Если есть что объяснять - объясняй. Только вот специальный допрос по этому поводу устраивать неинтересно. Если в тебе есть желание - ты объяснишь... и сделаешь это (надеюсь) творчески. У нас здесь очень корректная дискуссия, впрочем как и очень корректный чат.
Наконец-то к нам на потерянный в веках корабль занесло РЕАЛЬНОГО члена экипажа! Мятущиеся призрачные сущности истосковались по живой плоти и девственной душе...
Ты разбудил дремлющее Зло своими таинственными посланиями, о умудрённый заблудший странник. Если бы не их скрытая глубокомысленная суть, так и продолжали бы мы пребывать в неведении об устройстве мира, что отринул нас из своего пространства, отправив в бесконечное плавание среди пустоты.
Теперь мы поглотим тебя своими ненастоящими глотками, разделим между собой теплые от крови чресла, насытим ими несуществующие изголодавшиеся утробы!!! Нас много, и каждому достанется лишь малая кроха пищи. Но это будет истинная еда, калорийная и наполненная жизненной энергией...
ПОДНИМИТЕ МНЕ ВЕКИ!
Вот он!!! Приятного аппетита, братья вурдалаки!!!!!
координаты те же назрела необходимость материализовать очередной гаджет выслушать объяснение по содержанию моих постов так никто и не захотел обратный отсчёт до госпитализации запущен поздравления с четвертьвековым юбилеем продолжаются соотнести судовую роль и посты с поздравлением это выяснить действительное количество участников "кругосветки" и заявленное в судовой роли скажем ЛЕТА - модератор, а поздравления нет в списке дней рождений та же история, заявлено много, а в реальности только те, кто жирным шрифтом прям корабль-призрак с экипажем, которого нет :)
плавают в сиреневом тумане мёртвые пустые корабли (с) вот ведь занесла меня нелёгкая из огня да в полымя так что надо радоваться, что не выкинули за борт а может ссадят на остров, как Селькирка? за сутки ничего не произошло координаты передам позже 13 минут до полуночи
Цепь моих размышлений и опасений прервал вызов исходящий из ноутбука оставшегося в комнате. Кто- то... скорее всего Гусев хотел увидеть меня немедленно. Пыхнув трубкой я поднялся из кресла и вошёл в комнату отеля, с сожалением покинув лоджию. Откинув экран аппарата я включил связь. С экрана на меня смотрела вчерашняя моя собеседница. Увидев меня она широко улыбнулась и произнесла на русском: "Сеньор Рик, что вы запланировали на сегодняшний вечер?" - Эстоа дескансар эста нойт. Нао куэро сэр инкомодадо. Минха линда сеньора. - Очень плохой португальский. Не желаете поработать над произношением? - глаза собеседницы были серьёзными, хотя лицо улыбка открывала ряд зубок, не слишком крупных, но ровных, и чудо как похожих на жемчужное ожерелье. - Нет. - ответил я чуть было не добавив классическую фразу из Ивана Васильевича который менял профессию ("Оставь меня старушка - я в печали"), но сдержался и сказал более приличное: "Только если что-то серьёзное".. - Хорошо Сеньор Рик. Я вас наберу ближе к шести вечера. Может быть ваши планы поменяются. - и изображение исчезло. Идти на лоджию вновь было лень, поэтому я устроился поудобнее на диване и продолжил свои умозаключения. Итак : пункт... 13. Судя по тому, что эксперименты с расшифровками продолжились в изолированных помещениях (это следовало из отчётов привлечённых к работе криптографов и специалистов из раздела исследования экстрасенсорики) аналитический отдел (и майор-умник в первую очередь) переселились в отдельные уютные помещения затерянного в уральских горах бункера. Генерал Гусев (видимо решив что аналитики тонко пошутили над ним) упёк весь аналитический отдел (по одному, начиная с майора) на гауптвахту. С каждым новым совпадением вычисленных координат с местом нахождения вышеупомянутых движущихся объектов с тяжёлыми элементами по 1-2 сотрудника попадали в отдельные камеры на изоляцию. Формулировка звучала такая "Для чистоты эксперимента". Но чудеса повторялись по прежней схеме. Для аналитиков (клянущих майора-бездельника на чём свет стоит, и для самого майора) продолжилось всё полной (хотя и комфортабельной) изоляцией от внешнего мира в бункере в одном из ущелий Уральского хребта. Последние видеоотчёты с анализом ситуации делали привлечённые из соседних отделов Гусевской конторы специалисты. Меня насторожили некоторые перерывы в ритмичных радиограммах с борта Летучего. Я запросил данные пеленгатора установленного в