Штурмана - к уходранию!!! Да где ж его найдешь теперь? Увлеклась девка, рьяно свои обязанности выполняючи, поскакала путь прокладывать. Не сообразила, что лоцман и следопыт - профессии разные. И умчалась по фарватеру в туманные дали.
Но неважно. Днюха - она и с бушпритом в седалище днюха. Так что, Гуара, подставляй ухи под ритуал.
А вообще - всего тебе хорошего. И находись уже быстрее, нам маршрута треба.
Перед рассветом я выбралась на палубу с очередной чашкой кофе. С большой чашкой кофе. Я почти опустошила запас зёрен, засыпанных Ангелом в кофемашину, наверное, если сейчас взять у меня кровь на анализ, то в ней не обнаружится ничего, кроме кофеина. Когда Ангел увидит пустой лоток агрегата, она опять разозлится, опять будет ворчать на меня. Всё это закончится тем, что она запретит мне показываться на камбузе в её отсутствие. А может быть, будет вообще его запирать, чтобы я не глушила кофе по ночам. Пожалуй, на её месте я бы поступила именно так. Нельзя пить столько кофе... Нельзя столько времени не есть... и столько времени не спать.
Где призраки, где Волька, где индийцы и остальные наши спутники? Это чудовище Фектум удрал в лес, с ним был и Сит-Амет со своим кнутом. Мне вдруг вспомнилось, что с борта вниз тогда спрыгнул кто-то ещё, кто-то третий успел скрыться в джунглях до того, когда "Летучий" и всё вокруг окуталось тем ослепительным белым светом. Кто? Я закрыла глаза. Но вспоминались только растворяющиеся в сиянии Тёмкины руки. И всё же кто-то прыгал вниз, я теперь была в этом уверена. Надо просто сосредоточиться и вспомнить. Это важно, мне казалось, это очень важно – вспомнить, кто это был.
Кофе закончился, и я попыталась сообразить, успею ли я сварить ещё и хватит ли оставшихся зёрен хотя бы на небольшую чашечку. Но утро уже наступило, так что на подходе к камбузу я услышала звон посуды. Ангел была уже там и собиралась готовить завтрак. С пустой чашкой в руках я хотела проскользнуть мимо двери – вряд ли Кок будет рада меня увидеть сейчас. Но она предусмотрительно оставила дверь распахнутой, словно знала, что я торчу на палубе и неминуемо должна буду пройти по коридору.
– Заходи, не стесняйся, – не особо радушно позвала она меня, стоило мне появиться в дверном проёме.
– Доброе утро, – промямлила я, помыла чашку и поставила на стол.
– Запас кофе не бесконечен, – сухо заметила Ангел, не ответив на моё вялое приветствие. – Что ты будешь делать, когда он закончится?
Я промолчала.
– Слушай, Моррка, хватит тебе уже дурить, – сказала она. – Ты же понимаешь, что не протянешь так долго. На тебя уже смотреть страшно, ну сколько ты ещё сможешь изображать из себя зомби? День, два? Неделю? А потом что? Тебе надо нормально поесть и как следует выспаться, а в свежую голову умные мысли быстрее приходят.
– Я не могу спать, Ангел! – взорвалась я. – Ты думаешь, мне удовольствие доставляет в холодном поту просыпаться? Со мной что-то сделал этот гад, Волькин создатель, я только забудусь, как сразу кошмары вижу... Просыпаюсь в таком страхе, что уж лучше не засыпать! Каждый раз кажется, что сердце выскочит наружу, или я вообще не проснусь, умру во сне от ужаса! Он сказал, что я теперь его раб, и что-то сделал, он что-то со мной сделал, Ангел, и я теперь не могу отделаться от этого страха! Неужели ты не видишь??? – я в отчаянии хлопнула ладонью по столу, угодив прямо на ту самую чашку, из которой всю ночь пила кофе.
Чашка разлетелась вдребезги, осколки впились в ладонь. Я затрясла кистью, пытаясь избавиться от них, забрызгивая всё вокруг кровью.
– Морруня, хватит! – закричала Ангел, хватая меня за руку. – Успокойся уже! Твоя кровь не сделает завтрак вкуснее!!! Пошли в лазарет, перевяжу, горе ты моё!
Бегло осмотрев руку, чтобы убедиться, что в порезах не осталось осколков, Ангел для экономии времени просто вылила мне на ладонь полфлакончика перекиси водорода и замотала бинтом, словно натянула варежку.
– Пошли, сок тебе сделаю для разнообразия, – проворчала она, – а то скоро почернеешь от кофе. Говори, что там было... Может, полегчает.
Пока Ангел готовила завтрак, я маленькими глотками тянула сок и в первый раз рассказывала, что происходило в искусственном мире Фектума. В первый раз – не потому, что никому это было неинтересно, просто сразу навалились другие заботы. Осмотр корабля, осознание того, что мы одни, устранение мелких неисправностей – всё это оттеснило те события.
– Так Волька может быть видимым? – спросила Ангел.
– Да, – кивнула я, – и его можно ранить, причинить ему физическую боль... Я видела, его раны, Ангел! Он кричал от боли… Этот Фектум... Он чудовище, он просто жестокое чудовище. Если Волька и ребята попадут к нему, он... Он может уничтожить их... Он будет их мучить, пока...
– Погоди, не причитай! Ещё не факт, что они у него! Ты сама говоришь, что он сбежал до того, как этот свет заполнил всё. Значит, он где-то совсем в другом месте, – рассудительно проговорила Ангел.
– Хотелось бы надеяться, – пробормотала я.
Я вдруг вспомнила, кто спрыгивал с борта барка в тот момент, когда ослепительно-белый свет заполнял пространство вокруг нас. Это был прыгун Фёдор, тот самый Осирис, несколько лет назад злым гением ворвавшийся в нашу жизнь. Откуда он взялся? Я была уверена, что его уже нет на свете! Он и Фектум были давно знакомы, у них были общие дела, и именно Федька приволок на борт треклятый прибор, из-за которого «Летучий» угодил в ловушку.
– Ангел, почему на борту был Фёдор? – спросила я. – Ведь он был?
– Был, когда Джамиля Гусева зарезала, он явился, и оказалось, что она его не зарезала, – скороговоркой объяснила Ангел, ещё больше меня запутав, и тут же спросила: – Слушай, так ты думаешь, что он тебя... запрограммировал, что ли?
– Не знаю, Ангел, но что-то он мне внушил, когда я потеряла сознание под сетью, – я снова вернулась мыслями к Фектуму. – Иначе почему я так боюсь его... и не могу спать... Он обещал наказать меня за дерзость, наверное, это и есть его наказание...
– Поешь, а? – осторожно предложила она.
– Не могу, прости, – я с отвращением посмотрела на еду, – не могу.
– Эх, Артёма нет, он бы тебя уговорил, – вздохнула Ангел и испуганно осеклась.
– Артём… – меня снова охватило тупое отчаяние, – надо их найти, надо найти Тёму и Вольку, и ребят...
– Ну как мы их найдём? – спросила она. – Где они могут быть? Капитан прав, они дадут о себе знать, и мы тогда сразу пойдём к ним! Надо подождать!
– А если они не могут, Ангел? – безнадёжно проговорила я. – Если с ними что-то случилось...
– Но ведь они могут просто не знать, где мы, Моррка, – сказала Ангел. – Мы не знаем, где они, а они не знают, где мы...
– Я не чувствую никого, никого не слышу – ни Тёму, ни Вольку... Неужели тебе ни разу не приснился Сэл, Ангел? За эти все дни – ни разу???
– Да мы всего несколько дней тут, – возмутилась Ангел, – а ты так спрашиваешь, как будто год прошёл!.. Ни разу мне не снился ни Сэл, ни другие драконы, ни змеи...
– А если они и приснятся, что ты скажешь? – я уставилась на забинтованную ладонь, наблюдая, как кровь просачивается через повязку. – Что мы не поможем им, потому что потеряли Кирилла, Человека Древней Крови? Потому что нас теперь только четверо? Нас связывают невидимые узы, но нас только четверо...
– Может, им уже не нужна наша помощь, – буркнула Ангел. – Поэтому они и не снятся.
– Нужна, – почему-то я была в этом уверена, – может, они тоже не знают, где мы...
– Может, и так, – нехотя согласилась Ангел. – Поешь хоть немного, Моррунь...
– Не могу, Ангел, прости...
Я ушла с камбуза, поднялась на палубу. Солнце уже вовсю сияло над по-прежнему спокойным морем и спать хотелось немного меньше. Тёма, Волька, ребята... Отзовитесь, пожалуйста, где бы вы ни были, отзовитесь... Одну фразу, одно слово, хотя бы вздох, намёк... Я пойму, я услышу, только отзовитесь...
Я лежала на койке в своей каюте, заложив руки за голову, и смотрела в потолок. Смертельно хотелось спать, но это сейчас для меня непозволительная роскошь. Стоит хоть немного забыться сном, даже просто задремать, как наваливаются кошмары, и я просыпаюсь в холодном поту, а сердце готово выскочить из груди. Да, сон, в который затащил меня Волька и который обернулся ужасной реальностью, не прошёл бесследно. Да и проклятый Фектум приложил свою руку к моему теперешнему состоянию. Я помнила, как потеряла сознание под сетью (забавно – моё сознание потеряло сознание!), и как пришла в себя под странным колпаком со лампочкой, мерцающей холодным зеленоватым светом. Что это был за колпак, что за лампочка, в каком ритме она мерцала – я не имела ни малейшего понятия. Но её мертвенное сияние наполняло меня гнетущей тоской и безотчётным страхом. И теперь, хоть я уже на борту родного барка, эти тоска и страх стали только сильнее. И тому были причины.
Мы находились в открытом море уже несколько дней. Царство Фектума исчезло, растворилось в ослепительном свете, поглотившем не только Волькиного создателя и его приспешников, но и самого Вольку, всех присоединившихся к нам спутников и наших призраков... моего Тёму... И никто не собирался предпринимать что-то для их поисков. Почему – оставалось для меня загадкой. Я не могла не признать доводы Капитана и Андра разумными, но всё же... Даже если забыть на минуту моё отношение к Артёму – неужели призраки не достойны того, чтобы хотя бы задуматься о попытке их найти? Мы практически прошли вместе "огонь, воду и медные трубы", а теперь, когда они попросту растаяли в белом сиянии, мы наслаждаемся мягким покачиванием спокойного моря, лёгким ветерком и ласковым солнцем... И не задумываемся о том, что им, нашим друзьям, всегда готовым выручить нас в трудную минуту, может грозить смертельная опасность.
Я начала засыпать и перевернулась на бок, чтобы отогнать сон. Защипало в глазах, я с силой потёрла лицо ладонями. Я боялась даже заплакать – сразу начинало казаться, что я оплакиваю их. Надеяться, что призракам и всем остальным поможет Волька, если он, конечно, с ними, было бесполезно – он был слишком изранен. Я видела, что творил луч, выпущенный Фектумом из его оружия. Сияющее острие луча исчезло в невидимом теле сущности, и оно проявилось, плавясь и стекая вниз золотистыми каплями. Тарра прервал казнь, но тут же всё вокруг залил белый свет, и я видела, как тают в нём Тёмкины руки, обнимающие меня...
А потом мы были на корабле – Капитан, Андр, Ангел и я... И больше никого. Только четыре человека выбрались из искусственного мира, а куда пропали остальные – оставалось загадкой, и останется загадкой, потому что, несмотря на все мои усилия, никто не собирался искать её решения.
Вначале я ещё не верила в то, что мы попросту оставим всё на самотёк. Когда рассеялся свет, в первый момент мы едва не задохнулись от восторга – зеркальное море, мягкое закатное солнце, свободный барк и мы на его палубе, что может быть лучше? А потом поняли, что на палубе только мы, вчетвером. Капитан сразу же отправил Ангела на камбуз – проверить его состояние, наличие продуктов и приготовить какой-нибудь перекус. Сам он, Андр и я разделили барк на три сектора и отправились на поиски тех, кто мог оказаться здесь вместе с нами. Мой сектор был самым скромным по объёму, так что я управилась быстрее мужчин, и первой пришла на камбуз. Там радостно порхала Ангел и весело мурлыкала какие-то песенки.
– Наконец-то всё закончилось, наконец-то мы тут одни! – она поставила передо мной огромную чашку горячего шоколада. – Ты не представляешь, как мне надоела эта безумная толпа!
– Что закончилось, Ангел? – растерялась я. – Мы же так ничего и не сделали...
– Морруня, ты разве не понимаешь, что уже ничего и не надо делать? Посмотри – никого нет, ни Индии, ни драконов – ничего! Мы можем спокойно путешествовать, а не шариться по подземельям, не прятать артефактов и не ждать никаких подвохов от всяких там нагов, хранителей и прочих...
– Ангел, что с тобой? – я отставила чашку. – Это точно ты?
– Конечно, я! – рассмеялась она. – А вот ты – точно ты? Тебя же от моего шоколада всегда было за уши не оттянуть, а сейчас едва притронулась...
– Ангел, ты хочешь сказать, что тебя в самом деле нисколько не волнует, что с ними всеми случилось – с ребятами, с индийцами... с Гусевым?
При имени генерала по лицу Ангела пробежала тень, но она тут же снова заулыбалась:
– Гусев не тот человек, чтобы сгинуть просто так, уж поверь мне, он выкарабкается из любой передряги. Да и призракам вряд ли что-то угрожает. Я думаю, они все вместе, и в нашей помощи не нуждаются! И вообще, Моррка, жили же мы раньше без них и ничего!
Вошли Капитан и Андр, сообщили, что их поиски также ни к чему не привели, и уселись за стол. Ангел выставила чашки с кофе и тарелку с бутербродами.
– Ужин будет попозже, сейчас перекус, типа полдник! – заявила она.
– Странно, что никого нет на борту, кроме нас, – задумчиво проговорил Андр с набитым ртом, – я уже и не помню, когда "Летучий" был таким пустым.
– Разве это плохо? – спросила Ангел.
– Я не говорю, что плохо, я говорю – отвык от такого.
– Вольки тоже нет, – заметила я.
– Полагаю, надо подождать, – рассудительно сказал Капитан. – Возможно, остальные появятся чуть позже.
– Почему вы так думаете? – его слова вселили в меня надежду.
– Потому, что свечение возникло от слияния лучей двух устройств – нашего и того мужика в шлеме. Интенсивность его была неравномерной, и она могла влиять на скорость нашего перемещения.
– Тёма был рядом со мной, – возразила я, – вряд ли интенсивность вокруг него и вокруг меня была разной.
– Но ты живая, а он – призрак, – тут же нашёлся Андр, – оно могло действовать на вас по-разному.
– Ты сам в это не веришь, – буркнула я.
– Я просто предлагаю возможное объяснение, – усмехнулся Андр.
