В ужасе мы уставились на бездыханного полиглота. Морра стала медленно сползать по стеночке, и мне показалось, что она уже готова упасть в обморок. Мне и самой было не очень хорошо, за длительное время наших путешествий я так и не привыкла к виду смерти, а тут этот вид был, как говорится, на лицо. Во первых сама поза трупа указывала на то, что всё произошло внезапно, во вторых место, а в третьих...
- Морр, как ты думаешь, кто его? - заплетающимся языком спросила я у полуобморочной подруги.
- Н-н-не знаю, - почему то стала заикаться Морра.
- Неужели сикхи?!
- Какие сикхи, Ангел? - от возмущения Моррка почти пришла в себя, - Они же ушли в другом направлении!
- Может быть они покружили-покружили и решили вернуться, понимая, что мы тоже пойдем сюда, - сделала я своё предположение, - и, не найдя нас здесь, отыгрались на несчастном Семёнове?
- Мало вероятно...
- Почему?
- Не сходится что-то, пазл не складывается. Если бы они нас тут не нашли сразу, то стали бы просто поджидать, может быть даже связали Семёнова и остальных...кстати, а где остальные?
- Понятия не имею! Здесь только этот...
- Ангел, и это тоже не укладывается в схему...А может быть это свои его и порешили?
- Морруль, ну что ты выражаешься как уголовник? Не порешили, а отомстили?
- За что?
- Ну хотя бы за то, что он их заставил таскать по жаре тяжеленный нагруженный паланкин.
- Ангельчик, ты думаешь, за такое убивают?
- Я не знаю, но, если не из-за этого, то из-за чего-нибудь другого, поводов может быть уйма.
- Значит, убили, - подытожила Морра, - и ушли в неизвестном направлении?
- Точно!
- И ничего с собой не взяли?
- Почему? - удивилась я
- Потому что, дорогая, все узлы на месте, справа от входа сложены, ты не заметила? - Морра как всегда была более наблюдательна, - Там и вода, и еда, и одеяла. Они что, по твоему, на легке ушли?
-Моррик, ну откуда я могу знать как и куда они свалили? Черт их разберёт, этих военных...И их генерала тоже, - в сердцах добавила я.
- Ангел, потом будем чертыхаться, - судя по тону, Морра уже справилась с шоком, - Давай ка перевернём его и посмотрим какое ранение ему нанесли.
- Нет и нет, - зашептала я гневно, - Я труп трогать не нанималась!
- А ты представь, что это не труп, или, вернее, не труп человека, а просто туша, коровья например. Тебе же, я думаю, не раз приходилось туши разделывать.
- Разделывать? - мои глаза медленно вываливались из орбит, - Ты предлагаешь мне его препарировать?
- Нет, зачем? - отмахнулась Морра, - Просто посмотрим, повернём его на спину и посмотрим, наверняка рана на животе, или груди, на спине то нет никаких следов.
- Точно. Кстати, крови тоже нет, может его задушили? Или отравили?
- Вот повернём и узнаем, - гнула свою линию Морра, - Давай, иди, не бойся, представляй, что он корова...
- Коров в одежде не бывает, - я медленно отлепилась от стены, готовясь подойти к трупу.
- Ты только осторожно, Ангел, - вслед мне забормотала подруга, - на затопчи там следы преступления.
От этих её слов мне совсем расхотелось двигаться, я опять облокотилась о стену и призадумалась.
- Что же ты остановилась, Ангел?
- Моррик, а давай вместе его перевернём, я за плечи, а ты за ноги? Вместе же легче, удобнее.
- Вместе, как раз, будет хуже, вместе мы там точно натопчем везде, - стала отнекиваться Морра.
- Да чего мы там натопчем? Мы же не криминалисты какие то, да и полиции здесь не будет, никто нас ни в чём не упрекнёт!
- Полиция, не полиция, - упрямилась подруга, - а Генерал точно с нас три шкуры спустит, если узнает, что мы затоптали следы преступления! Он за своего любимого полиглота никого не пощадит!
- Любимого, говоришь? А не этот ли любимчик его предал, приказ его не выполнил, и запродал его любимую женщину каким то бандитам?
- Ты это себя имеешь ввиду?
- Ну не тебя же!
- Ой, я так рада, что ты наконец то поняла, что Василий Никитович тебя любит!
- Господи, Морра, кто о чём, а ты о романтике, - возмутилась я, - Не уходи от темы! Будем труп переворачивать или как?