моей каюте-лаборатории на Летучем (слава Б-гу у меня там оставалась кое-какая аппаратура) и через полчаса имел полный набор исходящих всплесков активности в нужном мне радиодиапазоне с момента появления объекта под кодовым именем "Граф" на борту. Радиограмм было гораздо больше чем мне предоставили для рассмотрения. Покачав эту идею и так и этак в голове я сопоставил даты когда аналитики начали попадать на "изоляцию" по одному с пропущенными шифрограммами и вновь задумался. Единственное что пришло мне в голову, то это "странное отсутствие в отчётах (пёстрых по интернациональному составу подвижных объектов) отечественных установок на актиноидах. Похоже после каждого "вычисленного" атомного объекта Родины - очередной аналитик отправлялся в "краткосрочный отпуск" в уральские горы. - Этак скоро у Василия Никитовича вся контора "в санаторий" уедет. - посетовал я про себя. После этого вывода я понял, что мне пора кое-что выяснить самостоятельно. И прежде всего ответить себе на два вопроса которые считал важными для того, чтобы ввязаться в это дело: 1) Куда делся скелет Теодора Лекса, 2)Почему Гусев на текущий момент предпочёл изолировать своих аналитиков вместо того, чтобы после первой же расшифрованной координаты не заявиться на борт Летучего и не "пригласить" графа радиолюбителя на беседу где нибудь посреди заснеженных пейзажей Кольского полуострова (знаю - есть там у них неплохая база для приведения расшатанных нервов в расслабленное состояние). "Вот так как то...!" - философски подытожил сам себе я... С этих то вопросов и начнём.....
Как мне дорог этот почивший Фектум, кальмара ему в штаны… Вот вроде сгинул в Великое Ничто, нет его более в нашей реальности! А гадить не перестаёт. Как же эти гении от инженерии плодовиты! Напроизводили всякого, теперь не знаешь, что со всем этим добром делать. Скинуть что ли за борт на хрен, пусть ищут, хоть отстанут. Может быть. Как поступила бабка из фильма Титаник. Народ столько денег вбухал в экспедицию по поиску легендарного бриллианта, а она вообще не заморачиваясь, бульк! Потешила память любовника. Но там никто не знал, что камень у неё. А тут втихаря уже не избавишься от технонаследия.
Но тем не менее, Фёдор на борту, свободно перемещается, и, по ходу, об этих артефактах осведомлён не хуже Гусева со всей его конторой. И поисков не прекратит. Иначе, зачем генерал его нам оставил. Старый интриган. Вот что за ерунда? Хочешь оставаться нормальным человеком, без всяких там проблем. Но вот не получается! Впутывают нас постоянно в игрища какие-то, в схемы свои мудрёные, под разными предлогами. Приходят когда хотят, как к себе домой, без предупреждения, и лазают, и лазают. На нас уже и внимания не обращают, как на мебель смотрят, с которой ни советоваться, ни считаться необязательно.
-Так, друзья мои, - сказал я Морре и Артёму, заворачивая камни в платок, - вы сами всё понимаете, раз никому ничего не сказали, за что вам благодарность от командования. Глупо, знаю, но, такова традиция. Грамоты и переходящий вымпел получите, как только они у нас заведутся. Это надо спрятать от нашего гостя, да так, чтобы никто и не унюхал даже.
-Капитан, - прошептал голос, идущий отовсюду. Волька проявился. – Я открою вам коридор, куда доступа нет никому.
Прежде чем ответить Сущности корабля, я внимательно проследил за реакцией Старпома и Оракула – слышат ли они то же самое сейчас, что и я. Но ребята отвлеклись сбором остальных камней в какую-то коробку. И мгновением позже Волька подтвердил мои догадки.
-Они меня не слышат, Капитан. Это только для вас. Морра имеет доступ в коридор, но не в Вашу каюту там. Переход я открою в экранированном отсеке, в трюме. Никто не должен стать свидетелем, тем более члены экипажа. Ибо они в первую очередь станут объектами пристрастного дознания в последующем.
Ну это было логично. Поэтому я проследовал в трюм, сперва убедившись, что Прыгун всё ещё на Камбузе, пререкается с Андром. На повышенных тонах. Надеюсь, Ангел не даст им подраться…
Казалось бы, по логике нашего мира, отель - это лишь временное пристанище странников, защитный кров над головой на очередном этапе пути. Но, согласно одному расхожему выражению, "Нет ничего более постоянного, чем временное", и в таких местах странники могут остановиться надолго. Настолько, что чужие изначально стены вдруг становятся чуть ли не родными.