Так закончился первый день. Потом мы приводили в порядок корабль. В целом, он и так был в полном порядке, но где-то скопилась пыль, где-то – грязь, помутнели стёкла иллюминаторов, растеклось масло в машинном... Сначала меня удивило, что барк находится в рабочем состоянии, а потом я вспомнила, что Фектум собирался спустить его на воду в ближайшие часы, и это всё объясняло – его люди устранили все неисправности, им оставалось установить только мачту... На Вольку и на меня...
Когда мы собирались за столом на камбузе, я пыталась убедить своих друзей в том, что мы должны что-то предпринять для поисков наших потерянных спутников, для помощи драконам...
– Каким драконам, Оракул? – устало спросил Капитан, когда я в очередной раз заговорила на больную для меня тему. – За эти дни они ни разу не появились ни наяву, ни в снах. Ангел, они тебе снятся? Нет? А тебе, Андр? Тоже нет? А ты сама когда последний раз с ними говорила, Морра? – он редко называл меня по имени, и я поняла, что он так пытается успокоить меня. – Ты же сама понимаешь, что вчетвером мы всё равно не можем ничего сделать.
– Но мы можем попытаться найти Кира и остальных! – я ухватилась за его слова.
– Где нам их искать, по-твоему?
– Тарра говорил, что ритуал надо проводить над Марианской впадиной, – пробормотала я, – вы же помните. Наверное, там и надо их искать.
– Оракул, а как они, по-твоему, туда доберутся? – поинтересовался Андр. – Вплавь? Барк-то у нас.
– Как же так? – прошептала я, чувствуя, что сейчас расплачусь. – Где Артём? Где Малыш? Где ребята? Как мы будем жить без них?! Как будет «Летучий» без Вольки?
– Морра, послушай, – Капитан редко говорил со мной таким мягким голосом, – послушай меня внимательно и постарайся понять то, что я скажу. Мы вчетвером остались на борту "Летучего". Все остальные – неизвестно где. Мы не знаем, вместе они или их разбросало по разным местам. Они могли остаться в мире Фектума. Они могут быть где угодно и когда угодно. Искать их просто так, без каких-то ориентиров – то же самое, что искать чёрную кошку в тёмной комнате, уж извини за банальность. Если они живы, а я уверен, что они живы, – с нажимом подчеркнул он, – они найдут способ сообщить нам о том, где они находятся. Так что самое правильное – просто ждать. Согласна?
Я уныло кивнула. Возразить было нечего, наверное, они правы, пройдёт время, и откуда-нибудь придут утешительные новости. Я так и не притронулась к ужину, встала и направилась к выходу.
– Моррка, ты опять ничего не съела! – воскликнула Ангел.
– Я не хочу есть, – выдавила я.
– Вернись немедленно! – потребовала она.
Но я не послушалась, есть я не могла на самом деле – от непроходящей тревоги и от усталости.
– Моррка, вернись! – рассердилась Ангел. – Кэп, скажи ей! Она второй день не ест!
– Что я, силой в неё еду запихивать буду? – проворчал Капитан. – Оставь её в покое, захочет – поест. Дай лучше нам с Андром коньячку...
Вечера стали пугать меня, я старалась не ложиться надолго, чтобы не засыпать и не видеть одних и тех же страшных снов. В одну из бессонных ночей я выбралась на палубу, тщетно пытаясь сбежать от кошмаров и грусти. Признаться, у меня было очень большое желание попросту угнать шлюпку и в одиночку отправиться на поиски. Артём учил меня управлять шлюпкой, думаю, я бы вполне с ней справилась. Но в какую сторону направляться – этого я не знала. Вернувшись в каюту, я позволила себе прилечь на полчаса – не спать, только дать отдых одеревеневшим от усталости мышцам. И снова меня окутали кошмарные видения – исполосованное кнутом Сит-Амета золотистое облако, похожие на расплавленный металл капли, тающие в белом свете руки Артёма, искривлённый в насмешливой улыбке рот Фектума... и гнетущие тоска и страх...
Я подскочила, умыла холодной водой лицо и потихоньку прокралась на камбуз, мне нужно было выпить кофе, покрепче, чтобы отогнать сон. С чашкой ароматного напитка я забилась в дальний угол кают-компании, забралась с ногами на диванчик. Где ты, Тёма? Где вы, ребята? Волька, золотистое облако, где ты? Пожалуйста, будьте вместе, защитите друг друга...
Ранджит воспринял известие о смерти Тарры с внешним спокойствием. Только дрожание ноздрей выдавало его истинные чувства.
– Я хочу увидеть его, – проговорил он.
Мы прошли в лазарет, и Ранджит приблизился к постели Тарры. Некоторое время он молча смотрел в осунувшееся лицо покойного, потом тихо попросил:
– Я хотел бы побыть с ним... один.
Борский вполголоса предложил подняться на палубу, и мы вышли в коридор. Закрывая дверь лазарета, я оглянулся. Ранджит обеими руками прижил к груди ладонь Тарры и прошептал: "Ты завершил путь, мой мальчик, дитя времени..."
– Мальчик??? – я был так ошарашен этим обращением, что не заметил, что говорю вслух.
– Что? – переспросил Борский, повернувшись ко мне.
– Он назвал Тарру "мой мальчик", – мы уже вышли на палубу, и я уселся канатную бухту.
– И что в этом такого? – спросил Борский. – Кажется, Тарра был его племянником.
– Племянником? Но, по вашим словам, Тарре несколько тысяч лет, вы хотите сказать, что Ранджит ещё старше? Они что, с начала времён живут?
– Откуда мне знать? – Борский горестно вздохнул. – Индия – страна загадок, а Варанаси – город мёртвых. Здесь я уверился в том, что мёртвые могут быть среди живых, а живые – среди мёртвых. Вера этих людей в реинкарнацию основана не на пустом месте. Возможно, то тело, что сейчас лежит в лазарете, не первое воплощение Тарры. Так что вполне вероятно, что этот молодой человек, с которым мы имели честь познакомиться, в самом деле был племянником Ранджита, а кем он был до того... Простите мою бестактность, но ведь и вы, насколько я понял, проживаете не первую жизнь, что лишний раз доказывает возможность реинкарнации.
– В нашем случае реинкарнация не при чём, – нахмурился я.
– Извините меня, я не хотел задеть вас.
– Ничего страшного, просто мне не хотелось бы говорить об этом.
– Конечно... – Борский помолчал, глядя на серое море и приближающийся берег. – Как я могу обращаться к вам? Товарищ старпом, зам-капитан, Артём Леонидович?
– Просто Артём, – я пожал плечами.
– Вы тоже зовите меня просто по имени, хорошо? Скажите, Артём, а на этом корабле есть... бар?
– Нет, бара как такового нет, но на камбузе мы сможем найти что-нибудь, – вяло улыбнулся я.
– Я понимаю, что ещё слишком рано, – Борский виновато развёл руками, – но смерть Тарры... я не ожидал, что это будет так больно.
Мы прошли на камбуз, Борский плеснул себе коньяку, я отказался. Он опрокинул в себя содержимое бокала и навалился локтями на стол. Я немного опасался, что Варлен собирается напиться, но он посидел немного, потом вылез из-за стола, ополоснул под краном бокал и поставил его вверх дном.
– Артём, вы не знаете, Игорь свободен сейчас? – его голос звучал ровно и деловито. – Я думаю, мы с ним должны подготовить документы... Я окончил необходимый медицинский курс, и у меня есть право констатировать смерть. Вы понимаете – при ведении дел о наследстве это нелишнее умение. И попрошу вас присоединиться, поскольку вы исполняете обязанности капитана. Понадобится ваша подпись на документах.
Пока юристы и я занимались подготовкой необходимых бумаг, Макс уже связался с портовыми службами и получил разрешение пришвартоваться к одному из причалов. После выполнения всех формальностей Ранджит сошёл на берег, бросил несколько слов стоявшему у трапа таможеннику, и тот, почтительно поклонившись, показал ему на небольшое строение в нескольких десятках метров от причала.
– Ничего себе, – хмыкнул Макс, глядя на быстро удалявшегося индийца, – мы ведь уже не в Индии, а ему и тут поклоны бьют. Моррка твоя рассказывала, что он какой-то большой человек, но не настолько же...
Через пару часов Ранджит вернулся в сопровождении нескольких очень представительных индийцев в необычной форме.
– Я прошу позволить моим людям подняться на борт, они вынесут... его, – Ранджит не смог назвать Тарру просто "телом", а может быть, здесь так и не принято.
– Да, конечно, – кивнул я.
– Это кшатрии отряда Марути, подчинённые Ранджита, – тихо сказал Борскй, стоявший рядом со мной, – подумать только, ведь до встречи с ним я считал существование этой организации просто сказкой...
Почему-то слово «сказка» снова заставило меня задуматься о возрасте Тарры. Я вдруг вспомнил, как Сэл говорил с ним после нашего сражения с рептилоидами, он совершенно точно узнал Тарру, это с ним он разговаривал тысячи лет назад после битвы с тигром. Значит, никакой реинкарнации не было… Тарра в самом деле прожил все эти годы….
О смерти индийца уже было известно каждому, и все вышли на палубу, чтобы проводить его. Кшатрии молча, глядя прямо перед собой, прошли следом за Ранджитом в лазарет, а затем так же молча прошли в обратную сторону, уже с носилками, на которых лежал укрытый белым покрывалом погибший Тарра. Белый как полотно Кирилл жался к отцу, расширившимися глазами глядя на процессию.
– Я буду очень признателен, если вы позволите мне покинуть корабль, – Ранджит с лёгким поклоном обратился ко мне, – мой долг – доставить Тарру в Варанаси и предать его тело огню, как подобает... – его голос всё же сорвался, и он скорбно сжал губы, не закончив фразы.
Я кивнул, прекрасно понимая, что моё разрешение или не разрешение в данном случае ничего не решает. Однако, раз он посчитал нужным спросить, то я счёл необходимым дать единственно возможный сейчас ответ, отпустив его. Команда "Летучего" молчаливо топталась на палубе. Ранджит скользнул взглядом по сочувствующим лицам и в упор посмотрел мне в глаза. Мне показалось, что он знает что-то очень важное и собирается сказать об этом, но он не произнёс ни слова, просто смотрел. Потом чуть заметно кивнул и сбежал по трапу к своим людям.
– Стой!!! – я вздрогнул от пронзительного крика Кирилла. – Стой!!! – мальчик, всхлипывая, пронёсся мимо меня.
Ранджит резко остановился и повернулся навстречу Юнге.
– Как же так??? – воскликнул Кир. – А как же Сэл? Ведь Тарра должен был проводить его! Он не мог умереть! Как мы теперь откроем дверь? Что теперь делать?
Ранджит обхватил его за плечи и прижал к себе. Я спустился по трапу и подошёл к ним. Индиец благодарно взглянул на меня и отстранил мальчика.
– Ты – Человек Древней Крови, – Ранджит опустился перед Киром на одно колено, – ты знаешь, что должен сделать. Когда придёт время, Чёрного Дракона к Храму проведу я.
– Ты... Вы знаете, где это? – недоверчиво спросил Кирилл.
– Да, знаю. Теперь иди на борт, нам пора.
– Хорошо, – кивнул Юнга и поплёлся к трапу.
– Вы в самом деле знаете, где находится тоннель на дно Марианской впадины? – удивлённо спросил я.
– Да, знаю. Это знание здесь и здесь, – он приложил руку сначала ко лбу, потом к сердцу. – Тарра опасался, что его путь закончится до того, как Человек Древней Крови проявит себя. Потому в каждом поколении он выбирал того, кому передавал знание. Сначала я называл его дядей, потом – братом, теперь – племянником. Если бы его жизнь продолжалась, однажды я назвал бы его внуком….
– Он действительно настолько… ¬– я мучительно пытался подобрать слово потактичнее.
– Настолько стар, хотите вы спросить? – мягкая улыбка едва мелькнула на губах Ранджита. ¬– Да, он прошёл долгий путь. Он не только видел Битву Чёрного Дракона с Тигром. Он был среди тех, кто провожал драконов в новый мир, и он обещал уходящим вернуть потерянных. Тарра – дитя времени, оно щадило его.
– Но как вы узнаете, когда мы будем готовы? Как вы найдёте Сэла?
– Мне не нужно это знать. Когда настанет время, Чёрный Дракон сам придёт к проводнику, ко мне. И я отведу его к Храму. Не беспокойтесь, мы будем там в нужный момент.
– Хорошо, Ранджит, – кивнул я и протянул ему руку, – до свидания.
Ранджит горячо сжал мою ладонь и, помолчав, проговорил:
– Прощайте, Артём. Путь к Храму Сэла – дорога в один конец.
Он развернулся и быстро зашагал прочь. Я не сразу вернулся на корабль, осознавая услышанное. «Дорога в один конец»… Я постарался взять себя в руки и направился к трапу. Впереди было много дел.
Но дела решились без нашего участия. Через два часа после ухода индийцев к борту подкатили несколько цистерн с топливом и грузовики с провизией. Молоденький портовый сотрудник притащил мне пакет документов, в которых значилось, что барк «Летучий» должен быть в кратчайший срок обеспечен достаточным запасом топлива и провизией. Я быстро пролистал документы – все договоры были оформлены правильно, ко всем прилагались оплаченные квитанции, а в графе «Заказчик» везде значилось: «Сардар Джи Ранджит».
Я вызвал Макса и Тимура, показал им документы и представил их сотруднику порта. Макс быстро сориентировался и принялся руководить заправкой баков «Летучего». Бодрые грузчики, ловя на лету распоряжения раздувшегося от важности Тимура, начали перетаскивать продукты на камбуз и в трюм.
Меня охватило тупое отчаяние и оцепенение, я ещё не успел полностью осознать, что Морра пришла в себя, вернулась к нам, ко мне, как она снова исчезла. Не знаю, смог ли бы я справиться с этим один, но, к счастью, со мной остались мои друзья. Макс и Игорь затормошили меня и заставили вернуться к действительности.
– Тёмыч, ты давай-ка не раскисай тут! – злобно зашипел Макс. – Ты на этом борту главный раз Кэпа нет, включай мозги и действуй, а то вон, Гусев уже готов бразды правления принять. А мы не на земле сейчас, море и барк – это наша стихия, нечего ему тут командовать.
Я кое-как собрался с мыслями. Гусев действительно уже раздавал команды, собирая всех в группу, правда, прислушивались к нему неохотно. Когда мы подошли, оказалось, что между генералом и Русиным готова вспыхнуть ссора – бывший дервиш в самых ярких выражениях отказывался выполнять приказы Гусева.
– Прошу прощения, – я неловко встрял между ними, – мы находимся на борту барка, и в отсутствии Капитана руководство нашим путешествием я беру на себя на правах старшего помощника. Генерал, прошу вас, – я жестом предложил Гусеву присоединиться к остальным.
Он властно впился в меня глазами, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы выдержать его уничтожающий взгляд. Но благодаря этому молчаливому полуминутному поединку я смог окончательно собраться, и Гусев это понял.
– Руслан Егорович, – с тем же жестом я повернулся к Русину, внутренне готовый к отпору с его стороны.
