С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ! Вик, дружбан мой дорогой! :) Поздравляю тебя с Днем рождения и хочу пожелать тебе никогда не сдаваться. Есть мечта? Беги к ней. Не получается бежать? Иди к ней. Не получается идти? Ползи к ней. Не можешь ползти? Ляг и лежи в направлении мечты! Верь в себя, не расстраивайся из-за пустяков и будь счастлив. :))
«Летучий», часть жизни моей, часть души моей... В этот день семнадцать лет назад ты начал своё странствие по виртуальным морям. И был тогда твой экипаж многочисленным, весёлым, дружным и жизнерадостным... Увы, годы не прошли бесследно, и твой экипаж разметало с палубы по разным местам. Кто-то ушёл в мир реальный, кто-то ушёл в мир иной, а кто-то просто забыл о тебе... Прости, «Летучий», что ты сегодня совсем один в огромном мире интернета, прости, что на твоём борту сегодня не слышно голосов, смеха, здравиц и звона бокалов... По-хорошему, нужно было бы поздравить тебя сегодня, всё же сегодня - день твоего рождения, день, когда ты сошёл со стапелей и впервые увидел море, но... Но ты совсем один...
Прости, «Летучий», прости, если можешь... Часть моего сердца, часть моей души навсегда останется в тайном помещении твоей библиотеки, а часть твоей души и твоего сердца навсегда останутся во мне. Но что может один Оракул? И даже вдвоём со Старпомом... Нас слишком мало для такого большого корабля, для такого большого пути, для такой большой судьбы...
Надежда умирает последней, «Летучий», и я ещё надеюсь, что всё вернётся... Надеюсь, что твои паруса снова гордо выгнутся, ловя попутный ветер... Надеюсь, что на твой штурвал снова лягут сильные руки Рулевого... Надеюсь, что в рубке снова раздастся властный голос Капитана... Надеюсь, что Кок снова позовёт всех на обед... Надеюсь, что Штурман склонится над картой, прокладывая заданный курс... Надеюсь, что в лаборатории снова засветятся зеркала, откликаясь зову Мистика... Надеюсь, что Оракул и Старпом снова станут нужными на твоём борту… Я надеюсь, Volatile, я ещё надеюсь...
– Так, Оракул, послушай меня, – Игорь стащил меня с дивана, на котором я сидела с Артёмом, и увёл в простенок между стеллажами. – Я понимаю твои чувства, но ты слышала – передозировка снотворного. При чём тут Алекс?
– Он не дал ему очнуться, – пробормотала я, – если бы Фектум был в сознании, он бы проснулся и не умер.
– И ты считаешь, это было бы правильно?
Я молчала, кусая губы. Что правильно и что неправильно? Когда смотришь кино или читаешь книжку, и по сюжету главный герой убивает злодея – это не воспринимается как убийство. Это видится как заслуженная кара, воздаяние за совершённые преступления. Но когда это происходит у тебя на глазах, когда это делает знакомый тебе человек – как это должно восприниматься?
– Он уничтожил жизнь Алекса, растоптал его личность, превратил в орудие, он заставил Алекса считать себя убийцей любимой женщины, – Игорь, прищурившись, холодно смотрел мне в глаза, – ты считаешь, после этого Фектум мог оставаться безнаказанным?
– Его надо было отдать под суд... – прошептала я, понимая, как наивно это звучит.
– И какой суд будет слушать показания человека, который даже не числится в рядах живущих? Ты же знаешь, что Алекс не зарегистрирован нигде, кроме как в тех местах и временах, где совершал преступления, где это было нужно Фектуму. Кто будет слушать от него обвинения в адрес ведущего инженера и гениального учёного? Да Алекса самого посадят!
– Но так он убийца, Игорь! – как же мне хотелось, чтобы адвокат смог убедить меня в правоте Хранителя.
– А кто его осудил, чтобы вешать на него ярлыки? Как юрист, я тебе гарантирую, что ни один суд в мире не станет рассматривать дело об убийстве, совершённом во сне! К тому же, ты сама говоришь, он не убивал его, а ждал… А это уже не убийство, а оставление в опасности – совсем другая статья. Наконец, ты разве не понимаешь, что он не собирался просыпаться? Он хотел остаться там, это мы его выдернули из сна! Так что, убийца он или нет?
– Но ведь он знал, что, умерев во сне, Фектум умрёт и в жизни...
– И всё же это был сон, Оракул. В конце концов, ты же не считаешь убийцей своего Артёма, а ведь он отрубил голову Сит-Амету!
– Но Сит-Амет – робот!
– А ты думаешь, будь на месте робота человек, у Артёма дрогнула бы рука, если бы речь шла о твоей жизни?
Я вздрогнула, потому что тут Игорь, пожалуй, был прав.
– Но вот ты же не стал бы топить Фектума на месте Алекса? – это был мой последний козырь.
– Верно, не стал бы, – недобро усмехнулся Игорь. – На месте Алекса я бы подвесил Фектума за рёбра и отрезал от него по маленькому кусочку, чтобы надолго хватило... Оракул, не нам судить Алекса. Он потерял всё. Он семь лет был рядом с дочерью и даже не помнил о её существовании, а когда у него появилась возможность обнять её, она была мертва... Не смей судить его, Морра, – адвокат сурово покачал головой, – он сам себе судья... Ну только не реви опять! – он обнял меня. – Господи, ну что только Тёмыч в тебе нашёл?
– Эй, вы долго там? – крикнул Макс. – Чёрт, это ещё что???
Мы выскочили из-за шкафов. Артём и Кир уже стояли рядом со взволнованным Максом. Он читал:
– «Братья Мартинесы, Хорхе и Алехандро, предприниматели из Перу, обвиняемые в ограблении музейного хранилища в Пукаре, выпущены под залог. На просьбу прокомментировать происходящее, братья только посмеялись и заявили, что их отцу не стоит волноваться, и что они сами справятся с такой мелочью, как это надуманное обвинение». Что ещё за ограбление? – воскликнул он. – Они там совсем с ума сошли оба???
– Так, спокойно! – прикрикнул на него Игорь. – Сейчас там ещё ночь, так что всё равно ничего не узнаешь. Утром расскажешь Капитану, думаю, он не откажет завернуть в Перу и навести справки, что там у твоих пацанов случилось. К тому же тебе чёрным по белому написано – сами справятся! Так что успокойся и не психуй почём зря! Они у тебя ребята ушлые, не пропадут. К тому же у их папаши друг – адвокат!
Все мы здорово устали, поэтому устроились спать прямо там, в тайном помещении моей библиотеки. Игорь и Кирилл улеглись на диване, Макс долго ворочался и тревожно вздыхал на сдвинутых креслах, а мы с Тёмкой попросили книги сложить нам самую удобную кровать и с наслаждением растянулись на ней. Я положила голову на плечо Артёма.
«Волька, разбуди, пожалуйста, если вдруг кто-то будет нас искать», – попросила я прежде, чем заснуть под стук Тёмкиного сердца.
Вместо Волькиного ответа я снова ощутила мягкое нежное тепло и, уже засыпая, припомнила, что совсем забыла спросить у него, почему я тоже слышала адресованный ему зов создателя.
...И почему-то мне казалось, что спать мы будем долго…
Я сделала попытку найти Артёма, но и он тоже куда-то запропастился. Мне стало совсем грустно и одиноко, и, расстроенная, я отправилась в единственное место, где, как я надеялась, меня ждали, пусть даже не люди, а книги – в библиотеку. Заглянув на всякий случай на палубу и не обнаружив там никого, кроме спящего в шезлонге Андра, я прихватила несколько газет и журналов, чтобы полистать их и отвлечься от тягостных мыслей.
– И где ты ходишь? – с порога на меня набросился Игорь. – Сколько можно ждать?
– Ребята... – я всхлипнула, увидев всю четвёрку призраков.
– Ну что ты, маленькая, – Артём обхватил меня, и я безутешно разревелась на его груди.
– Моррка, ну не реви!!! – Кир вцепился в меня сбоку. – Ну пожалуйста... – и расплакался сам.
– Ну всё, потоп! – хмыкнул Игорь.
Тёмка пошатнулся раз, другой – с обеих сторон к нему подошли Игорь и Макс, обняли нас, и так и стояли, пока Кир и, наконец, я, не перестали рыдать.
– Всё, рёвушка? – улыбнулся Макс, когда я, вытирая слёзы платком Игоря, уселась на стол. – Давайте ещё разок за Дамарис...
– У меня тут нет, –возразила я.
– У тебя, может, и нет, а у нас есть... И стаканчики тоже! – он предупредил мой вопрос.
– Тогда давайте пойдём в тайную библиотеку, – предложила я. – Там места больше, всем будет, где сесть.
Мы перешли в тайное помещение, тут был большой диван и два огромных глубоких кресла, так что мы могли расположиться со всем комфортом. После скорбного ритуала помолчали стоя, не стали сразу усаживаться по местам. Затем я довольно бесцеремонно заставила Тёмку показать мне спину. Он смутился, вспыхнул, как первоклассник, но позволил мне задрать его свитер и убедиться, что следов от кнута Фектума нет и в помине.
– Я так испугалась за тебя, – прошептала я, поправляя Тёмкин свитер. – И боялась, когда ты исчез, что вдруг ты…
– А за меня не боялась? – ёрнически возмутился Игорь. – Ну конечно, подумаешь, какой-то адвокатишка с двадцати метров упал!
– С пяти, – уточнил Артём.
– С десяти! – не уступил адвокат.
– Дурак ты, Игорь! И за тебя боялась, и за Макса, и за Кирюшку! – счастливо улыбалась я. – Вы же мне как… как…
– Да знаем, не мучься! – рассмеялся Макс.
– И я знаю! – встрял Кир. – Я Моррке как сын, вот! А ты, папа, и ты, дядь Макс – как братья! А дядь Тёму она…
– Заткнись! – прошипела я.
– Ладно-ладно! – улыбнулся Игорь. – Но на будущее – имей в виду! А то мы ведь и обидеться можем. А я так-то не злопамятный…
– Просто злой, и память хорошая! – мы с Артёмом фыркнули, перебивая его.
Обстановка разрядилась. Печаль о Дамарис и Алексе никуда не делась, но смягчилась и не горела больше жгучей болью в груди. В компании призраков я почувствовала себя так легко и свободно, как давно уже не бывало, ведь на борту в последнее время постоянно присутствовал кто-то кроме экипажа – Гусев, Алекс, Ранджит… Артём тоже в обществе ребят не так стеснялся проявлять эмоции, как при всех. Даже Игорь после пережитых приключений расслабился, и я с удивлением обнаружила, что он вовсе не такой циник, каким зачастую кажется. Мы заговорили, перебивая друг друга и заново пересказывая свои путешествия по искусственному миру. Макс одновременно с разговором просматривал принесённые мной газеты.
– О, смотрите-ка, как интересно! – он прервал адвоката, в очередной раз рассказывающего про свой полёт с обрыва. – Слушайте внимательно! – он сложил газету поудобнее. – "Ведущий инженер... профессор, гениальный учёный и бла-бла-бла Герман Новак, известный в определённых кругах под псевдонимом Фектум, – Макс выставил вверх указательный палец, – был обнаружен сегодня утром в гостиничном номере в бессознательном состоянии. Прибывшие на место трагедии медики констатировали смерть, наступившую в результате передозировки снотворного препарата, принятого Новаком накануне вечером. Позднее эксперты подтвердили причину смерти. Выражаем глубокое и снова бла-бла-бла…". Так что теперь уже точно мементо мори и финита ля комедия! – Макс положил газету на колени и многозначительно окинул нас взглядом.
Оставшуюся часть пути до порта Алекс провёл в лазарете возле тела своей дочери. Артём убедил меня зайти к нему, но, когда мы подошли к двери, оказалось, что не мы одни хотели поддержать его – из лазарета вышли Кирилл и Игорь.
– Что, и вы наконец? – усмехнулся адвокат.
– Что значит наконец? – спросил Артём.
– Ну кроме вас двоих уже все вроде, перебывали. Ты не хотела? – Игорь в упор посмотрел мне в глаза. – Я с тобой потом поговорю, поняла?
Я промолчала, Артём тоже ничего не сказал, и я подумала, что он, наверное, знает, о чём адвокат собирается со мной разговаривать. Да и я это знала...
Алекс сидел у кровати, белый как полотно, ссутулившийся и подавленный. Мне было жаль его и эту девочку так, что щемило в груди, но я помнила и то, как он стоял над телом Фектума, и терялась в собственных чувствах.
– Я ждал вас, – Хранитель поднялся, увидев нас. – В ваших глазах я выгляжу убийцей, – он посмотрел мне в лицо, – наверное, вы правы. Наверное, так и есть. Но на моих руках уже столько крови, что...
– Та кровь была пролита не по вашей воле, – пробормотала я.
Алекс перевёл взгляд на лицо дочери и ничего не ответил.
– Не надо, девочка, – попросил Артём. – Как ты теперь? – спросил он Хранителя. – Планы есть?
– Надо исправить хоть что-то из совершённого.
– Орден?
– Да, – Алекс помолчал и протянул Артёму подвеску с хрустальным шариком, в котором были замурованы лев и орёл, – возьми.
– Зачем? – в голосе призрака зазвучал металл.
– Без намёков, клянусь, – слабо улыбнулся Алекс, – просто на память. На память о твоём… о вашем отце... и обо мне.
Артём взял подвеску, повертел в руках и вернул Алексу:
– Нет, Хранитель, спасибо, но я не могу взять. Во-первых, вам передала это ваша дочь, а во-вторых – это знак. И, если вы в самом деле намерены сделать то, что я думаю, он вам пригодится.
– Вы хотите попытаться объединить Кустодиам и Хирасаат? – спросила я.
– Да, – кивнул Алекс. – Я убил человека, который почти завершил воссоединение... Это поможет мне... надеюсь.
– В чём? – не поняла я.
– Поможет... искупить хоть немного...
Артём сжал мне руку, и я задала не тот вопрос, который собиралась:
– Алекс, те слова... Вы сказали... там, в том мире, вы сказали, что он дал вам право говорить словами Ра. Но ведь эти фразы про четыре ветра и про потоп – ведь они скорее про сотворение мира, разве нет? Почему же они вызвали такое... почему мир Фектума рухнул?
– Ему это показалось забавным... Искусственный мир был его убежищем, тайной лабораторией... – он помрачнел. – Вы дали мне возможность вспомнить всё, каждое мгновение... И я помню. Фектум был одержим идеей всевластия, он жаждал править миром – всеми мирами во всех временах, во всех измерениях. И он опасался, что эти планы могут быть нарушены, вернее, перехвачены. И, как положено подобному устройству, он снабдил свой мир функцией самоуничтожения.
– Которая запускалась словами о сотворении мира, – усмехнулась я.
Алекс кивнул и тихо попросил:
– Не судите меня, Оракул... Я сам это делаю с первого удара...
Около девяти часов вечера к трапу подъехала большая чёрная машина с наглухо затонированными стёклами. Мы стояли на палубе. Рукопожатия, напутствия и прощальные слова – всё это произошло заранее. Алекс не хотел, чтобы кто-то прикасался к Дамарис. Он сам вынес её из лазарета на руках, как спящего ребёнка, спустился по трапу и, кинув на нас последний взгляд, скрылся за чёрной дверцей автомобиля.
– Ну вот и всё, – вздохнула Ангел, когда машина скрылась из виду.
Запас горючего был пополнен ещё днём, продукты по подготовленному Ангелом списку – доставлены, поэтому Капитан приказал «Летучему» выходить в открытое море на малой скорости.
– Ангел, – я окликнула подругу, удаляющуюся в свою вотчину, – у тебя есть шоколад? Я зайду?
– Конечно, – кивнула она, – я буду на камбузе.
– Андр, – Капитан повернулся к Водолазу, – к утру подумай, как нам из "гнезда" драконий подарок вытащить. Экипаж, с завтрашнего дня входим в рабочий график – вахты, обязанности – всё как положено. А сейчас – отдыхаем.
Призраки дружно удалились, сам Капитан тоже покинул палубу, на ходу листая небольшой блокнот. Андр, позевав, остался на палубе, забрался в шезлонг и принялся разбирать пачку газет и журналов, которые нам привезли вместе с продуктами. Я отправилась на камбуз, но, к моему удивлению, там никого не было. Я сбегала в кладовую, где Ангел хранила запасы, постучалась в её каюту, заглянула в кают-компанию и снова вернулась на камбуз. Отсутствие Ангела – это было странно, и я встревожилась. После очередного круга от камбуза до кладовки с каютой и обратно я обнаружила на столе камбуза чашку шоколада. Но Ангела опять не было. Я посмотрела на одинокую чашку. За перегородкой, где Ангел хранила необходимые для ежедневного использования продукты и утварь, слышался осторожный шорох. Что ж, намёк был недвусмысленным... Без аппетита торопливо выпив напиток, я вымыла чашку и быстро ушла. Задерживаться, видимо, не стоило…
– И что? – слегка разочарованно спросил Капитан. – Как это понимать? Свободен он или как?..