Многие когда-то пришли сюда случайно, заглянули на огонёк, потусоваться, провести время, завести знакомство на вечер или два, избавиться от скуки или нервного напряжения того, реального мира. Получили желанное, и покинули порог Отеля. Но не все.
Проникшись атмосферой сего заведения, гости, со временем ставшие завсегдатаями и постояльцами (речь не о статусах!), обрели место, где и в самом деле стали отдыхать душой. Компании, когда-то шумные и бестолковые, отсеивали временщиков, появились группы по интересам, междусобойчики единомышленников, люди без всякой иронии потянулись друг к другу.
Сейчас бы это назвали выхолощенным словосочетанием "социальная сеть". И как же хорошо что здесь - не она! Да, в этих стенах бурлили страсти, собирались и распадались альянсы, происходили заговоры, возносились и низвергались лидеры. Но всё это было какое-то... своё, внутреннее. Как любят говорить в кино и книгах: "Всё, что происходит в Отеле - остаётся в Отеле". Повседневные будни коммунальной квартиры. Домашние хлопоты.
Да, для кого-то Отель стал домом. И даже если их унесло потоком времени далеко от этих пенатов, чертогов, всё-равно, нет-нет да и заглянут через окошко, вдруг мелькнёт знакомое лицо...
25 лет, Карл!!! Четверть, мать его, века! У кого-то дети родились в тот год, и уже выросли, оперились, встали на ноги. Целое поколение взошло на поле жизни.
Спасибо этим стенам, за тепло, за приют, за долгие годы взаимного сосуществования. От всех спасибо...
Я проснулся спустя пять звонков будильника (через 50 минут после запланированных 9 часов подъёма). Часы показывали без десяти десять. Завтрак я пропустил, но есть хотелось не особенно сильно. Помывшись, побрившись и ..... выпив чашечку кофе , которую сам же себе и сообразил на мини-кухне своего номера я сжевал граммов триста ветчины с вчерашней булкой (из фрезера) и устроился в лоджии в кресле из ротанга. Передо мной был столик с пепельницей, а в моих зубах исходила ароматным дымком моя старая трубка. Я курю её очень редко, но именно сейчас мне требовалось привести всё прочитанное вчера в ноутбуке любезно предоставленном мне генералом Гусевым в более ли менее стройную систему. 1. Некто по имени Эрл впервые появился на Летучем на самый Новый Год. За ним, силами технической службы подчинённой Гусеву, сразу же было установлено превентивное наблюдение. Почти месяц слежки ничего не дал генералу и он снял её, тем не менее оставив общий надзор за барком. 2. Первая шифровка за подписью "Эрл" ушла с борта Летучего в эфир (и была перехвачена) 21 февраля. 3. Расшифровка радиограммы ничего не дала кроме набора географических координат, которые также были проверены людьми генерала на предмет наличия всего чего угодно что могло бы хоть как-то заинтересовать. Как говорится искали "то не знаю что но чтоб оно было очень необходимо для обороноспособности или её безопасности". 4. В дальнейшем такие шифровки уже шли достаточно часто, перехватывались и ложились на стол уже не старшим аналитикам а молодняку с той же целью (см. пункт выше). 5. Шестого марта из Аггра выбрался я и передал Гусеву отчёт, материалы, и его упаковки с морально (и физически) покалеченными продуктами. (Вот гад, чьи же он туда кости засунул... это надо проверить...обязательно проверить... кости были не Лекса... это факт.) 6. Шестого же марта Гусев сбросил в фарватер выхода из Аггра несколько маячков, один из которых всё же "словил кильватерный след" идущий из первого этажа преисподней и заметался премещаемый невидимыми подводными и под....земными течениями под континентами и материками а также по Атлантическому, Тихому, Индийскому и прочим океанам фиксируя и передавая вечно меняющиеся координаты выхода адского тоннеля ("Браво генерал - но что тебе это даст?" - мысленно спросил его я). 7. Кто-то из молодых специалистов из математиков-аналитиков (сидевший на подхвате, и которому надоело мотаться и проверять координаты из шифрограмм Эрла) от скуки ради прибавил к координатам в шифровках координаты полученные от маячков, разделил их пропорционально коэффициенту времени перехвата (читай - передачи) и перемножил на поправочный коэффициент времени расшифровки. В итоге получил ещё одни координаты которые скуки ради проверил на наличие чего бы то ни было (развлекаются мужики ... их бы умственную энергию да спортивном бридже применять - озолотились бы...). 