– Можно просто Руслан, – к моему удовольствию, он взглянул на меня довольно миролюбиво и встал рядом с Семёновым.
– Руслан, – вдруг озадаченно обратился к нему Игорь, – а вы, собственно, откуда взялись? Егор сказал, вы остались в монастыре для каких-то там то ли обрядов, то ли покаяний. Или я что-то не так понял?
– Всё верно, – невесело усмехнулся Русин, – скажу больше – я подумывал вообще там остаться навсегда. Да только наставник, к которому меня определили для всех этих ритуалов и медитаций за полчаса из меня душу вынул, перетряс, промыл и обратно уложил. Так что свои грехи и ошибки я вне монастыря исправить должен. Через год они меня там ждут с отчётом, – он бросил неуверенный взгляд на Егора и очень тихо проговорил, – вот перед ним и его матерью мой главный грех. Перед ними сначала искупить надо, – и он снова заговорил обычным голосом, – так что через час после отъезда Егора и Ранджита я уже за ними вдогонку мчался. Как раз успел, когда вы из пустыни в джунгли сиганули, уже в закрывающиеся ворота прыгнул!
– Хорошо, – кивнул я, – добро пожаловать в экипаж, – и обратился уже ко всем: – Солнце клонится к закату, всем необходимо немного отдохнуть. Игорь, Макс, отнесите Тарру в лазарет. Кирилл, займись размещением – покажи, где у нас свободные каюты, выдай чистое бельё, в общем, действуй!
– Есть! – отчеканил Юнга и увёл за собой наш разношёрстный экипаж.
Итак, на борту находилось сейчас довольно много народу – четверо нас, призраков, Гусев с Семёновым и пятеро солдат, Тимурхан с Джамилёй, Алекс, Борский, Русин, Ранджит и раненый Тарра. Сэл куда-то исчез в том свечении, не обозначал своего присутствия и Волька. Что делать и куда направлять путь корабля, я попросту не представлял. Единственной зацепкой было названное Таррой место – Марианская впадина. Так что, скорее всего, следовало направляться именно туда. Паруса были убраны, барк медленно двигался куда-то, подчиняясь лишь воле волн. Море было спокойно, и я решил для начала разобраться с раненым.
Тарру уже уложили на койку. Вся его грудь была сплошным запёкшимся ожогом, дыхание с хрипом и отрывистыми стонами вырывалось из горла. Лицо заливала мертвенная бледность, и смуглая кожа была похожа на жёлтый помятый пергамент. Игорь уже шарил по шкафчикам в поисках шприца и обезболивающих препаратов. После укола Тарра стал дышать ровнее.
– Тёмыч, ты же умеешь лечить, сделай что-нибудь, – Макс беспомощно поднял на меня глаза.
– Откуда я умею лечить? – я хмуро смотрел на раненого. – Я библиограф, а не врач.
– Да ладно, ты Федьке рёбра вправил, у него ж тогда всё разворочено было, сердце торчало, ты ведь справился. А тут – ожог, это же снаружи...
– Макс, я не врач, – повторил я, – я могу делать то, что помню из книг, но для ожогов, да ещё таких, нужны специальное оборудование, специальные лекарства... Посмотри на него, я даже не могу определить, чем его ожгло. Это не пламя, не электричество, не кислота... Я не знаю, как помочь ему. Единственное, что можно сделать – это определиться, где мы находимся, и в ближайшем порту отправить его в больницу. Пока ещё не поздно. А пока только колоть его обезболивающим, чтобы он от болевого шока не умер.
Тарра вдруг широко открыл глаза и быстро заговорил на непонятном языке.
– Что он говорит, Игорь? – быстро спросил я. – Ты же у нас полиглот.
– Я, знаешь ли, по живым языкам, – мрачно откликнулся адвокат, – а это санскрит. Я даже суть уловить не могу.
– Ребята, как он? – в лазарет в сопровождении Кирилла вошёл Борский. – Наш славный Юнга отвёл для меня чудную каютку, но я плохо засыпаю на новом месте. Поэтому решил навестить Тарру.
– Он говорил что-то на санскрите, – ответил Игорь. – Только никто из нас его не понимает.
– Зато я понимаю, – улыбнулся Борский. – Так что позвольте мне предложить свои услуги переводчика.
Мы все посмотрели на больного, но он уже снова спал.
– Я могу побыть с ним, если вам нужно сделать что-то на корабле, – предложил Борский. – Если он проснётся, я позову вас.
Я неуверенно переглянулся с Игорем – всё же он был давним знакомцем адвоката.
– Ладно, Варлен, – Игорь похлопал его по плечу. – Тут вот шприцы есть, лекарства, обезболивающее. Разберёшься.
– Ты уверен, что ему можно доверять? – тихо спросил Макс, когда мы вышли из лазарета.
– Абсолютно! – кивнул Игорь. – Ему можно доверять ровно настолько, насколько можно доверять мне.
Макс скептически хмыкнул, за что тут же получил хороший пинок от приятеля и моментально ответил тем же. Кирилл прыснул, наблюдая их шутливую возню. Я кое-как отправил Кирилла спать, и вместе с продолжающими пинать друг друга Игорем и Максом отправился в рубку.
Определив местоположение барка, мы узнали, что после всех перипетий оказались в Тихом океане, и это было приятной новостью. Пожалуй, единственной приятной новостью. Вскоре выяснилось, что автоматика не работает, и держать курс самостоятельно барк не может. Ночь принесла с собой усилившийся ветер, и корабль то и дело начинал рыскать носом в поднимающихся волнах. Мы распределили вахты, Игорь остался у штурвала, а Макс и я решили осмотреть трюм и машинное. К счастью, там всё было в относительном порядке, если не говорить о мелких поломках, но остаток топлива оказался мизерным. Значит, придётся идти на парусах, если только ветер не превратится в шторм. Я порадовался, что Кирилл всё же ушёл спать – он лучше всех нас умел обращаться с парусами, так что ему было необходимо хорошенько отдохнуть.
После этого мы вернулись в лазарет. Борский откладывал в сторону шприц и протирал место укола на руке Тарры.
– Он просыпался ненадолго, – сообщил он. – Очень много говорил, я не пошёл искать вас, чтобы не пропустить его слов. Похоже, уколы плохо действуют, ему очень больно, – он покачал головой. – Я... не давал ему лекарство, пока он мог говорить...
Я заметил, что из уголков закрытых глаз индийца ещё текут слёзы, а губы прокушены до крови.
– Вы поняли, что он говорил? – спросил я.
– Да, понял, – Борский ногой подтянул к себе табурет и уселся возле койки, не спуская глаз с раненого. – Он сказал, что тот человек, Фектум, что стрелял тем лучом, – он создатель сущности или души этого корабля. Вы зовёте его Volatile, верно? Так вот, этот Volatile создан как раб, который должен безоговорочно подчиняться своему создателю. А он восстал. Луч должен был парализовать раба и превратить его во что-то материальное.
– Зачем? – нахмурился Макс.
– Если я правильно понял, даже будучи просто видимым, Volatile теряет способность действовать, может только выполнять команды. Скорее всего, в материальном состоянии он вообще ни на что не способен. То есть с ним можно делать что угодно. Это Тарра ещё смог объяснить более или менее связно. Потом он уже боролся с болью, и я... чёрт возьми, я мучил его, не делал укол, чтобы вытянуть побольше информации! – Борский ударил пухлым кулачком по постели индийца и почти со злостью посмотрел на нас. – Пока он мог ещё хоть что-то говорить, отвечать на вопросы... Я смог выяснить, что Фектум намеревался перепрограммировать Volatile, стереть его память или что-то подобное. Для этого ему нужно было переместить его в лабораторию, и сделать это он мог только таким образом – превратив большую сущность в маленький шарик. Тарра... он принял весь удар на себя. Volatile не должен был пострадать.
– Тарра не сказал, где Volatile сейчас? – спросил я.
– Он больше ничего не сказал, он уже захлёбывался от боли, и я сделал ему укол, – глухо ответил Борский. – Думаю, теперь он проспит часа два.
– Алекс говорил, что Тарра просил нас найти наш корабль, – сказал я, – вы не знает, что это может означать?
– Нет, – Варлен покачал головой, – если он сможет говорить, когда проснётся, я попробую расспросить его.
– Откуда он это знает, про Фектума? И почему он говорит на санскрите? – спросил Макс. – Он же там, в Индии, помнится, и на пенджаби, и на хинди говорил, даже по-английски. А сейчас-то что случилось?
– Ранджит как-то обмолвился, что Тарра был очевидцем битвы Чёрного Дракона с гигантским тигром, что терроризировал Варанаси, когда он только начинал строиться, – проворчал Варлен. – Если это так, то ему несколько тысяч лет, и его знания могут быть бесконечно огромны. Видимо, в то время санскрит использовался для общения. Или же использовался для общения определённой группой лиц... Не знаю.
– Вы сами-то верите этому? – поинтересовался я. – Что Тарра мог жить в то время и быть очевидцем событий, больше похожих на легенду?
– Но ведь вы в это верите, – Борский очень серьёзно посмотрел на меня. – А я за много лет жизни в таком городе как Варанаси научился верить очень многим вещам. Так что когда в мою контору пришли две измученные путешественницы и сказали, что мой давно погибший старый друг Игорь остался в этом мире в виде призрака, у меня не возникло и тени сомнения в том, что они говорят правду.
Тарра спокойно спал не два часа, а до самого утра. Мы с Максом проверили состояние такелажа, убедились, что всё работает отлично. Но о том, чтобы идти на парусах, не могло быть и речи – ветер усиливался, а небо затягивалось густой пеленой туч.
Утром народ высыпал на палубу, и я распределил обязанности между нашими новыми товарищами. Тимур, Русин и Джамиля отправились на камбуз – они сами вызвались стать поварами, пообещав, что сумеют угодить каждому из присутствующих. Семёнов и его солдаты отправились под началом Кирилла изучать управление парусами. Гусева, Алекса и Ранджита увёл в машинное Макс, чтобы они помогли ему устранить мелкие неисправности и подготовить машину к работе – мы рассчитывали заправить баки в ближайшем порту, где надеялись оставить Тарру в какой-нибудь хорошей больнице.
Борский не отходил от постели раненого и проявил себя заботливой и умелой сиделкой. Но Тарра приходил в себя лишь на короткое время и только стонал. Утром второго дня пути мы должны были сделать стоянку в небольшом портовом городке. Накануне вечером раненому стало лучше, и Борский по внутренней связи вызвал меня в лазарет.
– Тарра сказал, что не успел полностью защитить Volatile, но тот смог сбежать, – он поглаживал руку больного, внимательно следя за выражением его глаз. – Однако одновременное включение приборов Фектума и Капитана привело к возникновению резонанса или ещё чего-то такого, извините, я не силён в технических терминах. В результате "Летучий" раздвоился и теперь существует... в двух плоскостях, что ли... Или в двух пространствах. А Volatile не может воссоединиться ни с одним из них, потому что он – один... Господи, Артём, вы хоть что-нибудь понимаете из всего этого? – Варлен с детской надеждой взглянул на меня.
– В общих чертах, – улыбнулся я. – Я ведь тоже не техник, знаете ли.
– Но я ведь всё верно рассказываю? – Борский перевёл глаза на Тарру, тот едва заметно кивнул. – Вы знаете, это очень странно, но он понимает русский язык, хотя говорит только на санскрите... Так вот, говоря, что вы должны найти свой корабль, он имел в виду следующее. Нужно найти место, где два пространства соединяются, сливаются друг с другом. Я не понимаю, возможно ли это, но ему лучше знать, – Варлен кивнул на раненого. – Ох, мне кажется, что я брежу! – Борский хлопнул себя ладошками по щекам и продолжил: – Два корабля в своих разных пространствах движутся одинаково. Ну вот представьте себе, что вы идёте вдоль зеркальной стены. Вы повернётесь к ней спиной, и ваше отражение повернётся к вам спиной, подойдёте вплотную к зеркалу, и ваше отражение упрётся носом в ваш нос. Понимаете?
– Да, понимаю, – кивнул я.
– Так вот, – обрадовался Борский, – нужно найти это самое зеркало. Тот, другой корабль, подойдёт к нему с другой стороны и упрётся... в нас. И тогда оба корабля сольются в один. Бред, правда?
– Правда, – улыбнулся я, – но за неимением других версий придётся держаться этой.
– Но тут, видите ли, есть проблема.
– Найти зеркало?
– И это тоже, конечно, но есть ещё... Понимаете, когда тот, второй корабль подойдёт к зеркалу, его команда ведь не будет знать, что нужно врезаться во встречный барк... И они могут отвернуть в сторону. Тогда и наш тоже отвернёт. Мы-то знаем, что происходит, но у них на борту нет Тарры, который бы им объяснил, что надо делать...
– Да... – я задумался. – Это действительно проблема. Если мы сможем найти это зеркало, то рискуем до бесконечности плясать перед ним, приближаясь и удаляясь... Только если не найдём способа убедить экипаж другого корабля... стать камикадзе.
Тарра улыбался, слушая наш разговор, явно понимая его. Потом он закрыл глаза и заснул спокойным сном. Мы решили следовать по намеченному пути, надеясь, что экипаж другого "Летучего" попытается найти нас и, скорее всего, также выберет наиболее вероятным местом рандеву Марианскую впадину. Я сменил у штурвала Игоря, потом передал управление Максу, выпил две чашки крепчайшего кофе на камбузе и вышел на палубу. Вдали уже виднелись портовые строения, и Макс уверенно поворачивал барк в сторону берега.
Я спустился в лазарет, чтобы помочь Борскому подготовить Тарру к переезду в больницу. Варлен сидел на своей табуретке возле постели индийца, опустив голову и уронив руки на колени, никак не отреагировав на моё появление. Я подумал, что он задремал, и осторожно коснулся его плеча. Борский не спал и сразу поднял голову, тогда я увидел, что он плачет.
– Тарра умер полчаса назад, – четыре слова, произнесённые тихим голосом Варлена, показались мне четырьмя ударами ножа в грудь.
Игорь и я стояли на носу "Летучего" и напряжённо вглядывались в ночную даль. Макс остался у штурвала, течение и ветер поминутно сносили барк с выбранного курса, так что без рулевого рубку оставлять было нельзя. Кирилл почти всё время проводил в "вороньем гнезде" на главной мачте, спускаясь только для того, чтобы набить карманы печеньем и коробочками с соком. И всё же наши неусыпные наблюдения пока не привели ни к какому результату. А мы искали встречи, и как ни странно это прозвучит, – мы искали встречи... с "Летучим". С тем "Летучим", на котором, как мы надеялись, сможем найти Капитана, Андра, Ангела и Морру, потому что все, кроме них, были с нами, на этом корабле. Не было здесь и Сэладона, но он имел привычку исчезать и появляться, когда желал сам. Сейчас, когда темнота уже окутала окружающий нас простор, все разошлись по каютам – им нужен был сон. Мы же четверо пользовались тем, что наши тела были более выносливы, и нам удавалось не спать уже несколько суток, но сил и у нас становилось всё меньше. Все мы смертельно боялись разминуться с тем, кого искали, так что палуба никогда не оставалась безлюдной. Увы, Волька не мог нам помочь в наших поисках, потому что его не было с нами. И мы точно знали, что нет его и на том, другом корабле. Чтобы сущность барка могла вернуться, мы должны найти наших друзей.
