Егор медленно поднялся, не сводя глаз с Русина. В кабинете воцарилась тишина. И в этой тишине Никхилеш внятно проговорил:
– Не смейте говорить о моей семье и не смейте строить свои нелепые предположения.
Русин снова повернулся к Борскому. Егор уселся на место, не проронив ни слова. Тарра встал за спиной Ранджита, а Ангел сжала мою руку. Адвокат молчал, откинувшись на спинку кресла и сцепив пальцы на круглом животе.
– Зачем вы меня искали? – спросил Русин. – Зачем я вам понадобился? Вы хотели, чтобы я рассказал о том выстреле? Я рассказал. Всё?
– Нет, не всё! – воскликнула Ангел. – Вы оклеветали человека и должны исправить это!
– Этому человеку уже всё равно, – усмехнулся Русин, – а я хочу прожить остаток своей жизни спокойно, не рискуя быть зарезанным среди ночи. Эти одержимые местью сейчас успокоились, так зачем ворошить осиное гнездо?
– А чем вы сам отличаетесь от этих одержимых местью людей, как вы их назвали? – спросила я. – Ведь вы возвели напраслину на Игоря тоже из мести. Ведь когда вы это сделали, он был... жив. И вас не обеспокоило то, что у него тоже могла быть семья.
– Он мне не помог, хоть и обещал, чёрт вас всех подери!!! – Русин вскочил на ноги. – Я провёл чёртову уйму лет в тюрьме, а он палец о палец не ударил, чтобы вытащить меня! Я просто отплатил ему той же монетой! Вы тут собрались, друзья-товарищи Игорёшины, а какое право у вас есть меня осуждать?
– А вас никто не собирается осуждать, – пожал плечами Борский, – мы просто хотели услышать от вас правду, мы её услышали. Ваши слова я записал на диктофон, – он выложил на стол небольшой приборчик. – Запись, подкреплённая документами, которые вы сейчас имели возможность изучить, будет неопровержимым доказательством, снимающим вину с Игоря. И я намерен встретиться с Китови, отцом убитого, чтобы оправдать моего друга.
– Погодите-погодите! – Русин упёрся ладонями в стол, наклоняясь к адвокату. – Вы хотите сказать, что вы расскажете этим людям о том, что я убийца?
– Я намерен рассказать ему правду о случайном выстреле.
– Да чёрта с два они вам поверят! А я уже ответил за это! Я уже отсидел свой срок! Ранджит, ведь даже перед судом кшатриев я чист, ты сам подтвердил! Но народу нага этого будет мало, им нужна кровь! Вы знаете правду, вам недостаточно?
– Недостаточно, – Борский не спеша убрал в ящик диктофон и документы, – недостаточно, потому что я хочу, чтобы имя Игоря Правдина было очищено от вашей клеветы. Вы считаете, что воздали ему по заслугам? Что ж, я поведаю вам одну историю. Вам, я думаю, известно, что Игорь был ранен в тот день.
– Царапина! – презрительно фыркнул Русин.
– Верно, то была лишь царапина, но, полученная в этом климате и не обработанная вовремя, она привела к тому, что Игорь оказался на больничной койке. После недели в реанимации, едва сумев подняться на ноги, он связался со мной, зная, что я работаю здесь, в Индии. Он рассказал мне обо всём, что произошло и попросил сделать всё возможное, чтобы выручить вас. Но вы, вместо того чтобы спокойно сидеть в тюрьме, начали создавать проблемы. Вы вынуждали полицию постоянно переводить вас из одного города в другой, так что я постоянно терял след, и уже был уверен, что кто-то из племени нага мешает мне. Игорь тем временем встретился с вашей супругой, сообщил, что вы живы и что попали в переделку по недоразумению. Снова выехать в Индию Игорю не удалось по ряду причин, поверьте мне как юристу, очень уважительных. Поэтому я здесь пытался выпутать вас из ваших собственных сетей, а Игорь давал нужную мне информацию. Спустя некоторое время выяснилось, что... – Борский осёкся, задумчиво посмотрел на Семёнова и спросил: – Егор, может быть, вам лучше не слышать? Не хотите подождать в приёмной? – но тот отрицательно мотнул головой, тогда адвокат вздохнул и продолжил: – Спустя некоторое время выяснилось, что вы вели двойную жизнь, что у вас есть любовница, на которую вы перевели львиную долю своего состояния. Я понимаю, вы рассчитывали на то, что удачной сделкой, заключённой в Индии, вы закроете брешь, но после скандала сделка была расторгнута. Без руководства бизнес пошёл под откос, так что ваша жена с маленьким ребёнком на руках оказалась поставлена на счётчик. Вам не надо объяснять, что это значит?
– Вы слышали? – оживился Кирилл. – Слышали? Давайте скорее!
Мы активнее заработали руками. Через некоторое время звук повторился, потом ещё и ещё, с каждым разом он становился всё более явственным, словно приближался к нам. Казалось, стена взрывается изнутри – глухие удары становились всё чаще и сильнее. Но вдруг стена снова стала твёрдой и блестящей, мерцание в глубине прекратилось. Мы хлопали по ней вразнобой, и в этот момент некоторые из нас, в том числе я, оказались пойманными в каменную ловушку. Кирилл, Джами, Тимур отскочили от камня. Гусев и Макс увязли обеими руками, у Капитана, Игоря, Андра и меня по одной руке остались свободными, но что толку?
– От тебя вечно одни проблемы! – воскликнул Игорь.
Я едва успел отклониться от сильного удара. Капитан удержал руку Игоря от второй попытки.
– Хватит! – рявкнул он. – Нашёл время!
В стене раздался мощный удар, и по ней побежали трещины, как на разбитом стекле. Наконец очередной удар разнёс камень вдребезги, и мы, освободившись, отпрыгнули в сторону.
В открывшемся перед нами проходе с огромной кувалдой в руках стоял...
– Алекс!!! – заорал Андр. – Жив, курилка! – он бросился к нему.
– Против лома нет приёма! – Макс уважительно взвесил в руке кувалду.
– Ты как здесь оказался? – Андр тормошил смущённого Хранителя за плечи.
– У нас тут обманка, – Алекс кивнул на амазонитовую стену за огненной пропастью, – пришёл сигнал, что рядом с ней кто-то есть. Я узнал, что это вы и пришёл. Прежде, чем пошлют других... Вам надо уходить отсюда, не стоит встречаться со Стражами – они не жалуют тех, кто добирается до обманок, обычно это не случайные люди.
– Сюда скоро придут рептилоиды, – сказал я.
– Вы успели и с ними пересечься? – усмехнулся Алекс. – Что ж, тем более надо спешить, пусть охрана думает, что сюда вторглись рептилоиды. Стражи смогут разобраться с ними. Помогите мне, надо закрыть проход.
Так или иначе, Сэл оказался прав – выход на самом деле оказался в камне. Мы не заставили себя уговаривать и присоединились к Алексу. Следуя его указаниям, мы быстро сложили куски стены на том месте, где они были прежде. Алекс соединял их между собой подобием монтажной пены из баллончика, вытащенного из кармана. Через четверть часа между нами и страшной пещерой была восстановлена преграда, которая выглядела вполне естественно.
– Камень душ – одно из самых удачных изобретений рептилоидов, – сказал Алекс, – с довольно мощной защитой. Его очень трудно разрушить, хорошо, что вы стучали по нему. Благодаря этому я понял, где он особенно уязвим и разбивал именно там. Разрушение с двух сторон – единственный способ уничтожить камень... Владыка давно хотел получить его образец, – тихо добавил он. – Если я принесу ему хоть крошку, с меня снимут наказание.
– Так что вам мешает? – спросил Капитан. – Мелких кусков осталось много, – он поддал носком ботинка небольшой обломок.
– Я... не уверен, – Алекс опустил голову.
– Вы не уверены, что он будет использован во благо Ордена? – предположил я.
– Я не уверен, что он будет использован во благо людей, – тихо ответил Хранитель.
– Вы сможете принять верное решение, Алекс, – сказал я.
Хранитель не взял обломка. Поторопив нас, он пошёл вперёд, пока не вывел нас в небольшой подземный зал. Здесь устроили короткий привал, запасливый Алекс притащил сюда запас провизии, так что мы устроили маленький пир. Он изредка взглядывал на меня, но не заговаривал, я же был не в настроении общаться с ним сейчас, хотя был искренне рад встрече. Слова Игоря о том, что меня считают самоубийцей, выбили меня из колеи, и я чувствовал себя раздавленным и лишним, так что держался чуть в стороне от всех.
– Здесь вы можете отдохнуть, – проговорил Хранитель, сидящий рядом с Капитаном, – и продолжить свой путь.
– Вы не поможете нам? – спросил Капитан.
– С удовольствием, но чем? Куда вы направляетесь на этот раз?
Капитан как мог кратко рассказал ему о нашем путешествии.
– Я бы рад помочь, – Алекс грустно покачал головой, выслушав нашу историю, – но Орден занимается только теми сооружениями и артефактами, которые могут быть использованы кем-то против людей или людьми против самих себя. Но вы ищете врата, построенные драконами, а драконы никогда не станут вредить человечеству, человечество же не способно применить то, что создано руками драконов. Так что... Помочь вам сможет только ваш знакомый Сэл, если ему удастся вырваться из лап своих врагов. Либо его друзья, ведь вы говорите, что Чёрный – не единственный... А теперь простите меня, но мне пора. Ведь я покинул свой пост без разрешения, уж очень мне не хотелось допускать вашей встречи со Стражами. Я должен поскорее вернуться, пока это не открылось.
– А если заметят? – встревожился Кирилл. – Если заметят, что вас нет, вас накажут?
– Ну... Для смертного приговора этой вины недостаточно, – улыбнулся Алекс, – а так я всё равно вечный Хранитель Врат, стоящий на своём посту в одиночестве. Ну что ещё могут мне сделать? Прощайте, – он пожал всем руки и подошёл ко мне, – прощайте, Артём.
– Не зарекайтесь, Алекс, – улыбнулся я, пожимая протянутую мне руку, – возможно, мы ещё не раз встретимся. Так что – до свидания!
– До свидания!
Хранитель нажал на неприметный выступ в стене и исчез в образовавшемся коридоре. Проход тут же закрылся, и подскочивший Кирилл тщетно по сантиметру ощупал всю стену.
– И куда нам идти? – уныло спросил он, возвращаясь на место.
– Выбора у нас нет, – Капитан ободряюще похлопал мальчика по плечу, – здесь всего два коридора, из одного мы пришли, во второй пойдём, – но смотрел Капитан в стену, где скрылся Алекс, словно ожидая, что тот вернётся.
– А там, глядишь, и Сэл догонит, – задумчиво добавил Андр.
– Я хочу помочь, – сказала она, – очень хочу, но меня не учили помогать мёртвым.
– У нас мало времени, – сказал я мысленно, – попроси ребят... попроси мёртвых, – на всякий случай уточнил для неё, – и ты сама, и Андр. Вы сможете вместе. Дядя Игорь знает, что делать.
Джами подскочила к Игорю, потянула его в мою сторону. Но тот почему-то вырвал руку и хмуро помотал головой. Что произошло тут, пока меня не было? Джами топнула ногой и сердито воскликнула:
– Вы не можете так думать! Это неправда!
