот, настроен был мирно, а в благодарность за отданные ему заражённые незнамо чем остатки шашлыка и мутировавшей птицы, выполнял роль некоего охранника. Игорь с сыном и Макс быстро привыкли к его виду, Капитан и Андр слегка морщились, поглядывая на него, Ангел смотрела изучающе, словно пытаясь сообразить, чем при случае угостить такого гостя. Морра мужественно стояла рядом со мной, всем своим видом стараясь показать, что нисколечко не боится жуткого вида Федькиного коллеги. Но, когда в лазарете появился Чёрный Капитан, она сдавленно охнула и спряталась мне за спину. Признаться, я тоже струхнул, и полученные во время схватки с ним на траулере раны снова болезненно заныли. Макс поморщился и зябко повёл плечами, невольно придвинувшись к мне – похоже, его ощущения ненамного отличались от моих.
Спасибо Пругу, он рухнул на капюшонистого нашего недруга очень вовремя, прервав его речь на полуслове. Я с опасливым любопытством заглянул в яму, в которую рухнул Пруг в обнимку с Чёрным Капитаном и успел увидеть, как они удаляются в тёмном тумане, а потом дыра закрылась с плотоядным чавканьем.
– Что, даже чаю не попьёте? – нервно усмехнулся Макс. – Тёмыч, и как там? Поглотила их тьма?
– Нет, – выдохнул я, – они темнее…
Мы все вышли на палубу, на свежий воздух. Капитан отдал приказ понемногу ложиться на прежний курс, и «Летучий», чуть порыскав носом, выровнялся и двинулся вперёд. Только двигался он недолго, и последующие события сменили друг друга как картинки в детском калейдоскопе. Туманный проход – катер Гусева – приказ «Стоп машина!» – новое появление Чёрного Капитана – контуры «Тенебриса», поглощающего барк, – рёв винтов генеральского катера, выталкивающего нас из зоны захвата, – и жутковатый звук схлопывающегося пространства, поглощающего галеон вместе с катером…
Ангел, только что чуть ли не с ненавистью глядевшая на фигуру Гусева, который стоял у борта катера, с горестным стоном уткнулась лицом в плечо Андра. Капитан бессильно сжал кулаки, исподлобья изучая гладь океана, словно пытаясь увидеть след катера. Морра всхлипнула, я обнял её за плечи. Кирилл жался к отцу, Макс, скрестив руки на груди, стоял плечом к плечу с Капитаном с таким же как у него выражением лица.
– А я было подумал, что он дёру дал при виде галеона, – пробормотал механик.
Капитан сердито посмотрел на него, хмуро усмехнулся и кивнул, словно подтверждая сходство мыслей призрака с его собственными, и повторил приказ вставать на прежний курс.
– Макс, машину застопорил? – Капитан дождался кивка Макс и распорядился: – Пойдём на парусах! И скорость больше, и горючее сэкономим. Убираться отсюда надо… Волька, поднимай паруса!
Обычно после этой команды паруса «Летучего» в считанные секунды горделиво наливались ветром, и барк белой птицей начинал стремительно нестись по заданному курсу. Но теперь не произошло ничего. Не дрогнул корпус, не шевельнулись паруса, не скрипнули мачты. Барк как стоял, так и остался стоять. Морра вдруг громко всхлипнула. Капитан озадаченно повторил команду. И снова безрезультатно.
– Волька… – он строго свёл брови. – Volatile? – последний призыв прозвучал уже неуверенно, и Капитан посмотрел на Оракула: – Морра, ты же с ним почти всегда на связи, почему он не отвечает?
Она снова всхлипнула и болезненно поморщилась, прижимая ладонь к виску, словно у неё сильно болела голова.
– Его нет, – выдавила она, – Капитан, его нет на борту…
– Что-о??? – Капитан шагнул к ней. – Как это нет?
– Его нет на борту, – тихо повторила она, сильнее прижимая руку к виску. – Он… он на «Тенебрисе»… Я его не слышу, – Морра осторожно освободилась из моих рук и отошла к борту.
– Как он может быть на галеоне? – растерялся я. – Разве он может покинуть корабль, если он цел?
– Он не сам, – поморщилась она, – не сам…
– Его похитили? – хмуро спросил Игорь.
– Нет… Он… это эти… – все мы поняли, что она имеет в виду Федьку и Пруга, – это эти прорвали пространство, и Волька… он хотел вытолкнуть катер, и на галеоне есть… есть «десятый контакт»… он нужен Volatile… Только дыр слишком много, и он выталкивал катер, и, дыра возникла между ним и нами… он удаляется, я не слышу его… – в её голосе послышались слёзы.