А ведь всё складывалось хорошо, казалось, что все беды миновали, и мы готовы были уже отправиться к условленной точке над Марианской впадиной. И вот – снова неизвестность, опасность и непроходящая тревога. Прошло всего несколько дней, но сейчас они представлялись вечностью, словно когда-то давно, несколько столетий назад мы раскинули на берегу Ганга небольшой лагерь, и Капитан терялся в догадках, пытаясь заставить злополучный прибор вернуть наш корабль.
– Тёмыч, ты не накручивай себя, – Игорь положил руку мне на плечо. – Она же не одна там, с ней Кэп и Ангел, да Андр там же – а он вообще десятерых стоит.
– Да, если они действительно вместе, – кивнул я. – И если они на "Летучем", и если с ними нет кого-нибудь ещё.
– Ты о ком это? – нахмурился он.
– Ну... – я сжал губы, вдруг ужаснувшись имени, готовому сорваться с губ.
– Тёмыч, ты в своём уме? – Игорь растерянно заглянул мне в лицо. – Он же...
– Фёдор уже много раз был там же, – заметил я, – и каждый раз возвращался. Где гарантия, что...
– Нет, не глупи! – отрезал мой друг. – Если бы он вернулся, то пришёл бы за нами. И вообще завязывай о всяком дерьме думать. Я, знаешь ли, давно уяснил – чего боишься, до того и достучишься, понял? Так что поразмысли лучше над тем, где может быть второй барк.
– Ты уверен, что он второй? – усмехнулся я. – А может, он первый?
– А это имеет значение? – Игорь изумлённо уставился на меня и тут же не удержался от улыбки. – А, шутки шутим! Ну значит, в самом деле всё будет норм. Слушай, я вот не смогу сложить всё, что произошло в одну картину, я помню, что мы ждали рассвет, когда Кэпу следовало начать давить на чёртову кнопку. Потом девчонка зарезала генерала, потом оказалось, что он жив-здоров, довольно упитан и вдобавок громогласен, потому как я чуть не оглох, пока он с Федькой гавкался. Это же Прыгун нас переместил в иное пространство, в тот самый мир, где Волькин создатель обитает, верно? Вот до этого момента я вроде всё помню, а потом какими-то урывками. Помню корабль, помню мужика, что душу твоей Морры держал... Потасовка была, тоже помню. А после потасовки в памяти уже только какой-то шабаш у костра. Что между было? Между дракой и шабашем и между шабашем и нашим теперешним положением – ты хоть что-то помнишь?
– Не всё, – задумался я, в очередной раз окунаясь в воспоминания.
Капитан приказал перенести Морру ближе к палаткам, что я и сделал. Внутрь я решил её не заносить, мне показалось, что на воздухе ей будет легче, чем в духоте палатке, она и так едва дышала. Уложив Морру на песок, я укутал её поплотнее в плед Борского и прилёг рядом. И почти сразу раздался рык Сэла и перекрывающие его разъярённые мужские голоса – Гусева и, к моему изумлению, Фёдора. Потом багровая вспышка, ощущение падения – и ночная пустыня исчезла, сменившись предрассветными джунглями. И здесь были не только мы. На большой поляне размещалось сооружение, похожее на наспех сооружённый стапель. На нём, накренившись на один борт, лежал "Летучий". Однако же угол его наклона позволял нескольким людям в монашеских балахонах уверенно стоять на палубе. Главной мачты не было, она болталась, уже обвязанная канатами и готовая к установке в гнездо. Люди Гусева бесшумными тенями оттеснили монахов, находившихся на земле, в стороны от корабля, и через минуту те уже лежали ничком, уткнувшись невидимыми лицами в густую траву. Семёнов и его новоявленный отец ловко скинули с борта ещё пятерых безликих балахонов, но тут словно из воздуха материализовался высокий тип с длинным кнутом, и отец с сыном кубарем скатились на землю после хлёсткого удара – бич со свистом обвил колени сперва одного, потом второго, сбивая их с ног.
В наступившей тишине на палубе появился ещё один человек с таким властным видом, что сразу стало ясно – он тут главный. В отличие от остальных, он был одет в белоснежные шорты и рубашку, голову его украшал пробковый шлем – ни дать ни взять какой-нибудь диктатор-колонист. Без тени беспокойства на лице, он самоуверенно и даже насмешливо обвёл взглядом всю нашу свалившуюся в его владения компанию, своих уложенных в траву людей и вдруг рывком поднял с палубы... призрачное тело Оракула. Живая Морра пронзительно закричала и забилась в моих руках так, что я едва не выронил её.
– Вы пришли всё-таки... – рассмеялся он. – Ну, увидите все из первого ряда.
Он швырнул Оракула на палубу, моя Морра в тот же момент бессильно сникла и, кажется, перестала дышать. Но кроме этого броска "диктатор-колонист" больше ничего сделать не успел. Окутавшийся дымом и пламенем Сэл решительно распластал огромные крылья, ринувшись на барк. Балахонистые люди, вместо того чтобы ретироваться при виде дракона, подскочили и вцепились в Семёнова и его команду, началась какая-то немыслимая потасовка и кутерьма.
И только Морра безжизненным телом лежала на моих руках. Пружинисто ступая, приблизился Тарра и тревожно заглянул ей в лицо.
– Очнись же, – я в отчаянии затряс её, – мы пришли, Капитан включил прибор! Очнись!!!
– Сеть, она под сетью, – едва уловимый знакомый шёпот Вольки пробился сквозь мои крики, – ей не справиться...
– Сеть!!! – заорал я, пытаясь разглядеть, есть ли кто-то из наших на палубе. – Разрежьте сеть!
На мои вопли откликнулся Андр, вовсю махавший своим ножом на палубе, пытаясь оттеснить "колониста" к борту, чтобы скинуть его вниз. На несколько мгновений он отвлёкся от своей жертвы, склонившись над чем-то невидимым мне, но почти сразу крикнул:
– Её не разрезать ножом! Не поддаётся! – и снова помчался за "колонистом", который попытался ретироваться в дыму, окутавшем барк.
– Кирпан! Кирпан! – Тарра вдруг совершенно бесцеремонно ощупал Морру, выудил из её кармана небольшой изогнутый нож и метнулся на "Летучий".
Видимо, на этот раз сеть поддалась, потому что через минуту из клубов дыма вынырнул Тарра, поддерживая призрак Оракула. Я решился оставить неподвижное тело Морры и бросился к её душе. Одновременно со мной к ней подбежал и Алекс. Вдвоём мы подхватили бесплотное облако, осторожно перенесли его к телу и уложили сверху. Туманный образ словно впитался в плоть, и Морра открыла глаза. Неловко обняв на секунду одной рукой Алекса, она тут же оставила его и обхватила меня за шею с такой силой, какой я сейчас никак не ожидал от неё. Я взял её на руки и осмотрелся. Все наши уже были на палубе, над которой ещё вились клубы дыма и метались редкие языки пламени – недолгая схватка закончилась, но Сэл ещё пыхал яростью, не успев остыть. Я с Оракулом поспешил подняться на борт, но остановился чуть в стороне от остальных, чтобы побыть немного вдвоём с моей девочкой. Алекс довольно бестактно встал у меня за спиной, но мне не хотелось отвлекаться на него сейчас.
– Тёмка, мой Тёмка, – всхлипнула Морра мне в ухо, – как тут страшно... – она вдруг отстранилась. – А где Волька?
– Он где-то здесь, – ответил я, – он сказал, что ты под сетью...
– Волька! – Морра беспокойно завертела головой. – Где ты?
– Я слаб, – простонал его голос совсем рядом.
– Всё закончилось, – тихо проговорила она.
– Нет, – печально возразил Волька, – Фектум здесь...
– Здесь Капитан, – выкрикнула Морра, – он главнее!
Волька не ответил, но, похоже, он был всё же рядом, и Морра чувствовала его, потому что она умиротворённо прижалась ко мне. Но и Фектум, которым оказался тот самый "колонист", был рядом – вынырнув из редеющего дыма, он оказался буквально в паре метров от нас.
– Рабы редко оказываются правы, – проговорил он с тем же самоуверенным и насмешливым видом, – и ты ошибаешься, раб. Капитан главный тогда, когда я это позволяю. А здесь и сейчас главный – я!
Фектум выставил перед собой раскрытую ладонь, словно отстраняя от себя что-то или кого-то. Алекс отшатнулся. Я заметил на руке "колониста" небольшой прибор, толкнул Морру назад и попытался выбить опасное устройство. Правда, ладонь Фектума была направлена не на нас, а немного в сторону, однако, лучше перестраховаться. Выбить прибор не удалось, оказалось, что он закреплён на руке то ли ремешком, то ли проводом. Всё, чего я добился своим выпадом, это то, что "колонист" отскочил на пару шагов. И одновременно раздались три крика:
В руках Капитана тут же засветился прибор, но и Фектум успел активировать своё устройство всё в том же направлении, выпустив из него похожий на молнию белый луч.
– Волька-а!!! – взвыла Морра.
– Дабан нагхи! – невесть откуда подлетел Тарра и, раскинув руки, встал на пути молнии.
Ослепительный луч ударил его в грудь и рассыпался тысячей ещё более ослепительных искр, сливаясь со светом, вспыхнувшим от прибора Капитана. Фектум выругался, ужом соскользнул вниз и исчез в джунглях.
Нас окружило ослепительное сияние, в котором мелькали блики костра, извивались в неистовом танце невнятные фигуры, покачивался увешанный нелепыми украшениями барк. Свечение постепенно рассеивалось, и мы увидели, что Тарра неподвижно лежит на палубе. Я опустился перед ним на колени.
– Ап чахи… – Тарра попытался повторить свои слова, но потерял сознание.
– Он сказал: «Вы должны найти свой корабль», – медленно проговорил Алекс, стоявший рядом.
– А где же мы тогда??? – озадаченно спросил я, оглядывая палубу и пытаясь найти Оракула.
С гулким топотом ко мне подбежали растерянные Игорь, Макс и Кир. И через несколько минут мы выяснили, что "Летучий" неспешно движется в открытом море, а на его борту целая уйма народу. Но среди этой уймы не было самых важных для нас людей – Капитана, Ангела, Андра и моей Морры…
Я давно понял, что по части производства и использования ароматических благовоний индусы держат лидирующую позицию. Наверное по причине того, что их естественные запахи требуют серьёзной маскировки, являясь просто "...вониями", без приставки "благо". Заодно они добавляют туда чуточку поднимающих настроение веществ. Ну как чуточку... Достаточно, чтобы твоя Зита или Гита вдруг стала похожа на многорукого Шиву, к примеру, буде у тебя возникнет желание пообщаться с потусторонним наставником верхнего божественного эшелона. Впрочем, их кино и без дурман-травы пестрит картинками танцующих дев, которые машут руками так, что их можно насчитать больше, чем положено обычно.
Но я сейчас о другом. Какой-то шутник, видимо, щедро сыпанул в наш костёр пару вёдер ароматных палочек, от которых и без добавок через час глюки начинаются, особенно в закрытом помещении. А уж если это специальные палочки... В общем, местный психотерапевт, или шаман, факир какой-нибудь, посмотрев на наши унылые от пережитого лица, решил помочь нам справиться со стрессом. При помощи этих самых психотропов естественного происхождения. Ну а как ещё объяснить резкую перемену настроений, а также появление прямо из воздуха давным давно пропавших без вести друзей? Ладно бы Шива, да даже сам Кришна... Штурман блудный! Вот видение! Почище всяких прочих. А знаете, какая мысль первой выскакивает, когда видишь бесплотный образ человека, который пропал из твоей жизни давным-давно? Правильно, что этого человека на бренной земле не осталось, и его духовная ипостась пришла попенять тебе за забвение. Или попинать. В зависимости от размера твоей вины. Но Гуара, она же Штурман Летучего, человек с удивительным талантом блудить* в пространстве, была вполне миролюбива, и даже проявляла женскую нежность. (*Блудить - в смысле терять ориентацию и бродить во всех направлениях, кроме нужного. Нормальный кандидат в штатные путеводители и проводники, правда?) Не знаю, видел ли её ещё кто-то, кроме меня.
К моменту появления Гуары я уже "дошёл до кондиции", то есть бросил пляски, сел на камень, и приступил к постижению вселенной в районе собственного пупа. Весёлый туман уже не раскрашивал пространство радужными разводами, и все выглядело, как банальная туристическая вылазка, с похожими на мистические тени силуэтами, что нетвёрдой походкой перемещаются сквозь клубы дыма, не касаясь земли. И если бы не Штурман, я максимум через полчаса потащил бы свою отсиженную задницу искать ближайшую палатку. А тут она. Прислонилась, и давай тереться. На шашлыках ведь как бывает? После поллитры на грудь только прислонись к кому-нибудь. С тем и праздник дальше. А если вповалку, то и... В общем, заводиться я начал. Дым-то непрост был. Камасутру где придумали? Вооот.
А дальше меня постигла участь всех жертв белой горячки, да простит мне Штурман эту аналогию. Сейчас поясню. Видение - лишь продукт мозга. Каким бы реальным оно ни казалось. Видит око, что называется. Захотел я её уронить на песок, да провести с пользой часок. А она развеялась, как облако пара, когда какой-то дурень дверь настежь распахнул из парилки. А туша-то моя уже ускорение в нужном направлении начала. Ну и, не встретив сопротивления в виде физического тела Гуары, в этом направлении и проследовала, в соответствии с законами всемирного тяготения...
В костре я пролежал недолго совсем. Ангел, которая в этот момент Хранителем моим подвизалась, присматривала за неадекватным капитаном, такую тревогу подняла, куда там пожарной сирене. Кажется, несчастный источник огня, который был ни в чём не виноват, даже побили. Забавны люди, дерущиеся с костром. На полном серьёзе.
А ещё я краем троящегося зрения заметил тоскливую ревность в глазах генерала Гусева. Ишь как - за капитаном, хоть и первого ранга, сухопутным полковником то бишь, она присматривала, а за генералом, на целую иерархическую ступень выше, круче и солиднее, ни фига. Никакой субординации...
Гуара так и не вернулась к моему копчёному организму, ни живьём, ни в виде белой горячки...