Время шло, и я ничего не мог поделать, пока проклятая призрачность хоть немного не пройдёт. Рептилоид сказал – два часа, с тех пор минут двадцать пролетело наверняка, пусть на полчаса их задержит Сэл, вряд ли он продержится больше против шокеров. Но если мы не сможем уйти до того, как вся эта свора чудовищ поднимется сюда, мы не продержимся и пяти минут. Один шокер парализует огромного дракона, закованного в прочную чешую, что сможем противопоставить им мы? От таких разрядов не спасутся ни живые, ни мёртвые, от первых останутся кучки пепла, от вторых – воздух, и сможем ли мы снова стать призраками – вилами по воде писано. Я уже слышал, как растворялись души, подобные нам – просто исчезали в никуда. И мне совершенно не хотелось повторить их судьбу. А приближаться в таком состоянии к камню – просто самоубийство.
– Они думают, ты сам прыгнул, что ты хотел умереть, и не хотят помочь, – Джами расплакалась, подойдя ко мне. – Я сама сделаю, скажи, что надо...
– Ты не справишься, маленькая...
Но они всё же подошли, Игорь, Макс, Кирилл и Андр. Хмурые и молчаливые, с мрачными лицами, но подошли и сжали надо мной руки впятером. Я закрыл глаза, когда с их ладоней потекли живительные капли света. Когда-то давно мы уже проводили такой ритуал над Малышом. Он тогда совсем ослаб, наивный ребёнок, и мы возвращали его – Игорь, Макс, я и Морра... Именно тогда её кровь смешалась с моей, и это сделало нас некоторым образом зависящими друг от друга.
– Зачем ты это сделал? – сердито спросил Игорь.
Я открыл глаза. Они уже стояли надо мной, разжав руки, и смотрели на меня с презрительным упрёком. Я осмотрел себя – можно считать, что плотность вернулась, так что можно было действовать.
– Зачем ты это сделал? – ещё более сердито переспросил Игорь.
– Что сделал? – я поднялся на ноги, Джами тут же вцепилась в мою руку.
– Зачем ты прыгнул? Испугался? Решил всё закончить по-быстрому?
– С ума сошёл? – возмутился я. – Куда прыгнул? Я оступился! Оступился и упал!
– Мы видели! – вспыхнул Игорь. – Не ожидал от тебя! – он хотел уйти.
– Слушай, ты! – разозлился я, рванул его за плечо, разворачивая к себе. – Я не знаю, что вы видели и как моё падение выглядело со стороны! Я могу сказать только то, что я оступился и упал. Экспериментировать со смертью у меня нет ни малейшего желания. Но если вам приятнее считать меня самоубийцей – на здоровье, оправдываться не собираюсь! На это нет ни времени, ни желания!
Гнев – плохой советчик, я всегда это знал, и теперь постарался не идти у него на поводу. Поэтому я оставил Игоря и остальных и подошёл к Капитану и Гусеву.
– Капитан, генерал, – я сделал вид, что не замечаю их осуждающих взглядов. – Внизу около трёх десятков рептилоидов, они намерены подняться сюда через два часа, хотя, наверное, теперь уже через полтора. Они уверены, что за это время камень поглотит нас и в первую очередь – Кирилла. Рептилоиды считают, что в мальчике скрыта нужная им информация. Необходимо найти выход до того, как они будут здесь.
– Нас восемь человек и у нас есть рекуррит, – возразил Гусев, – мы сможем отправить их обратно.
– Разумеется, меня вы теперь в расчёт не берёте, – не сдержался я. – В таком случае вас восемь человек, среди которых двое детей. Но даже если вас будет пятьдесят восемь, вы не сможете противостоять одному рептилоиду. Я видел их оружие – одного разряда хватает, чтобы вырубить дракона. У каждого из них есть шокер и щит, который даёт разряд едва ли меньший. На какое-то время их задержит Сэл. Дракон смог освободиться и приказал нам уходить из подземелья.
– Может быть, он указал и путь? – спросил Капитан.
– Он сказал – выход в камне, – я посмотрел на мерцающую стену. – Но не успел объяснить, как открыть его.
– Надо похлопать по нему, он станет мягким, – вставила Джами, которая, так и не отпускала моей руки.
– Попробуем, – пожал плечами Гусев, направляясь к стене.
– Надо всем вместе, – сказала Джами. – Всем, тогда мы будем сильнее него. Ведь на одного камень может рассердиться и поймать...
Капитан знаком подозвал остальных и коротко объяснил ситуацию. Все вместе мы медленно подошли к притягивающей нас стене, по мере приближения она мерцала всё ярче, почти парализуя волю. Оказавшись рядом с камнем, мы едва не забыли, для чего подошли к нему. Мерцание манило вглубь, хотелось прижаться к этой серой светящейся громаде всем телом и слиться с ней, стать ею...
– Надо хлопать! Хлопать ладошками! – слова девочки заставили нас вздрогнуть и вернуться к действительности.
Она подала нам пример, зашлёпав руками по стене, мы присоединились к ней. Камень в самом деле размягчался, становился податливым, как пластилин, но и более вязким, липким. Ладони прилипали к нему и с каждым разом отрывать их было всё труднее.
– Кажется, мы делаем что-то не то, – заметил Макс. – Мы можем заниматься этим сутки напролёт, но вряд ли камень позволит нам пройти. Ты уверен, что правильно понял дракона? – он не отрывал взгляд от стены, но я понял, что вопрос относится ко мне.
– Дракон сказал – выход в камне, – огрызнулся я.
И тут из глубины стены донёсся тихий отрывистый звук.
– Ваши сведения ошибочны, – заявил посетитель. – Мне незачем было становиться бродягой, ибо после освобождения мне была предложена хорошая работа.
Борский начал задавать вопросы, и его собеседник бойко отвечал на каждый – когда и за что он был арестован, в каких тюрьмах ему пришлось побывать, когда освободился. Пространные ответы не давали повода усомниться в его честности, и Егор уже готов был броситься к нему, когда Ранджит рывком поднялся со своего места и вплотную подошёл к визитёру.
– Довольно! – жёстко приказал он. – Я хотел видеть Никхилеша.
– Никхилеш – это я, – усмехнулся мужчина.
– Я хотел видеть Никхилеша, – раздельно повторил Ранджит. – Не заставляйте меня...
– Применять силу? – фыркнул Русин. – Вы не станете этого делать при дамах!
– Не стану, – кивнул сикх, – потому что вы и без этого сейчас ответите на мой вопрос. Иначе мне придётся сообщить о похищении вами человека. Суд кшатриев недолог.
Русин слегка побледнел и отступил на шаг. Ранджит снова приблизился к нему.
– Хватит, Ранджит, – в кабинет Борского вошёл новый посетитель. – Ник, ты можешь быть свободен.
Первый посетитель тут же ретировался, а мы уставились на вновь прибывшего. Он походил на дервиша ещё меньше, чем удалившийся Ник, правда, одет был гораздо скромнее и выглядел не таким надменным. Он сложил ладони в индийском приветствии, и мы дружно ответили ему тем же.
– Здравствуй, Руси, – проговорил Ранджит.
– Это больше не моё имя, – улыбнулся пришедший, – вот уже несколько лет меня зовут Никхилеш, и я прошу называть меня именно так. Я не ожидал, что ты станешь кшатрием, Ранджорик.
– Я кшатрий по рождению, – ответил Ранджит. – Но моя жизнь сейчас не представляет интереса для присутствующих.
– Я готов ответить на ваши вопросы, – Никхилеш осмотрел нас всех спокойным взглядом. – Ник считает меня своим гуру, хотя мне это и не нравится. Но с ним я чувствую себя в безопасности, особенно, когда звучат подобные звоночки из прошлого. Итак, зачем я вам понадобился?
Борский пригласил Никхилеша сесть и заметил:
– Так вы всё же не дервиш?
– Почему же? – возразил Никхилеш. – Я дервиш, просто это не означает, что я должен бродить по дорогам в рубище и питаться высохшей коркой хлеба. Это заблуждение европейцев. У меня нет ничего своего, как и надлежит дервишу, я соблюдаю все традиции и чту свой образ жизни. Настоятель монастыря, который направил меня на этот путь, посчитал меня достойным, и я не вижу необходимости вдаваться в пространные объяснения по этому поводу.
– Почему вы не вернулись домой после освобождения? – тихо спросил Егор.
– Мне было некуда возвращаться, – ответил Никхилеш, – я потерял всё и решил начать новую жизнь.
– Но у вас разве не было семьи? – ещё тише спросил Егор.
– Семья? А что я мог дать семье через столько лет? К тому же, я не хотел подвергать семью опасности, которой могу подвергнуться сам.
– Вы имеете в виду месть народа нага? – спросил Борский.
– Именно, – кивнул Никхилеш, – пребывая в заключении, я был в относительной безопасности. С помощью одного знакомого я предпринял кое-какие действия, чтобы мои преследователи оставили меня в покое, и не намерен теперь возникать на их горизонте.
– То есть вы переложили свою вину на другого человека, чтобы вместо вас преследовали его? – спросила Ангел.
– Не совсем так, – он повернулся к ней. – Я лишь отдал ему должное.
– Послушайте, мы все здесь знаем вашу историю, – вспылила я, – знаем, когда и за что вы угодили в тюрьму, с кем вы были в тот злополучный день, и что было потом. Так давайте говорить начистоту без всех этих недосказанностей!
– Что это вы так горячитесь? – усмехнулся Никхилеш. – Тот человек был зачинщиком, трагедия произошла по его вине.
– Так значит, это правда? – воскликнул Егор. – Всё-таки адвокат стрелял!
– Разумеется, – кивнул Никхилеш.
– У меня есть другие сведения, – Борский разложил на столе собранные им материалы по делу Русина. – Стреляли именно вы.
Никхилеш придвинул стул и склонился над бумагами. Пока он изучал документы, в кабинете висело гробовое молчание. Наконец Никхилеш откинулся на спинку стула.
– Ладно! – нервно проговорил он. – Стрелял я, но никого убивать я не хотел, так уж получилось. Пуля – дура, и её дурость мне дорого обошлась. Человек, которого я считал своим другом, обещал сделать всё, чтобы выручить меня, но его обещания остались обещаниями. Мне только чудом удавалось избежать гибели от рук мстительных родственников убитого, что я только не делал, чтобы меня не держали слишком долго в одной и той же камере, в одной и той же тюрьме. Естественно, когда появился шанс представить дело так, что пушка была в руках того самого друга, что меня предал, я им воспользовался. Это всё, что вы хотели знать?
– Вы должны рассказать об этом! – возмутилась я. – Ведь Игорь невиновен!!!
– О, так вы знакомы с ним? – усмехнулся Никхилеш. – Но с какой стати я теперь, спустя столько лет, буду делать такие заявления? Хватит того, что я рассказал это вам. К чему мне теперь открывать эту правду? После освобождения я навёл справки – Игорь давно в могиле, и ему ничего не грозит. А мне совершенно не хочется, чтобы народ нага снова начал преследовать меня со своими обычаями кровной мести. Суд кшатриев мне не страшен – свою вину я искупил годами тюрьмы, – он взглянул на Ранджита. – Ведь так?
– Так, – кивнул он. – Суд кшатриев тебе не страшен, а суд совести для тебе неведом.
Никхилеш усмехнулся.
– Что ты знаешь обо мне, Ранджорик? – спросил он. – Ты мальчишкой провёл со мной полгода, да, я многому от тебя научился и многому научил тебя, но что ты знаешь обо мне? Суд совести? Не мне говорить тебе о суде нага, ты сам знаешь – если они не могут отомстить врагу, они мстят его близким. Я обезопасил не только себя, я обезопасил свою семью. Моему сыну сейчас должно быть столько, сколько тебе. И если бы я не сделал того, что сделал, Жорик мог бы лежать в могиле. Вот и вся совесть.
– Может, и лежит, – глухо выдавил Егор. – Насколько я понимаю, вы даже и не интересовались судьбой своей семьи.