Впрочем размышления длились недолго. Прежде всего я скурпулёзно сфотографировал с разных ракурсов и памятник и саму могилу. Дёрн вокруг памятника отличался по свежести и цвету. И хотя он был зелёным и растущим, но газонная трава составлявшая его отличалась от окультуренной лесной растительности и живого напочвенного покрова. Присмотревшись я заметил тонкую границу разделявшую этот пласт дёрна с остальным лесным покрывалом. Среди травинок вокруг памятника не было пожелтевших стебельков, да и еловых хвоинок было не так много как вокруг. И хотя граница была уже почти замыта, но узенькая щель всё же имела место быть. Скорее всего могилу вскрывали и сделано это было не позднее конца ноября (судя по тому что в дёрне не было запутавшихся чешуек от еловых шишек, которые так любят потрошить вездесущие сойки). Кроме того, читая надпись я заметил сокращение после имени, обозначавшее "старший". Итак Рудольф фон Бюнау старший. Отец. А встретил я по-видимому сына? Ну чтож такое объяснение было весьма логичным. Предстояло ещё выяснить зачем вскрывали захоронение. Ну это я надеялся узнать в дирекции кладбища. Имея на руках определённую сумму и необходимые документы (предоставленные генералом Гусевым и полученные мной в..... офисе одной логистической фирмы) свидетельствовавшие о том что я являюсь страховым следователем почтенного фонда исторических и финансовых исследований из Вашингтона (ДиСи), я мог даже (в законном порядке) добиться и провести повторное вскрытие практически любого захоронения. Впрочем этого не потребовалось. Напечатав прямо на своём лэптопе официальный запрос и подтвердив его электронной подписью я оплатил получение справки через интернет и спустя час явился в дирекцию сам лично. В бумаге предоставленной мне услужливым но неразговорчивым клерком было указано, что прах покойного тревожили четыре раза. И последний раз в самом конце осени прошлого года. Три раза, а именно: весной 1990; летом 1996; летом 1998-го из праха изымали образцы для генетической экспертизы. Причём два раза разрешение на это получал Мальтийский орден. Третий раз - экспертизу проводили по настоянию наследников покойного. А в последний раз прах увозили вместе с саркофагом в Бонн, по требованию БНД для полного освидетельствования, после чего в полном комплекте вернули на место. У меня забрезжили смутные соображения по этому поводу. Зная дисциплинированность немцев, их почтительное отношение к мундирам и серьёзным государственным службам типа бундесвера и БНД, я засомневался в том, что запрос от БНД был проверен на подлинность. А помня о колоссальном опыте генерала Гусева в тайных операциях и его служебном цинизме - я засомневался, в том, что сейчас в могиле Рудольфа фон Бюнау старшего находится именно генерал Рудольф фон Бюнау. Не давал мне покоя и другой вопрос. Если с наследниками и их желанием подтвердить родство с наследодателем всё было понятно, то на кой образцы ДНК потребовались госпитальерам? Они что там у себя собирают коллекцию мощей всех своих рыцарей? Если бы я только тогда знал каким верным будет этот заданный мне самому себе вопрос! Возможно я прямо тогда грохнул бы лэптоп о колено и рванул подальше от этих сумеречных тайн и загадок. Но пока... я ощущал себя проголодавшейся росомахой увидевшей на снежном насте кровь из ободранных ног идущего далеко впереди оленя.... Короче - я радовался тому что наст меня держит, и когти мои остры, и даже гипотетические стаи волков (с одной из которых впрочем я весьма реально столкнулся на острове) уважения мне не внушали..... Что там волки.... Ребята - когда я уже голоден и зол, но ещё силен и весел - медведи взметали свои туши на тонкие верхушки сосен и сидели там раздражённо ожидая, пока "этот чокнутый зверь не нажрётся и не свалит от мяса поспать...". Если бы я только знал....
На этот раз якорь мы бросили, и вышли встречать проверяльщиков. И одновременно с нами, вцепившись в основание фок-мачты, на палубе очутился Чёрный Капитан. От его ног во все стороны по доскам тут же начала расползаться антрацитовая лужа, воплощённая тьма, не отражающая солнечных лучей. Сволочь, он опять занялся поглощением Летучего! Палуба уже почернела вся, мы словно стояли по щиколотку в гудроне. Не в силах пошевелиться, об этом захватчики позаботились. Их уже стало четверо на борту. С катера заметили происходящее, но не разобрались, в чём дело, решили, что мы затеваем какую-то каверзу. Как они были близки к истине! Только это не мы затевали. Пулемёт с кормы выплюнул короткую очередь, пустив её поверх мостика. И реванула сирена. На ближнем к нам борту сгрудились автоматчики, за их спинами мелькал Василий Никитович. Их Главмех начал подрабатывать винтами, мы начали сближаться.