– Или как, Кэп, похоже, – усмехнулся Андр. – Ты ж в курсе, на кораблик наш высокие чины лапу наложить хотят.
– Хоть «спасибо» бы сказал, что ли, – хмыкнул Игорь. – Ну или ругнулся, что накосячили и не справились.
– Может, тут не видно? – осторожно предположил Кирилл. – Тут же тесно, места нет. Может, на палубе видно будет?
Я тоже была озадачена произошедшим. Вот так просто – разлетелись искорки и всё? Как-то это непохоже на того Вольку, которого я знала, который просил о помощи и который помогал нам в стольких опасностях. Или теперь, став свободным, он освободился от всего – в том числе и от нас? От дружбы, от привязанностей, от сложившихся отношений... На душе стало горько, и не только у меня. Мы хмуро уставились в чашки и тарелки, не решаясь даже встретиться друг с другом взглядами. И только Кир нетерпеливо завертелся на своём месте:
– Давайте на палубу выйдем, ну пожалуйста! – канючил он. – Может, он не может говорить, он же не всегда говорит, ну вспомните сами! А вдруг он так рад, что вообще дар речи потерял? А тут нам не видно, что он рад, тут же места совсем нет! Ну пожалуйста, пойдёмте на палубу, там же ветер, там паруса!
– Какие паруса, Кир? – досадливо поморщился Игорь. – Паруса убраны были, когда мы в спячку впадали.
Но мы уступили мольбам Кирилла и вышли на палубу.
Здесь всё было в том же виде, как мы оставили перед тем, как отправиться в искусственный мир. Несильный, но ощутимый ветер закручивал гребешки низких волн в едва заметные барашки. Далеко на горизонте виднелась низкая полоска земли, Капитан предположил, что это северное побережье Папуа-Новой Гвинеи.
– Думаю, нам не помешает заглянуть в какой-нибудь порт, – сказал он. – Старпом говорил, что стараниями Ранджита баки и склады полны провизией и топливом, но запасы лишними не бывают.
– Согласен, – кивнул Артём.
– Ставить паруса не будем – всем нужен отдых, – приказал Капитан, – Макс, заводи машину.
Ответить Макс не успел. Барк вздрогнул, золотое облако на один миг окутало его от края воды до самого кончика мачты, от носа до кормы и тут же исчезло, но ощущение благодарного тепла коснулось каждого, потому что все переглянулись, неуверенно улыбаясь.
– Волька? – прошептала я.
– Создатель более не имеет власти надо мной, я свободен от его рабства, – его голос услышали все и заозирались по сторонам, – теперь я могу служить вам и выполнять вашу волю, не подчиняясь более никому. Приказывайте...
– Так я не понял, ты свободен или нет? – старательно хмурясь, спросил Капитан.
– Да...
– Тогда бросай эти рабские замашки! – Капитан изо всех сил сдерживал улыбку. – И обращайся уже как положено порядочному свободному кораблю!
Озадаченное молчание затянулось.
– Ну ты же слышал, как мы к Капитану обращаемся, – я осторожно попыталась прийти Вольке на помощь. – Капитан, может, вам надо в самом деле что-то приказать сделать, дать какое-то распоряжение...
– Думаешь? – он с сомнением взглянул на меня. – Паруса поднять! – зычный приказ Капитана разнёсся над палубой. – Курс на Рабаул! Полный вперёд!
– Есть, мастершефвиккэптоварищкапитан! – ответ Вольки ввёл нас в состояние ступора.
Мы невольно вытянулись в струнку, и нам потребовалось время, чтобы расшифровать новое звание Капитана. Мы даже не заметили, как паруса раскрылись, ловя потоки ветра, и как барк, мощно разрезая грудью волны, ринулся в сторону виднеющейся вдалеке земли.
– А можно я вас буду по-прежнему просто Капитаном называть? – как-то по-детски спросил Артём.
– Можно, – важно кивнул Капитан, – вольно!
Кирилл прыснул, за ним улыбнулся Капитан, и палуба утонула в общем хохоте.
Мы успели отсмеяться, утереть слёзы и успокоиться, когда на палубе появился побледневший и очень серьёзный Алекс.
– Капитан, если позволите, могу я узнать, когда у меня будет возможность сойти с корабля? – спросил он.
– Через несколько часов мы будем в Рабауле, – ответил Капитан.
– Хорошо, – кивнул Алекс. – Там есть аэропорт.
– Местный, – заметил Игорь.
– Не страшно. С пересадками доберусь.
– Может быть... – начал Капитан.
– Спасибо, нет, – Хранитель покачал головой, – самолётом быстрее.
– Алекс... Держись, мужик, – Макс положил руку ему на плечо.
Хранитель побледнел ещё больше и опустил голову.
– На камбуз! – скомандовал Андр. – Надо... Алекс, не тормози...
Снова расселись за столом, Водолаз наполнил рюмки:
Я сопротивлялась, цеплялась за свой сон как утопающий за соломинку, в надежде, что смогу убедить Алекса проснуться вместе со мной. Ведь Волька теперь может быть свободен, мы же пришли сюда за этим. Мне удалось вернуться на поляну, правда, чуть дальше от того места, где я оставила Алекса. Он стоял посреди бушующего потока, спиной ко мне. Сбоку от него ревела вода, обрушиваясь в бездонную пропасть, края её обваливались под мощью воды, и дыра занимала уже больше половины поляны. Откуда здесь столько воды, куда она низвергается, что будет, когда дыра полностью разрушится – всё это казалось сейчас второстепенным, об этом можно подумать потом, всё равно остановить эту стихию никому уже не под силу. Но Алекс... Фектум лежал у его ног в той же позе, Хранитель, сжав кулаки, смотрел, как подбирается к ним обоим край рушащейся пропасти. Он ждал, когда тело человека, изувечившего его судьбу и сломавшего его личность, исчезнет вместе с этим проклятым искусственным миром. Не сталкивал Фектума в бездну, просто ждал, когда она сама поглотит его. И следил, чтобы инженер не пришёл в себя до этого момента, а значит, не получил бы шанс проснуться...
– Морра, подъём!!!
Резкий, как пощёчина, приказ Капитана выдернул меня из сна. Я подскочила и оказалась на койке лазарета «Летучего» в окружении моих друзей. И первое, что я увидела – это сияющие глаза Тёмки. Он сдержался, не бросился ко мне при всех, но смотрел так, что я чувствовала себя как в его самых крепких объятиях.
– Ты как? – строго спросила Ангел. – Не ранена, всё в порядке?
– Нормально, – я обвела всех глазами.
Капитан и Андр сидели на правой от меня койке, целые, невредимые, ошарашенные, рядом с ними – Макс, явно испытывавший те же эмоции. Наверное, они сами проснулись только несколько минут назад. Артём и Ангел сидели на моей койке с обеих сторон. На койке слева сидели Игорь и обхвативший его обеими руками Кирилл с непривычно серьёзным, почти скорбным выражением глаз. В углу лазарета из-за белой ширмы виднелась спинка кровати, я поняла, что это кровать нашего погибшего курьера.
– Все в порядке? – я села.
Кирилл всхлипнул и спрятал лицо на груди отца.
– Кроме Маленького Хранителя, – вздохнула Ангел. – Моррка, ты бы хоть предупредила...
– О чём? – растерялась я.
– Что он девочка, что сон этот смертельным может оказаться! – бросила она. – А если бы кто из наших не вернулся?
– Откуда я знала, Ангел?
– Ладно, я просто устала, – она махнула рукой. – Переволновалась.
– Алекс! – вспомнила я. – Алекс проснулся?
Все повернулись к его кровати. Он ещё спал. Я спрыгнула с койки, подошла к нему.
– Алекс, Алекс, просыпайтесь! – я затрясла его за плечи. – Уже всё закончилось, просыпайтесь же!!!
Ко мне присоединились Игорь и Артём, и общими усилиями мы смогли разбудить Хранителя. Он просыпался так, словно выходил из глубокого наркоза, с трудом фокусируя на нас взгляд и снова проваливаясь в сон. Артём попытался усадить его, но Алекс вдруг стал задыхаться, закашлялся, забился в жутких конвульсиях.
– Помирает, что ли? – предположил Андр.
Игорь с размаху ударил Алекса по щеке раз, другой, и тот, наконец, вырвался из искусственного мира Фектума.
– Жив? – спросил Игорь. – Что там произошло, что тебя не добудиться было?
– Мир разрушен, – пробормотал Алекс.
– А Фектум? – я боялась услышать ответ.
– Он остался в нём, – проговорил Хранитель и робко спросил: – Дамарис?
Он смотрел на нас с такой надеждой, что у меня навернулись слёзы. Я отрицательно покачала головой, Алекс отвернулся, взгляд его упал на ширму, и он, покачиваясь, пошёл к ней.
– Пойдёмте, – Артём и Игорь довольно бесцеремонно вытолкали всех из лазарета.
– В чём дело-то? – попытался возмутиться Макс.
– Иди, давай, – прошипел Игорь, – Ангел, есть что пожрать? И выпить тоже...
На камбузе за наспех собранным обедом («наспех» руками Ангела – это примерно как в бессмертных «Двенадцати стульях» – «В этот день бог послал Александру Яковлевичу на обед...») Капитан, Андр и Макс, перебивая друг друга, поведали о том, как они справились с роботом и разгромили лабораторию. Затем я, сдерживая слёзы, рассказала историю Алекса и Дамарис. Артём, кроша хлеб, как он часто делал в минуты сильного волнения, добавил к общей картине информацию о том, как его отец оказался в Хирасаат и какую роль он сыграл для возрождения Ордена Хранителей в его первозданном виде. После этого на камбузе воцарилась мрачная тишина.
– Вот тебе и многослойный торт «Наполеон», – вздохнул Андр и в ответ на недоумённые взгляды добавил, покосившись на Капитана и Макса: – Да это я так, к слову...
– А кусочек Вольки ты принесла? – Кирилл вскинул на меня изумрудный взгляд.
– Ну да, – кивнула я. – Только я не знаю, как его отдать. Он мне в ладони впитался.
– Как это? – он изумился.
– Вот так, – я сложила ладони горсточкой.
Снова мягкая теплота как пуховое одеяло окутала меня с головы до ног, над ладонями замелькали золотые искры, но не собирались в шарик. Зависнув небольшим облаком, они вдруг рассыпались, разлетелись по всему камбузу и... исчезли. Почему-то мне показалось, что искорок этих было больше, чем я видела над лицом Фектума, гораздо больше – раза в два... И показалось, что не все они разлетелись по камбузу, что часть их осталась у меня на руках. Но, внимательно, чуть ли не носом, изучив собственные ладони, я так ничего на них и не обнаружила.
-Предлагаю по полтешку за успех нашего безнадёжного предприятия! - Торжественно провозгласил довольный Андр, доставая из кармана плоскую фляжку. Мы уже выдержали некоторое время после разгрома лаборатории, никто на нас не кидался из кустов, небо не упало нам на головы, а стихший вдруг природный шум доказал, что мы пнули босса в нужное место.
-Пёся, ну итить-колотить! - возмутился я, хотя по эмоциональному состоянию был с ним солидарен, и вовсе даже не против допинга. - Ты сюда-то как протащил??!!
-А чего тут сложного-то? С чем спать ложился, то и пронёс.
-Мне тоже не помешает, - поёжился Макс. - Потряхивает что-то.
Отхлебнули по пятьдесят фронтовых, как положено. И пошли дальше дозором. Задач же боевых поставлено не было, да и кому бы их нам нарезАть. Указания всегда сверху вниз. По субординации мы сами были верхними командорами. Только здесь рулил Алекс, получивший задание от Ордена. Но мы ему не подчинялись. В общем, всё перепуталось, как обычно. Древние римляне, или греки, такие узлы разрубали. А наши по тихому, со стаканчиками в руках, находили точки соприкосновения, и решали все вопросы. Слева нас рать. Справа нас рать. (Ох уж этот великий и могучий...) Приятно с похмелья мечом помахать. Словно все победы достигались без мозга вообще. Лишь на авось, небось, хотелось и моглось. Тьфу. Провокатор этот Водолаз. Когда я отделился от непродуктивной кучи своих мыслей, Андр и Макс уже друг друга "тыменяуважали".
-Дядьки, а мне вторую ночь Ксюха снится. - Главмех горестно вздохнул. - Плохо ей с Тимурханом этим.
-О, как говорят гусары, - Пёся вскинулся, словно вспомнил оригинальный тост за вконец заскучавшим застольем, - за баб не чокаясь!
-Вот ты болтун! - я чуть не выронил флягу, - За них стОя, с локтя, как там ещё...
-И каком кверху! - Андр отобрал у меня, замешкавшегося, ёмкость, и хорошо так глотнул. - Макс, жён бывших не бывает. Они всё равно втыкают в тебя чего-то, и от этой хрени ты никогда больше не избавишься.
-А разве не наоборот? - Макс выпал из своей рефлексии.
-Чего наоборот? - Выпал и Андр, и теперь они оба глядели друг на друга, словно встретившись после угарной вечеринки, и как будто не узнаваясь.
-Ну, кто в кого тыкает.
-Э, брат, ты не понимаешь. - Водолаз поудобнее уселся на траву. - Для твоего тыкальника у них есть специальные уловители и нейтрализаторы. Я бы даже сказал утилизаторы. Они твои энергии направляют в русло, и куда-то там сплавляют. Сами получают какие-то проценты, без базара. Не забесплатно же страдать.
-Чего это они страдают? - Я заинтересовался теорией. Нечасто Андр выдавал такие глобальные изречения.
-Защитная реакция такая. Они же не могут признаться, что от тебя зависят. Ты за ними бегаешь, а не они за тобой.
-Ксюха всё равно лучшая... - Макс опять пустился в грустные размышления.
-Чиф, он не с нами сейчас, - почти не снижая громкости голоса, констатировал Андр. - Мы точно не пойдём к нашим на выручку?
-Пёся, я его опасаюсь... - После четырёх стопок признаваться в своих слабостях было легче.
-Алекса? Я тоже, если честно. Он какой-то... Наполеон.
-Не похож, - отрезал я.
-Да не внешне. Он многослойный. Как торт. Вот вроде только что его понял, просчитал, раскусил. А он - херак! - и совсем другой человек перед тобой! Не люблю я таких. Не доверяю им.
-Ну, помимо хранителя там Оракул.
-Ага. И Старпом, который за неё кому хошь глаз высосет.
-Всё равно, неспокойно как-то. Мы вот здесь употребляем спиртные напитки на лоне природы... А они там с мировым злом бодаются.
-Не, ну мы тоже всыпали врагу по первое число, - Макс вдруг выронил свои лирические мысли, и оказался рядом.
-Воткнули, по самое не балуйся, - сыронизировал Водолаз, хитро глядя на товарища. - Наши тыкалки крепки, разбегайтесь, чуваки!
То ли мир Фектума обладал необычными свойствами, то ли Андр ловкостью рук умело менял фляги, но мы отхлёбывали и отхлёбывали, а огненная вода всё не кончалась. Вопреки здравому смыслу, остатки которого взывали к благоразумию и прекращению банкета. Однако рациональное более не имело над нами власти. Организмы, что называется, завелись.
-Вик, веришь, вот сейчас проснусь и признаюсь! - Я слегка опешил от неожиданности. Видимо эта фраза была продолжением Пёсиных неозвученных речей. Не варись я в этой каше столько лет, и не понял бы, кому и в чём он собрался признаваться.
-А я вот не пойму, почему до сих пор? - Мои недоумевающие жесты ладоней едва не лишили Водолаза зрения.
-Ибо всё, что - оно, на самом деле ни хрена! - судя по выражению лица Андра, он сейчас внутренне уподобился Диогену, который в состоянии "сильного алкогольного" уже не мог вытолкнуть из бочки себя самого, но умные мысли миру ещё родил. - Шеф, а что там с блокнотом генерала?
-Вот ты злопамятный. Я его и не открывал толком.
Да, не отрицаю, даже не заглянул в него. А ведь там наверняка что-то важное для Василия Никитовича, а может и для меня самого. Ведь не зря же он эти сшитые листки бумаги так настойчиво мне вручил. Вдруг там какая-нибудь информация, что помогла бы нам уже давно решить вопрос с этим инженером, безо всяких уловок с коллективным походом в царство Морфея. Именно во сне можно сюда попасть почему-то. Они с Фектумом в сговоре что ли? Но гадать можно бесконечно, проще взять да посмотреть. И пока Андр с Максом отвлеклись на восхваление Ксюхиных достоинств, в свойственной для очередного этапа застолья восторженности, особенно когда сам объект обсуждения отсутствует, я полез в карман и вытащил генеральскую книжицу в кожаном переплёте. И на первой же странице...