8. По данным координатам находился передвижной (на автопоезде) американский экспериментальный ядерный реактор работающий на калифорнии (атомный элемент с порядковым номером 98). 9. Вдоволь посмеявшись этот молодой майор повторил тот же фокус через полчаса ( с новым коэффициентом) и естественно ничего по новым координатам не нашёл. Затем он взял следующую шифрограмму Эрла и проделал с ней тот же трюк, что и с прежней (у них там времени вагон - не иначе). С первой же расшифровки он получил точную (спутниковую) координату китайского атомного подводного ракетоносца вооружённого ядерным оружием. Подводный гигант медленно покидал указанные координаты уходя на юг. Вторая расшифровка той же самой шифрограммы опять никаких сюрпризов не принесла. 10. Все последующие шифрограммы за подписью Эрла, отправленные с борта Летучего с первой же расшифровки (по изобретённой умником-майором схеме) давали тот же результат - координаты движущегося объекта с ядерной начинкой (неважно оружия или энергетической установки) на тяжёлых элементах с атомной массой выше 232. 11. По результатам расшифровки - координат ни одного неподвижного объекта (стационарной АЭС или урановых рудников, исследовательских центров и т.п.) обнаружено не было. Все объекты на момент расшифровки покидали указанные координаты. А на момент передачи - двигались к ним (но не всегда по известной заранее траектории или маршруту). 12. Объекты принадлежали самым разным государствам и (в том числе) транснациональным корпорациям.
Осилив эти двенадцать пунктов своих размышлений я подумал: "Похоже я кажется начинаю понимать опасения генерала Гусева....."
Две быстрые удачи окрылили нас, и мы с удвоенным усердием уткнулись носами в россыпь драгоценных камней, рассуждая вслух и перебивая друг друга. Мы сразу пришли к согласию, что контролирующее оборудование – это «где», то есть его следовало искать в кучке голубых самоцветов. С формой оказалось сложнее, но мучились мы недолго – через несколько минут на ладошке Оракула лежал камень, отполированный в виде линзы. Мы даже опробовали его – он действительно увеличивал находящиеся за ним предметы, и это убедило нас в правильности поисков. С последним пришлось повозиться. У нас оставалось четыре кучки – красная, оранжевая, жёлтая и фиолетовая, и четыре слова из детской фразы – каждый, охотник, желает, фазан. Какое из этих слов подходило бы к генератору или электрошокеру, было непонятно. Очевидным был красный цвет, но при чём тут «каждый»? Ведь следуя логике Морры, фраза была подсказкой. Я спросил, уверена ли она, что это серьёзная основа для поисков, но она только отмахнулась, буркнув невнятно: «Потом, Волька сказал так». Я решил расспросить её об этом позже и молча провёл рукой над оранжевой кучкой, уже собираясь просто наудачу искать кристалл выделяющейся формы. Оракул схватила меня за руку:
– Ты как догадался? – её глаза лихорадочно заблестели. – Тёмка, точно! Он стреляет импульсами! Стреляет – «охотник»!!!
Я отвёл глаза, малодушно решив не признаваться в том, что выбрал оранжевые кристаллы случайно. Их было меньше, чем камней других цветов, но мы рылись в них очень долго, как нам казалось. Честно говоря, я уже начал сомневаться в правильности нашей расшифровки, и стал невольно коситься на остающиеся без внимания три сверкающие горки, когда Морра медленно выдохнула:
– Фу-ух… вот он…
Строго говоря, этот камень не имел огранки. Он был обработан, в этом не было сомнений, но не огранён. Он представлял собой маленький, не больше пяти миллиметров в диаметре, шарик со множеством острых шипов, словно наконечник булавы. Да, такая форма вполне могла символизировать оружие.
Чтобы убедиться, что мы всё сделали правильно, мы рассмотрели каждый из четырёх кристаллов на просвет перед ярким диагностическим светильником. В центре каждого из них отчётливо виднелось что-то маленькое и тёмное, явно инородное. Никаких сомнений в том, что эти самоцветы были теми самыми, хранящими в себе микроскопические платы Фектума, уже не было. Для пущей уверенности, мы рассмотрели ещё десяток камней из разных кучек, но они все были абсолютно чистыми и прозрачными. Я предложил убрать самоцветы обратно в ящик.
– Мало ли кто-то придёт, а у нас тут россыпи, – заметил я. – На корабле Гусев и Федька, кто их знает. Прыгун и связанный доверия не внушает, а Гусев пока сам в каюте Капитана, мог кого-то отправить с обыском.
– Правильно, – согласилась Морра.