– Я бы почувствовал... – Никхилеш быстро повернулся к нему. – Я научился кое-чему у монахов. Я бы знал... Не смейте…
Он замолчал, натолкнувшись на впившийся в него взгляд Егора.
Подосланный непонятно кем дервиш, раскрытие инкогнито Ранджита, попытки выяснить местонахождение Русина, жуткий сон с призрачным Артёмом и измученным Сэлом, душная ночь и неутихающая ни на миг боль потери дополнились беспокойством за Ангела. Что с ней происходит? Съесть что-то несвежее в жаркой Индии немудрено, но сегодня мы почти ничего не ели, а то, что ели, ели вместе, и её состояние вряд ли было простым несварением желудка. Здесь, в этой стране контрастов, такие симптомы могли говорить о чём-то более серьёзном. Я старательно отогнала мысли о разных тифах, холерах и прочих мерзостях и укутала Ангела одеялом. Она вернулась из ванной побледневшая, с испариной на лбу и ознобом. Предложенный стакан воды подруга выпила жадно, стуча о стекло зубами, как в лихорадке, потом бессильно откинулась на подушку.
– Давай ещё поспим, Моррка, – сказала она, давая понять, что не расположена к разговорам.
– Ты спи, я не буду, – я вернулась на свою кровать.
– Попробуй, может, увидишь продолжение сна, – вяло усмехнулась она.
Я свернулась на кровати поверх одеяла, незаметно для себя задремала и проснулась уже тогда, когда солнце заглянуло в окно. Ангел спала спокойно, похоже, кошмары сжалились над нами и дали возможность хоть немного отдохнуть. Я скоренько ополоснулась, смывая остатки сна. Пока я была в ванной, проснулась и Ангел.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила я.
– Всё хорошо, не переживай, – отмахнулась она.
– Ангел, не пытайся меня обмануть, – попросила я, – я же вижу, что что-то не так.
– Моррка, – медленно проговорила она, – не спрашивай меня, пожалуйста, сейчас. Я тебя очень прошу... Я скажу тебе потом, ладно? Ты не волнуйся, всё нормально.
Я слегка обиделась на неё, но спорить не стала. Всё равно теперь всё не так, всё сломалось и уже никогда не будет прежним. Наш ночной разговор о том, что наши друзья могли выжить при том взрыве, сейчас, при свете дня, казался лишь наивной сказкой для детей. В памяти отчётливо жили мощный подземный толчок, бездонная трещина и едкий дым с языками пламени. Сердце отказывалось верить, но разум... Он всегда беспощаден. Пока я хмуро барабанила пальцами по оконному стеклу, предаваясь мрачным размышлениям, Ангел тоже сходила в душ и привела себя в порядок. Сейчас по её виду трудно было сказать, что ночью ей нездоровилось, но выражение глаз было растерянным и задумчивым. Ну что ж, раз у неё теперь есть секреты, пусть... Теперь всё это уже не имеет значения. Когда мы вернёмся на "Летучий"... если вернёмся на "Летучий"... мы всё равно никуда не отправимся. Мы просто разойдёмся по каютам и... Ох, как же мы скажем обо всём этом ему, "Летучему"?.. К счастью, в дверь постучал Егор, приглашая нас к завтраку, так что я не успела упасть в эти тягостные мысли слишком глубоко.
– Борский просил нас прийти к нему в контору к полудню, когда туда явится Ранджит, – сказал он.
– До полудня ещё далеко, – заметила Ангел. – Успеем десять раз. И вообще, зачем нам идти туда такую рань, если Никхилеш должен явиться только к трём?
Мы спустились в ресторан отеля и расселись в прохладном уголке за столом, уже сервированном к завтраку. Трапеза прошла в задумчивом молчании, которое Семёнов нарушил уже под самый конец.
– Как вы думаете, отец в самом деле не сможет ослушаться Ранджита? – спросил он, не глядя на нас.
– Ещё не известно, твой ли он отец, Егор, – осторожно возразила Ангел.
– Если Ранджит действительно тот, кем нам представил его вчера Борский, – пожала плечами я, – то можно надеяться, что он придёт. Но нельзя забывать, что он не индиец, и для него все эти чины сикха могут не иметь значения.
За пятнадцать минут до полудня мы уже сидели в конторе Борского. Едва стрелка стенных часов подошла к двенадцати, в кабинете возник Ранджит с неизменным Таррой. По просьбе хозяина Катенька привезла столик с напитками, мы с Ангелом взяли по стакану воды. Разговор не клеился – все были взволнованы неизвестностью перед будущей встречей. Я украдкой изучала Ранджита, который предстал перед нами в совершенно новом свете. До сих пор он казался авантюристом, бродягой, ищущим способ подзаработать немного денег, на деле же он оказался высокопоставленным лицом, занимающим не малую должность в важной организации, пусть даже не в официальной. На его лице была надета маска холодного спокойствия, но тонкие ноздри подрагивали – похоже, и он был не уверен в том, что Руси подчинится его воле.
Ровно в три часа дня дверь конторы открылась и на пороге появился тот, кого мы томительно ожидали в течение трёх часов. Не знаю, как остальные, но я рисовала в своём воображении кого угодно – монаха, дервиша, измождённого тюрьмой арестанта. Судя по лицам всей нашей компании, они на какое-то мгновение также оказались поражены видом вошедшего человека. Даже Ранджит на миг снял свою маску, выдав удивление едва заметным прищуром чёрных пристальных глаз.
В контору вошёл щеголевато одетый мужчина с рыжеватыми зачёсанными назад волосами, гладко выбритый, в сверкающих ботинках и отутюженном костюме с иголочки. Тонкие губы кривились в насмешливой ухмылке, холодные голубые глаза смотрели на нас с пренебрежительным выражением.
– Итак, вы хотели меня видеть? – спросил он. – Чем же моя скромная персона так заинтересовала столь почтенное собрание? Сенапренатара Ранджит, кшатрий отряда Марути и слуга Индры, – слова были произнесены с подчёркнутой вежливостью, – склоняю голову. Вы многого добились с тех пор, как мы расстались. Господин адвокат, милые дамы, – он чопорно поклонился, – чем обязан?
– Не могли бы назвать ваше имя? – спросил Борский после долгой паузы, во время которой он пристально изучал лицо визитёра.
– Когда-то меня звали Русланом Егоровичем Русиным, теперь моё имя – Никхилеш, – ответил тот.
Борский опустил глаза к столу, где у него лежала фотография Русина. Ранджит молчал, скрестив на груди руки и слегка опустив голову. Егор стиснул подлокотники кресла, в котором сидел и не сводил взгляд с лица этого странного человека, не решаясь подойти к нему.
– Я располагаю сведениями, что нужный нам человек – дервиш, – строго проговорил Борский.
Сон всё таки добрался до нас с Моррой уже перед самым рассветом. Я начала замечать, что у подруги заплетается язык, и она не договаривает фраз до конца, а затем увидела как слипаются её глаза, Моррка уснула прямо на полуслове. Глядя на неё я поняла, что тоже засыпаю, и не стала этому сопротивляться. Кошмары ворвались в мой сон незамедлительно! Наши погибшие под землёй друзья снились мне как живые, они о чём то спорили, и Андр был в явном конфликте с Генералом, это было видно по их злым и упрямым лицам. Во сне я видела и Капитана, и отчаявшегося Тимура с дочкой на руках, Призраки отдельной кучкой копошились над уснувшим Малышом...СТОП! Даже во сне я поняла, что среди них кого то не хватает! Где Артём? Его не было в моём сне. Ни его, ни Сэла в этом сне не было. Я открыла глаза и поняла, что спала совсем не долго, утро всё ещё не наступило. На соседней кровати металась Морра, ей тоже снились кошмары, даже капельки пота выступили у неё на лбу. Поглядев на подругу, я решила, что её лучше разбудить, избавить от ужасов и страданий хотя бы во сне. И ещё мне хотелось поделиться с ней своим сном, ведь он явно был о чём то...
- Морр, Моррусик, - потрясла я подругу за плечо, - проснись, хватит метаться!
Морра выходила из сна медленно, она смотрела на меня ничего непонимающими глазами, и в них всё ещё оставался ужас от увиденного во сне.
- Ангел?! Ты чего? Ты зачем меня разбудила?
- Моррик, ты так стонала, что я подумала, что тебе лучше будет наяву, а не во сне.
- Стонала?
- И металась...
- Ой, Ангел, я была там с ним...с Тёмкой...а ты взяла и всё испортила, - в глазах Морры появились слёзы.
- Ну не знаю, подружка. По твоему поведению, я бы не сказала, что ты видела счастливый сон.
- Нет, совсем не счастливый, ужасный, но в нём был Артём, и это было прекрасно...ужасно...кошмар!
- А вот это уже похоже на правду, - согласилась я, - Так что же такого кошмарного было в твоём сне?
- Я видела Тёмку и Сэла. Они боролись с какими то жуткими тварями, а вокруг них был сплошной огонь, море огня...Но самое ужасное было то, что он опять стал призраком...
- Моррочка, милая моя, все они теперь стали...
- Нет, нет, Ангел, ты не поняла, он во сне стал Призраком, как был раньше, бестелесным и прозрачным.
- Так как же ты его тогда видела?
- Не знаю, сама не знаю. Я просто как то понимала, что вот он здесь, спасает Села...
- Спасает? Дракон в опасности?
- Да, его захватили эти жуткие рептилии!
- Какие рептилии?
- Ужасные, страшные, мерзкие. Они чуть не обнаружили Тёмку! И они пытаются добраться до Кирюшки!
- Господи боже мой, какие страшные сны мы с тобой видим, какие кошмарные видения. Видимо,не скоро мы с тобой успокоимся.
- Ты тоже видела что-то? Да? - Морра понимала меня как никто другой.
- Я тоже видела ребят, - не было никакого смысла отпираться, - Как будто они всё ещё в подземелье. Они спорили и ругались, особенно Пёска с Васей, а Капитан их усмирял...кажется... И Тимура видела, и Джами...И Призраков...
- Ты видела Тёмку?
- Вот в том то и дело, что ни его, ни Дракона не было в моём сне. Не то, что бы я их не заметила, их просто там не было... Понимаешь?
- Нет, не очень...
- И я ничего не понимаю. В то время, как в твоём сне были как раз эти двое, в моём сне были все остальные, кроме них. И что это может означать?
- Понятия не имею. А ты что думаешь, Ангельчик?
- Даже и не знаю что и подумать. Хотя одна странная мысль приходит мне на ум, но я бы не хотела с тобой ею делиться.
- Почему?
- Боюсь давать тебе даже призрачную надежду, подружечка моя.
- Значит и ты об этом подумала?
- О чём?
- О том, что кто-то из них мог и выжить!
- Именно! И то, что я видела всех наших в подземелье, а ты своих в совершенно другом месте, говорит скорее всего в пользу этих двоих...
- Ты считаешь, что Артём и Сэл живы?!
- Ну вот, этого я и боялась. Ничего я не считаю, просто сделала такое предположение. В конце концов сны - это только сны, и они не обязательно должны быть вещими.
- Ангел, милая, не увиливай, ты думаешь, что возможно они остались в живых?
- Моррик, я просто тоже этого ужасно хочу! Очень хочу, чтобы хоть кто-то из них, чтобы не все, чтобы хоть один!
Спазм сжал мне горло, и я не могла больше говорить. Постепенно спазм перешёл в тошноту, я быстро соскочила с постели, и едва успела добежать до туалета.
- Что с тобой? - вслед мне закричала подруга.
- Ничего страшного, - ответила я уже выходя из ванной, - Видимо съела что-то несвежее.