А вокруг Летучего наметились контуры Тенебриса, этого неугомонного и ненасытного галеона, охочего до халявной корабельной плоти. Ситуация переходила в критическую фазу. Генерал, наконец, догадался, что у нас на борту проблема, причём неслабая такая. И что-то прокричал в рацию. Внутри катера завыли турбины, нос его задрался, и бронированое плавсредство почти прыгнуло вперёд, удаляясь. Мы горестно и презрительно переглянулись. Струсил генерал, удирает. Спасает свою задницу. Ну что ж, этого следовало ожидать. Героизм нынче не в моде. Дак там у него и своя команда, за жизнь которой он в ответе. Катер заложил широкую дугу, уменьшившись в размерах. И вдруг взял курс на корму Летучего, замыкая круг почти с милю диаметром. Приближался теперь с кильватера, держа узлов десять. Когда до нас оставалось метров пятьдесят, и казалось, что железный таран сечас разнесёт в клочья задницу барка, там врубили реверсную тягу, скорость резко упала. Я заметил, что нос их обвешан автомобильными покрышками, как на портовом буксире. И этим буфером он сильно ткнулся в корму Летучего. От удара мы попадали на палубу, прямо в вязкую жижу тьмы.
Инерция и мощные винты катера, которые опять закрутились с полной тягой, начали толкать барк вперёд. И тут выяснилось, что движемся только мы, а Тенебрис застрял в точке формирования! Он, видимо, не успел ещё закрепиться в теле барка, пустить в него свои корни. И сейчас Гусев буквально выпихивал нас из галеона. При этом сам вползал в контурную черноту. Чёрный Капитан, как ни старался цепляться за мачту, как ни ругался на своих нерасторопных подчинённых, но всё же проплывал мимо нашей команды. Точнее, это мы уходили, словно относительно друг друга сдвигались две объёмные картинки, сложенные вместе. Вот уже очистился барк, и мы смогли вскочить на ноги, и собраться на корме, глядя, что происходит с нашими спасителями. А происходило с ними неприятное…
Войдя в Тенебрис, катер вдруг потерял ход, двигатели взревели надсадно и захлебнулись. Он словно наткнулся на препятствие, сел на мель. И жадная тьма набросилась на них, разозлённая потерей предыдущей добычи. Приданного нам импульса хватило отойти от завязнувшего в галеоне «Стремительного». Название мы успели прочесть на борту, прежде чем оно скрылось в чернильных потёках. С борта послышалась отчаянная и беспорядочная стрельба, отрывистые команды, что-то несколько раз вспыхнуло с грохотом. А потом сверкнуло уже глобально, поверх чёрного лохматого клуба возник знакомый бледный туман, окутавший галеон с катером внутри плотным коконом. Шум и стрельба скомкались, и сфера размером с дом начала съёживаться, ссыхаться, как гнилое яблоко на ускоренной трансляции. Хлопок – и опять на успокаивающейся глади океана только барк, и ошалевшие от пережитого мы.
Прости нас, Василий Никитович, что плохо о тебе подумали. И спасибо тебе…
-Так, экипаж, не расслабляемся всё равно, ещё ничего не кончилось! – обратился я к друзьям. -Интересно, балахон так и будет на нашем гонце верхом по мирам таскаться? – выдал версию Старпом. – Как чёрт на Вакуле… -А учитывая закольцованность этого процесса, - хмуро вздохнул Игорь, - они то и дело будут возвращаться на Летучий. -Перспективка так себе. – Я согласился с предыдущими ораторами. – Но Пруг хотя бы сдержал слово, и утащил капитана с борта. -Он просто удачно упал сверху, - Андр был полон сарказма. – Мог и мимо пролететь. Случайно вышло. -Как скажешь, друг. Ладно, малый вперёд, вечно стоять на месте бессмысленно, – принял я решение, - По местам стоять, с якоря сниматься! -Мы не бросали якорь, - удивлённо констатировал правдивый Юнга. – Как с него сниматься теперь?
Наш дрейф закончился, закрутились винты, перо руля вильнуло вправо-влево, разминаясь после сонного бездействия, и Летучий пошёл потихоньку, встав на прежний курс. Заблудший пергаментный бродяга объявился только раз, вывалившись из гнезда вперёдсмотрящего на верхушке мачты. Ловко зацепился за канат, скользнул по нему вниз, но до палубы не доехал, растворился в знойном мареве в пяти метрах. Мы заметили, что он был один, значит сбросил наездника где-то по пути.