- Какой труп? - от стены, где валялся "убитый" Семёнов, послышался его заспанный - Откуда тут труп взялся? Откуда вы тут взялись?
Оживший полиглот сидел у тайника, и потирал затёкшую конечность. Никаких ран на нём не было ни спереди, ни сзади. А два шока за пол часа - это, я вам доложу, совсем даже не шутки.
После привала у нас остался небольшой кусок лепёшки, горсть фиников и немного воды. Этого хватит на ещё один привал. Если мы не сможем в ближайшее время найти башню, то придётся голодать и мучиться от жажды. Мы понимали, что в башне тоже нет ни воды, ни еды, но, если нашим удалось выбраться из колодца, они наверняка будут ждать нас там. Пусть даже маленькая Джамиля и передала им, что нас украли, тем не менее они не бросятся сразу неизвестно куда, а какое-то время проведут в башне, разрабатывая план нашего спасения. И поэтому мы считали, что нам следует поторопиться с определением направления пути.
Как мы ни стремились выйти к пустыне, сейчас нам было страшно покидать джунгли. Они не давали той прохлады, что царит в наших лесах, но всё же густые кроны тропических деревьев защищали от почти отвесных солнечных лучей. И не только от лучей, но и от чужих глаз. И мы сидели на границе пустыни и смотрели в дрожащее над ней марево, не решаясь ступить в этот раскалённый каменистый простор.
– Может, нам разделиться? – неуверенно предложила я в надежде, что Ангел откажется. – Пойдём поодаль, но так, чтобы не терять друг друга из виду. Тогда мы сможем осматривать большую площадь.
– С ума сошла? – возмутилась Ангел. – Не будем мы разделяться! Случись что, вдвоём мы сумеем защититься, а поодиночке как? Только знаешь, что я подумала? Ведь там, на дне этого колодца, может быть, есть какой-нибудь коридор или тоннель. И наши могли пойти по нему и оказаться на поверхности далеко от башни. И тогда мы их в башне не найдём.
– Я думаю, что они в этом случае, как и мы, решат вернуться на то место, где мы расстались, – возразила я.
– А если Джами и Сэл сказали им, что нас похитили? Тогда они могут сразу пойти на поиски.
– Скорее всего они сначала попытаются связаться с нами с помощью девочки или дракона. Чтобы знать, куда идти.
– Но мы же не смогли с ними связаться.
– Может быть, нас унесли слишком далеко, а мы с тобой ещё неопытные, чтобы посылать мысли на большое расстояние. Или вообще это можно делать только из определённых точек.
– Пожалуй, ты права, – кивнула Ангел. – Дойдём до башни, а там уже будем решать, что делать дальше.
– Ну да, – усмехнулась я, – дело за малым – понять, где находится башня.
Мы усердно вглядывались вдаль, но до самого горизонта перед нами простиралась гладкая, как лист бумаги, пустыня. Нигде не было и намёка на какое-нибудь строение или хотя бы возвышение. Солнце начало спускаться к западу. Надо было идти, чтобы до наступления ночи попытаться найти место для ночлега. Мы повздыхали, поворчали, потоптались нерешительно и двинулись в путь, оставляя джунгли позади. Шагать по плотной поверхности было легко. Оставалось только порадоваться, что наша пустыня не была засыпана песком, в котором ноги увязали бы не меньше, чем в густой траве джунглей. Так что теперь мы двигались в самом деле быстро, и джунгли за спиной постепенно превращались в тонкую тёмную полосу на горизонте.
– Ангел, что ты думаешь про того русского, о котором рассказывал Ранджит? – спросила я по пути.
– А что про него думать? – насторожилась Ангел. – Ну русский, ну в тюрьме сидел. Долго.
– Ну ты же понимаешь, что не так много русских приезжают в Индию, чтобы загреметь тут на кучу лет в камеру!
– Моррик, я понимаю прекрасно, к чему ты клонишь, – сказала Ангел. – И я тоже об этом думала. Но это маловероятно.
– Мало, но вероятно, – заметила я. – Тем более, если мы обе об этом подумали, не сговариваясь. Надо узнать, как зовут Семёнова. А то мы же его только по фамилии знаем.
– Чтобы узнать, как его зовут, нужно его найти, – вздохнула Ангел. – А мы пока башню ищем.
– Можно у Гусева спросить, – подсказала я.
– Которого тоже надо сперва найти!