Она сжала в кулаке четыре самоцвета и приложила его к груди, свободной рукой начала ссыпать камни в ящик. Я горстями помогал ей. И тут кто-то вошёл в лазарет.
– Доктор, можно мне таблетку от головы? А это чего у вас происходит?
Мы так растерялись в первый момент, что даже не узнали вошедшего по голосу и дёрнулись, оборачиваясь и стараясь прикрыть оставшиеся драгоценные россыпи. Увидев Капитана, я почувствовал, как у меня отлегло от сердца, Морра тоже облегчённо вздохнула.
– Капитан, не делайте сейчас поспешных и неверных выводов! Так было надо, – выпалил я.
Капитан пристально посмотрел на нас, запер дверь на ключ, положил его в карман и потребовал объяснений.
– Они искали вот это… – Морра протянула ему четыре самоцвета.
– И что это? – Капитан взял один из них.
Оракул рассказала ему всё, что я только что сам от неё услышал, добавив только, что всё это она знает от самого Вольки. Капитан с задумчивым видом выслушал её монолог, потом в лазарете воцарилось молчание. Морра отдала ему все кристаллы, включила светильник, предложив убедиться в том, что внутри кристаллов что-то есть.
– Эти четыре камешка однозначно должны остаться у нас, – тихо, но твёрдо проговорила Морра. – Это нужно для безопасности Вольки. А сам ящик с маячком можно куда-нибудь скинуть, пусть ищут. А камни…
– Получается, что камни-то не наши, – заметил я, вспомнив разговор с призраками, – в нашем кристаллов не было, только артефакты.
– А наш тогда где? – резонно спросил Капитан, впрочем, судя по его лицу, ответа он не ждал.
– А наш… – прошептала Оракул, – наш, похоже, у третьего Сит-Амета…
– Хм... а с этими что будем делать? – после короткого молчания спросил Капитан, разглядывая четыре самоцвета. – Ведь их будут искать.
– Их надо спрятать. Вы – Капитан, они должны быть у вас, – Морра подалась вперёд. – Они должны быть там же, где редитус…
– Ну да, в какой-то мере, – поёжилась Морра. – Ну и все эти устройства, сам понимаешь, насколько они должны быть миниатюрны, чтобы быть вмонтированными в бестелесную сущность, Фектум разместил внутри драгоценных кристаллов. А кристаллы хранил в искусственном мире, поскольку именно там предполагал произвести все эти внедрения. А ещё у Фектума была внушительная коллекция редких самоцветов, которую он держал в этом мире, Тёма, внимание! – она даже подняла указательный палец, чтобы подчеркнуть важность информации. – Не в витрине и не в шкафу, а в каменном резном ящике. На котором, разумеется, стоял маячок!
– Хорошо, – кивнул я, – я понял, что у Фектума была коллекция в таком же ящике, как наш, или похожем. Но кристаллы с устройствами были в искусственном мире, который был разрушен. Они должны были погибнуть вместе с ним. Разве нет?
– В том-то и дело, что они не погибли, Артём, и они в этом ящике, среди всей той россыпи, что мы видели в каюте Капитана, – она как-то странно посмотрела на меня.
– Но как они туда попали? Фектум не мог их перенести в настоящий мир, смысла не было, раз он Вольку ждал в искусственном мире, – я попытался порассуждать, – но мир и Фектум погибли. Или он выжил?
– Нет, Фектум провалился в никуда, Алекс в этом убедился, он был там до конца и наблюдал, как инженер в этом нигде исчезал. И тем не менее кристаллы были спасены.
– Последним там был Алекс, – я недоумевал, – не хочешь же ты сказать, что это сделал он?
– Нет, не Алекс, – она снова посмотрела на меня тем же странным взглядом и сжала мою ладонь, – ты только не волнуйся, хорошо? Тёма… Фектум создал не двух Сит-Аметов. Их было три, – при этих словах у меня потемнело в глазах, до сознания едва пробивался умоляющий голосок Морры. – Тёмочка, больше я ничего не знаю, ничего, не спрашивай ни о чём, ладно? Теперь надо среди всех самоцветов найти те четыре кристалла.
– А где они? – я умудрился взять себя в руки, правда, с очень большим трудом.
– Я сюда принесла, – Морра распахнула шкаф, где на плечиках висели чистые медицинские халаты, и с усилием вытащила такой знакомый уже каменный ящик.