Мы недолго подискутировали, стоит ли его тормознуть на борту, когда в следующий раз выберет Летучий для стыковки со следующим рейсом. Но решили, что не такой уж он полезный для нас пассажир, чтобы устраивать все те мероприятия, проделанные недавно с Прыгуном. Поэтому ограничились наблюдением. Тем более, что время шло, а Пруг не заходил в гости. Зато наведались другие визитёры…
Сперва в кабельтове по правому борту заклубился белёсый туман, в котором засверкали сполохи молний. Какое-то время через дымку можно было разглядеть горизонт. Потом в эпицентре зародилась прозрачная сфера, мгновенно вспухшая до размеров типового одноэтажного трёхподъездного дома, характерного для поселений городского типа. Пузырь разметал облако в клочья, как его и не было. Внутри почернело, наполнилось физической массой, очертаниями, и через три удара сердца морскую гладь всколыхнуло плавсредство, оказавшееся генеральским катером. Так вот как он перемещается. Едва поднятая им волна прошла под нашим килем, направленный с их рубки динамик строгим голосом и рублеными фразами приказал Летучему застопорить машины и готовиться к приёму очередной аудиторской команды. В подтверждение серьёзности их намерений носовая и кормовая пулемётные башенки катера взяли нас на прицел. Вот же настырный какой, этот Гусев, не уймётся никак.
Аллея Штудгартского лесного кладбища вела меня этим июньским утром мимо самых разных памятников. Вот - громадный постамент по левую руку, на котором в полный рост с мечом воткнутым в камень стоял чугунный человек в рыцарских доспехах с короной на голове. Судя по надписи на табличке - какой-то курфюрст. Сам постамент был тщательно окошен триммером, но кроме следов одинокого следа служителя на ещё свежей утренней росе выпавшей на зелёную щетину травы ничто не не тревожило покой усопшего. А вот по правую руку скромный памятный обелиск, также окошенный, но возле него лежал букет алых тюльпанов. С обелиска, усталыми глазами на меня смотрел портрет усопшего. Надпись гласила что здесь покоится врач акушер-гинеколог, доктор наук, чьи работы спасли множество матерей и детей. Умерший от болезни желчного пузыря в 1925 году. -Надо же... - покачал головой я... - помнят однако. И воздав дань уважения усатому медику дарившему жизнь и здоровье многим людям я отправился дальше по аллее уводившей меня в сумрачный еловый островок между двумя естественными холмами. Ей-же ей только в таких местах невольно начинаешь уважать историю, когда понимаешь что она написана человеческой памятью отслеживающей непрерывно череду жизни и смерти... людей... поколений... народов... цивилизаций. Философствуя таким образом я практически дошёл до своей цели. Оставалось свернуть ещё раз спустившись по небольшой лестнице разделённой вдоль пополам поручнями проходившими посередине тропы и пройти метров пятьдесят, как моё внимание привлёк идущий навстречу немолодой человек в летнем светлом костюме. Он выходил как раз из того ответвления последних человеческих пристанищ где я ожидал найти могилу генерала пехоты Рудольфа фон Бюнау. Само по себе это ничего не означало, вот только человек этот был чрезвычайно похож на того, к кому на могилу я и собирался зайти. Он поднимался по лестнице достаточно легко для своего возраста. Я спускался не торопясь. На миг наши глаза встретились и он чисто автоматически... видимо из вежливости приподнял край своей шляпы и кивнул мне на ходу, пройдя мимо меня. На вид ему было около семидесяти лет, хотя двигался он уверенно и легко. Сдержав себя, я также кивнул ему, сделав вид что действую машинально, потому что увлечён глубокими мыслями о жизни и смерти (приличествующими месту). И хотя мне очень хотелось посмотреть на него ещё раз я спокойно прошёл мимо места упокоения генерала к могилам узников концлагеря уничтоженных эсэсовцами накануне освобождения Германии в марте 1945 года. Положив к серому обелиску букет гвоздик и молча выдержав пять минут, я , наконец обернулся. Человек похожий на покойного генерала давно ушёл, поэтому , постояв немного, я отправился к могильной плите украшенной мальтийским крестом. С неё на меня смотрел, погибший в дорожно-транспортном происшествии 14 января 1962 года, человек, точную копию которого я видел только что. И это совпадение наводило меня на интересные размышления....
19729