Солнце неумолимо спускалось, а мы по-прежнему не видели ни строений, ни возвышенностей, ни углублений. О том, как мы будем ночевать здесь, думать не хотелось. Уже когда солнце повисло над горизонтом и собиралось упасть за него, нам повезло – по левую руку мы заметили крошечное возвышение, и бросились к нему. За возвышением оказалась небольшая ямка, рядом – след старого кострища. Тут явно устраивали привал, так что мы решили, что тоже имеем полное право отдохнуть в этом месте. Мы выпили немного воды, еду решили оставить наутро, и легли спать. Как и в предыдущую ночь, мы не позаботились о карауле. Это было легкомысленно, но, с другой стороны, пустыня после заката быстро остывала, и лежать в обнимку было гораздо теплее, чем спать поодиночке.
Ночь прошла спокойно. Мы подскочили, как говорится, с первым лучом восходящего солнца. Безрадостный простор безмолвно раскинулся перед нами во все стороны. Тёмная полоска джунглей вдалеке указывала направление, откуда мы шли. Мы съели по два финика и решили сразу же отправляться в путь, пока не наступила жара. Только куда идти? Пустыня не давала ни малейшей подсказки, и мы неуверенно озирались по сторонам, когда земля под ногами вдруг слабо качнулась. Ощущение было такое же, как бывает, когда стоишь на огромном мосту, а по нему проезжает тяжёлый грузовик. И мост словно слегка вибрирует под его весом. Вот так же коротко толкнулось что-то под землёй. Мы испуганно переглянулись – только землетрясения нам тут не хватало!
Толчок повторился более отчётливо, потом в недрах земли прошла целая волна непонятных возмущений, от которых поверхность пустыни вибрировала так ощутимо, что над ней приподнялось невысокое облачко возмущённой пыли. А потом прямо под нашими ногами появилась трещина и побежала вдаль, прорезая чёрным штрихом желтовато-серую бесконечность. Трещина – это, конечно, громко сказано. Её ширина не превышала нескольких сантиметров, так что в неё и спичечному коробку было непросто провалиться. Но на нас она произвела впечатление удручающее. Сразу вспомнились всевозможные фильмы-катастрофы, где подобные трещины на глазах превращались в провалы, куда сыпались, как горох, люди, машины и вырванные с корнем деревья.
Но минуты уходили, а ничего не менялось. Подземные возмущения прекратились, трещина не изменялась, первый испуг проходил.
– Моррка, а в Индии бывают землетрясения? – спросила Ангел.
– Бывают, – подтвердила я. – Но не повсеместно. Только мы всё равно не знаем, где конкретно находимся.
– Я просто знаешь, что подумала? А вдруг это наши?
– Что наши? Решили подземный взрыв устроить?
– Ну да. Кто их знает, что они там нашли. И если это правда они, пусть бы никто не пострадал.
– Слушай, Ангел, – задумалась я, – если предположить, что это в самом деле они, то, может быть, трещина прошла над тоннелем, по которому они идут? И тогда можно пойти вдоль трещины, и она приведёт нас к башне!
– Точно! – обрадовалась Ангел. – Пошли скорее!
– Туда или туда? – спросила я, показывая на трещину, оба конца которой терялись в противоположном друг другу направлении.
– Какая разница, Моррка? – она беспечно пожала плечами. – По закону подлости мы всё равно сначала выберем неправильное направление.
Мы расхохотались и зашагали вдоль трещины. Ангел как в воду глядела – мы не прошли и километра, как путеводная трещина превратилась в тонкую царапину на земле и исчезла. Мы развернулись на сто восемьдесят градусов и двинулись в обратную сторону. Уверенность в успехе была так велика, что мы даже не очень сильно мучились от поднимающегося всё выше солнца. Трещина отчётливо указывала нам направление, и мы шли, не отрывая взгляд от земли.
Шли мы довольно долго, жара потихоньку начинала нас донимать. Мы остановились и решили сделать по несколько глотков воды и только теперь увидели невдалеке вожделенные стены знакомого деревянного строения! О воде мы тут же забыли, забыли о жаре и об усталости. Откуда только взялись у нас силы – мы с места рванули вперёд и вскоре со смехом ввалились внутрь нашего сарайчика, в который спустя века превратилась древняя башня.
Но смех наш тут же оборвался, потому что у стены с тайником, где хранился до недавнего времени артефакт, в неестественной позе, подвернув под живот руку, лицом вниз лежал прапорщик Семёнов.