Я устала от этой бесконечной дороги назад, от бесконечного поиска своего мира, “Летучего”, нашей любимой команды. Сколько времени прошло после того, как в пещере на острове все пошло не по плану и наш аппарат произвел взрыв раньше времени? Это сказать не могла ни я, ни мой напарник поневоле, который меж тем хотел он того или нет, но спас мне жизнь в той самой пещере, закрыв собой, о чем теперь свидетельствовал уродливый шрам через левую половину лица. Да, как ни странно, но, когда аппарат взорвался, нас очень неудачно выбросило в сторону текущей лавы. Демон говорил мне после того, когда мы немного пришли в себя после контузии, зализав раны в неизвестном, странном, покрытом туманом месте, что мы расположили аппарат в геопатогенной зоне и взрыв открыл портал в нечто, что можно было назвать мир между мирами.
К сожалению, я в силу своего глубокого скудоумия слегка не понимала его терминологии и умничаний. Вообще-то, если быть честной, то его бесконечная болтовня (ведь кроме него в последнее время у меня собеседника таки не было), уже порядком подзадолбала. Конкретнее сказать, до той степени, когда человеку хочется взять лопату и поправить ею кому-то корону на голове!
Сегодня, впрочем, как и во все предыдущие вечера, мы сидели возле костра. Согреваясь перед сном. Демон, как всегда, что-то болтал о чем-то своем и малопонятном, а я задумчиво смотрела на взмывающее вверх пламя. Дрова трещали, яркие языки красиво облизывали воздух, а у меня потихоньку все плыло перед глазами, медленно расплываясь.
Голос моего напарника становился все тише, треска костра уже и вовсе не было слышно. За спиной раздался какой-то приглушенный шум, похожий на шум океана. И вдруг костер вспыхнул еще ярче, расширился, а за ним внезапно замаячили танцующие в диком танце тени. Мужчины и женщины крутились в каком-то безудержном первобытном ритме, то объединяясь в один большой хоровод, то распадаясь, припадая к земле, делая какие-то замысловатые па.
И вот уже кто-то схватил меня за руку, а в следующий момент я сама завертелась в таком же диком безудержном танце. Всепоглощающая эйфория обуяла мной, я была одновременно счастлива, и охвачена какой-то безудержной тоской! Хотелось ни о чем не думать, но приключения последних лет никак не могли выветриться из моей больной головы.
И вдруг на очередном круге, вокруг костра, мне показалось, что я узрела знакомый силуэт. Я невольно повернула голову в ту сторону, где сидел человек. На секунду остановилась и окончательно замерла.
Капитан, он сидел в тени, глядя на огонь. Не знаю, видел ли он меня или нет, но я не могла ошибиться, это был именно кэп.
Стремглав бросилась я к нему, но вдруг оказалась стоящей на том же месте, где и была до этого, только повернута на 180 градусов. Развернулась, капитан так и сидел на том же самом месте. И снова я бросилась к нему, но все так же прибежала на то же место, где стояла до этого.
-Да что за ерунда?! - невольно вырвалось у меня из груди.
-Хочешь подойти, пройди через огонь! - мимо промелькнула юркая тень и скрылась среди танцующих.
-Бред какой-то, - пробурчала я и снова пошла в сторону кэпа, но на этот раз неспеша.
И как в первые же разы оказалась там же, где и стояла, только спиной.
-Эхх, была, не дала, - буркнула я и пошла прямо на пламя, ожидая неминуемого конца своего в жаре костра.
Но, к моему немалому удивлению, внезапно мне показалось, что я иду сквозь стену чего-то тягучего, жидкого и даже прохладного. Удивленная, я с минуту постояла по ту сторону костра, привыкая к необычному ощущению легкости, а потом в упор посмотрела на капитана.
На этот раз он, кажется, увидел меня, по крайней мере поднял на меня глаза и в его хмельном взгляде на мгновенье отразилось смесь любопытства, поражение и, затем, недоверие.
Я так же неспеша подошла к нему, опустилась на колени и села рядом с ним положив голову ему на плечо. От кэпа пахло алкоголем и океаном. Стало вдруг очень тепло, от того, что я прижалась к теплому телу. Щекой я почувствовало, как приподнялось его плечо от тяжелого вздоха, а затем опало.
-Наконец-то, я нашла хотя бы ваш след. - прошептала я разглядывая мечущихся в бесконечном танце людей. - Я скучала. И по тебе тоже!
-Я тоже скучал, - внезапно произнес он. Запах алкоголя усилился.
-Скажи мне, где вы находитесь. Мы постоянно теряем след, не успеваем найти, как тут же теряем. Раз за разом, раз за разом.
-Так чего же ты сразу так не появилась? - удивился Вик.
-Да я вообще не знаю, как я сюда даже попала! - взмахнула я руками и чуть не отбила ему челюсть. - Ой, прости!
-Да ничего, мне не привыкать от тебя получать разного рода сюрпризы. Ой, ты растворяешься!
Я подняла на него глаза и вдруг увидела, что капитан стал будто пропадать, будто все вокруг начало затягивать туманом.
-Где вы есть?! - вскрикнула я, хватая его за руку и попадая в пустоту.
-Мы в...
-Эй, мать. Ты чего?! - Демон с усилием тряс меня за плечо
-Где вы, Вик?! - заорала я и проснулась.
-Очнись, волчица! Снова кошмары?!
-Кошмар я вижу перед собой сейчас, а минуту назад я была в раю! Зачем ты меня разбудил?
-Ты так вертелась, что чуть в костер не угодила! Я спасал тебя!
-Ты уничтожил очередной наш ключ к правильному пути! Идиот!
-Ну. Блин, кто же знал?!
-Отстань. - я отвернулась от Демона и получше завернулась в свое одеяло. Может еще раз удастся увидеть этот сон...
Драконы больше не снились. Видимо им больше не было нужды мне сниться. А снился почему то Генерал, который голосом Энрике Иглесиаса пел мне всю ночь "Could I, could I, could I have this kiss forever?" И я всё никак не могла проснуться, а во сне у меня просто язык не поворачивался отказать ему. Я по жизни никогда не верила в вечную любовь, ни в ранней юности, ни в более зрелые годы, тем более к такому субъекту, как генерал Гусев. Нет, я не говорю, что я к нему вообще никаких чувств не испытывала, это был бы с моей стороны абсолютный обман, но и вечной любовью то, что я чувствовала по отношению к Васе, назвать не возможно, просто внезапно нахлынувшая страсть...внезапно нахлынувшая, и так же внезапно схлынувшая. Совсем не похожая на те "высокие" отношения, которые связывают Моррушу и Тёму, вот тут уж любовь так любовь, по всем законам, со всеми канонами, придраться не к чему. Если бы не наши затянувшиеся и не слишком мирные приключения, у них бы как раз сейчас букетно- конфетный период к концу приближался...по моим рассчётам. Я за них очень рада, найти в этом нелепом мире свою вторую половинку - это дорогого стоит, это вам не хухры- мухры. И если мне всё так ясно и понятно, то почему же мне каждую ночь продолжает сниться боевой генерал, который на испанском английском продолжает упрашивать меня о вечном поцелуе? Наверное это отголосок нашей с ним связи, и, возможно, все эти ночные поцелуйные томления вскоре прекратятся, стоит только пуститься в новые приключения или злоключения, тьфу-тьфу, не дай Нептун.
Теория большого БАБАХА! -Эй, Демон, где мы? Где мой компас?
Я сидела по половину членов в воде и старалась не убить напарника, который так удачно телепортировал меня в какую-то бесконечную, но все-таки грязную и дурно пахнущую лужу.
-Штурман компас проворонил? - его насмешливый тон бесил, как всегда, но без этой параноид...рмальной твари вернуться на “Летучий” мне было никак!
-Ты это, дикое животное, какая локация? Где мы вообще?
Я, наконец-то поднялась и стала отряхивать (достаточно бессмысленное занятие) испачканные брюки от грязи. В какой-то момент из кармана вдруг вылетело какое-то мелкое животное. Я тут же поймала его в ладонь. Ящерица, некрупная рыжевато-леопардовая звонко пискнула, но я не дала ей убежать и быстро сунула обратно в карман.
Мой крылатый напарник в этот момент копошился вокруг какой-то странной, одному ему известной, карты. Где он добыл данный артефакт, я не знала, но вот так за все время так и не смогла разобраться в ней. Во-первых, карта была написана на каком-то странном, тарабарском языке, во-вторых. Она постоянно меняла очертания, стоило нам только начать двигаться.
-Ну, и что тебе показывает наш GPS нагибатор? - я встала за спиной Демона, но тут же по его загривку заметила, что его лицо, по ходу, начало вытягиваться.
-Слушай, волчица, а как ты думаешь, сколько мы пропутешествовали?
-Слушай, ну, судя по тем местам, в которых мы побывали после взрыва на острове, ну, около года, наверное! Ты мне одно скажи, мы наконец- то на Земле?
-Да, моя дорогая, всеобще любимая, и вообще супер-пупер подруга, мы на Земле, и больше тебе скажу, сейчас конец октября 2019 года!
-Что?! - я от неожиданности сделала пару шагов назад, оступилась и снова оказалась в той же самой луже. -Да едитерный же ты конгидрид с перекисью водорода! Что ты говоришь. Какой октябрь 2019?
-Я тебя не обманываю, мать, сама посмотри!
-Да твою же через оглоблю, ты же знаешь, что я не понимаю в твоей бешенной бумажке нифига!
-Это, не бумажка, это древнейший пергамент из кожи с жопок молодых драконов!
-Да хоть из ноздрей розовых единорогов! Как такое могло произойти?! Как стало так, что мы совершенно случайно, даже не заметив этого, прогуляли где-то ни много, ни мало четыре года?
-Слушай, мне-то откуда знать-то, скажи спасибо, что хотя бы живы остались после того, как на острове все пошло не так, как мы хотели!
-Да уже четыре года, как говорю! - я выскочила из противной лужи снова и стала наступать на крылатого ушлепка. Мелкая ящерица с визгом снова выскочила из кармана, но снова была поймана и посажена обратно. - Так вот, если мы наконец-то на земле, то покажи мне местоположение “Летучего”!
-Хорошо-хорошо, сейчас найду! - напарник уселся над своей гадостной картой и стал водить над ней руками. И вот опять, очертания стали меняться, и мы вместе стали всматриваться в нее с нескрываемым интересом.
Наконец-то Демон выпрямился и сделал умное выражение лица:
Говорят, в битвах рождаются настоящие мужчины. Или гибнут. Но те, кто выживают, становятся крепче. Женщины тоже меняются, но не в лучшую сторону. Им это не надо. Не заложено природой. Женщины в основном живут тем, что в них от рождения, от генетики. Какими когда-то их придумал Создатель. А всё остальное - лишнее, наносное. Это мужики всё что-то придумывают, как бы природу обмануть. Хотя чаще сами себя и с носом оставляют.
Женщинам война никуда не упиралась. И даже разговоры о ней им неинтересны. А уж тем более участие в этом неспокойном мероприятии. И наши девчонки реагировали ровно так, как и должны были. Кричали на дурацких самцов. Топали ногами. Визжали. Царапались. Давали понять, что им всё надоело до чёртиков. В общем, превратили эпический разгром очередного врага в форменное безобразие, подпортив победившим самцам наслаждение трумфом. И из гордых обладателей пъедестала сделали нас обычными мальчишками, у которых вечно свербит не там, где надо. Чуть-ли не отшлёпали по матерински.
Это я сейчас понимаю и переживаю, по прошествии дней после... Когда миновали афтершоки, нервные откаты и прочие признаки адреналинового отравления. Когда уже были налеплены все пластыри, наложены шины и повязки. Когда совершены все поцелуи благодарности, оттреплены все уши и вихры. Когда мы, пьяные от собственного величия и какого-то местного пойла, голые по пояс, пллясали вокруг гигантского костра. Зачем мы его запалили - сейчас не скажу. Надеюсь, мы не сжигали в нём поверженных врагов. К слову сказать, в какой-то момент мы и вовсе их не обнаружили - врагов. Ни поверженных, никаких. Там мелькали какие-то откровенно стратегические переходы в стиле милитари, кого-то куда-то перемещали в промышленных масштабах. Мир, из которого мы выковыряли Морру и Вольку, наглухо запечатали. А может, это нам так внушили. Вряд ли его оставят без внимания. Межпространственная геополитика, расширение интересов и сфер влияния. Главное, что нас это более не касалось.
На наш голый первобытный шабаш подтянулись все застрявшие в этом мире драконы и змеи. И их оказалось гораздо больше, чем приходило в сны Ангела, да и вообще могло подразумеваться. То ли размножились за несколько веков прозябания в чуждой реальности, то ли их изначально болталось неучтённое количество. Слух о возможном возврате в благословенную Драконию разнёсся быстрее радиоволн, и все крылатые рептилии со своими спутниками поспешили к халявному чартеру. Глядя на наши неандертальские пляски, гости сперва побаивались, потом посмеивались снисходительно. Но Сэладон что-то им втёр на своём языке, двинул речугу, и они слегка к нам потеплели. Чуть ли не в родственники нас записали. А он ходил гоголем, чуть вразвалку, эдакий свадебный генерал, словно весь праздник был исключительно его заслугой. Захотелось звать его не Сэлом, а Сеней, Семэном, на блатной манер. Рубаха-парень.
Если честно, я не очень запомнил, кто у кого рыдал на груди, клялся в верной дружбе и горячей любви. Все любили всех. И ничего не осталось в памяти, как это обычно бывает на пирушках и вечеринках. Мозг остается где-то за пределами зоны разнузданного веселья - может в раздевалку его сдаём вместе с шапкой, в рукав суём, и всё, дальше без него. Думать поздно. Вот и мы ни о чём не печалились в эту ночь. Всё пустынное побережье было в нашем распоряжении. В кабельтове качался на волнах наш многострадальный Летучий. Живой, почти здоровый, и даже выглядел вполне презентабельно. Кажется, это его пленители постарались. Хотели сделать из корабля прогулочную яхту для нуворишей, с возможностью телепортироваться прямо на борт. Поэтому придали ему толику внешнего лоска. Начищенная медь, палубный настил из сандалового дерева, вышитые золотом паруса, вымоченный в оливковом масле корпус. Насчёт масла это я приврал конечно, но с них станется, капризы богатеев границ не имут. Но создавалось впечатление, что вся эта роскошь Вольке не по нутру. Не его фасона одёжка. Как всё равно величественного волкодава постригли под пуделя, нацепили разных стразиков и на выставке напоказ демонстрируют. И если бы не любовь к хозяйке, порвал бы волкодав всю эту публику на тряпочки, а первей всего свои шутовские гламурные наряды. Так и корабль. Чувствовалось напряжение какое-то, неприязнь к показухе. Вряд ли долго продержатся все эти стразики. Так впоследствии и случилось - к утру мишура с Летучего облетела, и превратился он вновь в просоленного ветрами морского волка.
Я смотрел на пляшущих друзей сквозь алкогольный туман, расцвеченный багровыми сполохами ритуального огня, от которого мы сейчас причащались, и в каждом видел его личную память. Ведь так всегда бывает, даже когда двое смотрят на одно и то же, да видит каждый своё. И не факт, что когда-нибудь личное видение станет достоянием публики. Захотят - расскажут. Не захотят...либо промолчат, либо соврут. И на пути к подводному драконьему храму у нас будет достаточно времени проверить друг друга на правдивость...