"Готов я был к ногам твоим прекрасным Сложить знамёна конченных врагов. Но ты не согласилась. И несчастный К отказу оказался не готов! Где ключ к твоим воротам неприступным? Куда мне сунуть (зачеркнуто) вставить (зачеркнуто)"
И в таком же стиле страничек десять, исписанных мелким неровным почерком, с прыгающими буквами, строчками, теряющими горизонт, и словно ползающими по бумаге в поисках выхода. Чёрт! И что это значит? Нет, смысл текста, отражающего душевные порывы Гусева предельно ясен. И даже кому были посвящены эти стихи. Хотя, не факт. Мало ли, он же помотался везде и всюду, и мог встретить сколько угодно прекрасных дев. Но зачем именно мне он доверил тайные свои секреты? Чтобы я передал блокнот Ангелу? Ну так бы и сказал, мол, вот, это для неё. Хотя, такие черновики не для чужих глаз. Вот когда стих окончен, всё лишнее и постороннее вымарано твёрдой рукой, и строфы, подобно стоящим в строю войскам, ранжированы в квадраты, вот только тогда переписанный набело вирш является адресату. Значит Гусев перепутал блокноты, и этот мне сунул по ошибке? Кто их знает, может им на службе выдают, как и форменную одежду, под роспись, такие вот записные книжки, чтобы даже в личных мыслях был военный порядок. Однообразие есть основа армии. Эх, Василий, наверное хлопаешь себя сейчас по карманам, в поисках заветного дневника. Посетило вдохновение, да записать некуда.
Донельзя брутальные самцы уже съехали с Оксаны на других не менее очаровательных особей противоположного пола. И поэтому не заметили, что я доставал блокнот, пролистнул его, и снова спрятал. Ну и хорошо. Не надо Андру знать, что он скрывает. Мало ли, парень ревнивый, горячий. Пустит под нож генеральские страдания.
Я уже потянулся подёргать Пёсю за рукав, чтобы приложиться к фляге, как вдруг прямо под нами, с оглушительным треском, словно рвалась материя самого мироздания, разверзлась бездна, и мы рухнули в НИЧТО...
По вздрагивающей на моём плече руке я поняла, что Хранитель оказался не готов к такому повороту, где-то он ошибся, прокололся, хотя казалось, что всё идёт хорошо. Теперь он мучительно пытался сообразить, как ему поступить, чтобы с одной стороны, показать создателю свою преданность, с другой – не дать меня ему на растерзание.
– Виртутем миам супер те, – очень тихо проговорил Фектум и снова приказал: – Дай сюда!
Алекс вдруг привлёк меня к себе, сжал мои плечи обеими руками, и я услышала его голос:
– Подойди и возьми.
В глазах инженера сверкнула ярость. Побелевшие губы дёрнулись в ядовитой ухмылке, ноздри мелко задрожали.
– Ты думаешь, всё так просто, Алекс? – вкрадчиво произнёс Фектум. – Думаешь, подняв завесу, этот выродок – твоя девчонка лишила меня власти над тобой? – его тон стал ещё более вкрадчивым, когда он начал говорить знакомые мне слова: – Твой мир разрушен...
– Ошибаешься, Фектум, – Хранитель говорил ровно, лишь безмерная горечь ощущалась в его голосе, – это твой мир разрушен.
Он оттолкнул меня и шагнул к Фектуму. Инженер выдернул пистолет, Алекс ударил его по руке, но тот успел нажать на курок, и выстрел прогрохотал в котловине гулко, как в кастрюле. Пуля впилась в землю в метре от меня. Хранитель сжал кисть инженера, оружие упало к их ногам.
– Ты был неосторожен, Фектум. Ты был так неосторожен, что даже не допускал мысли, что я вспомню всё… – сдержанно проговорил Алекс. – Ты был очень неосторожен, когда записывал голосовые команды для своего мира при мне. Ты был так неосторожен, что позволил мне узнать команду для автономного узла, для того самого автономного узла, который уничтожает твой мир.
– Твои друзья разрушили главный генератор, – возразил Фектум, – ты же слышишь, как тихо вокруг. Этот мир уже не подвластен командам.
– Неужели? – улыбнулся Алекс. – Ты дал мне имя Мер-Ур, имя живого воплощения солнечного бога Ра, ты дал мне право говорить его словами. Его командами.
– Заткнись, – нервно воскликнул Фектум.
– Твоя власть закончилась, – Хранитель снова улыбнулся и внятно проговорил: – Я создал четыре ветра, чтобы человек мог дышать в отведённое ему время...
Неподвижный воздух котловины вдруг пришёл в движение, словно с четырёх сторон по её склонам воздушные потоки рухнули вниз, столкнулись над бездной и закрутились в воющем вихре.
– Замолчи, Алекс! – крикнул Фектум.
– Я создал великий потоп, чтобы каждому досталась часть его! – торжественно произнёс Алекс, протянув руку к холму, возвышающемуся над котловиной.
– Не смей!!! – завопил Фектум, оборачиваясь, и тут же упал навзничь, сбитый ударом Алекса в висок.
– Оракул! – крикнул Алекс.
Я метнулась к Фектуму, перевернула его на спину. Он был без сознания. Я растерянно стояла перед ним на коленях, не зная, что мне делать, как заставить часть Волькиной души выбраться из разума создателя.
Мир вокруг бушевал в сумасшедшем ветряном вихре. Глухой рокот зародился где-то за краями низины и, нарастая, заполнял собой котловину. Я взглянула в сторону холма. Он дрожал и осыпался на глазах. Тут и там по его склонам сползали огромные куски почвы, каменные глыбы скатывались к его подножию, а над вершиной холма, которая теперь была гораздо ниже, чем каких-то десять минут назад, уже появлялись брызги воды.
Вдруг Фектум шевельнул головой, тихо застонал, и тут же Алекс снова ударил его в тот же висок. Инженер обмяк, над его лицом замелькали робкие золотистые искорки, собираясь в небольшой плотный комочек размером не больше шарика для пинг-понга. Я подставила к шарику ладони, сложив их горсточкой, и он доверчиво скатился в них, растёкся лужицей и исчез, словно впитался в мои руки. С головы до ног меня окутала мягкая теплота, я радостно подняла глаза на Алекса, но он, сурово сдвинув брови, смотрел в неподвижное лицо Фектума.
Рёв воды заполнил котловину, заглушив даже вой ветра. Холм уже перестал быть холмом – он полностью разрушился, и мощный поток воды, то самое море, о котором говорил мне когда-то инженер, ворвался в низину. Достигнув бездны, вода с шумом и грохотом низвергнулась в неё.
– Просыпайтесь, Оракул! – прокричал Алекс.
– А вы? – крикнула я в ответ. – А он? – показала я на инженера. – Он же без сознания, надо, чтобы он очнулся! Иначе он ведь не сможет проснуться.
Алекс схватил меня за плечи, поставил на ноги и, глядя прямо в глаза, приказал:
– Просыпайтесь! Сейчас же! Я обещал, что вы проснётесь, и вы это сделаете сейчас же!
– Но вы... но он... – растерялась я.
– Я же помог получить то, что было нужно вам! – в глазах Алекса застыла холодная решимость. – Теперь вы не мешайте мне сделать то, что нужно мне!
– Алекс, не надо! – я в отчаянии попыталась убедить его изменить намерения.
– Я сказал – просыпайся! – лицо Алекса превратилось в застывшую маску, и он с силой оттолкнул меня в сторону.
Я упала на спину, но вместо земли оказалась в тёплой мягкой темноте, наполненной знакомыми голосами: "Просыпайся... просыпайся... Оракул, просыпайся... проснись же, девочка... Просыпайся!"
Мы остановились метрах в пяти от края ямы. Мне очень хотелось заглянуть в неё, но Алекс еле слышно проговорил:
– Не стоит сейчас этого делать. Не исключено, что у вас будет возможность заглянуть в эту бездну, но лучше бы этого не случилось – дна там нет. Мир искусственный, и там просто ничего нет... А теперь будьте внимательны, – его голос нервно дрогнул. – Теперь мы либо победим, либо погибнем.
Я испуганно дёрнулась, очень захотелось напомнить Алексу про обещание, которое он дал Артёму. Но тут же пришла спасительная мысль, что под словом "погибнем" Хранитель имел в виду не смерть, а провал нашего предприятия, и сразу стало спокойнее. Потому что пока мы живы, надежда есть. Сразу после этого я увидела причину волнения Алекса – из лиственного леска, спускающегося по склону "казана", на поляну вышел сам создатель этого мира.
Фектум был в том же колониальном наряде – белоснежные рубашка и шорты дополнялись всё тем же пробковым шлемом. Одну руку он сунул в карман, во второй держал прутик и легонько похлопывал им себя по ноге. Неспешная походка, которой он приближался к нам, показывала, что он ничего не опасается или же хочет показать, что ничего не опасается. На перекинутом через плечо ремне висела круглая фляга, на поясе болталась небольшая кожаная пистолетная кобура.
– Алекс... – инженер остановился в паре метров перед нами. – Ты задержался, – он холодно взглянул на Хранителя.
– Возникли сложности, – ровно ответил тот.
Я старательно про себя повторяла за ними их фразы.
– Ты выполнил задание? – Фектум отбросил прутик в сторону.
– Не в тот виде, что ты его давал.
– Ты принёс редитус? – Фектум начал терять терпение.
– Нет. Но я принёс кое-что получше, – Алекс подтолкнул меня вперёд, не убирая руки с моего плеча.
– Ты привёл мне моего собственного раба и считаешь, что он сможет заменить Volatile? – гневно воскликнул Фектум.
– Я знаю, что это твой раб, – кивнул Алекс, голос его звучал так же ровно, как и в начале разговора. – Редитус находится в сердце Volatile, и взять его оттуда может только Капитан… или ты.
– Только для этого Volatile должен быть здесь!
– Я знаю. Поэтому я привёл тебе то, что призовёт Volatile лучше, чем редитус, лучше, чем твой зов – этот раб. Volatile придёт сам и приведёт с собой всех, кто находится на борту корабля. Среди них есть живые и призраки, у тебя будет много материала для работы.
Фектум прищурился и пристально посмотрел на меня.
– А ты, пожалуй, прав, Алекс, – усмехнулся он. – А я-то, грешным делом, подумал, что ты тоже стал таким же отступником и изменником, как Volatile! Что ж, я буду рад, если окажется, что я не прав относительно тебя.
– Я всегда был верен тебе, Фектум, ты же знаешь.
– Да? Тогда зачем ты уничтожил Сит-Амета? – усмехнулся Фектум.
– Его уничтожил другой.
– Где он теперь?
– Проснулся.
– Алекс, давай начистоту, – Фектум слегка отступил. – Ведь мне известно, что ты пришёл сюда с кучей народу, единственной целью которых было навредить мне и моему миру. И они испоганили его своими лапами! – он злобно топнул ногой. – Я ещё не починил верфь, а они уничтожили мастерскую, уничтожили основную лабораторию, погубили двух моих охранников, и мне придётся восстанавливать всё это не один день!
– Когда Volatile приведёт сюда свой экипаж, у тебя не будет нехватки в рабочих руках, Фектум. Среди них есть первоклассные механики, они починят роботов и всё остальное в два счёта. Даже если они откажутся это делать, у тебя есть множество способов заставить их, верно? – усмехнулся Алекс.
Слушая этот разговор, я теряла уверенность в Алексе, а проговаривая про себя фразы этих собеседников, ощущала почти физическую боль от его обмана. Последние же слова Хранителя окончательно выбили меня из с трудом сохраняемого равновесия, я попыталась вырваться, но его рука, по-прежнему лежащая у меня на плече, нажала на него сильнее.
– Стой спокойно! – рявкнул он, и то же время кончики его пальцев несколько раз мягко шевельнулись.
Фектум уставился мне в глаза. "Стой спокойно, стой спокойно, стой спокойно", – я постаралась заполнить мысли последней услышанной фразой.
– Где Volatile? – совершенно неожиданно спросил он меня.
Я молчала, и Фектум повторил вопрос.
– Отвечай! – Алекс дёрнул меня за плечо, но движение его было не грубым.
Мне припомнились все его наставления, но как же сложно было верить ему, слушая этот разговор!
– Там, где ты его не достанешь! – бросила я.
Фектум сжал побелевшие губы и протянул руку:
– Дай её сюда!
– Не стоит, – возразил Алекс. – Я же знаю твои методы, а она просто слабая женщина, может не выдержать, и станет бесполезным куском мяса.
– Это я буду решать! – рявкнул Фектум. – Я ещё не сказал, что ты вернул моё доверие, Алекс! Дай сюда!!!
Невыносимо болели руки – ладони были изодраны, кожа свисала с них безобразными клочьями, кровь крупными каплями текла по пальцам и капала на траву. Алекс пошарил взглядом вокруг, сильно хромая, прошёлся вдоль камней, сорвал несколько круглых листьев, похожих на лопухи, потёр их и положил мне на ладони.
– Сожмите кулаки, – сказал он, – боль утихнет.
Легко сказать – сожми кулаки, когда на руках нет живого места! Но, закусив губы и зажмурившись, я всё же это сделала, хоть и не сразу. В самом деле через пару минут боль стала утихать. Алекс снова сел на землю, с болезненной гримасой принялся растирать ногу.
– Вы ранены? – спросила я. – Вам тогда тоже нужно проснуться.
– Вы тоже ранены, Оракул, – усмехнулся он, кивнув на мои руки. – Но, если мы все проснёмся, кто освободит Volatile?
Я не нашла, чем возразить ему. Алекс поднялся, попытался пройтись, чертыхаясь. Но, похоже, с ногой у него было неважно – он едва ступал на неё и вряд ли мог теперь идти дальше. Доковыляв до Сит-Амета, он опустил его руку вниз и сдёрнул балахон, обнажив тело пояса. Оказалось, что имитация человеческой кожи продолжается лишь до середины груди, дальше шёл слой серого пластика, покрытого засохшими струйками крови. Алекс засунул руки роботу подмышки, словно собирался пощекотать его, и часть серой груди медленно съехала вниз, обнажив небольшую панель со множеством кнопок и индикаторов. Индикаторы вразнобой загорались и гасли, Алекс некоторое время наблюдал за ними – интервалы между вспышками постепенно увеличивались, а периоды свечения, как и его интенсивность, наоборот, уменьшались. Через несколько минут индикаторы мигнули последний раз и погасли окончательно. Алекс, оставив панель открытой, снова натянул на плечи робота балахон и толкнул тело. Сит-Амет беззвучно повалился на бок.
– Похоже, наши диверсанты всё же добрались до лаборатории, – проговорил Хранитель, возвращаясь ко мне. – Сит-Амет потерял связь с базой, значит, она больше не работает, – он помог мне подняться. – Теперь нас с вами ждёт самое трудное – встреча с Фектумом. Если всё пройдёт нормально, и часть Volatile сможет освободиться из его разума, забирайте её и сразу просыпайтесь, хорошо?
– А вы? – заволновалась я.
– Я тоже, – помолчав, кивнул Алекс. – Но я обещал, что вы вернётесь, поэтому сначала проснётесь вы, чтобы я точно знал, что выполнил обещание.
– Теперь слушайте внимательно, – Хранитель нахмурился. – Когда Сит-Амет нашёл нас, я уже знал, что Фектуму известно о том, что я пришёл в его мир, и что он подозревает меня. Вы слышали слова робота – я в самом деле потерял доверие создателя, так что теперь сложно сказать, как он поведёт себя. Вы помните, что говорила Дамарис? Чтобы освободить часть души Volatile, Фектум должен потерять сознание. Так что нам нужно быть максимально близко к нему.
– Почему? – глупо спросила я.
– Потому что крепкий и здоровый мужчина не может лишиться чувств от вида хромого мутанта и окровавленной испуганной женщины, – усмехнулся Алекс. – Мне неприятно говорить вам это, но он должен позволить мне подойти к нему на расстояние удара, понимаете? Поэтому я хочу, чтобы вы подыграли мне, когда придёт Фектум. Ни о чём не думайте, он умеет читать мысли. Я заговорю с ним, он ответит – можете повторять про себя наши фразы, петь, читать стихи... Словом, займите разум чем-нибудь не относящимся к цели нашего нахождения здесь... И самое главное – не бойтесь ничего, хорошо? Мы должны выйти к месту аварии и ждать там создателя. Что бы не происходило дальше, верьте мне, слышите?
Я молчала, и он слегка тряхнул меня за плечи:
– Оракул, прошу вас! Если вы не поддержите мою игру, мы все, в том числе те, кто сейчас на корабле, и сам Volatile окажемся в руках Фектума, и тогда он уже нас не выпустит.
– И что я должна делать?
– Что угодно. Вы можете делать что угодно кроме того, что может дать Фектуму хоть малейшую зацепку для понимания, что мы действуем заодно, понимаете?.. Но лучше вовсе ничего не предпринимайте, будьте просто наблюдателем. Если он что-то заподозрит... Оракул, вы должны быть всегда рядом со мной, чтобы я мог в любую минуту защитить вас... Доверьтесь мне.