Нам с Ангелом казалось, что мы шагаем по зарослям очень бодро и быстро продвигаемся вперёд. Однако солнце так не думало и упорно клонилось к западу, норовя вот-вот укатиться за горизонт. Джунгли же даже не собирались заканчиваться. Время от времени мы выходили на дорогу и проверяли наличие следов – они никуда не делись и всё так же отчётливо выделялись на мягкой поверхности. Мы двигались в сторону, противоположную той, куда уходили эти следы, а усталость брала своё. Когда лучи низкого солнца уже совсем слабо пробивались сквозь заросли, мы рухнули на влажную землю. Насколько тёмные здесь ночи, нам уже было известно, так что шагать среди полного мрака даже по дороге было невозможно, а тем более плестись по джунглям. Да и сил у нас уже не оставалось. Конечно, нам следовало спать по очереди, всё-таки вокруг царил тропический лес, а у нас не было ни спичек, ни зажигалки, чтобы развести хоть какой-то костерок. И опыта путешествий по джунглям мы не имели, так что могли только догадываться, кто может напасть на нас в темноте, а кого может приманить огонёк. Мы попытались решить вопрос с очерёдностью дежурств, но не успели. Целый день ходьбы плюс бессонная ночь побега не прошли бесследно. Единственное, что мы сделали, пользуясь последними светом закатного солнца, так это нарвали целый ворох травы, которого хватило, чтобы не только чтобы постелить его на земле наподобие матрасика, но и засыпаться травой с головой. Люди теперь нас точно не найдут, но эта мысль повисла над нами недосказанной, потому что мы заснули в тот момент, когда тела приняли горизонтальное положение.
Мне приснился сон.
***
Огромный чёрный дракон пригибал к земле голову и распластывал крылья, угрожающе выпуская из пасти всполохи ослепительного жаркого пламени. Так же пригибаясь к земле, почти касаясь её брюхом, перед драконом пружинисто двигался огромный тигр. Из его пасти вниз торчали два длинных жёлтых клыка, по которым стекали тонкие струйки слюны. Тигр кружил вокруг дракона, пытаясь улучить момент для прыжка, но тот был начеку и всегда успевал повернуться в нужную сторону. В какой-то момент тигр оказался слишком близко, и пламя из драконьей пасти опаляющей волной прокатилось по тигриной шерсти. Оглушительный рёв, в котором смешались боль и ярость, заглушил все остальные звуки. Запах палёной шерсти заполнил воздух. Дракон плюнул огнём второй раз, и тигр покатился в сторону, дымя подгорелыми боками. Откатившись, он остался лежать на боку, тяжело дыша и вяло шевеля вываленным из пасти языком.
– Что, сдался, полосатый? – насмешливо рявкнул дракон и выставил вперёд переднюю лапу с выставленным средним пальцем.
Тигр в последнем усилии сжался в комок и прыгнул на врага. Лапа дракона исчезла в пасти огромной кошки, но в последний момент он почти успел отдёрнуть её. И только тот самый выставленный палец с длинным чёрным когтем исчез. Вопль дракона и визг тигра смешались в один непрекращающийся вой. Дракон сжимал здоровой лапой раненую, пытаясь остановить хлещущую из раны кровь, а тигр крутился на земле, хрипя и истекая смешанной с кровью слюной. Вскоре он вытянул лапы и затих.
– О великий Сэладон! – откуда-то появилась целая толпа индийцев. – Ты спас наш город от людоеда! Как нам отблагодарить тебя?
– Уйдите с глаз моих! – прорычал дракон. – Что вы можете мне дать? У вас ничего нет, кроме вас самих! А чтобы насытиться, мне нужно слишком много таких как вы! Это полосатой кошке достаточно пары тощих людей, чтобы быть сытым неделю, а мне этого мало!!! – последние слова он рявкнул, с угрозой пригнув к земле голову.
– Позволь хотя бы перевязать твою рану, – из толпы оробевших индийцев вышла миловидная девушка в ослепительно красном сари.
– Ладно, позволяю, – дракон уселся на мощный хвост и милостиво протянул девушке лапу.
Она справилась с задачей на удивление быстро, судя по её сноровистым движениям, ей уже приходилось делать перевязки драконам. Через несколько минут аккуратная белоснежная повязка красовалась на чёрной драконьей лапе, а сам дракон, вытянув лапу перед собой, критично рассматривал эту повязку, даже голову наклонил набок. Тем временем несколько мужчин содрали шкуру с погибшего тигра, разделали его тушу и принесли дракону его палец.