Мы дома!!! МЫ ДОМА!!! Мы снова все вместе на нашем любимом Корабле. Мы - это наша маленькая, но могучая кучка, наш многолетний неизменный состав, Кэп, Пёса, Морра и я. Мы стоим вчетвером на палубе и с восторгом смотрим друг на друга. Состояние у всех примерно одинаково. Это одновременно и грусть и облегчение, сильнейшая усталость, накопившаяся невыспанность и чувство опустошенности, «выпотрошенности» после всей этой суеты. Есть одно мощное и почти непреодолимое желание – смыть с себя все потоками горячей воды в душе и лечь спать, быстро заснуть и утром, встав в прекрасном настроении, войти в спокойный, выверенный режим, в котором нет этих волнений, суеты и непредсказуемости. Через 15 минут судно как вымерло – никого не видно, все в каютах и либо уже спят, либо готовятся лечь. Только вахта в лице верного Водолаза бдительно несет свою службу, вглядываясь в темноту ночи или в тускло светящиеся приборы и мечтая о том, как и он сменится и сделает то же самое - упадёт замертво в своей каюте. Мерный шум, еле заметное покачивание на волнах и привычная вибрация действуют как исцеляющий бальзам на все царапины и даже раны, полученные за время вынужденной стоянки. Если честно, то я смутно помню о чем мы говорили, но по отзывам моих "боевых товарищей", я тоже неплохо участвовала в разговоре. Потом был путь на милый сердцу Камбуз. Я с достоинством пронесла себя по коридору и ворвалась в родные пенаты! Все было хорошо, но на следующее утро оказалось, что я спала на собственных очках, зачитавшись забытыми рецептами в своём неизменном блокноте, причем по состоянию блокнота было понятно - сон был не очень спокойным! Выручило то, что у меня было всё продублировано в планшете. Размеренно, час за часом шла обычная, привычная работа на Корабле. Все это время мы вихрем носились по судну, один быстрее другого. И вот, наконец, эти метания оформились в одну четкую и ясную весть – мы уходим. Еще не было ясно куда и зачем, но было ясно одно – мы уходим в открытое море. Идем без пассажиров, одни. Вдобавок, стало понятно, что никого из бывших наших "соучастников" последних событий, нет на Летучем! Не сговариваясь все собрались на Камбузе – мы пьём чай и пытаемся разобраться в ситуации. Под великолепный индийский чай и сухое печенье разговор течёт медленно и трудно. (А чай был потрясающий). Такое ощущение, что каждый для себя решает одну и ту же проблему, и звучит она примерно так "Хорошо ли это, что мы снова остались одни? И куда подевались все наши друзья и недруги?" Наконец первой не выдерживает Морра, и глядя на нас глазами, полными невыплаканных слёз, тихо спрашивает: "Где Артём? Где Малыш? Где ребята? Как мы будем жить без них?!"
Мировая литература и история изобилуют красочными описаниями триумфальных явлений всяческих говнюков. Наверное, и коллегии наших Творцов, тех_что_корпят_над_судьбами_героев, нельзя отказать в некой фантазийности. Пока присутствующие в армейском шатре пребывали в молчаливом замешательстве, по ту сторону брезента звуки не стеснялись нарушать воцарившуюся тишь. Ну согласитесь, когда и где ругающиеся между собой оппоненты, разгорячённые процессом донесения неопровержимых доводов противнику, считались с мнением окружающих? Кухонные скандалы тому подтверждением. И солидные мужи, и конченные маргиналы, в упоении бросали свои души и умы в жерла дискуссионных свар. Даже когда речь не шла о чести, достоинстве, и тем более жизни. А просто, зацепились языками. Ругались двое. Мужчины. Оба, судя по тембральной составляющей, уверены в себе, самодостаточны, во вполне продуктивном возрасте; лингвистическое наполнение текстов могло ввести в заблуждение пытливого слушателя, ибо речи обоих участников эмоционального диалога блистали яркими выражениями наряду с интеллектуальными фразеологизмами.
Суть диспута сводилась к оспариванию первоочерёдности появления в данной конкретной локации. Первый участник утверждал, что находился здесь всегда, второй же настаивал на авторстве нарождения первого именно в этом воплощении здесь и сейчас. Первый ехидно высмеивал претензии второго на роль бога. Второй отрицал религиозную подоплёку события, делая акцент на законы физики, как фундамент вселенной. Страсти накалялись, никто не хотел сдавать своих позиций. И тогда третий, гораздо более внушающий чувство авторитета и основательности, тоном, не терпящим возражений, призвал спорщиков заткнуться, потому что они травмировали его нежный слух. Отвлекшиеся от предыдущих событий, совершенно заинтригованные, мы покинули палатку, дабы насытить собственное любопытство.
А теперь возвратимся к эффектным явлениям.
Стороной диалектического противостояния, не согласной с версией позиционирования себя любимого, был генерал Василий Никитович Гусев, живой, пышущий энергией, и безо всяких признаков воздействия на кожные покровы шеи острым режущим предметом. Его противником оказался Фёдор. Как только он не появлялся на сцене нашего театра абсурда! Словно прикреплённый к нам самой Судьбой, он падал на палубу Летучего при побеге с рабской галеры, убивал сам себя из другой реальности, был обнаруженным в виде коченеющего тела, которое мы затаскивали в портал в каком-то послевоенном городе. Но так, как сейчас... Короче. И Законников, и Гусев, болтая возмущённо ногами в двух метрах от индийской земли, удерживались цепкой хваткой в лапах Чёрного дракона Сэладона. Который призывал их к благоразумию, стараясь, чтобы они не достали друг друга размашистыми движениями рук и ног.
-Друзья, не ругайтесь! - солидным басом говорил Сэл.
-Ты не мой папа, чтобы меня здесь рожать! - стиснув зубы, рычал воплощённый генерал.
-Да если б не я... - возмущался Мастер порталов. - Вы там валялись обезглавленным трупом!
-Друзья...
-Рот закрой...
-Никакой благодарности...
Гусев с Законниковым крутили по кругу репертуар своих фраз, вдобавок болтая руками и ногами, как марионетки, когда дракон встряхивал их на весу. Мы по-прежнему оставались зрителями этого действа, заворожённые спектаклем. Да и не было пока внятного плана, чтобы сдвинуть с места застопорившееся положение дел.
-Ты ошибка Создателя! - прибегнул Гусев к совсем уж неджентльменскому приёму, откровенно оскорбляя Фёдора. Видимо, закончились аргументы. Странно, что генерал вообще так долго держался. Хотя, был бы он майор, эту тактику применил бы раньше. Капитан бы и вовсе не раздумывал. Лейтенант скорее всего и спора бы не допустил.
-Ах ошибка?! - Две искры вспыхнули над ощетинившейся клоками бородой, и мы невольно отшатнулись и похолодели: таким Фёдора ещё не видели.
Жезл перемещателя словно вырос прямо из его ладони. Как-то так получилось, что подробности деталей артефакта крупным планом отразились у каждого свидетеля перед глазами. Оскаленная пасть жуткого монстра, голова которого была насажена на конец Рекуррита, мерцала багровым светом, словно в глотку ему налили расплавленного металла. Глазницы тоже светились - череп, обтянутый кожей, был внутри пуст, и сквозь дыры в кости было видно тление огня. Прыгун повёл широко рукой, монстр поочерёдно взглянул на каждого из нас. А потом пасть обратилась к земле под ногами дракона, и...
Может быть, это был перемещатель для комсостава, или разработанный по заказу какого-нибудь спецподразделения, они любят эксклюзивные штуки иметь в арсенале. Что это был непростой прибор, сразу показала его мощность. Обычный Рекуррит в стандартном исполнении создавал дыру в пространстве размером три на шесть метров. А этот... Фёдор попросту "уронил" в прореху между мирами всю нашу компанию, включая оставшихся на берегу Морру, Артёма и Жрецов Ордена, и вдобавок пару гектаров пустыни. Причём всё это добро упало в джунгли. В десяти метрах от обвязанного верёвками Летучего.
Ритуал порабощения Вольки был в самом разгаре, потому что на нас сперва внимания не обратили. Мы не то чтобы упали в дыру, которую проделало оружие безумного бородача. Да, сперва под ногами разверзлась пропасть, и мы корабль увидели сверху. Но падения как такового не было. Просто оказались рядом. И конечно, военные сориентировались быстрее. Я не знаю, были ли в курсе беды нашего Вольки Гусев и компания. Скорее всего да. Они вообще всегда в теме. Я не услышал какой-либо команды, однако через мгновение ситуация в регионе была под контролем генеральской гвардии. Все балахонистые подозрительные личности, не успев среагировать, уже лежали лицами в густом травяном ковре, связанные, распяленные, обездвиженные. Но они были лишь статистами в ритуале, и ничего не решали. В отличие от главных фигурантов. Их было двое. Один прислуживал при боссе, второй непосредственно сам босс. Вот он и стал главной проблемой.
Морра, что покоилась в объятиях Артёма, пронзительно закричала, когда этот тип вдруг возник на палубе возле грот-мачты, и выволок из-за неё за волосы...Морру, только какую-то прозрачную, мерцающую. Наверное так выглядят наши неприкаянные души.
-Вы пришли всё-таки... - Мужик, держащий в руках душу Оракула, засмеялся каким-то киношным демоническим смехом, странно, что при этом не полыхнуло за его спиной огнём, да не развернулись перепончатые крылья. - Ну, увидите все из первого ряда.
-Ты что, мать твою, Аль Пачино? - Вдруг проявил осведомлённость о кинематографе Сэл, с оглушающим рёвом роняя генерала и Фёдора в траву. - Роберт Де Ниро? Ты кем себя возомнил, показушник?!
И прыгнул на палубу, применив свои сильные задние ноги и крылья. Не берусь утверждать, но мне показалось, что ускорился он и за счёт реактивного выхлопа из-под хвоста. Неважно. Потому что всё задвигалось в этот момент. Доселе непримиримые враги, Гусев и Законников через мгновение дружно пинали ногами боссова холуя, обмотав его отобранным длинным кнутом. Поверх корабля вспухло огненно-дымное клубящееся облако, созданное Чёрным. Из середины его выскользнул сгустком тумана образ Морры. К нему тут же бросились наперегонки Артём и Алекс, схватили под руки с двух сторон, и дружно впихнули в тушку Оракула, которая уже выглядела совсем безжизненно. После воссоединения души с телом ожившая Морра вскинулась, порозовела лицом, да крепко обняла за шеи обоих своих спасителей.
-Капитан, активируйте артефакт!!! - Ещё одно эфемерное существо отвлекло меня от всеобщей кутерьмы. Так вот ты какой, Волька. Никакой, если честно. Это и понятно, он - корабль, Летучий, и придумывать себе личность в непривычной ипостаси ему незачем.
И, как это бывает в дешёвых кино, на меня снизошло озарение. Достав из кармана злополучный прибор, я вдруг обнаружил в нем теперь уже два отверстия. Два! Я даже ни на секунду не засомневался. Палец Дракона и палец Капитана. В сочетании. В совокупности. В тандеме. В, мать его, симбиозе! Ну а что... сунул...
В вас когда-нибудь ударяла молния? А в ваш садовый участок? В нашу поляну посреди джунглей...долбануло. Вхерачило всеми ста тысячами вольт. Или больше. Все померкло. А когда изображение и звук вновь подались на органы чувств...
-Добро пожаловать на борт нашего лайнера. Тихий океан приветствует вас. Земля находится прямо под нами, примерно в одиннадцати километрах...
Андр, ныряльщик наш боевой, неунывающий балагур и остроязыкий критик нашего несовершенного мира!!! С днюхой тебя, дружище!!! Знаю, под водой тихо, никакие противные элементы не жужжат над ухом какими-нибудь глупостями. Иногда завидую тебе. Помню, ты там даже спать умудряешься. Так вот. Мы, какие никакие (чаще никакие), твои друзья, тебя любим и ценим. И твой оптимизм иронический тоже. Ну а кто ещё подколет добродушно, как не Пёса, цапнет беззлобно, так что на душе потеплеет. Андр, будь ты здоров (хоть и не чихал). А мы, твои (никакие) дружбаны и закадыки, махнем за тебя по гранёнышу. За тебя, дорогой!!!! Ура!!!
(При поздравлении ни одно из ух ЧерногоПса не пострадало)
Усаживаясь в джип с Моррой на руках, я был уверен, что теперь всё будет хорошо, но очень скоро эта уверенность стала улетучиваться, как я ни старался её сохранить. Снова и снова я пытался расшифровать подробности послания Вольки и каждый раз убеждался, что всё, что можно было, я уже из него выудил.
На выезде из города перед джипом возникли Семёнов и Ранджит, и Игорь притормозил, чтобы они могли сесть в машину. Пожалуй, если бы мне не пришлось потесниться, давая им место, я бы и не заметил их возвращения. На несколько минут я вернулся мыслями в реальность, из разговора Семёнова с Гусевым понял, что они оставили Русина в монастыре на несколько дней для совершения каких-то обрядов, после чего сам Семёнов подумывал оставить службу и вернуться с отцом домой. Что ответил Гусев, я уже не слышал. Поняв, что это не имеет отношения к Морре и Вольке, мой интерес к происходящему угас.
Вскоре джип остановился, мы вылезли на берег. Я оглядел нашу компанию и удивился, как столько народу могло уместиться в одном маленьком джипе, добрую половину которого занимала настоящая артиллерийская батарея. У кромки воды стояли Борский, Игорь и Тарра, рядом сидел на свёрнутом в кольцо хвосте Сэладон, а из мутного Ганга выходил хмурый Капитан. Мы заворожённо уставились на мокрого командира, словно он должен был поднять со дна священной реки какой-то артефакт, способный в одночасье решить все наши проблемы. Но никаких артефактов, кроме злосчастного прибора, в руках Капитана не наблюдалось. Зато я увидел, что чуть в стороне от остальных стоит Алекс, сразу я его не заметил – Хранителя загораживал Сэл. Снова вспыхнул гнев на вороватого Стража, и я с трудом подавил желание прямо сейчас присоединить его погребальное пламя к незатухающим кострам Варанаси. Сейчас я готов был ненавидеть его, потому что, если бы он не украл прибор, корабль был бы уже здесь, и Морре не пришлось бы впадать в этот смертельно опасный анабиоз.
Кое-как мне удалось рассказать Капитану о том, что произошло с Оракулом, и с каждым моим словом он всё больше мрачнел. Морру я уложил на расстеленный на песке плед – Борский выудил его из своего бездонного джипа. Рассказав всё, что мог, я уселся рядом с ней – мне казалось, что пока я рядом здесь, с её сознанием там ничего плохого не произойдёт. Короткая потасовка между генералом и Андром ненадолго отвлекла меня от попыток пробиться в тот неведомый мир, где сейчас были Морра и Волька. И тут Джамиля заявила:
– Вы можете помочь Морре и Вольке. Но на это отведено очень мало времени.