С Новым годом, дорогие мои соратники и попутчики!!! Прошедший был тяжёлым, полным испытаний и проверок на прочность. Слава Создателю, что мы его пережили, хоть и с некоторыми неизбежными моральными потерями. Были и радости, куда без них.
Но стоять на месте вредно, как для человека, так и для корабля. Друзья мои! Мы не спустили паруса, и форштевень Летучего по-прежнему устремлён вперёд, в будущее. Надеюсь, мы не обрастём ракушками и водорослями, не сядем на мель, и не окажемся в сухом доке на длительной профилактики.
Я всё думала, как поздравить "Кругосветку" и кругосветчиков с Новым годом, и решила, что лучше всего это может сделать сама "Кругосветка". Так что пусть поздравлением станут слова уважаемого капитана сэра Фрэнсиса Дрейка, произнесённые им 15 лет назад.
4653 Фрэнсис Drake (12/31/2003 2:15:40 AM)
С Новым Годом, Господа Экипаж! С Новым для Кругосветки Годом! С Новыми маршрутами, с Новыми Приключениями! Позади у нас полмира. Позади радости и трудности, шторма и штили, удачи и неудачи! Что впереди? Дорога! Пусть она будет интересной! А радости и трудности переживем, шторма и штили осилим, удачи и неудачи изведаем! Спасибо всем! Счастливого Нового Года! Дамам - мое особое!
Присоединяюсь к мнению предыдущего оратора. Желаю нашей Кругосветке и всем членам экипажа Летучего влипнуть в новые виртуальные приключения плавно перетекающие из старых. Новых открытий и новых Побед! Новых вопросов и новых ответов. Новых загадок и новых разгадок. Пусть наш флаг гордо реет над Нашей реальностью.
С НОВЫМ 2019 ГОДОМ, МОИ ДОРОГИЕ И ЛЮБИМЫЕ КРУГОСВЕТЧИКИ!
Ещё один год рядом с вами Был прожит, мои дорогие. И он был таким же прекрасным, Как прошлые годы, другие! Таким же наполненным дружбой И радостью встреч виртуальных! Пусть в будущем будет побольше Таки же вот лет идеальных! Желаю вам счастья, здоровья, Семейного благополучия. Работа пусть будет посильной, А личное страстно-кипучим. Пусть сбудутся ваши желания, Исполнятся ваши мечты! Пусть крепнут реальные связи, Пусть крепко стоят вирт-мосты. Пусть наша "творящая кучка" Всегда остаётся могучей! Пусть будет жива Кругосветка! Пусть радует сердце Летучий!
Падение оказалось недолгим, и через несколько секунд я с размаху шлёпнулся спиной на пылающую огнём поверхность, вскочил на ноги и, вытянув вперёд руки, поскольку ничего, кроме огня не видел, наугад шагнул вперёд. Руки упёрлись в стену. Жар становился невыносимым, я закрыл глаза – их просто выпекало пламенем, и, шаря руками по стене, торопливо двинулся в бок. Надо было выбираться отсюда, сознание мутилось, и я понимал, что долго здесь не выдержу. Что же будет в том случае, если в самом деле не выдержу, думать не хотелось.
К счастью, граница огня обнаружилась буквально в двух шагах от меня. Я оказался в огромном каменном зале, в несколько раз превышающем размеры того, откуда свалился сюда. Я оглянулся. Рядом со мной пол представлял собой подобие гигантской конфорки, пламя от которой с рёвом поднималось вверх. Строение подземелья стало примерно понятным. Друзья остались наверху, в меньшей пещере, которая соединялась с нижним ярусом широченным колодцем. Дно этого колодца и было той самой конфоркой, преграждающей доступ из одной пещеры в другую. Теперь можно было изучить помещение, где я оказался, глаза к этому моменту уже адаптировались и зрение стало прежним.
Я повернулся лицом в зал и остолбенел – в шаге от меня стояло омерзительное существо, одно из тех, что буквально несколько часов назад показала нам Джамиля. Оно сжимало в лапе электрошокер и смотрело прямо на меня. Вернее, сквозь меня. Я осторожно опустил глаза, взглянул на руки – их не было. Что ж, жар снова сделал меня призраком. Правда, призраком настолько, что я и сам теперь себя не видел, и это создавало некоторые неудобства.
Я осмотрелся. Рептилий было около тридцати, они сидели группами у стен. Одни поедали приготовленную на огне снедь, другие спали, третьи играли в какую-то игру, перекидываясь отрывистыми фразами. Я едва успел подумать, что напрасно не учил в своё время языков, как обнаружил, что неплохо понимаю речь этих монстров – они попросту поддразнивали друг друга, кривя морды, что, по всей вероятности, означало улыбку. Язык был достаточно понятен и изобиловал устаревшими выражениями. Но с этим проблем не было, и я легко находил архаизмам современные аналоги.
А в центре зала возвышалось некое подобие алтаря с четырьмя каменными столбами. На цепях с крюками, свисающих с этих столбов, висел Сэл. И он тоже смотрел на меня, но его глаза выражали крайнее изумление, даже челюсть у него отвисла, открыв окровавленные зубы, – он меня видел!
– Заткнитесь все! – рявкнул тот, что стоял передо мной. – Здесь кто-то есть! Я слышу, как он думает!
Я замер. Слышит, как я думаю? А как мне не думать?
– Как хочешь! – взорвался во мне голос Сэла.
Дракон выгнулся в своих цепях, раскрыл пасть и заревел на всю пещеру. Грохот цепей, яростный драконий рёв, крики рептилоидов заполнили пространство. И сквозь эту какофонию звуков я услышал мысленный приказ Сэла: "Не думай! Останови мысли, услышат!".
– От земноводного слышу! – парировал Сэл и тут же дёрнулся от удара шокером, которым ткнуло его одно из подскочивших существ.
Видимо, разряд был мощным, потому что дракон бессильно повис на цепях. Воцарилась тишина. Я осторожно сделал шаг в сторону и попытался остановить мысли, затянув один звук, если можно так сказать о мыслях. В голове монотонно зазвенело тягучее "ззз", и я упорно старался выдерживать его на одной высоте, попутно оценивая ситуацию.
– Ну что? – нетерпеливо нарушил паузу один из рептилоидов, подходя ближе к нам. – Ты слышишь его?
– Нет, но я ясно слышал, я не мог ошибиться! – ответил первый.
– Слушай внимательно! – приказал подошедший, видимо, главный.
– Кажется, это насекомое, – смущённо проговорил первый, – теперь я слышу только жужжание.
– Насекомое здесь? – фыркнул рептилоид, стоявший чуть поодаль, его чешуя отливала ярко-жёлтым цветом, отражая огонь. – Оно не может пройти сквозь защиту. Но среди людей есть мёртвые, а кто-то из мёртвых мог пройти через неё.
– А насекомое могло пролететь извне, когда мы входили в пещеру, – продолжал оправдываться первый.
– О мёртвых должен был позаботиться камень душ! – пожал плечами главный. – Он сейчас на полной мощности, мёртвые уже не опасны. Как и живые, – добавил он, помолчав.
– Опасен только потомок Древней Крови? – спросил первый.
– Он дитя! Он последний, и он ничего не знает. Он даже не подозревает, что он Наследник, – усмехнулся главный. – Ничего, дитя мертво, камень примет его в свои объятия, так что через пару часов мы сможем подняться и получить его знание.
– Не проще ли подняться сейчас? – спросил кто-то из лежащих у стены. – Чего ради мы здесь сидим? Мы что, не в состоянии справиться с этими недомерками?
– Сила не поможет взять знание! – рыкнул главный. – Мы можем их раздавить, мы можем обратить их в прах, но Наследник нам ничего не скажет, ибо знание скрыто от него самого. Даже если он захочет, не в его силах... Тихо! Я что-то слышал!
"Что-то" было именем Кирилла, которое нечаянно проскользнуло в моих мыслях, и я поспешил снова сосредоточиться на непрерывном "ззз".
– Камень добудет знание Наследника, – успокоившись, продолжил главный, – и мы узнаем, где находится ключ. И где находится дверь. Эй ты, – он обернулся к пришедшему в себя Сэлу, – мы найдём твой палец, и он откроет нам вход в драконье царство, и тогда мы не оставим камня на камне от вашей никчёмной цивилизации! А потом вернёмся сюда и возьмём то, что принадлежит нам – эту планету! Если бы мы успели тогда и не дали вам уйти, сейчас всё было бы проще. Но пока жив хоть один дракон, этот шарик под защитой. Зато теперь осталось недолго. Башня совсем рядом, мы найдём твой обрубок, и тогда... – он торжествующе поднял руки.
Рептилоиды вскочили на ноги и воинственно заорали. Сэл уставился на меня. "Время! У тебя мало времени! Освободи меня и уходи! Быстро!".
Главный подскочил к Сэлу, встал рядом и попытался проследить за его взглядом.
– Ты видишь! – прошипел он, с размаху ударив дракона в глаз. – Ты его видишь! Рассыпались по пещере! – скомандовал он. – Соблюдать тишину! Слушать! Здесь кто-то есть!
Рептилоиды бесшумно разошлись по всей пещере. В полной тишине я скользнул вдоль стены вверх. Вот оно, преимущество призрачного существования – возможность летать. Зависнув над драконом, я осмотрел механизм, удерживающий дракона на весу. Как же трудно вникать во что-то, когда вынужден думать только одну букву, один звук! Механизм оказался довольно примитивным, но, чтобы ослабить натяжение цепей, нужно было провернуть небольшую рукоятку. И вот тут-то призрачное существование сыграло со мной злую шутку – руки проходили сквозь неё, я не мог двигать предметы, как раньше! Надо было сосредоточиться, подумать о том, что я делаю, представить это, а я не мог – это тут же будет услышано. Дракон снова рванулся в своих оковах, и его оглушительный рёв заставил даже этих чудовищ на миг пригнуться. Я воспользовался его помощью, вложил всю силу мысли в руки, и колесо медленно, словно нехотя, провернулось ровно на один оборот. Цепи немного опустились.
Сэла почти сразу снова обездвижили шокером, но даже не подошли к механизму. Я поднялся немного выше, собираясь по возможности продолжить работу. Но того оборота, что мне удалось сделать, оказалось достаточно. Дракон пришёл в себя после разряда, помотал головой и слегка шевельнул крыльями. Убедившись, что оковы уже не держат его с прежней силой, он рванулся, изогнул шею и, сумев дотянуться до цепи, удерживающей его заднюю ногу, клацнул челюстью, перекусив мощные звенья. На алтарь упал обломок зуба. Дракон с сожалением взглянул на него и в несколько движений, помогая себе освобождённой конечностью, вырвал цепи из столбов.
Спрыгнув с алтаря, Сэл пригнул голову к земле и заревел, выпуская из пасти струю огня. Рептилии рассыпались по периметру, тут же принимая боевые стойки и прикрывая себя щитами, сияющими электрическими сполохами. Видимо, они знали, как драться с драконами, и страха перед вырвавшимся гигантом не испытывали. Ещё бы, электрошокеры и щиты, судя по всему, способные выдавать неслабый разряд, представляли собой неплохое обмундирование. Есть ли существа, способные противостоять ему?
Сэл тем временем провёл второй манёвр, отбросив пламенем нескольких рептилоидов, попытавшихся подойти к нему с тыла. Двое успели отскочить невредимыми, трое упали, но смогли отползти к стене, ещё один остался неподвижно лежать на полу пещеры. Сэл мельком взглянул на меня, одними глазами приказывая следовать за ним. Мы приблизились к пламенной границе колодца. Дракон, мощно молотя из стороны в сторону хвостом, не позволяя никому приблизиться к себе, обхватил меня крылом и швырнул вверх по огненному потоку.