Мне было страшно оставаться в этом мире без моих друзей, мне было страшно довериться Хранителю, мне было страшно снова попасть в руки Фектума. Но единственный выбор, который у меня был – это послушаться Алекса и выполнить его просьбу. Правда, я могла бы и просто проснуться... Но тогда Волька по-прежнему останется рабом чудовищного жестокого создателя. И я медленно кивнула.
Алекс прикрыл глаза, вздохнул, развернул меня и слегка подтолкнул в спину. Мы пошли через поляну, я – впереди, за мной, положив мне на плечо руку, тяжело хромал Алекс.
– Остановитесь на безопасном расстоянии от края, – услышала я его шёпот, – вот здесь. Стоп.
Что-то мелькнуло над головой Сит-Амета, ослепительно сверкнуло, отбросив луч мне в глаза. На миг, лишь на миг я моргнула, и тут же голова охранника распалась на две части до самых плеч, и обе половинки отклонились друг от друга, покачиваясь каждая на своей половинке шеи, капюшон упал на широкие плечи подобно широкому воротнику. В лицо мне полетели сероватые слизкие ошмётки. Между половинками головы я увидела бледное лицо Артёма с прилипшей ко лбу прядью волос и его вцепившиеся в топор поднятые руки. Держащие меня пальцы сжались ещё сильнее. От боли, ужаса и отвращения я едва не отключилась, но тут снова сверкнуло, на этот раз слева, и обе части головы упали на землю. Поток тёплой крови хлынул мне в лицо, хватка Сит-Амета ослабла, я грохнулась на спину и, взвизгивая, откатилась в сторону.
– Откуда у него кровь??? – завопила я. – Откуда у него кровь??? Он же робот, откуда кровь???
Залитый кровью безголовый монстр не упал замертво, а выхватил из-под балахона свой ужасный кнут. Сбылось ещё одно моё кошмарное видение – безголовый Сит-Амет, размахивая своим кнутом, развернулся на сто восемьдесят градусов. Я видела, как растерянный белый как полотно Артём отступил и попытался снова ударить чудовище топором, но не успел. Кнут, просвистев в воздухе, обвился вокруг ног призрака, и тот плашмя рухнул на землю, выронив оружие. Сит-Амет подтащил его к себе, каким-то неуловимым движением освободил кнут и с размаху хлестнул им Артёма, уже пытающегося подняться на ноги. Удар словно припечатал Тёмку к земле. Кнут снова просвистел в воздухе, и распоротый как ножом свитер окрасился кровью. Артём взвыл от боли, поджимая под себя руки, когда Сит-Амет ударил его в третий раз.
Тёмкин крик вывел меня из ступора, я вскочила на ноги, вопя что-то нечленораздельное и желая только одного, отвлечь монстра от его жертвы. Но он не обращал на меня внимания и снова поднимал кнут. Схлынувшая кровь обнажила срез шеи Сит-Амета, обнажив искрящиеся обрывки проводов, мигающие лампочки и какие-то шевелящиеся как щупальца металлические сочленения. Едва соображая, я с разбегу запрыгнула на спину робота и, не обращая внимания на порезы и слабые электрические разряды, принялась давить эти светящиеся лампочки, рвать цветные провода и ломать тонкие металлические щупальца.
Очередной удар Сит-Амета так и не достиг цели. С занесённой рукой он вдруг вздрогнул, медленно опустился на колени и остался в этом положении. Я скатилась с его спины, чуть не на четвереньках бросилась к неподвижно лежащему вниз лицом Артёму.
– Тёма! Тёмка!!! – я боялась к нему прикоснуться, глядя, как пропитывается кровью вспоротый кнутом свитер.
– Я убил человека, – пробормотал он, со стоном пытаясь повернуться на бок, – я убил человека...
– Он робот, Тёмочка, – пролепетала я, – у него провода...
– Кровь...
– Это так, для виду, у него лампочки и провода... Тёма, Тёма... Ты должен проснуться...
– Как же больно! – он не сдержался от вскрика, сделав неловкое движение. – Я даже не знал, что этому телу может быть так больно...
– Просыпайся! – крикнула я.
Подволакивая одну ногу, к нам приковылял Алекс.
– Артём, вы должны проснуться, – он сел на землю возле призрака. – Слышите? Сейчас же просыпайтесь! Кнут Сит-Амета пропитан ядом. Не все выживают даже после одного удара. Слышите вы? Просыпайтесь, пока не поздно!
– Тёмка, ты обещал!!! – взвизгнула я, услышав слова Хранителя. – Ты обещал проснуться!!!
– Я не могу, – прошептал он, всё же кое-как повернувшись на бок.
– Ты должен, Артём, – настойчиво проговорил Алекс.
– Я не могу оставить её с вами, – на мгновение Артём взглянул на меня и повернулся к Алексу.
Я увидела его искажённое от боли мёртвенно-бледное лицо. Он пристально смотрел на Алекса, я вдруг поняла, что между ними происходит какой-то немой диалог. Хранитель сжал руку призрака.
– Послушай, я не тот Алекс, которого ты вынес из сгорающей земли, – проговорил он. – Теперь я знаю цену жизни, особенно цену жизни любимого человека. Просыпайся, слышишь? Я обещаю тебе, что она вернётся. Просто пока она нужна здесь, она должна принять часть души Volatile и вернуться вместе с ней. Просыпайся, пока не поздно, здесь твоё тело отравлено, там ты справишься.
– Обещай мне проснуться, – попросил Артём, – девочка моя, обещай вернуться... Алекс, ты обещал, – он закрыл глаза.
– Я вернусь, только ты сейчас проснись, проснись, пожалуйста, ты обещал, что не заставишь себя уговаривать, – пролепетала я.
Артём таял медленнее, чем Игорь, и это привело меня в ужас, живо воскресив в памяти давние события, когда Ангелы смерти едва не отобрали его у меня... Я ощупывала залитую кровью траву, на которой только что лежал мой Тёмка, и убеждала себя, что он сейчас проснулся на барке, что с ним всё в порядке и что он там встретил целого и невредимого Игоря... А может быть, и Капитана с Андром и Максом.
Алекс тронул меня за плечо и повёл вокруг рукой. Я удивлённо огляделась. Безголовый Сит-Амет по-прежнему стоял на коленях с поднятой вверх рукой в луже собственной крови, которая ещё не впиталась в землю. Поодаль на поляне по-прежнему зияла чёрная дыра. На склоне пестрела альпийская горка. Но кое-что изменилось в этом мире – над всем этим царила полная тишина...
– Ну здравствуйте, гости дорогие, – знакомый голос за спиной прозвучал настолько неожиданно, что я едва не завопила от ужаса.
Распластавшись по каменной стене, я боялась даже пошевелиться.
– Фектум будет рад твоему возвращению, раб, – слова явно относились ко мне.
Я заставила себя повернуться, но ноги подкашивались, так что мне пришлось привалиться спиной к камням. Артём и Алекс уже стояли лицом к Сит-Амету.
– Ты здесь не нужен. Туристы сюда больше не допускаются, – охранник в упор смотрел на Артёма. – Создатель определит, как поступить с тобой... Фектум ждёт тебя, – холодные бледно-голубые, почти белые глаза остановились на лице Алекса. – Ты выполнил задание?
– Я не должен отчитываться перед тобой, Амет, – ответил Алекс.
– Я просто спросил, – Сит-Амет пожал плечами. – Ты можешь дождаться его здесь. Но раба доставлю я сам.
Мои спутники не успели даже шевельнуться, как Сит-Амет подхватил меня за локти и зажал подмышкой, как неодушевлённый свёрток. Артём и Алекс бросились мне на выручку, но робот свободной рукой отмахнулся от них, как от назойливых мух. Силы этого внешне непринуждённого движения хватило, чтобы оба они покатились кубарем в разные стороны. Артём ударился затылком о камни и, стоя на четвереньках, замотал головой. Алекс подскочил и, выхватив топор, метнул его в робота. Но тот подхватил оружие на лету, откинул в сторону.
– Это была ошибка, Алекс, – заметил он. – Но Фектум предупредил меня, что ты вызываешь у него подозрения. Значит, создатель прав? Ты тоже стал другом Volatile? Другом раба… Хуже того, раба, который отступился от своего создателя. Мне жаль тебя, Алекс, – он выбросил вперёд руку. – Терминус!
Из рукава его балахона вылетела, разворачиваясь в воздухе, тонкая верёвочная сеть. Алекс упал, откатился в сторону, но сеть накрыла его, скрыв под собой половину тела от пояса до левого плеча, так что голова и правая рука оставались всё же свободными. Но, видимо, и в таком положении сеть оказывала своё действие, потому что Алекс взвыл и бессильно замолотил свободной рукой по земле.
Сит-Амет развернулся и зашагал вдоль каменного бруствера, намереваясь выйти на поляну. Я тщетно попыталась вырваться, но он сильнее прижал меня к себе, чтобы удержать в том же положении. Однако, извиваясь под его рукой, я почувствовала, что смогу освободиться, если только постараюсь.
Широкий плащ Маленького Хранителя, который я не снимала с себя с того момента, как Алекс накинул его мне на плечи, был сшит из плотной, но очень гладкой ткани. При ходьбе он струился и не сковывал движений, а сейчас, будучи обмотанным вокруг меня, как обёртка, плащ превратился во множество скользящих складок. Сит-Амет сделал лишь несколько шагов и едва успел достичь края каменной гряды, как я, извиваясь не хуже насаживаемого на леску червяка, буквально выскользнула на землю, оставив плащ в руках робота.
– Беги! – крикнул Артём, только успевший подняться на ноги.
Я подскочила и бросилась наутёк, как мне показалось... Но разве может человек убежать от робота, особенно если этот человек – я? Сит-Амет настиг меня ещё до того, как я успела хоть мало-мальски разогнаться. На этот раз он схватил меня за плечи, развернул лицом к себе и приподнял, так что наши лица оказались на одном уровне. Ростом же этот охранник был на полголовы или даже на целую голову выше Артёма, и теперь мои ноги свободно болтались над землёй. Я успела увидеть за его плечом Алекса, который с болезненной гримасой пытался освободиться от сети с помощью топора. Призрака скрывала мощная фигура робота.
– Ты не должна больше сбегать, рабы должны подчиняться, – наставительно проговорил Сит-Амет, – Фектуму нужен материал для работы.
– Я не раб! – у меня хватило смелости огрызнуться.
– Ты – раб, – с тем же назидательным тоном возразил робот. – Ты друг раба, а друг раба – сам раб. Фектум не позволил Volatile уйти. Он был разгневан, когда ты и Volatile посмели сбежать. Ты будешь наказана за побег. Когда Volatile придёт на зов создателя, вы будете наказаны оба. А сейчас я доставлю тебя к Фектуму.
Не прошло и получаса, как Алекс остановился на краю леса и оглянулся на нас.
– Мы почти на месте, – сказал он. – Будет идеально, если мы спустимся в низину и укроемся за теми камнями, – он указал на небольшую каменную гряду метрах в ста от чернеющей ямы. – Там мы будем невидимы даже для охранника, он не умеет видеть сквозь камни.
– Камер наблюдения или каких-то других устройств там нет? – спросил Артём.
– При мне их не ставили, – пожал плечами Алекс, – и я очень сомневаюсь, что поставили после. Фектум не любит оставлять рабочих одних. С ними всегда либо он сам, либо Сит-Амет. На короткое время может доверить наблюдение Майлису – бригадиру или Празидио – начальнику охраны.
– Они тоже роботы, как Сит-Амет?
Алекс нахмурился и потёр руками виски.
– Я не знаю. Я всегда считал их людьми. Но... Он ведь мог внести изменения в прошлое...
– Изменив тем самым будущее? – скептически хмыкнул Артём.
– Будущее нельзя изменить, – заметила я, припоминая слова Дамарис, – будущего нет. Его можно только направить в нужном направлении, но для этого нужно быть... Оракулом.
– У Фектума не было Оракула, – сказал Алекс, – он всегда говорил, что порталы заменяют ему самых лучших предсказателей.
– Ну что ж, – вздохнул Артём, – попробуем направить его будущее в нашем направлении?
Похоже, здесь всё постоянно подвергалось всевозможным изменениям, словно отдельные участки создавались по воле сиюминутных капризов. Местность перед нами понижалась, образуя почти круглую котловину, словно мы стояли на краю огромного казана или сковородки-вок. Склон, по которому нам предстояло спуститься, был почти голый, лишь кое-где из жухлой травы торчали какие-то чахлые кустики. Чуть поодаль травяной покров напрочь отсутствовал, уступив место ровному слою песка. С другой стороны сочно-зелёная трава была ровно подстрижена, и на этом своеобразном газоне красовалась разноцветная альпийская горка, чуть дальше – небольшой лиственный лесок. Напротив нас стенка "казана" была значительно ниже, зато в её центральной части возвышалось подобие холма.
Это место изменилось, и всё же оно было знакомо до боли. Там, где сейчас сверкала яркими цветами альпийская горка, я увидела себя в этом мире в тот памятный раз, когда едва не стала частью портальной сети. Внизу, где в низину спускался лесок, я беседовала с Фектумом. А холм, по словам Фектума, скрывал за собой море. Странно устроен этот искусственный мир, интересно было бы увидеть его на карте. Судя по тому, что я успела увидеть за последние сутки, получалось, что мир состоит из двух частей, одна из них – суша, вторая – вода, то самое море. Если, конечно, Фектум тогда не обманул меня. "Тот холм не выдержит натиска моря, что напирает на него с той стороны", – отчётливо вспомнились его слова. Видимо, выдержал, раз стоит себе на прежнем месте. Впрочем, чему удивляться – всё здесь подвластно воле создателя.
И в центре этой котловины, в том месте, где лежал в моём первом сне израненный "Летучий", зияла чернотой большая дыра с рваными краями. Вокруг неё валялись доски и брёвна, предназначенные для починки корпуса корабля. Я не могла вспомнить подробностей своего чудесного спасения. Помню лишь, что наступил зловещий рассвет, когда Волька и я должны были стать единым существом, обеспечивающим какие-то новые возможности для средоточия порталов. Помню, как сжималась над ним и мной энергетическая сеть, и как он пытался защитить меня от её голубых сполохов, как появлялись на золотистом облаке его тела алые пятна ран. Потом была темнота, и я очнулась на руках Артёма. Помню, как он, подхватив меня, бежит на барк, как белая молния из ладони Фектума вонзается в Вольку, и как Тарра, раскинув в стороны руки, защищает его от этого белого уничтожающего луча.
Алекс коснулся моего плеча, прервав ход размышлений, и начал быстро спускаться. Мы с Артёмом последовали за ним, и вскоре наша компания уже сидела за каменным укрытием, как за бруствером.
– Теперь ждём, – сказал наш проводник, прижимаясь спиной к камням.
– Фектум поселил в этом мире только тех двух чудищ, что нам встретились вчера? – поинтересовался Артём.
– Нет, – возразил Алекс. – Здесь всегда было много животных и птиц. Все – результаты генетических экспериментов, как... – он слегка запнулся, – как я. Насколько я знаю, самых опасных он уничтожил. Я сам обратил внимание на то, что мы никого, кроме тех двух, не встретили... Может быть, он внёс изменения, которые мне неизвестны. Ведь я бывал здесь не так часто, чтобы знать этот мир достаточно хорошо. Постоянно тут находится только Сит-Амет. Насколько я знаю, конечно...
– Если в этом конкретном месте мира сам Фектум бывает часто, то можно надеяться, что здесь опасных зверей нет, верно? – осторожно предположила я. – И насекомых тоже.
– Думаю, да, – согласился Алекс.
Я содрогнулась и опасливо огляделась по сторонам. Он думает! А если он ошибается? Но в этот момент наступил день, и страх перед встречей с генно-модифицированными насекомыми испарился. Теперь нужно было следить за поляной, куда должен прийти Фектум, а мы даже не продумали плана наших дальнейших действий ни на тот случай, если он будет один, ни на тот, если он явится с бригадой рабочих. Поэтому мы сосредоточили своё внимание на поляне. Каждый старался найти наиболее удобное место, чтобы, оставаясь под защитой бруствера, как можно лучше видеть яму и окружающую её местность. Впереди... И совсем не подготовились к встрече с Сит-Аметом.
– Тогда я тоже должен извиниться за сцену там… – так же тихо проговорил Алекс.
– Перестаньте оба, – зашипела я. – Нашли тоже причины для извинений! Вы же люди, а не роботы…
– Нам нельзя долго оставаться здесь, – заметил Алекс.
– Конечно, – отчуждённо ответил призрак.
– Мы должны быть готовы...
– Конечно...
– Послушайте, Артём, – взмолился Алекс, – я понимаю, что вам трудно доверять мне, и я во многом виноват перед вами и вашими друзьями, и в том, что сейчас произошло, только моя вина, но...