– Великий Сэладон, мы вырвали из горла тигра твой палец! – один из индийцев почтительно протянул дракону трофей.
– На кой он мне теперь сдался??? – дракон яростно пыхнул дымом. – Я что, прирастить его обратно смогу, что ли?
– Но это принадлежит тебе, – неуверенно возразил индиец.
– Я вам его дарю, – фыркнул дракон.
– О великий Сэладон! – воскликнул индиец, падая на колени. – Этот дар будет нашим символом и величайшим сокровищем! Дай ему имя, чтобы мы могли построить храм и хранить его там!
– Эээ... – дракон слегка растерялся от такой речи. – Это Палец посылания, – хмыкнул он, подумав.
– Посылания? – задумался индиец. – Но куда?
– Да куда угодно! – снова обозлился дракон.
– Жезл перемещения! – объявил индиец, поднимая над головой палец дракона и поворачиваясь к остальным людям. – Великий Сэладон одарил нас Жезлом перемещения! И мы должны сохранить это сокровище, пока самый мудрый из нас не создаст то, что даст нам возможность использовать Жезл во благо!
Сэладон, вывалив язык, в изумлении наблюдал за выступлением индийца.
– Великий Сэладон, – новый владелец пальца обернулся к дракону, – среди нас есть мудрецы, способные создать несоздаваемое. Дай нам время, и мы найдём путь в твой мир. Ты и твои товарищи сможете уйти к своему народу.
Сэладон подобрал язык и погрустневшим взглядом обвёл толпу людей, в почтении стоявшую перед ним.
– Великий Сэл вам в помощь, – тихо проговорил он, расправил крылья и взмыл в небо.
Первым делом я ощупала свои кроссовки, убедилась, что оба моих сокровища на месте, и только после этого осмотрелась. За ночь нас никто не съел и, скорее всего, даже не подходил близко. Ангел уже приготовила завтрак, живописно разложив финики на ломтиках лепёшки. Мы принялись завтракать. Воду решили экономить и отпили только по несколько глотков. Ангел нашла невысокое деревце с круглыми розовыми плодами и предложила попробовать один из них.
– Ангел, я боюсь это есть, – возразила я, – тропические растения ядовитые бывают.
– Это вроде не ядовитое. Мне кажется, я такие плоды в магазине видела, но убей не помню, как они называются.
– Всё равно, – сопротивлялась я.
– Да смотри, – Ангел сорвала один из плодов и сунула его мне, – видишь, он весь обклёванный! Раз птицы его едят, значит и нам можно!
Такой довод показался мне убедительным, и мы, сорвав несколько самых, на наш взгляд, спелых плодов, снова уселись на траву и продолжили завтрак. Плоды оказались очень сочными и не слишком сладкими. Сок замечательно утолил уже начинавшую мучить нас жажду. Мы хотели нарвать плодов, чтобы взять их с собой, но они всё же были слишком мягкими и лопались. Поэтому мы решили наесться ими впрок. Пока Ангел укладывала остатки еды в мешок, я вытащила нож, который дал ей Семёнов, а она вручила мне. Своей формой нож напоминал тот самый коготь, что украшал драконий палец. Рукоятку и лезвие покрывал замысловатый рисунок из переплетённых ветвей и листьев. В глубине памяти что-то шевельнулось, я старательно сконцентрировалась на возникшей робкой мысли, она попыталась сбежать, но не успела. И я поняла, что за нож оказался в наших руках.
– Ангел, а ведь Семёнов не просто так этот ножик тебе дал! – заявила я.
– Так это мы с тобой уже и так поняли, – усмехнулась она.
– Мы не всё тогда поняли, – продолжила я. – Это кирпан, сикхский нож. Такой есть у каждого сикха. Это, конечно, оружие, но сикхи практически никогда не применяют его.
– Почему?
– Кирпан должен всегда находиться в ножнах, его нельзя обнажать в гневе или для злых дел. Это оружие защиты.
– Ну и что?
– А то, что, если бы сикхи решили нас обыскать, они не отобрали бы у нас кирпан. Так что Семёнов дал нам его, чтобы мы могли защититься от нагов.
– Ну к нагам мы, смею надеяться, уже не попадём, – Ангел довольно улыбнулась. – Если сикхи такие уж миролюбивые, как ты говоришь, они не станут искать нас, чтобы отдать нагам, верно?