Я подскочил. Андр подошёл к девочке:
– Помоги нам, сестрёнка. Нам очень нужно спасти друзей.
И последующие слова Джамили, произнесённые чужим, мужским и полным злобной ненависти голосом, повергли меня в ужас. Всё совпадало – весть от Вольки и эти громом прозвучавшие сведения. Я догадывался, что голос принадлежит тому самому создателю, который чувствовал себя в полной безопасности, находясь в своём искусственном мире. Девочка быстро стала сама собой, и её увели в палатку, куда раньше уже отнесли подбитого Андром Гусева.
Начинало темнеть. Солдаты Гусева шустро установили прожектор, и ослепительный луч осветил мёртвенно-бледное лицо Оракула и столпившихся вокруг друзей, встревоженно смотревших на неё. Морра вдруг резко дёрнулась, и Капитану под ноги подкатилось что-то, выпавшее из её кроссовок.
Я грустно улыбнулся, только теперь поняв, почему Морра наотрез отказалась раздеться, укладываясь в постель – хранила свой секрет. Она говорила мне, что отдаст артефакт только Капитану или Тарре при встрече. "Ангел говорила, что этот дурацкий палец делает меня злой, что он действует, как то кольцо из "Властелина...", – она пыталась объяснить, почему так старательно прячет от всех находку, – поэтому я не отдам его никому, кроме Капитана или Тарры. Мне кажется, что только они знают, что с ним делать. И тебе не отдам, потому что не хочу, чтобы он сделал тебя злым".
Я так углубился в свои мысли, что не увидел, что произошло. Друзья заметались из стороны в стороны, в отдалении выл дракон, Капитан с болезненной гримасой тряс рукой. В этой суматохе Морра вдруг начала что-то шептать. Безмолвной тенью к нам приблизился Алекс и уселся возле неё. Моим первым желанием было отогнать его, но меня остановил не столько предостерегающий жест Хранителя, сколько многозначительный взгляд Капитана. Я сдержался – в самом деле, сейчас не время для разборок. Но в последнем я ошибся – разборка началась, только в другом месте, там, где стояла палатка. Все бросились туда.
Я остался с Моррой, остался и Алекс. Покатившийся за всеми колобок Борский вдруг зацепился за что-то ногой и растянулся на песке. Я отвлечённо посмотрел, как он с ворчанием поднимается и сердито отряхивает песок с колен, и снова наклонился к Морре. Она продолжала что-то говорить, но так неразборчиво, что я ничего не мог расслышать. Алекс медленно поднялся, отошёл на несколько шагов, повернулся лицом к реке и медленно совершил поклон, похожий на традиционное в Индии касание стоп, хотя перед ним никто не стоял. Когда он выпрямлялся, мне показалось, что он что-то поднял с земли и осторожно положил в карман. После этого он с прежним видом вернулся и снова уселся рядом с Оракулом. Возможно, моя неприязнь и подозрительность к Алексу заставили меня увидеть то, чего не было на самом деле. А возможно, он проделал свои телодвижения, надеясь, что я слишком занят Моррой, чтобы обратить на это внимание.
Мне совершенно не нравилось, что он находится так близко к Оракулу. В памяти то и дело всплывали его слова: "Во имя защиты этого места одна человеческая жизнь – ничто". Правда, это касалось защиты Врат, но речь шла о жизни Морры. И теперь, когда она в смертельной опасности, он сидит рядом с каменным лицом. Можно ли верить, что его намерения направлены на благо? Не собирается ли он в очередной раз пожертвовать "одну человеческую жизнь" достижению своих целей? Наверное, я слишком пристально смотрел ему в лицо, потому что он поднял на меня глаза. И к своему удивлению, я не увидел в них ни хитрости, ни злобы, ни уверенности. Он мог сохранять бесстрастное выражение лица, возможно, если бы он заговорил, и голос его звучал бы твёрдо. Но в тот короткий миг, когда наши взгляды пересеклись, в его глазах мелькнула тень затаённого страха. Она тут же исчезла, а Алекс снова опустил голову, но я уже знал – он боится. Знать бы – чего.
Морра затихла и больше не произносила ни слова. В ярком свете прожектора её лицо выглядело мёртвым, но я держал её руку и чувствовал слабое биение пульса. Борский молча подошёл к нам и плюхнулся на песок. С его круглым животом сидеть ему было неудобно, и он улёгся, подложив под голову локоть. Некоторое время он лежал, снизу вверх изучая наши с Алексом лица, потом спросил:
– Без изменений?
– Да, – ответил я.
Отвечая, я посмотрел на него и встретился с цепким взглядом его маленьких глаз, глядевших на меня со странной заинтересованностью. Продолжать расспросов он не стал, и снова воцарилось молчание.
Вскоре вернулись Капитан, Макс и Игорь.
– Артём, необходимо перенести Морру ближе к палатке, – отрывисто проговорил Капитан. – Похоже, назревают большие проблемы, лучше, если мы будем держаться вместе. Ты ничего больше не смог вспомнить из того, что говорил Волька?
– Капитан, он не говорил, он просто передал сообщение...
– Я это слышал, Старпом! – рассердился Капитан. – Но какие-то указания там должны были быть? Можешь ты сосредоточиться и вспомнить хоть какие-то слова?
– Да какие слова? – вспылил я. – Не было там ни слов, ни картинок, ничего! Просто какой-то сгусток информации!
– Кэп, Артём! – встрял Игорь. – Вы ещё тут подеритесь! Капитан, я тебя уверяю, что Тёмыч вытащил из себя всё, что мог. Ведь дело касается его Морры, он же за неё из кожи вылезет. Но раз ничего больше не может вспомнить, значит, ничего больше и не знает. Я одно могу сказать – как только солнце появится из-за горизонта, тебе надо жать кнопку этого чёртового прибора и не отпускать, пока солнце не поднимется полностью. Так мы точно не пропустим момент.
– Ну да, если только рассвет там совпадает по времени с рассветом здесь! – огрызнулся Капитан.
– Совпадает, – отозвался я. – Время совпадает, иначе он бы уточнил, – откуда у меня была уверенность в этом, я и сам не смог бы сейчас объяснить.
Капитан осмотрелся:
– Где прибор? Я же его где-то тут уронил, когда драконий палец пихал...
Игорь, Макс и Капитан занялись поисками, а я уставился на Алекса. Мне всё же не показалось, он в самом деле что-то положил в карман – опять стащил так нужный нам прибор. Он не поднимал головы, но я видел, как бледнеет его лицо. Наконец он поднялся и сообщил:
– Капитан, вот прибор. Я поднял его, чтобы он не затерялся.
Борский, услышав эти слова, скептически хмыкнул. Алекс вручил прибор Капитану и снова уселся на своё место.
– Ладно, – Капитан аккуратно уложил прибор в карман и приказал: – Артём, отнеси Морру ближе к лагерю. Игорь, пусть все устраиваются на отдых. Я останусь дежурить, со мной ещё трое, чтобы мы могли следить за всеми подступами к лагерю. Рассвет не за горами. Хотелось бы, чтобы за это время больше ничего не произошло.
-Я присмотрю за ними, - сказал Пёса, и взял девчонку за руку с другой стороны от Ангела. Так они и ушли втроём.
-Старпом, есть идеи какие-нибудь? - спросил я, чтобы хоть что-то сказать, ибо молчание было ещё более невыносимо. Он отрицательно покачал головой, вполне впрочем предсказуемо.
Как-то сам собой вокруг нас с Артёмом и бессознательным Оракулом образовался круг. Пять метров вытоптанного песка. Словно мы были в центре циркового манежа, и остальная праздная публика, что была нам совершенно бесполезна сейчас, заняла позиции зрителей. Может оно и к лучшему, потому что любое постороннее движение, звук, отвлекали от мыслей, которых и так было немного. И всякий раздражитель мог сбить процесс сосредоточения. Старпом что-то шептал Морре на ухо, поминутно вытирая пот с её лба. Но она не приходила в себя. Равнодушный шар солнца, покрасневший явно не от стыда за своё наплевательское отношение к нашему горю, всё глубже погружался в линию горизонта. Уходило драгоценное время, но никаких подвижек в сторону решения проблемы, спасения наших друзей, так и не происходило.
Предприимчивый Семёнов притащил от бивака высокую треногу, солдат с хитрыми глазами каптёрщика размотал катушку кабеля, на верхушку конструкции они вдвоём установили прожектор. Щёлкнул рубильник, и в центре круга продлился световой день. И сразу стало видно, насколько осунулось лицо Оракула. Глаза словно провалились внутрь головы, оставив после себя чёрные тоннели. Конечно же, это было оптической иллюзией из-за яркого софита, но чёрт возьми, что есть наш мир, как не сплошной обман всех наших органов чувств?
В какой-то момент женщина взрогнула, застонала протяжно, дёрнулась всем телом, но снова затихла. И в этот момент, когда левая нога Морры согнулась в колене, а затем резко выпрямилась, из её кроссовка выкатился какой-то продолговатый предмет. Прямо мне под ноги. Взяв его вместе с пригрошней пыли, я поднёс предмет ближе к лампе. Тот самый иссохший палец дракона. Кусок древней плоти, из-за которого мы вляпались во всю эту бесконечную историю. Итак, почти все элементы ритуала были в наличии, однако это ни на сантиметр не приблизило меня к разгадке чудовищного ребуса. Что же мне, как безумному алхимику, одержимому получением золота из свинца, лихорадочно, без всякой системы, соединять их вместе - эти непостижимые для человеческого понимания артефакты? Перемешивать, снова и снова пытаясь открыть философский камень. В отчаяньи мои кулаки, в одном из которых был по прежнему зажат перемещатель, а из другого торчал не знавший маникюра коготь Сэладона, ринулись навстречу друг другу. И, как вы понимаете, отверстие рекуррита приняло в себя очередного претендента на чудо. В тот же миг меня словно дёрнуло током, генеральский прибор мгновенно раскалился, а вдалеке взревел и высоко подскочил на месте впавший в стазис Чёрный Дракон.
Толпа наблюдателей сперва отшатнулась от меня, когда я выронил магическую сборку, и затряс обожжённой кистью. А потом их мотнуло в противоположную сторону от Сэла. Он прыгал на одной ноге, а второй, как раз лишённой пальца, отчаянно топал по песку, словно пытался загасить застрявший уголёк из костра. Что это - фантомная боль? Нервная система среагировала на причинение вреда несуществующей части тела? Сэл доскакал до воды и сунул ногу в реку. Корабль пока не появился, Морра тяжело задышала, и начала что-то неразборчиво бормотать. В круг света из темноты вышагнул Алекс, уселся возле неё в позу лотоса. Артём было шикнул на него, но тот поднял ладонь, призывая замолчать. Наверное, Оракул говорила на древнем наречии, которое Жрецу было знакомо. Даже Тарра навострил уши, но приближаться не стал. И тут в военном лагере поднялся сущий гвалт. Игорь увидел мою недовольную физиономию, и без слов побежал разбираться.
Но вместо него к нам вернулся Андр, который угрюмо не поднимал глаз от песка под ногами.
-Ну что там ещё?! - строго спросил я Водолаза.
-Я это, Вик... Короче... Недоглядел...
-За кем недоглядел? Андр, у нас проблем куча, мне не до вашего детского сада. Не буду я сейчас вникать.
-А придётся. - Пёса выдохнул, сжал кулаки и выпалил: - Девчонка генерала зарезала...
-Хорош прикалываться, - сперва отмахнулся я. - Стоп! Как...зарезала?!
-Я не знаю, как она у меня нож спёрла, ведь успокоилась вроде, и типа заснула. Ну, я присел рядом, Ангела утешить, она на нервах вся. Потом гляжу - нет Джамили на месте. Только вот здесь сидела - нету! И тут слышу, Гусев захрипел в углу, забулькал. Она ему горло перехватила. Как смогла ещё, зараза мелкая. Правда я нож хорошо наточил, ты же знаешь, оружие должно быть всегда в порядке...
-Мать вашу, этого ещё мне не хватало! - Я схватился за голову. - Где девчонка? Её же сейчас гвардейцы на штыки поднимут за дядю Васю своего!!!
-Ох, йооопт! - спохватился Водолаз.
Мы подорвались с места в направлении палатки. Тут же в небо ударила длинная автоматная очередь, и точки трассеров добавили звёзд в почерневшее небо. "Стояяяять!!!" - донеслось из лагеря, и ещё одна грохочущая строчка расчертила тьму. Когда мы ворвались на территорию бивака, Семёнов как раз тыкал стволом автомата в ругающихся бойцов, удерживая их на расстоянии. До смерти перепуганная Джамиля, что жалась за его спиной, тихонько скулила, даже не плакала. Гвардейцы сами сплошь ощетинились боевым железом, но всё же против командира применить его не решались. Пока.
Игорь сидел на корточках над телом Гусева, и за ним не было видно результата действий малолетней киллерши. Не иначе, вмешался тот урод, из джунглей. Ну не сама же она, в натуре, настолько невзлюбила генерала, чтобы совершить над ним такое злодейство. За спиной нашего юриста, заломив руки и слепо глядя через его плечо, застыла Ангел. Тысяча каракатиц, за короткое время мне довелось увидеть своих друзей совершенно другими, непохожими на себя самих, привычных! И для меня это стало потрясением не меньшим, чем те эмоции, что выворачивали их наизнанку.
Андр положил свои дрожащие руки ей на плечи, пытаясь если не утешить, то хотя бы отвлечь хоть на мгновение. Бойцы, увидя мою мрачную, почти свирепую физиономию, несколько поостыли, наверное постепенно осознавая абсурдность ситуации. Они вдруг рассмотрели девчонку, и начали виновато переглядываться. И ещё их одновременно накрыло мыслью, что они едва не совершили расправу над ребёнком.
-Вик, иди сюда! - вскричал Игорь. - С ним что-то происходит!
Меня с ног до головы пробрало холодным потом. Что, на хрен, может происходить с трупом? Я не видел результата работы "находящегося в исправном состоянии оружия" спецназовца Андра, однако информацию о перерезанном горле в сознании закрепил. И что, генерал открыл глаза, и зловеще улыбнулся Игорю обеими своими улыбками - естественной и искусственной, сделанной детскими руками?! Моё внимание привлекло свечение, разгорающееся всё сильнее в том месте, где лежал умерщвлённый Гусев. Адвокат с корточек упал ня пятую точку и начал отползать от трупа. И Ангела Пёска невежливо дёрнул в сторону, после чего мне открылась вся картина. Генерал, лежащий в чёрной луже, не до конца впитавшейся в песчаный пол, будто светился изнутри. Кожа, что не была скрыта одеждой, стала прозрачной, и словно покрытой фосфорецирующим составом, как пресловутая собака Баскервилей. Свечение перестало повторять контуры тела, отделяясь от него, и сливаясь в подобие кокона. Мгновение спустя уже и генерала видно не было, лишь сноп искр, потрескивающих над его последним пристанищем. Закончилось светопредставление яркой вспышкой, после которой мы на несколько секунд ослепли. Когда же зрение вернулось, никакого Гусева мы в углу не увидели - ни живого, ни мёртвого. Ни пепла, ни чёрной лужи крови - ничего. Бойцы генеральской гвардии и вовсе остолбенели, растеряв весь праведный гнев, поскольку мстить стало просто не за кого.