– Разве я в чём-то обвинил вас? – так же отчуждённо спросил Артём, не поднимая головы. – Я просто хочу попросить... Нет, вы должны. Морра, Алекс, вы оба. Вы должны пообещать... Нет, вы должны поклясться – если с кем-то из вас произойдёт что-то подобное, вы сразу проснётесь. Вы проснётесь и не заставите никого уговаривать вас сделать это.
– А ты? – нахмурилась я.
– И я, – Артём медленно кивнул и так же медленно поднялся на ноги. – И я тоже...
Он умел говорить таким тоном, что сразу становилось ясно – спорить и возражать не имеет смысла, и эту Тёмкину интонацию понял даже Алекс. Но произошедшее с Игорем настолько поразило всех нас, что никто не решался дать клятву первым, и тогда мы как-то по-детски взялись за руки и хором прошептали это "Клянусь!"... Но, произнося своё обещание, я думала о том, что ведь мы ничего толком не знаем об этом мире и о том, что происходит в нём с нами. Проснувшись – окажемся мы снова на "Летучем" или обнаружим себя в плену Фектума, или ещё где-то? И обнаружим ли себя вообще...
Алекс протянул Артёму топор, мне – мачете. Задумчиво повертев в руках топор Игоря, он снова закрепил его на ремне. И опять потянулись джунгли, колючие кусты и лианы. Как и раньше, проводником нашим был Алекс, Тёма шёл замыкающим, и даже по его дыханию и звуку шагов я чувствовала, как он подавлен. На этот раз переход был недолгим. Алекс остановился на крошечной полянке, осмотрел её цепким взглядом и повернулся к нам:
– Отдохнём здесь. Мы будем на месте уже скоро, но если столкнёмся с Сит-Аметом, мы должны быть в силах дать ему отпор. Поэтому мы не можем позволить себе устать.
– Мы успеваем по времени? – спросил Артём. – Вы говорили...
– Успеваем, – кивнул Алекс, усаживаясь на траву. – День наступит через час, плюс время, которое потребуется Фектуму, чтобы дойти до места работ.
– А вдруг он раньше выйдет? – усомнилась я, но всё же последовала его примеру и потянула за руку Тёмку, заставляя его сесть рядом со мной.
– Он не любитель менять привычки, – ответил Алекс. – Мы отдохнём минут пятнадцать и через полчаса, максимум – через сорок минут уже будем на месте. Главное – чтобы ребятам удалось справиться с лабораторией... Артём, что вас беспокоит? – неожиданно спросил Алекс.
– Так, ерунда, к делу не относится, – хмуро отмахнулся тот, но, помолчав, всё же признался: – Не могу отделаться от мысли, в самом ли деле проснувшиеся возвращаются в реальный мир... Не может ли быть так, что...
– Не может, – я прервала его, испугавшись совпадению наших мыслей, – ведь Маленький... Дамарис уже была здесь несколько раз, и каждый раз во сне, и каждый раз просыпалась... Почти каждый раз. И потом, Тёма, если бы с Игорем что-то случилось... плохое... мы ведь почувствовали бы, – я взяла Артёма за руку.
– Ты в самом деле так думаешь? – спросил он.
– Я уверена, – и я в самом деле была сейчас в этом уверена. – Мы же... мы же связаны. Помнишь? Пять похожих...
Артём грустно улыбнулся и кивнул.
– Фектум даже не задумывался над тем, чтобы приходить сюда с помощью сна, – тихо сказал Алекс, – до тех пор, пока это не удалось сделать вам. Раньше он переходил через портал, но мир искусственный, и портал никак не удавалось зафиксировать. Фектуму каждый раз приходилось монтировать его заново. А на мысль использовать для перехода состояние сна его натолкнули именно вы.
– Откуда вы знаете? – испугалась я. – Разве вы говорили с ним после того случая?
– Нет, – хмуро усмехнулся Алекс. – Но Фектум не только меня гонял по мирам и временам, он и сам прыгал. И пару лет назад говорил о том, что будущее подсказало ему новые возможности по поводу сообщения между миром людей и миром бога.
– Он называл себя богом? – фыркнула я. – Самомнением он явно не обделён...
– Погоди-ка, девочка, – Артём помрачнел. – Алекс, а насколько вероятно, что Фектум был в этом моменте будущего и подстраховался? Может он знать, что мы сейчас здесь?
– Я не знаю, – Хранитель покачал головой. – Но... Я не думаю, что это так. Даже если Фектум и узнал о возможном вторжении, он вряд ли допустил бы его. Особенно сейчас, когда он даже не успел восстановить свой мир после аварии.
– Давайте уже пойдём, – мне стало страшно, – наверное, пятнадцать минут уже прошли. Какая теперь разница, знает он о нас или нет, если мы уже здесь...
Фантазия Фектума в придумывании антуража для царства науки разгулялась в сторону готики и средневековья. Он художник, он так видит. Само здание в полтора этажа было сложено из грубо отёсанных валунов, словно их откалывали от скального массива. Примерно десять на двадцать метров (хотя при первом взгляде на ум всё же ярды приходили). Вместо окон - узкие вертикальные амбразуры. На входе высокая двустворчатая дверь из потемневших от времени досок, стянутых коваными чугунными полосами. По бокам два факела, в чашах которых переливались огни непонятной природы. Чтобы войти, надо было потянуть за тяжёлое кольцо в одной из створок. Впрочем, несмотря на внешнюю неуклюжесть и основательность, дверь открылась легко, впуская нас внутрь. В ловушку? Пока неясно.
За порогом никакой прихожей, сразу огромный зал, не разгороженный ничем, с высоким сводчатым потолком. Несмотря на единый объём помещения, ощущения простора не возникло, даже наоборот, чувствовалось, что попали в гнетущую атмосферу, давящую на плечи и сознание. Тут и там такие же, как снаружи, стилизованные под факелы светильники. Освещение неяркое, точечное, акцентированное в основном на рабочих зонах, в кои были превращены три стены по всей длине и высоте. Дубовые полки, уставленные склянками, колбами, ретортами, спиртовками, перегонными кубами, витыми стеклянными трубками. Всех оттенков радуги жидкости в стекле. Булькающие и мерзко пахучие ёмкости на конфорках. Вотчина мрачного алхимика, только пентаграмм кровью не хватает. И вместе с тем, вперемешку с древностями современные приборы, которые сбивали с настроя, что попал в иное время. Электронные термометры, датчики, центрифуги со стеклянными дверцами, в которых крутились в крепежах ряды пробирок, пара микроскопов, блестящие автоклавы, в которых в больницах кипятят медицинские инструменты. Посреди зала на треноге обычная магнитная доска, на белом поле цветными кругляшами закреплены пергаменты, даже на вид древние, все в рунах и иероглифах. Не особо-то хозяин заботился о дизайне. Истинный учёный.
-Это всё тоже надо сломать? - С тоской произнёс Макс. - Оно же веками собиралось, как же вот так взять, и...
-А вот так, взять, и... - Андр рубанул воздух рукой, словно алебардой располовинивал врага вдоль, сверху вниз. - Или хочешь по частям вон туда попасть?
В одном из углов стоял шкаф, который я не сразу заметил. В нём находились банки побольше размерами, в которых... Хорошо, что мы не ели давно, иначе бы конфуза было не избежать. В похожих на аквариумы ящиках плавали в растворе фрагменты биологических организмов, и вовсе не обязательно гуманоидных. Если задаться целью, то можно было собрать какое-нибудь чудовище. Запчасти присутствовали все.
-Он учёный, - Песя пожал плечами. - Исследователь. Это не жертвы для него, всего лишь материал. Такая вот у дяденьки работа.
-Вот что нам нужно! - воскликнул Макс из-за занавески, что закрывала нишу в камне.
-Буратино нашёл каморку папы Карло, - прокомментировал Водолаз. - И что же там за волшебная страна?
-А сами посмотрите. - Широким жестом Главмех откинул полог, являя нам пульт управления.
Основной, или один из, было непонятно. Однако присутствовала панель со множеством тумблеров, ползунков и кнопок, несколько мониторов, бездействующих в данный момент, и... Посередине, прямо перед глазами, в пластике искусно вырезанные силуэты двух мужских фигур, внутрь которых вставлены такой же формы матовые стекляшки, одна из которых была подсвечена жизнерадостным зелёным, а вторая слепо и печально просто присутствовала.
-Жизненные индикаторы однояйцевых близнецов Сит-Аметов? - не столько спросил, сколько констатировал Пёся. - Всё-таки нашего крестника матрица скушала окончательно.
-Интересно, а второго мы сможем того... этого... - Максовы ладони зависли над пультом, пальцы нетерпеливо подрагивали, словно примеривались к клавиатуре.
-Какой ты кровожадный, - хмыкнул Водолаз, хотя выражение его собственного лица намекало на то же состояние. - И не только его, братишка, не только... С такой наукой мы не дружим.
Он оглянулся, окидывая взглядом предметы на полках, подошёл к какому-то металлическому ящику, похожему на сейф, с натугой потянул его на себя, обхватив, как самое дорогое своё сокровище. Выяснилось, что от ящика в стену уходят провода в металлической оплётке. Их Пёся безжалостно выдрал, делая шаг назад. Заискрило, причём не только в месте обрыва, но и ещё в нескольких местах одновременно. А потом, в ускоряющемся развороте, поднимая сейф над головой, Андр разогнал тяжёлый куб в пространстве, и обрушил его прямо в центр пульта. Тот явно не был оборудован антивандальной защитой, поэтому кусок стали проломил центральную консоль, круша внутренности управляющей миром Фектума электроники. В зелёного человечка он, правда, не попал, но одновременно с тревожным воем сирены стеклянный близнец замигал часто, а потом резко поменял цвет на багрово-красный. Под эту светомузыку мы с Максом, как малолетние хулиганы, кинулись к стеллажам, и начали сбрасывать колбы и аквариумы на каменный пол. Часть просто разбивалась, часть с громкими хлопками взрывалась. Химические дымы наполнили зал. Стало резать глаза. Кое-как убедившись в фатальности нанесённого урона, мы, едва найдя вслепую двери, выскочили на воздух.
-Ходу отсюда! - прокашлял Андр, спотыкаясь через шаг. - Этот шухер нам точно не простят...
Выстрелов действительно не последовало. Свет в будке-приманке погас, и даже кочки с боевыми амбразурами как-то поникли, и трава на них словно пожухла, осунулась, как газон в засушливое лето. Пёся на всякий случай, подразумевая контрольный выстрел, нырнул внутрь КПП, и оторвал от стен стойки с аппаратурой, повалив их на пол. Безобразничать - так уж на всю катушку, не оставляя за спиной исправной электроники. Муляжи муляжами, но может быть, как раз в недрах бутафории и таятся настоящие управляющие приборы. Ещё Конан Дойль учил, как прятать важное среди показной мишуры. Так или иначе, Водолаз, как мне привиделось недавно, впал в состояние берсерка, и отыграл "слона в посудной лавке". Весь мир в труху, пусть и локальный, в рамках застеклённой будки, размером с торговый ларёк.
-Разорение вражеских тылов, - Он даже запыхался и сейчас утирал пот с лица, - есть задача не менее важная, чем непосредственное боестолкновение. Противник без обеспечения - ослабленный противник.
-Это ж не продовольственный склад был... - неуверенно протянул Макс, как истинный технарь, испытывая почти физическую боль при виде разгромленной аппаратуры. - И не арсенал.
-Не принципиально! - Парировал Пёся. - Кто знает, чем нам могут в спину ударить. Поэтому безжалостно подавлять все очаги, уничтожать опорные пункты, личный состав... Стоп, отставить. Личный состав не трогаем.
-А как же неудачливый Терминатор? - Усмехнулся я.
-Запишем как поражение боевой техники, - не растерялся Водолаз. - И вообще, разборы полётов будем проводить после выполнения задачи, когда в расположение вернёмся. Расслабились мне тут. Хорош болтать, воины, нам ещё лабораторию искать.
Карты местности нам не выдали, поэтому пришлось кумекать устно, на пальцах, надеясь, что логическое мышление Фектума не сильно отличается от нашего. Хотя, конечно, в своём личном мире он не был обязан соответствовать никаким нормам и правилам, санитарным или строительным, канонам, стандартам, требованиям безопасности, в том числе пожарной. Если в мастерской и существовала какая- то система тушения открытого огня, её срабатывания мы не застали. Но нас сейчас интересовали не частности, а принцип планирования территории. Где бы мог человек его склада ума разместить важный объект. Каким фэн-шуем руководствовался? Или слушал больше свою левую пятку, когда глядел на схему будущего убежища и производственных мощностей. И была ли она - эта схема? Может он, закрыв глаза, небрежно рассыпал по ватману кубики, обозначающие строения. Доверился слепому случаю, так сказать. А потом уж соединял их нитками коммуникаций и энергопотоков. Нам на его методы было плевать, только идти-то куда?
-Хода нет, ходи с бубей... - задумчиво проговорил Андр, рассматривая джунгли, которые во все стороны выглядели одинаково. - Ой, это из преферанса, не наш случай.
-Тогда, может, правило левой руки? - спросил я.
-Ну, ваша способность ходить налево даже не ставится под сомнение, товарищ капитан, - тут же отреагировал наш сухопутный вождь. - Но выбора у нас и нет особо. На запад!
-Да и правильно, фигли нам, кабанам, - согласился я, - где лево, там и запад. Главное решение принять.
Действительно, мы не знали, как ориентирован этот мир относительно частей света, просто надо было от чего-то оттолкнуться. Несмотря на нарушение одной из частей энергетического контура, в окружающем мире флоры и фауны ничего не изменилось, разве что освещение, но оно могло зависеть от времени суток, погоды, облачности, и - кто бы сомневался? - от настроения Создателя, что повелевает всеми стихиями у себя дома. Выше густых крон какое-то светило излучало ультрафиолет на наши многострадальные головы. Его Фектум из чего вылепил? Маленький источник ядерной энергии? Тогда было бы логичнее запитываться от него. Только... В этом случае устраивать замыкания в системе как-то стрёмно. А ну как в самом сердце реактора коротнёт? Безумного инженера мы этим способом победим, сомнений нет. Но и сами перейдём в волновое агрегатное состояние, превратившись в пучки фотонов-электронов каких-нибудь. Или в плазму. И останутся Ангел с Кириллом на бездушном деревянном корыте одни. Окончательно и бесповоротно.
Если честно, я поступил неправильно, совершив по сути воинское преступление. Находясь на боевом выходе, в разведке, зазевался, как рядовой первого года службы. Засмотрелся на местное солнце. Поэтому неслабый толчок в загривок застал меня врасплох. И сразу же я плашмя рухнул в траву, лицом уткнувшись в муравейник. Да ещё Пёся, что помог этому кульбиту подставленной ногой, не давал мне поднять головы, нажимая на затылок. Поэтому ругаться я мог только мысленно, и исключительно на себя, особенно когда он пояснил причину такого своего поступка.
-Тише, мастер, лежим и не отсвечиваем, - прошептал Андров рот в непосредственной близости от моего левого уха. - Кажись мы нашли эту чёртову лабораторию, чтоб на неё чайки нагадили.
-Я не видел здесь чаек, - буркнул Макс, который лежал справа, обеспечив мне слуховой стерео эффект. - Шеф, муравьи очень калорийны, не налегайте особо.
-Слышь, диетолог, видишь, босс не может разговаривать, - продолжил Водолаз делать моим лицом оттиск в муравейнике, словно собрался после сделать гипсовый слепок. - Смотри лучше за передвижением личного состава противника.
Я изо всей силы ткнул Песю кулаком под рёбра, насколько положение тела позволило сделать замах. Только тогда он убрал руку с моего затылка, попросив не нарушать режим тишины. Даже не извинился, собака. Ладно, потом припомню ему. Муравьёв, к слову, оказалось совсем мало, видимо успели убраться под землю, глядя, как на них с неба валится гигантское лицо с выпученными глазами. Эдакий Армагеддон. Предсказанный сторонниками апокалипсиса метеорит, что однажды раздавит их мир в лепёшку. И вот пророчество сбылось...
-Какой ещё, к каракатицам, личный состав? - спросил я шёпотом, отплёвываясь от трухи и хвои, не готовый пока к наблюдениям. - К ним подкрепление прибыло?
-Сит-Амет. - сказал, как сплюнул досадливо, Андр. - Второй близнец. Стоит целого подразделения. Интересно, он уже в курсе, что его родственник отправился в страну вечного электричества?
-Конечно, в курсе, - заверил я Водолаза. - Такое светопредставление устроили. А вот думают ли они, что мы в этой катаклизьме тоже ласты склеили, вот вопрос. Может и списали нас со счетов уже.
-Он уходит, - доложил Макс. - Побыл немного внутри здания, а теперь убыл куда-то в лес. Как бы не за нашими.
-Тогда нам надо торопиться, парни, - Андр ужом вполз в куст, что до этого скрывал нас от охранника. Мы последовали за ним.