– Земляные червяки думают, что ключ в пальце! Ха-ха!!! Палец – только проводник к ключу! Уходите из пещеры! – сквозь рёв огня пробился голос Сэла.
– Как? – подумал я.
– Камень душ! Выход в камне!
Я мячиком подлетел над краем колодца, ударился о потолок и по инерции едва не нырнул обратно. Ослеплённый и оглушённый, я смог кое-как изменить траекторию полёта, но по ошибке направился к серой мерцающей стене. Действие камня тут же опутало сознание, подавляя волю и притягивая меня к себе. И всё же мне удалось вырваться из этого колдовского притяжения, и я без сил распластался на полу у входа в пещеру, подальше от колодца и от камня. Пока я не приму нормальный облик, стена вольна делать со мной что угодно. Я отполз в коридор и перевернулся на спину, наслаждаясь прохладой влажного подземелья. Конечно, это был самообман, ничего я сейчас не ощущал, ни жара, ни холода. Но было приятно снова оказаться рядом с друзьями. Морра? Попробовать добраться до неё, хотя бы только увидеть её, сказать, что с нами всё в порядке? Но сколько у меня времени до того, как начнётся материализация? Что, если я не смогу вернуться сюда и найти друзей? Нет, нельзя к ней... Надо искать выход, ведь палец у Ангела и Морры... Они могут оказаться в опасности, если эти твари узнают... Но это ели узнают. Зато они прекрасно осведомлены о присутствии здесь Наследника Древней Крови – Кирилла, а значит, над ним висит угроза куда более реальная, чем над девчатами, и в первую очередь надо защитить его.
Друзья мои ещё стояли у края колодца. Похоже, моё приключение заняло не так много времени, как мне казалось там, внизу. Я попытался позвать их, но даже сам не услышал своего голоса. Двойное путешествие в огненном смерче превратило меня в мыслящий сгусток воздуха.
– Джами, – позвал я, воспользовавшись единственным доступным сейчас для меня средством общения.
– Дядя Тёма! – тут же встрепенулась она, озираясь вокруг, и тут заверещала, бросаясь ко мне: – Дядя Тёма здесь! Я вижу!!! Он душа!!! Я вижу его...
Моя любимая Кругосветочка! Вот и настали твои сладкие «шестнадцать». Поздравляю тебя с днём рождения! Это самый прекрасный возраст, так пусть же виртуальные моря принесут тебе только положительные эмоции, побольше верных, преданных друзей, позитив и радость. В этот значимый предновогодний яркий день я желаю тебе новых открытий, искренней и взаимной любви, насыщенных и приятных моментов. Не грусти, не сдавайся, не сомневайся и не отступай! С днем рождения!
"Если умолкли песни, Слова и думы не те. Мысли плетьми повисли, Темно и душно от стен.
Когда застрял я на полпути, И даже цель не видна, Мне помогает себя найти Лишь она..."
Да, вот так несколько странно я решила сегодня начать своё обращение к тебе, "Кругосветка"! И пусть эти слова Юрий Лоза посвятил своей гитаре, но я же не виновата, что это как раз те слова, которые я хочу сказать тебе в твой день рождения? Добрая и весёлая, понятная и непредсказуемая, застенчивая и взбалмошная, молчаливая и болтивая, ты стала звёздочкой в моей жизни, местом, где я встретила настоящих друзей. Местом, которое позволяет забыть о делах рутинных и окунуться в волшебную атмосферу приключений и странствий, в сказку, которую придумываем мы сами, но не без твоей помощи, "Кругосветка"!
Кто-то скажет, что мы, кругосветчики, прячемся в тебе от реальности. А кто не прячется от неё в разных местах? Кто-то читает книги, кто-то играет в игры, кто-то берёт в руки гитару, а кто-то пьёт горькую... А мы приходим к тебе, превращаемся на полчаса, на час в отважных мореплавателей, отправляем их навстречу опасностям, которые сами же придумываем, а потом ищем пути спасения для своих персонажей. А потом возвращаемся в реальность и снова становимся теми, кто мы есть на самом деле...
"Дело осточертело, Устал от вечной возни. Рядом идут парадом Пустынные сонные дни.
Когда уже надоело все, Когда сломался и скис, Беру я ту, что меня спасет От тоски..."
Ты - дочь фантазии и вдохновения, парящий в виртуальном пространстве мир... Ты оставила за спиной целых 16 лет! И пусть впереди тебя будет ещё много счастливых лет, наполненных ветром странствий! И, когда реал окончательно опутает нас своими щупальцами или когда мы, постаревшие и одряхлевшие, не найдём в себе сил нажимать скрюченными пальцами на кнопки клавиатуры, пусть придут к тебе новые кругосветчики, новые мечтатели и фантазёры и подхватят выпавшую из наших слабых рук твою путеводную нить...
С Днём рождения, "Кругосветка", живи всегда и радуй нас новыми витками истории, новыми приключениями и новыми героями, и, я надеюсь, новыми кругосветчиками!
Ну что, господа кругосветчики, девятым валом в голову ударенные, с шестнадцатилетием вас! Кто там это безобразие придумал коллегиально, и не загадывал на такие долгие года. Встретились, потусовались, поиграли в виртуальные семейные отношения, да и расползлись по семьям реальным. Всё встало на свои места. Гармония. Сколько их (нас) было, да сколько осталось.
Не знаю, кто ещё сюда заглядывает, из приверженцев, по привычке ли, проверяя свежачок каждое утро. Но вас всех, причастных, поздравляю. Всё же Кругосветка - чадо коллективное, дочь полка можно сказать. От каждого папы и каждой мамы унаследовала всего по чуть чуть. Были у неё родители всякие, заботливые и беспечные, ответственные и распутные. И ничего, вон какую красотку воспитали! Стройную, да в теле, элегантную и порой вздорную.
В общем, товарищи родители! Раз вы на собрания не ходите, и денег на шторы не сдаёте, на алименты даже не рассчитывайте.
И с днюхой вас, братья и сестры молочные! Да продлится жизнь нашего детища ещё...Чем дольше, чем лучше!!!
-Четвёртый, вашу мать, четвёртый!!!! - бесновался генерал, резко проснувшийся после своего непонятного морока, чуть не приведшего к принесению Юнги в жертву. - Вы охренели, бойцы? Вы что творите?! Капитан, что с твоими людьми? Вы решили все на хрен дезертировать? Всех расстрелять!!!
-Так какая разница, как ты своё подразделение просрёшь? - Пёса был невозмутим, однако свой боевой нож вынул, и сейчас чистил остриём под ногтями. - Сбегут они, или сам всех пустишь в расход, один хрен никого не останется.
-Майор, ты забываешься... - Гусев побелел глазами, а лицо налилось бордовым. Он уже не орал, но страшно полушептал-полухрипел, приближаясь к Андру. - Ты не знаешь, о чём говоришь. Посылать пацанов на верную смерть, выполняя долбаную задачу... И недосмотреть, как эти молодые дураки из любопытства подрываются на ковыряемой штыком гранате... Это разные вещи, майор. Когда понимаешь, что ничего вернуть уже нельзя. Когда видишь этого безмозглого щенка, только что жившего, и его мать, готовую выцарапать тебе глаза. Сначала девчонки. Потом тупой летающий ящер. Теперь самоубийца. Не знающие ничего о дисциплине гражданские. А ты за них отвечаешь. Ты когда-нибудь терял друзей, майор?
Андр вдруг застыл, что-то вспомнив. Словно его сознание унеслось куда-то в прошлое, бросив ненужное тело. Лишь лицо физиологического манекена покрылось крупными каплями пота, и жёсткая складка пролегла меж бровей. И ещё с хрустом сжались кулаки, отчего побелели костяшки, а Гусев, поняв, что задел бывшего спецназовца за живое, на всякий случай отшагнул в безопасную зону. Андр скрипнул зубами, всё ещё пребывая в чужом для нас мире. Очевидно прошлое, от которого Водолаз так долго убегал, нагнало его и захлестнуло безжалостной петлёй. А потом беззвучно зашевелились его губы, и все с ужасом поняли, что Пёса называет фамилии. Зачитывает какой-то страшный список. Неужели он сейчас вспоминал именно потерянных друзей? Стояла мёртвая тишина, но в наших мозгах каждый непроизнесённый слог звучал, как оглушительный удар гонга.
Гусев, поняв, какую запечатанную часть души Андра вскрыл неосторожным словом, встал по стойке "смирно" и даже приложил к голове правую кисть, отдавая честь погибшим военным. Мы тоже все подобрались и подтянулись, как будто лично присутствовали на траурном мероприятии. Пёса говорил и говорил, список перевалил уже за второй десяток фамилий. Мы не знали лично этих ребят. Были ли они зелёными необстрелянными новобранцами, или опытными бойцами, с кем ему пришлось делить хлеб и пулю. Рядовыми или офицерами. Но перед глазами у нас стоял целый взвод ушедших за грань воинов. Мы негласно, но искренне ещё раз воздавали им почести минутой молчания.
-Пока мы здесь, это не прекратится, - нарушила тишину Джамиля. - Здесь освещаются самые тёмные закоулки наших душ. Берегитесь своих воспоминаний.
Нептун нас всех задери, да сколько ей лет на самом деле??? Этот вопрос вновь всплыл в моей голове. Сейчас она вещала как умудрённая столетиями бабка-ведунья. Или какая-нибудь цыганка, корявым пальцем царапающая вашу ладонь. И девчонке хотелось верить! Ни тени сомнения не омрачило наших чувств, возникших после её слов. Генерал уже обнял Пёсу за плечи, и они отдалились, о чём-то мрачно переговариваясь. Может, Гусев просил у Андра прощения. Может, они решили пошептаться о профессиональном. А я думал, что скажу Оракулу при встрече. И захочет ли она выцарапать мне глаза за утрату любимого человека. За мой недосмотр...
Человек - поистине удивительное создание природы. Непредсказуемое. Нестабильное. Мощное и неуязвимое, и одновременно беззащитное и слабое. Человек может прожить неделю под завалами после землетрясения, без еды и воды. И способен захлебнуться в ложке супа. Он управляет миллионами человеческих жизней, дома поджимая хвост перед маленькой тихой женщиной. Справиться с костлявой старухой смертью, но спасовать перед бездушным камнем...
Мы с генералом косились друг на друга, но в открытый конфликт не вступали. Мы оба были лидерами своих подразделений, и неизбежно должны были столкнуться лбами рано или поздно. Тем более, что заранее "не договорились на берегу" о системе управления нашим отрядом, кто за что отвечает и кто кому подчиняется. Мои парни не зря ждали от меня действий и реакций на чрезмерную активность Гусева. Он по прежнему считали меня своим капитаном, пока я сам не объявил об обратном. Ну как им было объяснить правила и Уставы? Этим насквозь гражданским лицам. Андр меня понимал, но молчал, не собираясь подчиняться генералу безоговорочно. Особенно после попытки увести нас из пещеры, бросив Сэла на произвол судьбы. Спасая целый отряд ценой гибели одного бойца. Но, Нептун нас всех задери, сейчас не война!!! Да, возможно, рептилии настолько агрессивны, что готовы всех нас уничтожить, как на самой настоящей сече. Но уходить, даже когда бой ещё не начался...
И при виде поехавшего крышей Гусева, я как-то даже поуспокоился. Всё-таки он не бездушная машина, а вполне себе слабый человеческий организм, с которым можно договориться. Повлиять. Настоять. Настучать. О последнем Пёса давно мечтает, каждую секунду отслеживая генерала, словно выжидая момент, когда тот подставится, будет не готов, и нанести удар.