-Замещение? - горько усмехнулся я, подозревая, чьих проделок свидетелями мы сейчас стали. - Не более одной копии на реальность?
-Кэп, что за херня? - спросил Андр, продолжая сжимать в ручищах Ангела. Судя по выражению лица кока, он озвучил и её вопрос тоже.
-Всё нормально, скоро увидите вы своего Гусева. И не только его.
-Ещё одного бородатого говнюка впридачу, - сказал игорь, отряхивая зад от налипшей пыли...
...Единственная разница с тем берегом была в тишине. Как будто смотришь фильм ужасов, когда зловещие молчаливые фигуры беззвучно подтягиваются к месту, где ты сидишь один. Один из самых пугающих и действенных приемов хоррора - вид "от первого лица", и думаешь, что спрятался, но казалось бы проходящий мимо даже не монстр, а обычный вроде бы человек с пустыми глазами, но эти "тоннели в преисподнюю" нацелены прямо на тебя. И понимаешь, что ты хреново спрятался. А позади них могучим утёсом возвышался Сэладон, такой же бесстрастный, как и камень.
Толпа неразговорчивых людей состояла из давно знакомых мне людей, более того, немало было среди них моих друзей, тех, что несомненно ждали, когда мы добудем артефакт. И не было в их отрешённых лицах радости. Они смотрели на меня, все, как один, словно я вышел на сцену, и должен был сказать речь. Или, если точнее, как от избранного и ответственного лидера, от меня ждали уверенности, что я вселю в них общую большую надежду, когда их личные, персональные ожидания уже не оправдались. Хотя мне в какой-то мере нужна была именно их поддержка, потому что собственные ресурсы непоколебимости я исчерпал. Наступал момент истины. Судя по выражениям лиц, от меня ждали чуда. А где бы мне его раздобыть сейчас? Несмотря на долгое общение со всякими мистическими явлениями и личностями, я так и не удосужился вникнуть в глубь процессов, чтобы понять хотя бы базовые принципы действия. Тогда было бы легче сымпровизировать, может, нажать на неожиданные кнопки, или дёрнуть за совершенно иные струны и верёвочки. Избалованные материалистической средой, мы уверовали в механизмы. И то, что система гораздо тоньше и разнообразнее, нам, приземлённым личностям, понимать никак не хотелось. Забивать голову ерундой - не хотелось.
А ещё я поискал глазами Морру, которая должна была помочь мне в процессе связи с Волькой, и - о, ужас!!! - обнаружил её на руках у Артёма, в состоянии, совсем не предполагающем активного участия в наших делах.
-Что с ней?! - спросил я как можно твёрже, дабы не выдавать перед народом своей растерянности.
-Капитан, она... Она с Летучим сейчас. - Голос Старпома дрогнул, однако в истерику он не сорвался.
-Вик, она заснула и не просыпается уже давно и слабеет мы её кормили она помнишь давала силы Вольке пока он латал свои раны только сейчас все серьёзнее там еще кто то кто взял их в плен и если мы не вытащим Морку то не спасём и Летучий и надо что то придумать срочно потому что до рассвета не так много времени...
Я и не думал, что вечно собранная Ангел может так тараторить. И генерал, и Андр пытались остановить взволнованную тираду, но тщетно. Она накопила нужную мне информацию, скомпоновала в формате, показавшемся ей наиболее приемлемым для доклада Капитану, и пока не выговорилась, не успокоилась. Но доложить-то она доложила, только расшифровать массив сходу мне не удалось. Все слова по отдельности понял, а вот суть проблемы уловить не удалось.
-Старпом, расшифруй. - Как только Гусев отвёл опустошённого Кока в сторону, я обратился к Артёму. - И постелите что-нибудь на землю, положи её. Долго не протянешь держать, отвлекаешься, а мне сейчас все мозги нужны, предельная концентрация.
-В общем, положение наше критическое... - Старпом изложил мне всё более кратко, но по делу. Принятое послание тоже постарался передать наиболее подробно. И я понял, что всё ещё хуже, чем представлялось десять минут назад.
-Связи с ними сейчас нет? - я перевёл взгляд с красного солнца, что невозмутимо сползало за горизонт, на лицо Оракула, которое из-за угасающего совещения казалось всё более безжизненным.
-Долбанный генерал... - Андр сделал совершенно неожиданный вывод, сплюнув на песок.
-При чём тут он? - спросил Игорь.
-А чьим прибором мы корабля лишились? Если бы не его оплошность, которая скорее всего была организована, шли бы сейчас своим курсом, ящериц летающих выручать.
-Что ж, в твоих словах есть правда, - задумчиво проговорил я. - Не сунь я тогда палец в отверстие...
-Ты не сунул, так ещё что-нибудь случилось бы! - Водолаз досадливо всплеснул руками, а между пальцев правой замелькал из воздуха возникший устрашающего вида нож, с которым Пёса не расставался. Борский, прежде подошедший вплотную слушать наши разговоры, даже поспешил отскочить, от греха, тем более что Андр скорчил одну из самых своих свирепых спецназовских физиономий.
-Ладно, парни, это всё лирика. - Я присел на корточки возле еле слышно дышащей Морры. - Но нам надо как-то связаться с нашими, может, понять, как их вытащить оттуда. Кстати, а где они сейчас?
-Я не совсем понял, - Артём наморщил лоб, пытаясь вспомнить. - Как будто бы Корабль вернулся к своему создателю.
-Это кораблестроитель какой-то? - Уточнил Игорь. - Это верфь, или стапель? Может, завод какой ремонтный, сухой док?
-Нет. Это...джунгли.
-Как понять, джунгли? - Андр убрал нож. - Может на берегу Амазонки какой-нибудь?
-Нет, воды там не было. - Старпом растерянно развёл руками.
-Его могли там собрать, а затем телепортировать на любую воду, - Я уже был готов во всё поверить. - И чего этот таинственный создатель хочет от них? Кстати, а зачем Морра вообще туда попёрлась? Не могла просто разведать, а потом мы бы что-нибудь придумали.
-Она хотела поддержать Вольку, - Артём погладил подругу по волосам, убирая прядь со лба с бисеринками пота. - Да, видно, не смогла сделать это незаметно. Не ожидала, что так всё серьёзно там. А то меня бы позвала.
-Да вы женщин никогда не поймёте! - Ангел отмахнулась от Гусева, который не давал ей участвовать в разговоре. - Мы не разумом решения принимаем.
-Ага, я знаю даже чем... - Генерал забылся. Он посчитал себя достаточно авторитетным в нашем коллективе, чтобы позволять себе такие поступки. Но Пёса был иного мнения. Может сыграл эффект неожиданности, а может, Гусев и впрямь был безнадёжно стар. Но прямой в челюсть он пропустил. И опал, как озимые, по меткому выражению одного киноперсонажа.
Гвардейцы из его команды ринулись на выручку своего командира. Андр расставился над недвижным генералом в боевой стойке, перекидывая снова возникший нож из руки в руку. Казалось, битва неизбежна. Но Семёнов, этот отважный офицер, краем уха слышащий каждое слово, был солидарен с Водолазом, и поэтому громовым окриком, что никак не вязалось с его вполне мирным видом, остановил воинов. И даже приказал оттащить Гусева под тень армейской палатки, которую они перед инцидентом умело поставили.
-А военные даже и своих сородичей не всегда могут понять, - резюмировала Ангел, почти никак не отреагировав на выведение бывшего поклонника из строя, лишь послала Пёсе воздушный поцелуй.
-Вы можете помочь Морре и Вольке, - оказывается, что и Джамиля тоже присутствует на нашем импровизированном совещании. - Но на это отведено очень мало времени.
Я тут же вспомнил слова Фёдора о том, что девчонка далеко не проста, и через неё осуществляется контроль за нашими действиями. Интересно, конкретно сейчас она говорит от себя, или транслирует чьи-то инструкции? Чему теперь можно верить, а чему нет?
-Помоги нам, сестрёнка, - попросил Андр. - Нам очень нужно спасти друзей.
-Не говори со мной, как с ребёнком, - вдруг чужим, с мужскими тембрами, голосом сказала маленькая ясновидящая. Или самая юная шпионка за всю историю их профессии. - Ты даже не представляешь моей истинной сущности. Вам показалось, что корабль принадлежит команде и капитану. А это моя игрушка, мой раб.
-Джами, девочка моя, - Ангел единственная не впала в ступор от перемены в малышке, которая похоже перестала быть таковой, - ты что-то перепутала. Летучий уже был наш, когда тебя ещё и на свете не было.
-Закрой рот, женщина! - прошипела Джами, оскалившись, что особенно жутко смотрелось на лице девочки её возраста. - Вы всегда всё портите. Тебе и ей вообще не место на любом корабле. Но вы пришли, и нарушили все каноны. Из-за вас Волатиль вышел из-под контроля своего творца. Он стал своенравным и дерзким. Но больше этого не повторится! Любопытную девку я замурую в плоть раба, и долгими унылыми ночами она будет стонать, радуя мой слух.
-Слышь, козлина, я приду за тобой, - Андр первым вышел из морока, - и втопчу твои гнилые потроха в придорожное дерьмо!
-Братик, зачем ты на меня так ругаешься? - прежним голосом спросила девочка, и заплакала. Дух Неизвестно_кого покинул её.
-Уведи Джамилю в палатку, - приказал я Ангелу, и она понимающе кивнула. Раз этот урод смог через неё с нами говорить, то и видеть глазами ребёнка вполне способен. Проклятье, сколько ещё сюрпризов таит в себе такая знакомая доселе "реальность"?!
-Как я погляжу, вы не слишком преуспели в нашем ответственном мероприятии, - скептически произнес Чёрный, ловко ковырнув меж зубов когтем мизинца задней правой ноги, который сверкнул на солнце, словно отлитый из металла. - И мой драгоценный средний палец не нашли. Как вы вообще собрались нас отсюда эвакуировать?
-Палец найден! - выпалил я машинально.
-Да? - Сэл будто бы несколько воспрял драконьим духом. - Интересно, и где же он?
-Там... - С отсутствующей интонацией Кузьмича из фильма неопределённо протянул я.
-А, ну ясно. - В отместку Сэл посмотрел на меня, как папа на Малыша, когда тот пылко воскликнул, что Карлсон только что был здесь, да только вылетел в окно на минутку. И если бы передние лапки дракона были подлиннее, он бы наверное потрепал меня по голове снисходительно.
-Можно поинтересоваться, о чём идёт речь? - Борский загорелся ясными своими юридическими очами, да и Тарра ткнул его в бок, сопроводив жест непереводимой тирадой. - Судя по всему, мы недостаточно полно осведомлены о нюансах вашей миссии.
-Мало верится, если честно, - я переглянулся с Чёрным. - По-моему, в границах вашей юрисдикции вы знаете вообще всё.
-Лестно, конечно, - Борский на мгновение улыбнулся, - однако, это касается лишь местных жизнеположений, так сказать, а вы некоторым образом нарушили привычный уклад...
-Взорвали ваш тухлый городишко, - вспомнил я выражение праматери нашей достопримечательности Медвейожки, всеобщей любимицы. Вообще, в истории Летучего было много персонажей, порой престранных.
-Видимо, это этническая аллегория... - Адвокат замешкался. - И непроизвольные признаки терроризма отнесём на ваш национальный фольклор. Сделаем скидку, так сказать. Все же поняли, что это шутка?
Он обвёл компанию взглядом, призывая его поддержать. Прожжёный законник, и даже сейчас действует так, словно нас окружают прокуроры, журналисты, общественность и сам Создатель.
-Относите, куда хотите, - я обречённо махнул рукой.
-А вот зря, капитан, - Сэл покачал головой. - Ты сейчас не в своей кают-компании с экипажем байки травишь. Там вы можете говорить всё, что угодно, и это останется между вами. Странно, что я, инородное биологическое создание, учу ярчайшего титульного представителя генома планеты азам выживания в освоенном вами ареале.
-Совершенно согласен с предыдущим оратором. - Этой фразой юрист окончательно доказал филологическую эрудированность. И при этом одобрительно перемигнулся с драконом. Это что ещё за альянсы тут образуются?
-Ну тогда вы с предыдущим оратором и пообщайтесь, раз так хорошо поладили. - Я вежливо улыбнулся обществу, демонстрируя миролюбивость и отсутствие преступных помыслов, как завещал Великий Борский. И зажав перемещатель в руке, двинулся к берегу.
Всё-таки меня не отпускала мысль, что для вызова корабля должны быть соблюдены определённые условия. Как, например, уже озвученное физическое нахождение оператора призыва. Волька же не дурак, чтобы шлёпаться в песок вместо привычной водной толщи. И я решил проверить свою теорию. Тёплые воды Ганга приняли меня...
Поверьте, для человека, связавшего свою жизнь с морем, которое суть Вода, любая жидкость, заключённая в водоём больше бассейна размером - привычная среда обитания. Да я и по гороскопу - Рак. Меня брось в воду, и будет мне счастье. Согласен, в средней полосе раки - членистоногие не слишком чистоплотные, что даже стало предметом научной дискуссии между россиянами и афроамериканцами на берегу Гудзона, отражённой в отечественном кинематографе. Блэк энд Уайт не сошлись в кулинарных пристрастиях. Но и я, исконный водяной, пройдя десяток метров акватории индийской Волги, можно сказать, местной Амазонки практически, ни фига не разделил священных чувств купальщиков с "того берега". Мне хотелось удалиться от кромки песка настолько, чтобы под ногами было не меньше десятка метров, а в идеале пары десятков. Прикинув на глазок предполагаемый рельеф дна, я пустился в путь. Ага. Пустился. Благословен Ганг, да храни его Кришна. Обугленные ритуальные деревяшки. Обугленные ритуальные цветочные венки. Обугленные... Вашу мать, что вы едите такое, что кремация на вас не действует???!!! Отпихивая все эти недожаренные элементы культа, я быстренько убедился, что рекуррит по-прежнему не работает, и спешно погрёб назад. Тут же усомнившись в правильности выбранного направления...
Мне показалось, что я перепутал азимуты, борясь с брезгливостью, и выплыл не на тот берег. Тот, что я оставил минут десять назад, был пустынен, заброшен, полумёртв. Только трое живых и дракон нарушали безжизненность ландшафта. А тут царил сущий шалман...
Пусть исполняются желания и не покидает вдохновение! Пусть жизнь дарит только приятные мгновения! Пусть финансы не знают оскудения! Пусть здоровье забудет про ослабление! Пусть будет всё, на что есть хотение! И пусть стороной уходят огорчения!
18955
18940
18938