Алекс снова был первым. Он прицепил к ремню все топоры и мой мачете, уверив нас, что смог бы спуститься и с большим грузом. Мы улеглись на краю трещины и внимательно смотрели, как он спускается, куда ставит ногу в поисках опоры.
– Вообще-то я никогда по горам не лазал, – смущённо проговорил Артём.
– Я тоже, – хмуро признался Игорь.
– А я даже не была в горах, – буркнула я.
Алекс тем временем благополучно достиг земли и подёргал за верёвку, давая сигнал, что следующий может начинать спуск. Артём и Игорь вопросительно взглянули друг на друга и, не сговариваясь, выставили вперёд кулаки.
– На счёт три, – Тёмкин голос нервно вздрагивал.
– Раз, два, три! – хрипло посчитал Игорь.
Тёмка выставил вперёд два растопыренных пальца, Игорь – выпрямленную ладонь. Артём, глядя на него, слегка кивнул в мою сторону, мимолётно поцеловал меня и строго проговорил:
– Ты – следующая, поняла?
– А Игорь? – пролепетала я.
– Он замыкающим, – ответил Артём и взялся за верёвку. – Запоминай движения, девочка...
Я чуть не умерла от страха, пока Тёмка, то нащупывая опору, то слегка отталкиваясь от стены, неловко спускался вдоль расселины. Наконец, он встал на землю и, задрав голову, подёргал за верёвку.
– Давай, Оракул, вперёд! – приказал Игорь.
– Слушай, давай ты первый, – я стиснула повлажневшие от страха ладони.
– Ага, чтобы мне там Тёмыч башку свернул? – усмехнулся Игорь. – Нет уж, а то я спущусь, а ты струсишь, придётся обратно за тобой лезть.
Я взялась за верёвку. Первый выступ, на который можно было поставить ногу, располагался в полутора метрах от верха. Игорь удерживал меня за руки, пока я не повисла над пропастью, нащупывая носком кроссовки опору. И только когда он отпустил меня, и я, вцепившись в верёвку, ощутила всю тяжесть своего тела, мне стало по-настоящему страшно.
– Спускайся давай! – рявкнул адвокат, свесив надо мной голову. – Не бойся ты, я буду наверху верёвку держать, хочешь?
Я кивнула и, перенеся тяжесть тела на ногу, медленно начала перебирать руками... Какое счастье, что уступы по краям расселины располагались на расстоянии не больше метра друг от друга... Я перебирала в памяти имена всех богов, какие только знала. Нащупывая ногой очередную крошечную "ступеньку", я благодарила их всех сразу и каждого по отдельности. С каждым шагом уговаривая себя не смотреть вниз, я боялась смотреть и вверх, и спускалась, уставившись в серую каменную стену перед лицом. Один из выступов оказался достаточно большим, чтобы на него можно было встать обеими ногами и, прижавшись к стене, дать отдых измученным рукам. Ладони горели. Я не отпускала верёвку, только ослабила хватку – мне казалось, что руки стёрты до крови, и, если я разожму их, то уже не смогу спускаться дальше. Мысль о том, что Игорь наверху держит верёвку и не даст мне упасть, придавала уверенности, и я не задумывалась над тем, что могу просто сорваться с этой верёвки.
После отдыха спускаться было ещё труднее – ступени здесь оказались на большем расстоянии друг от друга. Время от времени приходилось повисать на вытянутых руках и только тогда получалось нащупать спасительный выступ. В одном месте на верёвке обнаружилось странное утолщение, я его не заметила и сжала руку с привычным усилием, но утолщение сразу впилось в ладонь, словно выжрав из неё кусок мяса. Я вскрикнула и отпустила руку – на верёвке был узел, который Алекс завязал, когда мы уходили с опушки. Отдышавшись, я снова вцепилась в верёвку и опять потянулся бесконечный спуск... Когда я почувствовала, как меня подхватывают крепкие Тёмкины руки, то даже не сразу поверила, что всё закончилось, и не сразу смогла отпустить верёвку.
– Маленькая моя, девочка, всё уже, – Артём прижал меня к себе.
Алекс осторожно разжал мои судорожно сведённые пальцы и подёргал за верёвку. Смотреть снизу, как спускается Игорь, было ещё страшнее, чем наблюдать за спуском сверху. Адвокат неуверенно преодолел первые метры, но быстро освоился с движениями и, слегка отталкиваясь от стены ногами, дальше спускался с завидным проворством. Вот он остановился на той же площадке, где отдыхала я, и, прижавшись к стене, постоял несколько минут. Теперь я видела, что она находится чуть выше половины пути. Игорь посмотрел вверх, посмотрел на нас, показал выставленный вверх большой палец, снова взялся за верёвку... Я нетерпеливо смотрела вверх, мне очень хотелось сказать ему, что я решилась спуститься только благодаря его поддержке.
По верёвке уже спустились три взрослых человека. Связывая узел на опушке, Алекс не предполагал, что эта же верёвка будет служить ещё и для спуска по отвесной стене. А потом про узел никто и не вспомнил. Игорь был выше Алекса и плотнее Артёма, хоть и уступал призраку в росте... Преодолев участок верёвки с узлом, Игорь спускался ещё метра полтора. Неловко поставленная нога соскользнула с крошечного уступа, адвокат повис на вытянутых руках и... узел не выдержал.
Артём глухо застонал и схватил конец верёвки, словно это могло помочь адвокату удержаться. Алекс обхватил меня и зажал ладонью рот. И правильно сделал, потому что я уже готова была заорать от ужаса. Не проронив ни звука, Игорь пролетел оставшиеся метров семь и упал на бок к нашим ногам, продолжая сжимать в руках верёвку.
– Игорь, Игорёк, – Артём дрожащими руками повернул его на спину. – Ты живой?
– Да нормально всё, – слабо ответил тот, удивлённо глядя вверх, – рука только... И дышать трудно... Сейчас полежу, пройдёт...
Левая рука, на которую он упал, была сломана. В уголках губ появилась кровь. Алекс отпустил меня, и мы оба опустились на колени рядом с друзьями. Меня заколотило, сначала Дамарис, теперь – Игорь...
– Игорь, просыпайся, – проговорил Артём. – Сейчас же просыпайся, ты ранен.
– Да не дури, Тёмыч, – Игорь поморщился и закашлялся, кровь тонкой струйкой потекла от губ по щеке. – Мы ж с тобой призраки, у нас быстро заживает... Сейчас...
– Игорь, просыпайся, пожалуйста! – я пришла в ужас от вида его крови.
– Ребят, ну дайте отдохнуть... – голос адвоката слабел. – Куда вы без меня... не справитесь... же...
– Игорь, просыпайся! – Артём сорвался на крик. – Ты дурак или притворяешься? Мы там призраки, а здесь спим, слышишь? Чёрт знает, как мы тут... Может, как живые! Просыпайся, сволочь! – он вдруг ударил Игоря по щеке. – Тебя сын ждёт!
– Отстань, Тёмыч, – Игорь едва шевельнул губами и медленно стал таять.
Лишь несколько секунд прошло, и мы уже остались втроём. Артём потрогал траву, на которой только что лежал наш друг, словно удостоверяясь, что он в самом деле исчез, и закрыл лицо руками. Алекс поднялся и положил ладонь Темке на плечо.
– Тём, Тёма, он проснулся... – я обхватила его и поняла, что Артём плачет.
Алекс попросил нас оставаться на месте, сам прошёл немного вперёд, почти скрывшись за деревьями. Постояв немного и осмотревшись, он вернулся к нам с помрачневшим лицом.
– Сит-Амет расширил охранную цепь, я нашёл новые устройства, которых я не видел раньше. То, что вы слышали зов, – он взглянул на меня, – означает, что Фектум действительно сейчас здесь. Когда наступит день, он отправится к месту аварии – к той самой дыре в низине, которую мы видели перед нападением хищников. Раз наши смогли отключить основные узлы этого мира, значит, они неподалёку от лаборатории. Мы должны быть максимально близко к Фектуму, когда они вырубят все системы. Иначе он тут же улизнёт, и тогда...
Алекс не договорил. Где-то в отдалении раздался нарастающий странный гудящий звук. Хранитель, не говоря ни слова, сгрёб нас всех троих в охапку и заставил вернуться в землянку. Свет не зажигали, затаились в темноте, прислушиваясь. Гудение слышалось и здесь. Но тут, в землянке, к гудению примешивалось ощущение едва уловимой вибрации.
– Что происходит? – тихо прошептал Игорь.
– Сит-Амет обнаружил побег, – так же тихо ответил Алекс. – Действует по стандартной схеме – обрубает периметр.
– И? – поторопил его адвокат.
– Нам придётся трудно теперь. Когда он закончит, мы окажемся на обрубленном со всех сторон участке на высоте как минимум пяти метров над окружающим миром.
– А как мы спустимся? – похолодела я.
– Спустимся, – пообещал Алекс, не вдаваясь в подробности.
Гудение и вибрация продолжались минут пятнадцать. Но Алекс не позволил нам выйти из землянки и тогда, когда всё прекратилось.
– Сит-Амет будет прочёсывать отрезанную площадку, – объяснил он.
– А вы уверены, что он не заглянет в карцер? – ехидно поинтересовался Игорь.
– Не заглянет, потому что он слишком широк в плечах, – ответил Хранитель. – Поэтому он только послушает у входа. Слух у него хороший, так что постарайтесь не дышать, когда он подойдёт.
– А как мы узнаем, что он... – я не договорила и зажала руками рот.
Снаружи отчётливо донеслись тяжёлые неторопливые шаги. Вот они приблизились, прекратились. Затем мы услышали продолжительные шорохи и хруст, я подумала, что робот, наверное, растянулся на земле, чтобы лучше слышать звуки в карцере. Я уткнулась носом в землю и замерла, затаив дыхание. И в этой мёртвой тишине и полной темноте мне вдруг показалось, что я лежу в собственной могиле. От страха сердце забилось так громко, что Сит-Амет обязательно должен был его услышать. Я зажмурилась, представляя, как он сейчас протянет сюда свою руку , схватит меня, как испуганного зверька, и вытянет наружу. Или, если он достаточно силён, выдерет дерево, под корнями которого была устроена землянка, и тогда мы все четверо будем лежать перед ним как на ладони. Теперь воображение нарисовало мне другую картину – как робот с силой давит нас тем самым выдернутым деревом...
– Морра, девочка моя, он ушёл, можно выбираться, – спасительный шёпот Артёма разогнал мои кошмары. – Алекс уже снаружи, говорит, робота на площадке нет.
– Как он спустился? – спросила я.
– Лифт у него, но нам придётся своим ходом спускаться, – прошептал Тёмка, помогая мне найти вылезти.
Алекс и Игорь ждали, пока мы с Артёмом выберемся из укрытия. Снова умылись в ручье – судя по виду моих друзей, не только я прижималась лицом к земле! И снова двинулись в путь в том же порядке – Алекс, я, Тёма и Игорь. Хранитель на этот раз двигался медленно, внимательно глядя вперёд и по сторонам, тщательно изучая землю прежде, чем поставить ногу. Зато теперь было легче шагать по его следам. Несколько раз нам пришлось ползти по несколько метров ползком, дважды – перелезать через огромные стволы поваленных деревьев, но всё прошло благополучно, и ни одно охранное устройство не сработало.
К краю нашей площадки мы подошли ещё до того, как наступил день. Я заглянула вниз, и мне захотелось очертя голову убежать обратно в землянку – мы стояли на краю совершенно отвесного обрыва, а поверхность земли виднелась метрах в десяти внизу.
– Э-э... Алекс, а другого пути нет? – осторожно поинтересовался Артём.
– Попробуем пройти немного вдоль обрыва, – Хранитель и сам был впечатлён открывшимся зрелищем.
Мы уныло побрели вдоль обрыва. Время от времени Алекс останавливался хмуро заглядывал в обрыв, осматривал отвесную стену и шёл дальше. Наступил день. Лес закончился, и мы шли по открытой местности. Хранитель повёл нас дальше от края, чтобы нас было сложнее заметить снизу. Теперь он не подходил, а подползал к обрыву, чтобы изучить стену. А потом мы снова вышли к опушке с сараями... Алекс изменился в лице, глядя на строение, в подвале которого лежала его семья. Артём и Игорь торопливо обхватили его за плечи, заговорили вполголоса, заставили отвернуться. Хранитель встряхнулся, снова приблизился к обрыву и повернулся к нам.
– Здесь можно спуститься! – сообщил он.
Мы подбежали к нему. Стена в этом месте была такой же отвесной, как и на всём протяжении, где мы видели, правда, высота её здесь была не меньше пятнадцати метров. Зато здесь она была покрыта трещинами и уступами. Мало того, в стене зияла глубокая трещина, прорезавшая её сверху до самого низа. В трещине тоже виднелись небольшие уступы, придающие ей вид вертикальной лестницы, укрытой почти со всех сторон.
– И как вы представляете себе спуск? – нерешительно спросил Артём.
– Сит-Амет оставил верёвку, – Алекс указал на опушку, – её длины должно хватить с избытком, а прочность у неё достаточна, чтобы мы могли спуститься даже все одновременно.
– Не-не-не! – возразил Игорь. – Я предпочитаю перестраховаться и спускаться по очереди!
Верёвку робот в самом деле бросил на месте, она так и висела обмотанной вокруг стволов вокруг опушки, но концы её были не замкнуты. Призраки и Алекс быстро смотали её аккуратной бухточкой и подошли к расселине. Алекс привязал конец верёвки к самому внушительному дереву, стоящему рядом с местом планируемого спуска, и бросил моток вниз. Внимательно проследив за его падением, мы убедились, что верёвки с избытком хватило на всю высоту так, что верёвочный хвост лежал на земле, свернувшись подобно змее.
Артём встал на ноги, ударился о потолок, чертыхнулся, поднял "ужин" и снова выпрямился во весь рост, во второй раз стукнулся головой. Уложив свою ношу на одно из возвышений, он в третий раз врезался в потолок.
– Да чтоб тебя, – он с досадой потёр ушибленную голову.
– Может, ты уже сядешь? – ехидно спросил Игорь. – Или ты решил отдушину пробить?
– Да пошёл ты, – усмехнулся Артём, усаживаясь на возвышение.
Тёмка сел рядом со мной, Игорь расположился напротив, Алекс остался стоять.
– Что это? – я ткнула пальцем в пупырчатую поверхность "ужина".
– Это плод хлебного дерева, – ответил Артём, – надеюсь, он спелый, и его можно будет съесть сырым.
– Можно, даже если он не очень спелый, – подтвердил Алекс. – Эти плоды годятся в пищу даже полузрелыми и гораздо вкуснее, чем у обычных хлебных деревьев. Самое главное – не выделяют латекса, так что не испачкают. Местная порода, с изменённым генотипом... ГМО... вроде меня, – с горькой усмешкой вдруг добавил он.
Артём, Игорь и я переглянулись, но никому из нас не пришло в голову ни одного слова поддержки. В наступившей неловкой тишине Алекс вопросительно взглянул на меня, но так ничего и не сказал. Молча взял топор и быстро разрубил меньший плод на четвертинки. Только тогда я догадалась, что он хотел попросить мачете, но не решился... Забрав свою порцию, Хранитель уселся прямо на пол у выхода, сделав вид, что прислушивается к доносящимся снаружи звукам.
Ужин прошёл в том же тягостном молчании. Плод оказался очень вкусным и сытным. Вот только настроение у нас было отвратительным, и никакого удовольствия от еды мы не получили. Алекс взял кружки, расставил их на полу, чтобы пролитая вода не замочила лежанки, и, наполнив одну, хотел поставить её возле меня, но я взяла её у него из рук. Артём и Игорь поступили также. Алекс, плеснул воды в свою кружку и снова хотел сесть на то же место, но Игорь позвал его:
– Слушай, Хранитель, ну что ты как неродной? Садись уже нормально, хватит тебе...
Алекс остановился в нерешительности. Я не выдержала и, подскочив к нему, подтолкнула его к лежанке. Он осторожно присел на самый край. Я вернулась на своё место. На душе стало немного полегче, даже вода стала более вкусной.
Алекс быстро выпил воду, второй раз наполнил свою кружку. На этот раз он уже сразу сел на тот же край и, нервно сжимая в ладонях посудину, медленно проговорил:
– Я понимаю, что вам должно быть нелегко сейчас... Не очень-то приятно находиться в обществе такого человека...
– Что за глупости? – Артём снова нахмурился.
– Я убийца, вор... Моих преступлений хватит на десятерых. К тому же, как вы знаете, я, пожалуй, и не человек даже...
– Во-первых, мы тут все не люди, – строго сказал Артём. – Даже Морра не совсем человек – в её крови течёт кровь призраков. Во-вторых, насчёт ваших преступлений... – он замялся. – Алекс, вот я сейчас возьму эту канистру, ударю вас ею и разобью вам голову... – мы с Игорем изумлённо уставились на призрака, – кого вы будете винить в своей ране – меня или канистру?