Я поспешил к ней на помощь. Морра стянула бельё с одной из коек, и мы высыпали на дерматиновый матрас содержимое своей ноши. Самоцветы рассыпались ярким калейдоскопом, и я растерялся – как среди этого скопища искр мы найдём нужные??? Чтобы рассмотреть каждый, понадобится чёртова уйма времени! В отличие от меня, Оракул не терялась и, судя по всему, точно знала, что искать. Я не стал отвлекать её расспросами, быстро поняв, что она просто раскладывает камни по цветам – зелёные к зелёным, красные к красным… Я присоединился к ней и довольно быстро у нас получилось семь разных по объёму кучек всех цветов радуги. Теперь Морра вдруг растерялась и сама, замерев над сверкающими кучками и кусая губы, словно прислушиваясь к чему-то.
– Ох, ну когда я научусь уже понимать его! – воскликнула она нетерпеливо. – Не слышу, не могу дозваться, пока сам не заговорит! Тём, помогай!
– Чем? – я ничего не понял из её бессвязных реплик.
– Каждый охотник желает знать, где сидит фазан, хоть бы уточнил… – пробормотала она, – так… четыре кристалла… Артём, посмотри сам ящик, на нём должен стоять маячок, найди его, какого он цвета?
Я уткнулся в серую резную поверхность, кропотливо изучая каждую шероховатость и пестринку. К счастью, мне повезло – в углу первой же грани обнаружился крошечный синий кристаллик, о чём я тут же сообщил Оракулу.
– Синий, синенький, синюшка, – Морра обрадованно склонилась над синей кучкой, разгладила самоцветы, чтобы они лежали одним слоем.
Я заворожённо следил за её действиями, а она, как экстрасенс, водила над ними ладонью. Наконец, она схватила один из камней и протянула мне:
– Вот, это маячок! Фектум был аккуратист и педант, раз на ящике синего цвета маячок, значит, он все маячки синими делал!
– И как ты его нашла? – подозрительно поинтересовался я. – Он какое-то тепло излучает или что?
– Ну какое тепло, Тёма? – улыбнулась она. – Посмотри, какой он формы!
Синий кристалл имел форму очень вытянутой многогранной усечённой пирамиды – действительно, очень похоже на маяк! Пока я изучал синий сверкающий маячок, Морра снова склонилась над койкой.
– Если маячок синий, то это «сидит», тогда про мысли – это «знать» скорее всего, то есть зелёный… Тём, какой предмет может знание символизировать?
– Книга… мозг, – я присоединился к изучению зелёных кристаллов и неожиданно для самого себя почти сразу увидел самоцвет, удивительно напоминающий половинку грецкого ореха, и вызвал этим восторженный писк Морры.
Мы с Моррой замерли за плечом генерала. Войти в каюту Капитана, не задев его, было невозможно, а толкать столь важную персону или перебивать его речи не было желания. К тому же мы рисковали нарушить ход разговора, который мог оказаться важным и интересным. Но, когда Гусев подчёркнуто невинным тоном поинтересовался: «А куда вы камешки подевали?», Морра не выдержала и рванула меня назад. Я неохотно последовал за ней.
– Девочка моя, ты уж определись, куда нам идти, – попросил я, когда она втолкнула меня в лазарет и плотно закрыла дверь. – Я за тобой что-то не поспеваю.
– Тёма, ты не можешь успевать, потому что ничего не знаешь, – она успокаивающе улыбнулась.
– А рассказать ты ничего не можешь, потому что… – подхватил я.
– На этот раз ты ошибаешься, и я сейчас тебе расскажу всё, что знаю, много времени не займёт, – сообщила Морра, явно наслаждаясь моим удивлением (действительно, в таких ситуациях обычно появляются всякие тайны и недомолвки, а тут – на тебе, всё расскажу). – Так вот, камни из каюты Капитана скрыл Волька. Он никуда их не мог переместить конечно, просто скрыл, ну изменил там направление света, всё такое. Тём, я не физик, не буду тут углубляться, ладно?
Я кивнул и уселся на кушетку. Морра пристроилась рядом со мной.