Влияние камня на нашу психику даже принизило степень опасности от подземных тварей, которые в любую секунду могли выскочить с нижнего яруса. Странно, они прямо сквозь огонь попрутся, что ли? Впрочем, он только выглядел устрашающе. При такой площади "горелки" и объёме пламени, весь кислород в пещере давно должен был выгореть, а мы сами изжариться в пепел. Однако же нет, ходим по краю, и ничего. Никакого опасного излучения. И Чёрный больше не рвёт нам мозги истошными воплями. Может, конечно, его вырубили. Или... Нет, о его смерти даже думать не хочется. Иначе весь смысл этого опасного путешествия обнуляется. Ведь именно из-за драконов мы полезли в это чёртово подземелье. Из-за них бросили девчонок на поверхности.
Тяжело толкнуло в грудь осознанием потери. И горячий ком застрял в горле, перекрыв дыхание. Девчонки... Как они там без нас? Джамиля вроде сказала, что с ними всё в порядке, но это когда было? Кажется, уже неделя промелькнула. А может пара часов. Воспалённое сознание перестало подчиняться физическому восприятию действительности. Время, суточная смена света и тьмы, всё это вдруг потеряло всякий смысл. Ибо было недоступно более. Только серость, только безнадёга, только замкнутый пещерный объём, и мы, запертые в закольцованном мире.
И когда начинающий прозрачнеть Старпом шагнул прямо в сполохи огня, внутри меня как будто что-то оборвалось. И появилось чувство необратимости происходящего. Ничего не вернуть назад. Ничего не исправить. Дважды костлявая не даёт шансов уйти из её рук безнаказанным. И теперь призрак вернулся в свою обитель.
В обречённых глазах каждого экипажника мелькнуло то же самое...
Кирилл умолял не трогать его и дать отдохнуть здесь хотя бы пару часов. Он постоянно ворочался с болезненным выражением лица и тихо стонал. Игорь потерянно сидел возле него. Скоро мы заметили, что каждое движение Кирилла направлено в сторону искрящегося всё ярче камня душ. Генерал уже не настаивал на том, что мы должны покинуть эту пещеру, а требовал этого.
– Вы видите, что творится с парнем? – сурово вопрошал он, стоя над Юнгой. – Видите, что его отец уже готов рядом улечься? Пока мы все так не свалились, надо хотя бы удалиться от этой дряни на безопасное расстояние! Девочка, как тебя... Джами, что ты делала с камнем, чтобы он нас отпустил? Почему ты решила хлопать по нему?
– Он так становится мягче, – объяснила она, – он так не успевает схватить и делается мягче. Но он умеет есть души, он это делает издали.
Гусев подошёл к серой стене и похлопал по ней ладонью. На этот раз его руки в самом деле остались свободными.
– Эй, я бы на вашем месте не рисковал, – предостерёг генерала Андр. – Вам мало одного захвата?
– Не учи учёного, майор! – огрызнулся Гусев, но трогать стену больше не стал и вернулся к нам.
Чуть побледнев, он обвёл нас колючим взглядом, в глубине его глаз плясали серые холодные искорки.
– Если девчонка права, а она права, нутром чую, то нам недолго осталось, если мы тут останемся. Хотя, как вариант, мы можем скормить одного из нас камню. Может, он на какое-то время насытит своё брюхо, а мы поищем решение, – кривя губы, проговорил он.
– Это шутка, генерал? – свёл брови Капитан.
– Естественно! – рявкнул Гусев. – Я просто хочу, чтобы вы уже начали шевелиться!
В конце концов было решено перейти в тот самый тупичок, где мы пережидали последний взрыв, и там уже обсудить создавшееся положение. Это могло защитить нас от действия камня и позволяло оставаться вблизи пещеры, чтобы прийти на помощь дракону, если он сможет вырваться их рук своих врагов.
Закуток, куда мы перешли, был тесноват. Гусев попытался заняться размещением "личного состава" по своему усмотрению, но Андр вспылил:
– Слышь, генерал, ты, часом, ничего не попутал? Мы – экипаж корабля, и подчиняемся своему Капитану, а не сухопутной... – он многозначительно опустил последнее слово.
Гусев вспыхнул, но не стал продолжать спор и вопросительно взглянул на Капитана.
– Андр, ребята, – строго проговорил тот, – сейчас не до конфликтов. В полевых, вернее, в подземных условиях, я думаю, можно положиться на мнение генерала.
Водолаз пожал плечами и уселся возле стены. Остальные последовали его примеру, генерал только кивнул, увидев, что мы разместились с относительным удобством и без его указаний.
– Нужно выставить дежурного, – сказал он, когда все расселись. – На тот случай, если что-то произойдёт. Предлагаю дежурить по полчаса. Нас четверо, отдыхаем два часа, потом решим, что делать дальше.
– А нас вы в расчёт не берёте? – поинтересовался я.
– Старпом, без обид, – серьёзно посмотрел на меня Гусев, – но мощь камня мы пока не знаем. Он в самом деле на вас действует сильнее. Мальчишка уже недееспособен, второй, – он кивнул на вялого Игоря, – близок к тому. Если камень достанет до вас и здесь, ваше дежурство может закончится плохо.
Пришлось согласиться с ним, тем более что усталость и апатия наваливались всё сильнее, а желание вернуться к камню непонятным образом возрастало. Все прикорнули вдоль стены и понемногу забылись беспокойным сном, Капитан остался у выхода из тупичка первым. Сквозь сон я слышал, как он разбудил Тимура, передавая ему дежурство. Потом меня накрыл крепкий сон, в котором рядом со мной была Морра.
– Куда смотришь, рожа ханская! – разбудил меня окрик Андра. – Где Гусев? Где Кирюха?
Тимур растерянно тёр лицо, поднимаясь с земли.
– Я заснул... – то ли удивлённо, то ли виновато проговорил он.
Кирилла и Гусева в тупичке в самом деле не было. Мы кинулись в коридор и увидели, как генерал с мальчиком на руках уже сворачивает в основной зал. В несколько прыжков мы были рядом с ним. Он шёл очень медленно, едва переставляя ноги, и монотонно бормотал что-то себе под нос. Мы прислушались.
– Потерпи, парень, потерпи, я тебя сейчас на своей лежанке устрою, поспишь. Ты не волнуйся, я постою за тебя, а командиру объясню всё. Эх, как же таких мальцов-то на фронт берут...
– Ты куда его тащишь? – рявкнул Андр, вставая на пути Гусева.
Игорь, пошатываясь, остановился плечом к плечу с Водолазом. Генерал остановился и снова забормотал также монотонно:
– Командир, ты не серчай, совсем парнишка умаялся, день-то какой выдался. Я его сейчас на лежаночке устрою, а сам за него отстою в дозоре, я привычный. Зачем же таких-то мальцов берут, командир, ему ещё титьку мамкину сосать, а не с вражинами тут биться. Пусть поспит, командир, не серчай.
– С ума сошёл что-то? – возмутился Водолаз. – Я тебе сейчас мозги-то вправлю!
– Погоди, Андр! – проговорил Капитан. – Это камень, ты что, не видишь?
Генерал не видел нас, его взгляд был устремлён на камень душ, а глаза искрились тем же ярким блеском, каким сейчас сверкал проклятый прозрачный минерал. Капитан забрал у него так и не проснувшегося Кирилла.
– Тянет, – прошептал Тимур, медленно шагнув к камню.
– Не смотрите на него! – завизжала Джами. – Отвернитесь! Не смотрите!!!
Её пронзительный крик заставил нас очнуться и найти в себе силы какое-то время сопротивляться силе камня. Она хватала нас за руки, и от её прикосновений становилось легче. Удивительно, похоже, на неё действие камня не оказывало влияния. Девочке не удалось заставить нас вернуться в тупичок, но она смогла усадить нас в дальнем углу спиной к камню, а сама встала позади нас и прикрыла распахнутыми руками, насколько хватало длины её детских ручонок. И мы, ослабленные камнем, даже не думали противиться желанию девочки.
– В чём дело? – минут через пять спросил Гусев. – Почему мы здесь? Мы же переходили в тупик!
– А вы решили скормить нашего Юнгу камню, – ядовито сообщил Андр.
– Я??? – растерялся генерал. – Капитан, это правда?
Капитан кивнул и рассказал о том, что произошло, заодно напомнив Гусеву, что тот уже предлагал "скормить" одного из нас камню. Генерал мрачно отвернулся, но встретился взглядом с Игорем и опустил голову.
– Приношу свои... – буркнул он.
– Оставьте, генерал, не ваша вина, – перебил его Игорь, не сумев, однако, скрыть неприязнь, прозвучавшую в голосе.
– Папа, мне лучше, – пришёл в себя Кир, – я отдохнул.
– Папа, возьми меня на ручки, – пролепетала Джамиля.
Теперь, похоже, ей требовалась поддержка, хотя выглядела она очень неплохо по сравнению с нами всеми вместе взятыми. Благодаря этому загадочному ребёнку мы на некоторое время были защищены от действия камня, но насколько хватит её собственных сил? Я снова подошёл к краю огненной ямы. Уровень пылающей массы поднялся, теперь языки огня уже поднимались выше пола. Если мы не сможем придумать что-то в ближайшее время, то нас либо сожрёт камень, либо поглотит вышедшее из берегов море огня.
Хорошо, что мы оставили Морру и Ангела наверху. Мне хотелось надеяться, что с ними всё в порядке, в отличие от нас, погребённых в этом склепе. Я заглянул вниз и тут явственно услышал за спиной отчаянный, захлёбывающийся от рыданий крик Морры, зовущей меня по имени. Я знал, что её нет здесь, и всё же, вздрогнув от неожиданности, резко оглянулся и тут же, потеряв равновесие, рухнул вниз. Я успел услышать всполошённые возгласы друзей и задохнулся в плотной массе огня.
Мы уже пол часа молча лежали в кроватях, а сон так и не возвращался ни ко мне, ни к подруге. То, что она тоже не спит, выдавало её прерывистое дыхание с глубокими вздохами и всхлипами.
- Ок, - наконец то сдалась я, - если мы всё равно не спим, давай поговорим.
- Давай, - почти радостно согласилась Морра. Видимо и её угнетало наше вынужденное молчание.
- Только тему поменяем кардинально, хорошо? - я взяла инициативу в свои руки, - Хватит на сегодня скорби и воспоминаний, поговорим о наших планах.
- Хорошо, - грустно согласилась Морруля.
- И так, как ты думаешь, каковы должны быть наши дальнейшие действия в отношении поиска Егоркиного папашки?
- О каких действиях может идти речь, Ангел? Мы должны дождаться новостей от Ранджита. Он же нас клятвенно заверил, что завтра...т.е. уже сегодня к полудню Руси будет в конторе у Борского.
- Если он сдержит своё слово, это будет просто чудом. Я и помыслить не могла, что поиски Русина могут завершиться так скоро.
- Я тоже на это не надеялась, - согласилась подруга, - Я думала на это уйдут недели, если не месяцы.
- Кажется, нам очень повезло с людьми, вокруг нас оказались люди не меньше нашего заинтересованные в поисках этого человека.
- Именно, - Морра повернулась ко мне лицом, - Просто счастье, что такой уважаемый в местном обществе человек, как этот Ранджит, вызвался нам помочь. Что бы мы без него делали?
- Понятия не имею, - я решила, что лежать в темноте теперь совершенно бессмысленно, и включила ночник на прикроватной тумбочке, - И он, и адвокат - наша большая удача. Кстати, ты заметила, как только Тарра разговорил этого убогого, Борский немедленно схватился за телефонную трубку и начал звонить?