Алекс молча смотрел на Артёма. Я постепенно начала понимать, о чём говорит Артём. Игорь же сообразил быстрее меня и рассмеялся, хлопнул по плечу Алекса, другой рукой дотянулся до Тёмкиного плеча и ткнул в него кулаком:
– Ай да Тёмыч! – воскликнул он. – Ай да сукин сын! Морра извини, но это классик сказал, не я! Вот за что я тебя, Тёмыч, люблю, так за то, что ты такие вот слова найти умеешь! Алекс, слушай его, он дело говорит! Ну так уж вышло, что тебя орудием сделали, – Игорь стал серьёзным, – так ведь твоей вины в этом нет. Конечно, тебе нелегко с этим всем теперь жить будет, но придётся.
– Может быть, и лучше, что Дамарис... – Алекс опустил голову. – По крайней мере, ей не придётся узнать обо мне...
– Она знала, – мне показалось, что Алексу стоит рассказать об этом. – Она и пришла сюда не столько ради "Летучего", сколько ради вас.
Хранитель закрыл лицо руками, а я рассказала ему всё, что сама знала о том, как росла Дамарис, о роли Горана в её жизни и в исследовании судьбы самого Алекса, о сторонниках объединения Кустодиам и Хирасаат... И о том, как боялась Дамарис за Алекса, за то, как тяжело ему будет узнать правду о себе...
После этого разговора наша тесная землянка стала казаться нам просторным дворцом, мы теперь не замечали сырости стен и прелости воздуха. Горечь потери никуда не делась, но лёд между нами был сломан и растоплен. Мы даже выпили ещё по кружке воды, предварительно столкнув их вместе:
– За успех нашего мероприятия! – провозгласил Игорь, опустошил кружку и, довольно погладив себя по животу, добавил: – А теперь давайте по очереди "до ветру" и на боковую. Коек у нас как раз три, а четвёртый на дежурстве, через два часа сменяемся. Алекс, ты дежуришь последним – тебе тут обстановка знакомая, разбудишь нас перед рассветом, чтобы позавтракать и двигать дальше.
Свечу задули. Я завернулась в свой плащ и заснула, кажется, ещё до того, как вытянулась на лежанке.
Удивительно, но когда Алекс разбудил нас перед рассветом, я чувствовала себя отлично выспавшейся и отдохнувшей. Призраки и сам Алекс тоже выглядели бодрыми и свежими. Настроение, конечно, оставляло желать лучшего, но тут уже помочь могло только время... Свечка уже горела в своём углублении, плод хлебного дерева разделан на четвертинки. Мы позавтракали, выпили по две кружки воды и вылезли из землянки на поверхность. Игорь на это раз умудрился проскользнуть в лаз половчее и не застрял. Сумрачный свет уже заливал окрестности. Ручей, из которого Алекс вечером набирал воду, оказался буквально в двух шагах от нашего убежища, и мы решили умыться.
Но едва успев плеснуть себе в лицо холодной воды, я снова услышала зов. По спине пробежали мурашки, я едва не свалилась в ручей. Артём тут же оказался рядом и подхватил меня. Подбежали и встревоженные Игорь с Алексом.
– Что случилось? – Артём испуганно смотрел на меня. – На тебе лица нет!
– Я слышу зов, – выдавила я. – Зов создателя... Маленький... Дамарис говорила, этого не должно быть, я не должна слышать зов, он предназначен только для Вольки...
– Не слушай его! – Алекс тряхнул меня за плечи. – Говори, пой, кричи, делай что хочешь, но не слушай! Извините... – он смутился и отпустил меня. – Нельзя слушать этот зов. Он не только зовёт, он ждёт ответ и по нему может понять, где находится тот, кого он зовёт, понимаете?
– Но если он зовёт Вольку, почему я слышу? – спросила я.
– Я не знаю, – огорчённо развёл руками Хранитель. – Честное слово, не знаю... Может быть, потому Volatile и выбрал вас Оракулом...
Как и раньше, стоило мне отвлечься, как зов прекратился, и я облегчённо перевела дух.
Перед тем, как покинуть опушку, мы забрали с собой подготовленное оружие – мужчины заткнули за ремни топоры, я – свой мачете. Алекс с помощью призраков ослабил концы перерубленной верёвки и связал их вместе, снова замкнув периметр, только на этот раз мы стояли снаружи. Отступив от верёвочного кольца на шаг, Алекс произнёс уже становящееся привычным слово "терминус" и повернулся к нам.
– Теперь Сит-Амет даже не сразу поймёт, что мы ушли. Сеть восстановлена, так что можно даже надеяться, что он довольствуется проверкой её целостности. Хотя, зная его, это мало вероятно. Но время мы в любом случае выиграем.
– Как эта верёвка работает? – спросил Артём. – Если здесь всё создано искусственно, не магическое же заклинание превращает верёвку в преграду?
– Нет, не магическое, – согласился Алекс. – Да и верёвка – не верёвка, если уж быть точным. Это сплетение особых волокон – одно из изобретений Фектума. Будучи замкнутыми в кольцо, волокна создают контур с высоким напряжением. Но это не электричество, честно говоря, этого я не смогу объяснить, принцип работы контура я не знаю. Но после замыкания кольца напряжение включается посредством голосовой команды – "терминус"...
Не сразу мы смогли покинуть это печальное место, ставшее гибельным для нашего Маленького Хранителя. Ещё несколько минут мы стояли молча, не в силах отвести глаз от строения, в подвале которого наша юная спутница нашла своё последнее пристанище рядом с матерью. Но невидимый рубильник вдвое уменьшил освещение мира, и Алекс поторопил нас:
– Нужно спешить. Чем дальше мы успеем уйти до наступления темноты, тем лучше. Если по пути не произойдёт ничего непредвиденного, то у нас будет возможность провести ночь в безопасности.
– Вы знаете какое-то укрытие? – спросил Игорь.
– Не совсем укрытие, – пояснил Алекс. – Это небольшая землянка, обычно она используется как карцер для нерадивых рабочих. Но вчетвером мы вполне сможем там отдохнуть. И самое главное – совсем рядом есть ручей.
Пить действительно хотелось. Аппетита после пережитых событий ни у кого не было, но вот жажда начинала мучить. Алекс пошёл первым, предупредив, чтобы мы по возможности шагали след в след. За ним шла я, за мной – Артём, и последним – Игорь. Хранитель петлял между деревьями, забирался в густые заросли, перепрыгивал через канавки и ямки, избегая троп и ориентируясь по заметным только ему самому приметам. Кажется, уже через несколько десятков метров я не смогла бы вернуться к покинутой опушке. Алекс шёл быстро, я едва поспевала за ним, да ещё и при таком освещении его следы на траве были едва заметны.
Шагали молча. Настроение у всех было подавленным после всех этих горестных событий. Передо мной маячила ссутуленная спина Алекса с поникшими плечами. Оглядываясь, я видела сурово сдвинутые брови и плотно сжатые губы Артёма, за ним – мрачное лицо Игоря. У меня на душе было тоскливо, то и дело мне вспоминались горестные крики и рыдания Алекса, перед глазами вставала жуткая картина, как он снова и снова пытается разбудить свою дочь.
Шли долго. Руки саднило от царапин, оставленных шипами кустарников, через которые мы продирались. После очередной колючей ветки, впившейся мне в лицо и чудом не угодившей в глаз, я догадалась накинуть на голову капюшон. Он оказался на удивление удобным, хорошо защищал от колючек и совсем не мешал обзору. Я спрятала под плащ и руки – он был достаточно широким, чтобы отбиваться от веток под его защитой. Я немного воспряла духом и уже активнее следовала за шагающим впереди Алексом.
Наконец он остановился возле толстенного дерева. Под его корнями обнаружился низенький лаз, в который можно было пролезть только ползком. Алекс сделал приглашающий жест, но я не решилась забираться в укрытие первой. Так что и в землянку мы забрались в том же порядке. Игорь оказался самым широкоплечим и едва не застрял. Пока адвокат ворчал и ругался, Алекс пошуршал в темноте, почиркал чем-то, и вскоре землянку осветил слабый свет толстой короткой свечи.
– Надолго её не хватит, – сказал Хранитель. – Поужинаем и погасим, пока будем спать.
– Поужинаем? – переспросил Артём. – В карцере предусмотрен паёк?
– Нет, в карцере предусмотрен строгий режим, но мы же тут по своей воле, – усмехнулся Алекс, – так что вполне можем позволить себе плотный ужин.
– Плотный я, пожалуй, не рискну себе позволять, – Игорь наконец протиснулся внутрь, – иначе мне придётся тут неделю сидеть, как Винни-Пуху.
Прямоугольное помещение землянки было тесноватым. Вдоль стен были устроены земляные возвышения, играющие роль лежанок. Правда, разместиться на них могли только трое – одна из стен, в которой находился выход наружу, никакой насыпи не имела, зато в ней были сделаны несколько углублений, где стояли несколько помятых железных кружек, не менее помятые железные же миски и две согнутые ложки. На полу валялась канистра. Потолок был достаточно высоким для меня и Алекса – мы могли стоять в полный рост, а вот для Игоря и особенно для Артёма выпрямляться было чревато ушибами. Алекс пристроил свечу в одном из углублений стены и попросил кого-нибудь помочь ему принести воды. Игорь наотрез отказался снова лезть в лаз, мне приказали "сидеть и не рыпаться", так что за водой отправились Артём и Хранитель.
Вернулись они очень быстро, мы даже подумали, что снаружи что-то произошло.
– Всё нормально, – успокоил нас Алекс, втаскивая в землянку тяжёлую канистру.
– А где Артём? – испугалась я, увидев, что Хранитель вернулся один.
– Да тут я, – в землянку вкатилось что-то большое и круглое, потом ещё одно такое же круглое, но чуть поменьше, а за этим круглым уже появилась голова Артёма, – ужин подан! И завтрак заодно...
Опушку заливало солнце, пели птицы, шумели листья деревьев, и эта обстановка снаружи сарая создавала нелепый контраст с тем горем, что царило внутри него. Морра с осунувшимся и каким-то отрешённым лицом, свернувшись комочком, сидела у стены. Я хотел подойти к ней, но Игорь не позволил.
– Погоди, Тёмыч, не надо сейчас, она только затихла, – он отвёл меня на несколько шагов, заговорил еле слышно. – Начнёт сейчас тебе пересказывать, опять разревётся… Она узнала всё час назад, когда мы в сарае застряли. Маленький... маленькая рассказала ей про себя, про Алекса, про заклинание это... Прощения она у него просила знаешь за что? Это заклинание открыло ему память, он теперь помнит всё, что творил...
Игорь быстрой скороговоркой рассказал мне всё, что успел узнать от Морры, пока я был с Алексом.
– Но это же невозможно, – я не мог поверить, что эта жуткая игра Фектума могла происходить в действительности.
– Оказывается, возможно, Тёмыч, – проговорил Игорь, – и жену-то не Алекс убил, а сам Фектум, Хранителю только память оставил, чтобы он думал, будто он сам, поэтому он и не мог объяснить мне тогда причину... Морра твоя только то знала, что ей маленький рассказал, а представляешь, сколько в его жизни на самом деле было? Она говорит, что он теперь помнит каждый шаг, каждое действие, у него руки не по локоть, по самые плечи в крови, но вины-то его в этом нет...
– Ну как нет? – возмутился я. – Он что, не понимал ничего что ли?
– Тёмыч, а ты что же, думаешь, человек рождается с моральными принципами? – Игорь уже оправился от потрясения. – Ты считаешь, что "не убий", "не укради" – это инстинкты? Нет, друг мой, это память! Ребёнок знает, что воровать нехорошо, потому что по заднице получил, когда конфеты у мамки со стола стащил. А убери это из памяти – и он не будет знать, что это плохо. А если оставить в памяти, что тебя высекут, если ты не сможешь украсть, то будешь считать правильным именно это – что воровать можно!
– То есть теперь...
– Вот именно, Тёмыч, теперь... Теперь он и моральные принципы помнит, и поступки свои... И дочку...
– Тёма, – Морра тихо подошла к нам, – тебе же Игорь рассказал всё, правда? Хорошо, потому что я второй раз не смогу... Вот, смотрите... – она показала нам фотографию, руки её дрожали. – Видите, он был счастлив... Мог быть счастлив...
Дверь сарая тихо скрипнула, мы дружно оглянулись. Алекс стоял на пороге и держал на руках Маленького Хранителя. Осторожно ступая, он подошёл к нам и тихо проговорил:
– Мне хотелось бы, чтобы она была вместе со своей матерью. Вы не откажетесь мне помочь?
Морра, зябко обхватив себя руками, удивлённо посмотрела на меня и на Игоря – она ничего не знала о подвале, который Алекс обнаружил в соседнем сарае. К счастью, пожар произошёл с другим строением.
– Конечно, Алекс, мы поможем, – кивнул я, сжав руку Морры, предостерегая её от вопросов.
В помещении Алекс подошёл к люку и остановился в нерешительности. Я откинул крышку и протянул руки к мёртвой девочке. Алекс благодарно кивнул, передал мне её и быстро спустился вниз. С помощью Игоря мы осторожно спустили Дамарис на руки отца. Он знаком попросил нас оставаться наверху. Сам он положил девочку рядом с женщиной, постоял, опустив голову, потом аккуратно освободил её от плаща и вложил руку ребёнка в руку матери. Через несколько минут он поднялся к нам, медленно закрыл люк, расправил плащ Маленького Хранителя и накинул его на плечи Морры:
– Вам холодно... Думаю, Дамарис хотела бы, чтобы вы взяли его, – проговорил он.
– Спасибо, – прошептала Морра и протянула ему фотографию.
Хранитель взглянул на карточку, кивнул, спрятал её в нагрудный карман и прижал к лицу руки.
– Алекс, – позвала Оракул, – она просила передать вам это.
Она протянула ему цепочку с подвеской. Алекс посмотрел на неё, и на его губах промелькнула едва уловимая улыбка. Он снова кивнул и неожиданно протянул подвеску мне. Я взял прозрачный шарик, рассмотрел внутри него белого окенитового льва, точно такого же, какой был у моего отца, только в несколько раз меньше, протягивающего лапу к вытянутому крылу сиреневого орла, и вернул цепочку с подвеской Хранителю.
– Идёмте, – проговорил Алекс, надев цепочку на шею.
– Куда? – осторожно спросил Игорь.
– Вспышка, которую мы видели, из-за которой загорелся сарай, означает, что нашим удалось добраться до окрестностей лаборатории. Они вырубили основные узлы, частично обесточили охранные системы. Но Сит-Амет по-прежнему активен и обязательно придёт сюда, чтобы убедиться, что мы не сгорели и не сбежали. Но мы должны быть очень осторожны, потому что находимся в рабочей зоне, а она вся на сигнализации, которая отключается только из лаборатории. Сит-Амет, похоже, не торопится, значит, уверен, что мы здесь, живые или нет, но здесь. Если же сигнализация сработает, то появится он тут быстро.
– Откуда вы это всё знаете? – спросил я.
– Я теперь очень многое знаю, – Алекс взглянул мне в глаза, и я вдруг понял, что это уже не тот Хранитель Врат, которого мы знали.
– Идёмте же! – Морра закуталась в плащ и решительно направилась к двери. – Алекс, вы знаете, как нам пройти мимо всех сигнальных штучек?
– Да, я помогал Сит-Амету их устанавливать, – кивнул он. – Если он не внёс каких-то изменений в систему, пока меня не было, то мы сможем обойти ловушки.
– А если внёс? – оробела Морра. – Или просто не сможем?
– Тогда придётся очень быстро бежать, – Алекс слегка усмехнулся. – Быстро и осторожно...
После долгой паузы Алекс всё-таки медленно кивнул. Но если за это время Хранитель решился подчиниться её просьбе, то сама Морра, кажется, потеряла всю свою уверенность. Её плечи поникли, уголки губ скорбно опустились, глаза наполнились слезами, и, когда она наконец заговорила, голос её дрожал и звучал совсем тихо, от прежней твёрдости не осталось и следа.
– Мой мир расколот, моя жизнь разбита... – почти шёпотом проговорила Морра.
– Меа мунди фракта, меа вита контритум... – Алекс с усмешкой скороговоркой повторил её слова на латыни.
– В моём сердце холод, моя память скрыта... – она медленно выпрямилась.
– Я в ночи потерян, но во тьме блуждая... – Морра снова говорила твёрдо и уверенно.
– Эго сам ин нокте периит, сед вага ин тенебрис... – Алекс побледнел и попытался выдернуть руки.
Я придержал сомкнутые ладони Оракула и Хранителя, но он рванулся сильнее, Игорю пришлось нажать ему на плечи, заставляя оставаться на месте.
– Я нашёл те двери, где себя узнаю... – голос Оракула заполнил собой всё вокруг.