– Так вот, – она поджала ноги и обняла колени, – ты же помнишь нашего любимого сумасшедшего инженера Фектума? Он со своей гениальностью был способен одновременно осуществлять десяток самых разных разработок. Волька, Алекс, система порталов, собственный мир – это только те, с которыми мы знакомы. Причём Алекс в том виде, в каком мы его узнали, и искусственный мир – это были так, создания для себя. Мир – чтобы укрываться в нём и хранить информацию о недоделанных проектах, а Алекс – чтобы воровать из прошлого и прежде всего будущего информацию о важных изобретениях, чтобы выдавать их за свои. Волька и система порталов – это уже работы по заказу. Ну так уж получилось, что Волька получился таким исключительно удачным созданием, что Фектум трясся над ним, каждый раз, когда его привлекали к каким-то действиям, он прямо из себя выходил. Когда Волька оказался на «Летучем», Фектум немного успокоился, потому что мы не скрывались, и он всегда мог выходить с ним на связь и знал, что он просто себе существует на корабле. А потом была активирована портальная сеть, была она активирована неправильно, у сущности произошёл небольшой сбой. Но Фектум сразу его не заметил. Именно тогда Волька первый раз показал мне тот коридор, помнишь, я тебе рассказывала?
– Помню, помню, давай дальше, – кивнул я.
– Ну и потом Фектум устранил сбой, но Волька уже знал, что ему, рабу, исполнителю чужой воли, кто-то может не только приказывать, не только пользоваться им, но и желать помочь, жалеть его, называть другом. И он обратился к своему создателю с вопросом, почему он сотворил его рабом, а не другом. Тот не стал вникать в эти рассуждения, и просто пресёк их. Волька спросил, есть ли у него шанс стать свободным. И Фектум ответил, мол, да, если кто-то назовёт тебя «другом» на родном тебе языке и скажет нужные слова в правильной последовательности, то ты станешь свободным. Ну и мы с тобой это сделали.
– Случайно, – нахмурился я. – Ты уверена, что Фектум мог себе позволить так рисковать?
– Ну он же не знал, что Волька успел мне столько показать! И коридор, и создание порталов… Ведь только благодаря тем снам ты понял, что надо говорить на латыни. Тёма, это неважно сейчас. Важно другое. Когда Фектум понял, что Волька «отбился от рук», он разработал несколько новых устройств. Одно из них он намеревался вмонтировать в сознание Вольки, чтобы разрушить связи, ведущие к понятиям «свобода», «друг» и тому подобное, чтобы он даже понятия не имел, что такое вообще существует. Второе – контролирующее оборудование, которое всегда могло бы анализировать не только местоположение Вольки, но и его мысли на случай, если первое выйдет из строя. Дальше – «маячок», разумеется, связанный с лабораторией Фектума или, кто его знает – с ним самим, и так же размещённый внутри сознания Вольки. Ещё… не знаю, как это правильнее назвать… генератор, что ли… в общем, если «следилка» поймёт, что Волька снова начинает вести себя «неправильно», то этот генератор должен дать импульс, который напомнит сущности её место. Ну и в зависимости от степени отклонения варьируется уровень импульса вплоть до полного уничтожения.
– Электрошокер такой, понятно, – мрачно усмехнулся я.
Я спал.... и снилось мне что я стою на поверхности Океана... Огромного и могучего. Многоликого и ужасного. Стою как водомерка стоит на поверхности воды. И под моими ногами она, эта самая поверхность слегка пружинила и прогибалась. Волна накатывалась и опускалась. И я опускался вместе с ней и возносился вновь в.... вглубь? Это было трудно себе представить. Но здесь не было ветра и вольного простора над волнами, хотя всё двигалось вокруг... Потому что я упирался ногами в поверхность Океана с обратной её стороны. А подо мной, где-то высоко высоко в небе двигались огромные силуэты кораблей... разрезая облака... Я проснулся с криком от того что понял что здесь нет воздуха и нечем дышать... Некоторое время лежал просто переводя дух. Потом встал, включил свет и посмотрел на часы. Было 4 утра. Я проспал всего два часа, а мне надо было как минимум семь. Поэтому я завёл гаджет на 9... прошлёпал к бару и налил себе 100 грамм хорошего коньяка, опрокинул в себя (неправильно конечно, но ведь надо выспаться ) зажевал оливкой из банки в холодильнике. Прислушался к себе и почесав растительность на груди отправился добирать свою норму. Уже засыпая и глядя в нарождающуюся зарю я почему-то подумал, что мой сон был непростым и он продолжится.... Но до самого пробуждения мне больше ничего не снилось...
Камешки, камешки… Не сходится. Не может Контора, с её глобальными притязаниями, опуститься до банального обогащения. Или Гусев в очередной раз всё же решил работодателей кинуть. Но опять же – мелковато. Если только призовой ящик, что нам достался, содержит не только драгоценности. Камни – они разные бывают. Вот, помнится, был у меня один экземпляр. Кинул я его тогда в воду перед носом корабля, и получил гигантскую воронку, откуда мы потом попали в другой пласт реальности. Может, и в этой коллекции что-то такое присутствует. И ещё вопрос – куда они все подевались вдруг? Ящик был в моей каюте. И оттуда же Фёдор лыжи смазать собирался. Причём намеренно к ней шёл, словно обладал точной информацией. Хотя, скорее всё-таки маячок в саркофаге стоит, на который Прыгун безошибочно навёлся. С помощью аппаратуры, что на мичмане была навешана. А нам сказал, что это бутафория. И тут же устроил спектакль при генерале, типа, не знал цели Гусева, на смех его поднял. Ох, Иваныч, многослойный ты тип, многоликий. И скользкий, как угорь.