- Нет, не заметила, я всё внимание обратила на индусов, - удивилась Морра, - А куда он звонил, как ты думаешь?
- Я не думаю, я знаю, я у него спросила, и он ответил, что отзвонился своему знакомцу, тому врачу, с кем он хотел проконсультироваться, отменил его визит. Представляешь, какая реакция, какая хватка, точно акула юриспруденции и бизнеса, сразу сообразил, что врач больше не нужен, сообразил и отреагировал. Помяни моё слово, он адвокат от бога, и принесёт нам огромную пользу.
- Ангел, знаешь что, - задумчиво произнесла Морруня, - Нам с тобой вообще очень везёт на людей, на всех людей вокруг нас. На тех, с кем мы были раньше, и на тех, с кем мы сейчас. Мы всегда окружены друзьями или хорошими знакомыми, которые ни за что, ни про что готовы помогать нам в наших делах.
- Не могу с тобой не согласиться, я и сама довольно часто думала об этом. Люди вообще в своём большинстве хороши, во всяком случае мне чаще встречаются хорошие, добрые люди, чем плохие и злые. Конечно самыми лучшими из них были наши "летучинцы", лучше я никого не встречала!
Я сама не заметила, как переступила грань безопасности и вернулась к "опасной" теме, но остановиться уже не могла. "Остапа несло"
- Разве есть на земле кто-нибудь лучше, чем наш Капитан? - продолжала я, - Он же самый- самый...был...умнее, честнее, сообразительнее просто нет на свете. А какое чувство юмора? Кто ещё умеет так насмешить как он? А кто так утешит, как наш Вик? Господи, как ты допустил, что такой человек остался там, в том злополучном подземелье?! Это не справедливо, это не правильно, этого не должно быть!
- Ангел, Ангел! - Морра вскочила ко мне на кровать. Теперь она обнимала и утешала меня, - Успокойся, не кричи. Всё, всё, тихо, не надо, мы же договорились, на сегодня хватит воспоминаний и скорби.
- Моррик, роднулька, я не плачу, меня просто зло берёт, что всё так не честно. Почему погибли лучшие из лучших? Почему?
- Таков закон, закон несправедливости, первыми уходят лучшие. Потому что они первыми идут туда, куда худшие и ногой боятся ступить...
- Ты имеешь в виду нас?
- Ну что ты, Ангельчик. Мы то с тобой не по своей воле остались снаружи, нам же приказали. Если бы наша воля, разве мы бы не спустились туда вслед за ними?
- 100 процентов, я лично очень рвалась, но...Морр, почему мы остались? Почему?
-Судьба, Ангел, судьба. А может именно так наши мужчины защитили нас от гибели? Оставили нас жить...без себя.
Звук льющейся в ванной воды и приглушенный свет немедленно погрузили меня в сон...И сон как обычно немедленно взорвался сновидением...Бушующее пламя, взрывы, паника, крики, стоны...и среди всего этого любимые и родные лица...Страшная действительность врывалась в сон, разрушая все выстроенные мною дневные преграды. Лица, лица, лица. Заплаканные глазки Джамили, растрепанные "золотые" кудри Кирюшки, обветренные губы Пёски, сосредоточенный взгляд Вика и обожённые щёки Артёма...Тёмы... Тёма! Тёма! Тёма! Морра так страшно кричала, что я, соскочив с кровати, вломилась в ванную не разбирая дороги, схватила подругу в охапку, прижала к себе и не отпускала до тех пор, пока не унялась жуткая дрожь, сотрясающая всё её тело.
- Моррочка, Морруничка, успокойся, родная. Знаю, знаю как больно, как страшно, как дико всё это. Как невозможно теперь жить без них, но что делать, что поделать? Их больше нет, но жизнь почему то продолжается.
- Ангел, - сквозь рыдания простонала Морра, - Ангел, я не могу, я просто не могу, я не представляю как мне жить без него.
- Без Артёма?
- Да, да, без Тёмы, без моего Тёмы...и без всех остальных тоже...
- Я тоже не представляю, подружечка, но придётся, придётся жить дальше...
- Как?
- Не знаю, как нибудь, как раньше...
- Но как раньше уже не получится, как раньше уже не будет...
- Но как нибудь всё таки будет, - я просто заговаривала Морре зубы, не давая ей вновь разрыдаться. Ей надо было выговорится, излить душу, и это она могла сделать только со мной.
- Как нибудь, опять будет как нибудь. Как нибудь у меня уже было когда то, пока не встретила вас, а потом и Артёма. С ним моё "как нибудь" превратилось в нечто особенное, в постоянное счастье от одного его присутствия рядом.
- Моррик, солнце, я тебя так понимаю...
- Нет, Ангел, нет! Ты не можешь меня понять! Да, да, ты тоже потеряла свою любовь, своё счастье, но у тебя на память осталась ночь любви, настоящая ночь ...А у меня? У меня только нежность объятий и лёгкость поцелуев...и страшное понимание того, что больше ничего никогда не будет... Никогда!
- Морруль, родненькая, не говори так, не надо. Мы живы, и ещё всё возможно...Ещё будут другие встречи, другие мужчины, другая любовь.
- Нет, Ангел, нет, после Артёма не может быть ничего другого. Лучше его нет, а хуже мне не надо. Даже память о нём я предать не смогу.
- Ох, подруга моя любимая, разве я призываю тебя предавать? Просто жизнь всегда берёт своё. Я не говорю, что мы когда-нибудь забудем наших друзей и любимых...Разве их возможно забыть, разве мы сможем вычеркнуть из памяти наши счастливые годы, проведённые на Летучем, разве забудутся дорогие лица Вика, Пёсы, Макса, Игоря, Малыша...Артёма...Василия... Хотя его как раз я знала так недолго, что черты его лица скорее всего забудутся быстрее всего...
- Что ты такое говоришь, Ангел?! - возмутилась переставшая плакать Морра, - Как ты сможешь забыть лицо любимого человека?
- Морруль, любимый то он, любимый, но не слишком знакомый, у нас с ним всё так быстро закрутилось, что я нему даже привыкнуть не успела, не могу сказать, что он мне был таким же родным, как, например Пёса или Кэп...
- Серьёзно? - кажется подруга переключилась со скорби на любопытство.
- Только не считай меня сухарём или развратной бабёнкой...Я ни то, ни другое, просто я бы скорее назвала своё чувство к Генералу страстью...Да ладно, что уж теперь об этом говорить, что было, то было, какая разница как теперь это называть.
- Точно, Ангельчик, теперь уже ничего изменить нельзя...ничего...
- Морр, слушай, - я испугалась, что она вновь разрыдается, - давай вернёмся в постели. Что мы здесь с тобой сидим на мокром полу как бедные родственницы?
- Идём, Ангел, идём конечно, спать то всё равно надо, завтра будет новый день, и надеюсь, свежие новости от Ранджита, как там его, сенапренатара...
Дервиш едва заметно изменился в лице, в его глазах блеснул недобрый огонёк, когда он снизу вверх быстро взглянул на Ранджита. Но он лишь молча склонился перед сикхом, на этот раз не складывая перед собой ладони, а прижимая их к бёдрам. Вдруг Ранджит схватил его за руку и сжал её так, что нищий с болезненным стоном упал на колени. Нас с Ангелом захлестнула жалость к этому оборванцу, хоть он и обманывал нас, и мы уже хотели броситься к нему на помощь. Но Горский, который, по всей видимости, понимал речь Ранджита, предостерегающим жестом заставил нас остановиться. Мы остались на месте.
– Если ты мне ещё когда-нибудь будешь рассказывать о миролюбии сикхов, я тебя стукну, – прошептала Ангел.
Ранджит всё сильнее сжимал руку нищего, наконец тот закричал от боли, и из его разжавшихся пальцев на пол упал изогнутый кирпан. Сикх отшвырнул от себя дервиша, поднял нож, гордо поднял голову, процедил несколько слов и отошёл к окну. Ноздри индийца дрожали от сдерживаемой ярости, его жертва распростёрлась на полу, не смея поднять голову. Горский подался к Ранджиту, услышав его последнюю фразу, но тот сдала отстраняющий жест. Даже Тарра перестал улыбаться, стоя в двух шагах от своего дяди, и мы, кажется, в первый раз увидели его серьёзным.
Ранджит сделал знак рукой, Тарра поднял дервиша и вывел его из кабинета. Сикх поклонился нам и сказал по-английски:
– Мне не следовало так поступать, но я не видел иного выхода. Никхилеш будет здесь завтра в три часа пополудни, и мы узнаем, кто он.
– Откуда такая уверенность? – спросил Миха, о котором все успели забыть.
– Если он не захочет прийти сам, его приведут, – ответил Ранджит. – Мы придём сюда в полдень, а сейчас позвольте откланяться, – не слушая наших возражений и вопросов, он вышел.
Тарра с тем же серьёзным лицом последовал за ним.
– Почему он так уверен, что Никхилеш непременно согласится на встречу? – спросила Ангел у Горского.
– Он согласится, – заметно нервничая, ответил юрист. – Последние слова, сказанные им дервишу, звучали так: "Если Никхилеш не хочет видеть Ранджорика, то передай ему, что его хочет видеть сенапренатара Ранджит, кшатрий отряда Марути и слуга Индры". Кроме всего прочего, этот безумец хотел использовать против Ранджита кирпан, а это серьёзное прегрешение, кирпан – оружие защиты.
– Что всё это значит? – спросила я. – Ранджит – кшатрий? Воин?
– Он не просто кшатрий, а кшатрий в самом глубоком значении этого слова, – пояснил Горский. – Отряд Марути – неофициальное сообщество кшатриев, которые решили возродить традицию своей варны – защита слабых, поддержание порядка, соблюдение человеческих законов. Сенапренатара – высокое офицерское звание в этом отряде. О сенапренатаре Ранджите ходят легенды, индийцы почитают его как бога и призывают его на помощь, когда оказываются в беде.
– И он приходит? – спросил Миха.
– Сам – нет, но он присылает своих людей, и они восстанавливают справедливость.
– Погодите-погодите! – возразила я. – Но он же согласился помочь Егору и продать нас нагам! О какой справедливости вы говорите???
– Об этом лучше спросить самого Ранджита, – вздохнул Горский, когда мы с Семёновым рассказали ему о его попытке выручить отца, – но, учитывая то, что я о нём знаю, этот человек не способен на низкие поступки. Скорее, он посчитал, что Егор представляет для вас потенциальную опасность, поэтому представил дело так, словно согласился на его предложение. Ведь если бы он этого не сделал, Егор нашёл бы других людей, и тогда неизвестно, чем бы всё закончилось.
Мы пошли в отель, по пути наорав на Егора за то, что он не вернулся ночевать на новое место. Действуя то уговорами, то угрозами, мы вынудили его согласиться и перевести весь отряд в отель, тем более что номер в другом крыле здания, который хозяин отвёл для наших ребят, был пуст.
Остаток дня прошёл без приключений, никаких новостей от Ранджита или Горского не поступало. Мы навестили Семёнова с его командой, заодно убедившись, что они действительно заселились в отель, приняли приглашение Варлена поужинать с ним в расположенном неподалёку ресторане, прогулялись по крошечному парку и снова вернулись в свой номер.
Несмотря на приятно проведённый вечер и позднюю прогулку, настроение у Ангела и у меня было подавленное, так что мы почти не разговаривали, но почти всё время держались за руки, словно боясь потерять друг друга. Я постоянно возвращалась мыслями к Игорю, о котором часто упоминал Варлен, а от Игоря моментально переходила к Тёмке, и он тут же вставал перед моим мысленным взором.