Глаза Морры впились в побелевшее как полотно лицо Алекса. Он бился так, что мне едва удавалось удерживать его руки, Игорь навалился на него всем телом. И вдруг крик Алекса перекрыл собой все звуки, долгий, полный отчаянной боли крик рвался из его груди и никак не прекращался. Игорь испуганно посмотрел на меня. Я перевёл взгляд на Оракула. Она же, казалось, видела сейчас только Алекса. Черты её лица закаменели, она сидела прямо и сжимала его руки так, пальцы её побелели.
– Я нашёл те двери, где себя узнаю... – она не повысила голос, не изменила интонацию.
– Входи же... – прошептала Морра, отпуская, наконец, его руки.
– Дамарис! – Алекс отшвырнул от себя Игоря.
Одним рывком он оказался возле скамьи, где лежал Маленький Хранитель, с криком схватил его тело, затряс так, что оно соскользнуло на пол. Алекс привлёк его к себе, сел на пол, уложил курьера себе на колени и, раскачиваясь, прижал к себе, словно ребёнка. И всё это время кричал, кричал без остановки, всё тем же отчаянным, полным боли воплем, прерываемым тяжёлыми мучительными рыданиями:
– Дамарис! Дамарис, господи, верни её, Дамарис!!! Боже, почему я??? Дамарис!!!
Попытки как-то успокоить Алекса, убедить его оставить в покое погибшую девочку не привели ни к чему. Разжать его руки было невозможно, также как и достучаться до его разума. Он попросту ничего не слышал, заходясь в отчаянном крике. Всё это было невыносимо тяжело, я решил хотя бы Морру увести отсюда. Она так и сидела на полу в той же позе и смотрела на Алекса неподвижным взглядом, в котором смешались, ужас и жалость. Я заставил её подняться на ноги и повёл к двери. Но, проходя мимо рыдающего Алекса, она вырвалась из моих рук, упала перед ним на колени и взмолилась:
– Алекс, прости меня, Алекс!
Я уже ничего не понимал, все крики и рыдания смешались в дикий отчаянный вой, мне казалось, что если я проведу здесь ещё несколько секунд, то сам начну биться и орать, поэтому я подхватил Морру и шагнул к двери. Игорь пропустил меня вперёд, но тут сквозь рыдания Алекса прорвались непонятные мне слова:
– И кори моу, и кори моу!
Игорь рванул меня за плечо и едва шевельнул побелевшими губами:
– Господи боже, Тёмыч, это его дочь...
У меня потемнело в глазах. Я оглянулся на Хранителя – он снова тряс несчастную девочку, умоляя её проснуться. Оставить его с ней одного, дать самому успокоиться, смириться, принять её гибель? Но сможет ли он? Мне приходилось видеть и смерть, и горе близких, но я никогда не видел такого горя. И даже не предполагал, что Алекс, да чёрт возьми, что человек может так кричать! И Игорь не предполагал, при всём своём цинизме и выдержке даже он остановился в замешательстве, растерянно переводя взгляд с Алекса на меня. Я отпустил рыдающую Морру и слегка подтолкнул её к другу.
– Уведи её! – приказал я Игорю. – Побудьте снаружи!
Он подхватил её на руки, потому что она почти не стояла на ногах, и вышел на улицу. Я прикрыл дверь и ставни и подошёл к Алексу.
– Алекс, – я коснулся его руки, но он не отреагировал. – Алекс, – я потряс его за плечи. – Хранитель!!!
Он потерянно взглянул на меня, но сомневаюсь, что узнал. По крайней мере, мне удалось привлечь его внимание.
– Алекс, её надо уложить, – как мне ни было это трудно, я старался говорить твёрдо и уверенно, – надо уложить её, слышите меня?
– Нет! Нет!!! – отчаянно выкрикнул он.
– Алекс, послушайте меня, – я сжал его плечи. – Вы причиняете ей боль. Слышите меня? Не мучьте свою дочь, ей больно видеть ваши слёзы, понимаете вы меня? Вы заставляете её страдать сейчас! Поймите же, Алекс! Она ещё рядом, смотрит на вас, слышит вас, ваше горе мучительно для неё. Ей и так нелегко, Алекс, поверьте мне...
Он мучительно пытался подавить крик и сдержать душащие его рыдания. По крайней мере, рассудок его возвращался, он хотя бы прислушивался к моим словам.
– Откуда вам знать? – Алекс с трудом произносил слова.
– Вы забываете, что я сам умер... Я знаю, – я почувствовал, что у меня самого дрогнул голос.
Я продолжал сжимать плечи Алекса, а он смотрел мне в глаза с таким отчаянием и болью, что мне было страшно разжать руки. Он с той же силой прижимал к себе Маленького Хранителя и стонал, но хотя бы не кричал, рыдания тоже стихли, теперь он только всхлипывал... Не знаю, сколько прошло времени, пока, наконец, Алекс не уступил моим словам. Он медленно поднялся, уложил девочку на скамью и сел рядом с ней.
– Алекс, – позвал я.
– Это моя дочь, – глухо сказал он.
– Я знаю...
– Я хочу побыть с ней... один.
– Вы уверены?
– Уверен, – Алекс посмотрел на меня, – не беспокойтесь, всё будет в порядке.
Я пошёл к двери и, когда уже выходил, услышал его тихий голос:
Два потрясения, последовавшие одно за другим, основательно выбили меня из колеи. Первым ударом стало открытие, что под глубоким капюшоном Маленького Хранителя скрывалась совсем юная девушка, почти девочка, вторым – её гибель на наших руках. До этого момента, кажется, мы даже не задумывались над тем, что кто-то может и не проснуться в случае ранения. Теперь мир Фектума предстал перед нами совсем в другом свете – он был по-настоящему опасен и каждый шаг мог таить в себе смертельную угрозу. Морра, безвольно опустив руки, стояла на коленях возле погибшей девушки. Алекс прятал свои эмоции под внешней холодностью, но его голос выдал, что и Хранитель был поражён этой смертью. Игорь же был просто раздавлен произошедшим, хоть и старался держать себя в руках. И я его понимал – он до сих пор таил в себе чувство вины перед сыном за то, что взял его с собой в тот злополучный поезд, где нам суждено было умереть, и вдруг на его глазах гибнет девочка, которая на вид была чуть старше Кирилла. И гибнет потому, что мы, трое взрослых мужиков, даже не попытались вникнуть в её слова...
Игорь, увидев, как вода подкрадывается к ногам Маленького Хранителя, подхватил его на руки и понёс в сарай, Алекс пошёл следом. Возвращаться туда было неосмотрительно, но мыслить рационально сейчас просто невозможно. Я помог Морре подняться на ноги и, обхватив за плечи, повёл её за остальными. Я слышал, как Игорь уговаривает курьера проснуться, и беспокоился за него. Но в помещении мой друг смог взять себя в руки, и я представляю, каких усилий это ему стоило.
– Может быть, лучше его... её не оставлять так? – Игорь быстро провёл руками по лицу. – Не знаю… Может быть… следует похоронить?
– Полагаю, нам следует уходить отсюда, – возразил Алекс, старательно выговаривая слова, – мы уже ничем не можем помочь. Если не разбудили до сих пор, то уже не получится... Если вернёмся сами, то сделаем это там...
Хранитель был прав, оставаться здесь было опасно и не имело смысла. Но прав был и Игорь – оставить нашего погибшего спутника просто лежащим на скамье у стены было неправильно. Пока я соображал, как нам поступить, Морра неуверенно повернулась к Хранителю и несколько мгновений смотрела на него расширившимися скорбными глазами, потом решительно шагнула нему.
– Алекс... Алекс, мне надо поговорить с вами... – её голос прозвучал глухо, но тон не допускал возражений.
– Мы не должны терять время, – он обеими руками сжимал виски и даже не повернулся к ней.
– Это займёт не больше десяти минут, – настаивала она. – Пожалуйста, Алекс, – последние слова она произнесла с таким нажимом, что не только Алекс, но и мы с Игорем невольно взглянули на неё.
Морра же смотрела только на Алекса пристальным, словно остановившимся взглядом. Видя, что он колеблется, она шагнула к нему ближе и провела ладонью по его лбу, словно смахивая с него что-то. Он медленно опустил руки и, нахмурившись, с лёгким удивлением посмотрел на неё.
– Услышьте меня, Алекс, – голос Оракула окончательно окреп. – Маленький Хранитель оставил для вас информацию. Я должна передать её вам. Присядем.
Она тут же уселась прямо на пол, скрестив ноги и, не сводя с Алекса глаз, сделала приглашающий жест. Он, немного поколебавшись, всё же сел в той же позе лицом к ней.
– Алекс, дайте мне руки, – приказала Морра. – Артём, Игорь, помогите нам. Наши руки не должны разъединиться во время разговора.
Мы с Игорем переглянулись. Алекс усмехнулся:
– Не волнуйтесь, у меня хватит сил удержать руки слабой женщины.
Морра, не отводя от него глаз, протянула ему руки ладонями вверх. Хранитель уже почти коснулся их кончиками пальцев и вдруг остановился.
– Чего вы испугались, Алекс? – с едва уловимой иронией спросила Морра. – Это всего лишь руки слабой женщины.
И всё же ему потребовалось несколько секунд, чтобы решиться соединить с ней ладони. Сжав пальцы, Морра строго посмотрела на Игоря и на меня. Мы снова переглянулись и опустились на колени с обеих сторон от неё и Алекса.
– Алекс, я произнесу несколько фраз, вы должны повторить их на латыни, – ровно сказала Морра.
– Да с какой стати я должен подчиняться? – вспылил он, попытавшись вырвать руки.
– Вы же хотели узнать свой путь, – заметила Морра. – Я могу указать его вам.
– Почему вы так уверены, что знаете его?
– Потому что я Оракул, – ответ прозвучал с необычной для неё твёрдостью.
– Вы? – фыркнул Алекс.
– Вы же знаете, что у меня не было наставника, – Морра едва наклонила голову, – но сам Volatile выбрал меня своим Оракулом. Неужели вы сомневаетесь в его решении?.. Алекс, пожалуйста, сделайте то, что я прошу.
Прошла вечность, и наконец трое наших мужчин, тяжело дыша, ввалились в двери, втолкнув нас внутрь.
– Так, включаем мозги! – скомандовал Игорь, лязгая зубами о железную кружку и с шумом глотая воду. – О причинах пожара подумаем потом. Надо выбираться, причём срочно! Ибо нам угрожают две вещи. И первая из них – пожар, а пламя по траве доберётся до нас где-то через час, учитывая плотность воздуха.
– А вторая? – пискнула я.
– А вторая – когда этот плотный воздух нагреется до определённой температуры, он может взорваться.
– Он не взорвётся, – хмуро возразил Артём, – огонь сожрёт кислород и погаснет, но мы без кислорода долго не протянем.
– Но воздух же может проходить через сеть, – дрожащим голосом предположил Маленький Хранитель.
– Ну тогда мы опять же сгорим! – нетерпеливо отрезал Игорь.
– А если попробовать мачете? – тихо спросил курьер.
– Какой мачете! – разозлился адвокат. – Ты видел, что с топором стало?
Повисло тяжёлое молчание, каждый пытался сосредоточиться на поисках выхода. Алекс вдруг обхватил руками опущенную голову и тихо застонал, Маленький Хранитель подскочил к нему, но остановился в нерешительности, сжав перед грудью ладони. Игорь и Артём хмуро уставились в стол, а я пыталась вспомнить, что делали монахи, чтобы снять её по приказу Фектума в тот раз, когда я оказалась под сетью впервые. Но вместо этого перед глазами снова возникла картина, как я смотрю на неподвижное тело курьера. Я судорожно повернулась в его сторону, но его не было в сарае!
– Маленький! – растерянно воскликнула я. – Ты где?
Только теперь я заметила, что на столе лежит лишь один мачете, и бросилась к окну. Наверное, мы просидели в этой задумчивости слишком долго, потому что Маленький Хранитель уже стоял, опустив руку с ножом, у самой границы. Затем, встав на колени, он поднял лезвие вертикально вверх перед грудью, едва не касаясь верёвки.
– Не смей!!! – завопила я. – Не надо!!!
Артём вывалился в окно, надеясь сократить путь до курьера, чтобы не обходить сарай кругом. Маленький повернулся к нам, кивнул и, снова глядя вперёд, резко опустил конец лезвия от себя... Резко... В кисельно-густом воздухе кончик мачете медленно ткнулся в верёвку, ослепительно белая вспышка окутала клинок, руки курьера и его самого. Артём, подавшийся вперёд, преодолевая давление воздуха, с размаху грохнулся лицом вниз, быстро, на самом деле быстро подскочил и бросился к курьеру. Два конца разрубленной верёвки упали на землю. Мы поняли, что сеть не работает, и высыпали из сарая. Артём стоял на коленях возле еле шевелящейся фигурки, скрытой плащом, пытаясь осторожно перевернуть его. Над плащом поднимался едва заметный дым.
– Не трогай меня, больно, – попросил курьер едва слышно.
– Глупый мальчик, – я услышала за спиной печальный голос Алекса.
– Вы должны проснуться, – тревожно потряс курьера Артём, – просыпайтесь немедленно!
– Нет, рано... Мне надо сказать... Оракул, – донеслось из-под плаща, – Оракул...
– Маленький, маленький, – я коснулась его плеча.
– Не трогай меня... больно, – повторил он. – Слушай... Возьми его за руки... Сделай прямо сейчас... Нельзя разрывать руки... Скажи... Он должен повторять... Только на латыни... Наклонись...
Я почти легла на землю рядом с ним, и скорее угадала, чем услышала, четыре короткие фразы, что не произнёс, а просто выдохнул Маленький Хранитель.
– Отдай ему... потом... когда сделаешь… когда я проснусь… – он со стоном шевельнулся, вложил мне в ладонь подвеску и бессильно уронил руку.
Я смотрела на его упавшую багровую от ожога кисть, на складки скрывающего тело плаща… Курьер оставался неподвижным и… не исчезал.
– Просыпайся! – в отчаянии закричала я, затрясла его за плечи. – Маленький, просыпайся!!! Просыпайся же!!!
Артём и Игорь отстранили меня, перевернули Маленького Хранителя лицом вверх. Из-под глубокого капюшона показалось совсем юное лицо с удивительно мягкими чертами, как у женщины на фотоснимке, чёрные волосы рассыпались вокруг головы. Полные слёз серо-голубые глаза, точно такие же, как Алекса, смотрели только на него, дрожащие губы силились сложиться в улыбку...
– Господи, это же девочка, – ахнул Артём.
...Все наши усилия оказались тщетными. Вздрагивающие губы замерли неподвижно, глаза закрылись. Мы трясли его, уговаривали, кричали, тормошили, пытались делать массаж сердца и искусственное дыхание, но Маленький Хранитель не исчезал...
– Надо идти, – позвал нас Алекс, единственный, кто не принимал участия в наших безуспешных попытках, – надо идти, пожар разгорается...
Сарай в самом деле полыхал, весь объятый пламенем. Оставаться здесь было опасно, теперь сюда в любом случае придут, чтобы потушить огонь, ведь он может уничтожить этот искусственный мир, если только... Если только – это противопожарная защита. И она сработала почти сразу после слов Алекса. В центре опушки, где было абсолютно пустое пространство, активировалось скрытое устройство – невысокая толстая наклонная труба бесшумно выросла из-под земли, направила свой раструб на горящий сарай и изрыгнула мощный поток воды, который моментально уничтожил огонь и сбил обугленные брёвна в бесформенную кучу. Повертев раструбом по сторонам и убедившись, что больше поблизости ничего не горит, труба снова скрылась. Про Сит-Амета никто из нас сейчас даже не вспоминал.
Как в двух своих видениях, я смотрела на неподвижное тело Маленького Хранителя. С той лишь разницей, что в видениях юное, почти детское, лицо было скрыто капюшоном. Вода, исторгнутая противопожарной трубой, собиралась в ручейки, один из них приближался к ногам Маленького Хранителя. Игорь закутал курьера в плащ, поднял, как ребёнка, на руки, и мы, не сговариваясь, вернулись в сарай. Призрак ступал так осторожно, словно боялся потревожить спящего, и всё время заглядывал ему в лицо, уговаривал проснуться. Уложив свою ношу на скамью, он повернулся к нам:
– Может быть, лучше его... её не оставлять так? Не знаю… Может быть… следует похоронить?
– Полагаю, нам следует уходить отсюда, – глухо проговорил Алекс, – мы уже ничем не можем помочь. Если не разбудили до сих пор, то уже не получится... Если вернёмся сами, то сделаем это там...
Я с трудом отвела взгляд от мёртвого девичьего лица. Я должна была выполнить просьбу Маленького Хранителя. Прямо сейчас. Потому что он… потому что она так просила. «Сделай прямо сейчас»…
– Алекс, – я не узнала собственного голоса, – Алекс, мне надо поговорить с вами...
19129
19128