Но развязать мы его развязали. Обыскали тщательно, пока он скабрезные комментарии отпускал, на предмет шаловливых мужских рук. Вот же трепло неугомонное, язык без костей. Но пусть на свободе пока побудет. Сдаётся мне, что сразу не сбежит, пока своей цели не достигнет. А мы подождём, авось нас на ящик выведет. Сканер с катером уплыл, так что задача по поиску саркофага усложняется.
В первую очередь он на камбуз отправился. Услышал про усиленное питание, и решил тоже не отставать. Пожрать Фёдор всегда любил, это я помню. А мне надо было со Старпомом пообщаться, пусть Морру опросит про ящик. Наверняка она что-то знает. Или напрямую ей вопрос задать? Капитан я или нет? И даже повод есть у меня.
-Доктор, можно мне таблетку от головы? – Задал я самый банальный вопрос, входя в лазарет. - А это чего у вас происходит?
Артём и Оракул резко повернулись ко мне, одновременно смыкаясь плечами. При этом закрывая от моего взора то, что лежало на дерматине больничной койки. Постучись я в дверь, успели бы спрятать. А тут я словил отблеск солнечного луча от россыпи разноцветных камней. Так вот куда делись наши сокровища.
-Капитан, не делайте сейчас поспешных и неверных выводов! – Старпом пресёк мою тираду, уже копившуюся в ротовой полости. – Так было надо.
-Ну, это-то как раз понятно, любое действие обусловлено чьей-то надобностью. – Я согласился с его аргументом, одновременно изнутри запирая дверь на ключ. – Только хотелось бы знать, чьё «надо» сыграло в данном конкретном случае.
-Они искали вот это… - Морра вытянула в мою сторону руку, и разжала кулак…
дата и время в шапке координаты те же день рождения пионерской организации состоял, факт биографии отдыхал в пионерском лагере отдых оплачивали родители, сумма была вполне скромной как корабль назовёте, так он и поплывёт (с), сами моряки предпочитают говорить, что по морям-океанам ходят, а не плавают :) из легендарных парусных судов знаю "Катти Сарк" и "Крузенштерн" лучшие мореходы у нас на северах...поморы... первый крупный военный корабль "Орёл", ещё до Петра построенный "Летучий голландец" мрачноватая легенда, никакого отношения к реальности не имеющая
В синем и далеком океане, Где-то возле Огненной Земли, Плавают в сиреневом тумане Мертвые седые корабли.
Их ведут слепые капитаны, Где-то затонувшие давно. Утром их немые караваны Тихо опускаются на дно.
Ждет их океан в свои объятья, Волны их приветствуют, звеня. Страшны их бессильные проклятья Солнцу наступающего дня…
Атлантическая ночь, которую я надеялся провести в нежных обьятиях какой-нибудь прелестной незнакомки была безнадёжно испорчена, впрочем как и настроение. Поэтому я просто открыл папку на экране ноутбука и постарался как можно более в полном объёме перелить её содержимое себе в мозг, добросовестно прочитывая содержание текстовых файлов и просматривая видеоролики на которых сотрудники аналитического отдела с карандашом в руках на листках (а иногда фломастером на стекле или мелом на грифеле) чертили, а потом стирали различные графики и диаграммы, рисовали формулы, геометрические фигуры, статистические зависимости и коэффициенты корреляции одного от другого. На экране то и дело возникали листки с перехваченными радиограммами и донесениями, а затем снова аналитики подробно расшифровывали зрителю (то есть мне) значения цифр на этих листках. Когда я закончил осваивать содержимое папки была глубокая ночь. Справедливо решив, что сейчас мне ничего толкового не сообразить, для лучшего усвоения и систематизации полученной информации, я прибегнул к методу Менделеева. То есть громко сказал себе: "Утро вечера мудренее", и завалился спать. Перед этим правда, опрокинув в себя стакан "менделеевки" (водки) и закусив маринованным анчоусом.... (назовут же огурец модным словом). Я спал и снилось мне......
19679
19677
19669
19668