Я пошла в ванную, постояла под прохладным душем, закуталась в благоухающий чистотой халат, ещё раз ополоснула лицо и опять потянулась за пушистым махровым полотенцем. Его жестковатые ворсинки, едва коснувшись лица, воскресили в памяти колючий свитер Артёма. Я снова ощутила, как я прижимаюсь лицом к Тёмкиной груди, услышала сильные удары его сердца, почувствовала его запах, его тепло. Ощутила, как он обнимает меня со своей нежной силой, как целует меня в макушку, как я запускаю руки под этот колючий свитер, чтобы удостовериться, что под ним есть тело...
И тут я сдалась тяжести горя. Слишком долго мы с Ангелом подавляли в себе эту боль, старались поддерживать друг друга и загоняли отчаяние вглубь своих душ. И теперь оно во всей полноте захлестнуло меня так, что я уже не могла сдерживаться, и слёзы градом полились по щекам. "Нельзя так орать в отеле, люди же спят", – думала я, словно со стороны слыша, как раз за разом кричу Тёмкино имя, пока в ванную не примчалась перепуганная Ангел.
Я закусила губы, чтобы не разреветься в голос, и даже закрыла глаза, пряча закипающие слёзы. Тёма, мой Тёмка, как же так могло случиться? Ну почему это случилось? Если бы ты только знал, как мне не хватает тебя... Я сжала кулаки, заставляя себя вернуться к действительности. Мрачное настроение Варлена передалось и нам, и, если несколько минут назад мы радовались за Егора, теперь мы уже боялись его появления.
– Этот ваш психиатр – он кто? – натянуто спросила Ангел.
По отсутствующему выражению лица моей подруги было видно, что на самом деле её данная информация нисколько не интересовала, и вопрос был задан только для того, чтобы отвлечь мысли от тяжёлой темы.
– Он местный, – Варлен, кажется, догадывался, что мы подавлены не только ситуацией с помешанным, поэтому принялся пространно рассказывать о своём знакомом. – Мы с ним познакомились очень давно, на профессиональной почве. Дело в том, что мне порой приходится иметь дело с людьми... не всегда адекватными. Кто-то разыгрывает сумасшествие, кто-то, напротив, пытается скрыть помешательство своих родных. Ему же несколько раз требовалась юридическая помощь как для защиты его пациентов, так и для поддержки клиники. Он талантливый специалист, имеет обширную практику, приносящую ему весьма солидный доход. Часть своих средств он тратит на содержание открытой им клиники для душевнобольных бедняков и нищих, где они содержатся за счёт заведения, проходят лечение, некоторые получают специальности и после выписки даже могут работать.
– Благородно, – заметила Ангел.
– Ну... – усмехнулся Горский, – большинство состоятельных людей занимаются благотворительностью вовсе не из филантропических убеждений. Просто это позволяет снизить налоговые выплаты, а порой и вовсе их не платить.
– Но это же мерзко! – не сдержалась я.
– Но согласитесь, что такая благотворительность лучше, чем никакая. Если мой знакомый признает нашего гостя невменяемым, то этот бедолага сможет провести остаток своей жизни во вполне комфортабельных условиях, возможно, к нему вернётся рассудок. Если же он только притворяется невменяемым, то с помощью специалиста мы сможем узнать, кто он и откуда у него адрес конторы. А самое главное – как к нему попала справка об освобождении Русина... Вы не притронулись ни к соку, ни к воде, – заметил он, – может быть, предложить вам кофе?
– Да, пожалуйста, – торопливо кивнула я.
Через несколько минут Катенька принесла кофе, а следом за ней в контору вбежали индийцы, Егор и его неизменный сопровождающий – Миха. Ранджит с горящими глазами озирался по кабинету, Егор взволнованно смотрел на Горского.
– Где же Руси? – нетерпеливо спросил Ранджит по-английски, не замечая дервиша, сжавшегося в своём углу.
– Мой отец здесь? – глухо проговорил Егор.
Горский молча кивнул в сторону, где прятался нищий. Семёнов бросился к нему, упав на колени, и почти силой заставил его поднять голову.
– Отец? – прошептал он дрожащими губами.
Дервиш смотрел на него всё тем же остановившимся взглядом, кривя губы в бессмысленной улыбке. Егор, бледный и поникший, стоял перед ним на коленях в полной растерянности. Горский подошёл к нему, обнял за плечи, помогая подняться, и усадил в кресло.
– Не волнуйся, мой мальчик, – тихо сказал он, – скорее всего это ошибка, – он рассказал прапорщику о том, как дервиш оказался в конторе, после чего рассказал то же самое по-английски Ранджиту. – Скоро придёт врач и даст нам точный ответ, – добавил он в заключение на обоих языках.
Индийцы подошли к дервишу. Ранджит что-то сказал Тарре, тот кивнул и присел перед нищим. Только по движению его губ было понятно, что он произносит какие-то слова. Нищий поднял голову с тем же выражением. Тарра продолжал шевелить губами, и тут, к нашему общему изумлению, начали происходить удивительные метаморфозы, подтверждающие предположение юриста.
По мере того, как дервиш слушал речи Тарры, его лицо приобретало осмысленное выражение. Тарра поднял руку, указывая на Ранджита и сказал:
– Сардар Джи Ранджит, – это были единственные слова, которые поняли мы все.
Но понял их и дервиш, причём для него это имя имело какое-то особое значение, потому что он тут же вскочил на ноги и склонился в глубоком почтительном поклоне, что-то бормоча. Ранджит, выпрямившись, с лёгким презрением смотрел на согбенного перед ним дервиша. Затем он начал задавать ему краткие вопросы, на которые бывший сумасшедший отвечал с непонятной нам опасливой торопливостью. Ранджит брезгливо поморщился и подошёл к Егору и Горскому. Ангел взволнованным шёпотом переводила мне их разговор.
– Этот человек не Руси, – сказал Ранджит, – не Руси и не Никхилеш. Настоящий Никхилеш уже покинул Мумбаи, едва узнал, что его ищут. Он хочет оставаться неузнанным, потому постоянно перемещается с места на место, нигде не останавливаясь надолго. У него много сторонников и слуг, которые готовы предоставить ему убежище в любом уголке страны. Никхилеш отправил этого человека, чтобы он выдал себя за него и узнал, кто и зачем разыскивает его. Но...
– Что "но"? – спросил Егор.
– Такое поведение не характерно для дервиша, – ответил Ранджит. – Мне кажется, он просто носит маску нищего монаха.
– Ты говоришь о моём отце! – вспылил Егор. – Ты не можешь знать...
– Я провёл с твоим отцом в одной камере полгода и после освобождения часто приходил к нему, пока его не перевели в другой город. Поверь мне, я хорошо знаю его. Но я ничего не утверждаю, я могу ошибаться. Сейчас я основываю свои выводы на словах этого человека. И если мы с ним говорим об одном и том же Никхилеше, младший Руси, то твой отец не дервиш. Я ничего не утверждаю, я могу ошибаться, ведь я всего лишь человек, младший Руси. Но я обещал тебе найти отца, и я его найду. Если этот Никхилеш окажется не Руси, я продолжу поиск. Но сначала мы должны увидеть его. Я узнаю его по глазам, как бы он не изменился.
– Но как же мы найдём его, если он постоянно переезжает? – поинтересовалась Ангел.
– Он сам приедет сюда, – твёрдо ответил Ранджит, снова подошёл к дервишу и что-то сказал ему.
- Что это значит, Владлен Владиленович? - моему недоумению не было предела.
- Варлен, - поправил меня адвокат, - Моё имя Варлен Владиленович, но вы можете называть меня просто по имени, мы же договорились.
- Извините, я всегда плохо запоминаю имена с первого раза, но теперь постараюсь не забыть.
- Не важно, Ангел, - махнул рукой наш собеседник, - Хотя, знаете, мне тоже интересно, почему вы называете себя Ангелом, а вашу подругу то Моррой, то Оракулом? Вы скрываете свои настоящие имена?
- Это и есть наши настоящие имена, Ангел и Морра, а Кок и Оракул - это наши профессии.
- Профессия Оракул? Вы не шутите? Скорее я бы по думал, что это призвание, или на крайний случай хобби, но только не профессия, на оракулов наверняка нигде не учат.
- Пожалуй вы правы, но в данном конкретном случае Оракул - это должность, должность на Корабле " Летучий".
- Никогда бы не подумал, что во флоте есть такие должности, - продолжал удивляться Варлен.
- Во флоте нет, а у нас на Летучем есть, - закрыла тему я, - И хватит об этом, лучше объясните нам пожалуйста, что или, вернее, кто это такой!
- Судя по всему это и есть разыскиваемый вами человек...
- Вы уверены?
- Нет, как ни странно, нет, я в этом не уверен, - голос юриста выдавал его нервозность.
- Какие у вас сомнения? - вступила в разговор Морра.
- Во первых, - стал перечислять Варлен, - этот человек совершенно не похож на русского. Да, да, я с вами согласен, за столько лет, проведённых в тюрьме и под жарким индийским солнцем, он мог сильно измениться, загореть, похудеть и состариться, но посмотрите на черты его лица, они же совершенно не европейские, я бы даже сказал, это абсолютно индусское лицо, и нос, и губы, и глаза выдают в нём местного жителя.
- Понятно, - прервала я его пламенную речь, - А что ещё?
- Он не знает русского! Совершенно не реагирует на родной язык!
- По моему, - горько улыбнулась Морра, - он вообще ни на какой язык не реагирует.
- А вот тут вы не правы, моя дорогая, совсем даже не правы. Я попытался говорить с ним на местном наречии, глаза выдают его реакцию, он прислушивается, и я даже уверен, что понимает...Кстати, английский ему тоже не чужд, в этом нет никаких сомнений.
- Так вы считаете, что он не такой уж идиот, каким претворяется?
- Именно, Ангел, и это третий пункт моих сомнений, - подтвердил мою догадку адвокат, - Посмотрите сами, каким взглядом он отреагировал на ваше слово "идиот", ведь по английски это звучит точно так же, и он наверняка понял, что мы говорим о нём.
- Так, так, местный кадр, понимающий английский и притворяющийся убогим, - я решила больше не повторять слова с английскими корнями, - А так же имеющий при себе выписку из тюрьмы и адрес вашей конторы. Как вы думаете, Варлен, что всё это может значить? Кто затеял с нами "свою игру"?
- Давайте не будем делать поспешных выводов, Ангел, давайте подождём остальных. Либо Ранджит, либо Егор должны нам подтвердить, что это не Русин. Кстати, со знакомым психотерапевтом я уже связался, он готов провести экспертизу.
- Отлично, но это же влетит нам в копейку, - засомневалась я.
- Это ничего вам не будет стоить, он мой друг, и мы время от времени оказываем друг другу дружеские услуги...бесплатно...
- Спасибо вам большое, Варлен Владиленович, - Морра как всегда была очень вежлива, - Но с какой стати вам тратить на нас своё дорогое время и делиться своими дружескими связями.
- В память о моём друге, милая Оракул, и помня о том, что я не успел ему помочь при жизни, я бы хотел хоть сейчас сделать всё возможное...кто знает, может быть там на небесах он замолвит когда-нибудь и за меня словечко.
После его ответа наступило неловкое молчание. Как же горько нам с Моррой было возвращаться туда, к той страшной минуте, когда мы поняли, что наших товарищей, наших любимых больше нет с нами, в сердце продолжала болеть и кровоточить незаживающая рана потери. И ещё, я всё время помнила, что нам предстоит найти серьёзный повод для того, чтобы вернуться на Корабль и продолжить плавание уже без них, без наших дорогих друзей, без нашей команды...
18830
18824