– Тем более если Тарра убедил их в том, что нашёл наши обглоданные останки! – рассмеялась я, аккуратно вложила кирпан в ножны и спрятала его в карман. – Ты знаешь, Ангел, такой нож используется ещё и в каких-то ритуалах, и почему-то мне кажется, что он нам очень и очень пригодится именно для этого. А ещё мне приснился сон про драконий палец, – добавила я.
– Правда? Рассказывай скорее! – потребовала она.
Когда я закончила свой рассказ, Ангел задумчиво посмотрела на меня:
– Как ты думаешь, Морруня, этот сон может что-то означать?
– Вряд ли, – я пожала плечами. – Уж больно современным языком выражался тот дракон.
– Это верно, но всё же. Может быть, ты увидела, как всё произошло в тот день?
– Ну... может быть...
– А вдруг это произошло прямо тут?
– Тут джунгли, Ангел, а в моём сне дело происходило на равнине. Там только отдельные кусты были, где эти люди прятались.
– Моррка, кто знает, что было на этом месте в те времена?
Стоило Ангелу закончить свою фразу, как где-то в глубине джунглей раздался приглушённый далёкий рык. Мы судорожно схватили мешок и бодро зашагали в прежнем направлении, держась поближе к дороге. Хоть она и не выглядела заброшенной, ни вчера, ни сегодня мы не увидели ни одного путника – ни пешего, ни конного, ни на хоть каком-то автомобиле. Мы вполголоса обсуждали, в каком времени вообще мы сейчас можем находиться. Проводник наш умчался на сигвее, сикхи шли босыми ногами, на дороге кроме следов босых ног и копыт быков, никаких других знаков мы не обнаружили. За разговором мы не заметили, как подошли к краю джунглей.
А джунгли просто закончились, словно тут проходила невидимая граница, за которой они не смели расти. Дорога, пересекающая лес, выходила на открывшуюся перед нами пустыню. Но долго радоваться нам не пришлось. Если на лесной тропе следы были видны великолепно, но на плотной каменистой поверхности пустыни их не было и в помине. Мы вышли из джунглей, но в какую сторону идти теперь, не имели ни малейшего понятия. Мы в отчаянии переглянулись. Ангел первая взяла себя в руки и властно приказала:
– Так, привал! Надо поесть, попить и отдохнуть. И тогда мы сможем понять, куда двигаться дальше. Согласна?
Мы снова углубились в джунгли, чтобы случайные путники, если они вдруг появятся, не могли нас заметить ни со стороны дороги, ни со стороны пустыни. Мы не знали ни местного языка, ни местных обычаев. Даже местного времени не знали. Так что лишние встречи были нам совершенно не нужны.
...Теперь подстреленным бронетранспортёром по пещере метался Василий Никитович Гусев, доразрушая то, что не уничтожил палёный дракон. Сталактиты и сталагмиты отламывались генералом так легко, словно это были зубочистки, и втыкались в каменные стены, как дротики в диск для дартса. Рёв его... Если опустить смысловую нагрузку, состоящую сплошь из нецензурной лексики, то казалось, будто сам Зевс-громовержец, перепив забродившего нектара, застраивает свою беспутную семейку, хлеща домочадцев молниями.
-Он тоже потерял свою женщину... - ткнул пальцем в беснующегося воина Тимур. И сказал это очень уверенно. Немудрено, ведь совсем недавно он сам остался без супруги.
-Что значит потерял?! - рявкнул Андр, хватая азиата за грудки. - С Ангелом всё в порядке, и не смей даже заикаться о ней плохо!!!
-Джами, что ты видишь? - Старпом не на шутку встревожился за Морру. - Им угрожает опасность?
-Их увели далеко... - вещала маленькая ясновидица, и каждое слово морозным дуновением студило души. - Я уже не вижу. Но ничто не предвещает беды.
Народ бестолково засуетился, Макс и Кирилл примеривались к дыре, из которой мы выпали сюда. Юнга даже забрался на макушку успокоившегося дракона, но и с этой высоты до краёв отверстия в потолке не дотягивался. Сэл на вопрос, откуда он здесь взялся, так и не ответил. Так что разговор был ещё впереди. Тут ко мне подошёл Игорь, и отвёл в сторонку.
-Кэп, тут такое дело... Короче... В общем, их из-за меня похитили.
-Что ты городишь? Почему из-за тебя?
-Помнишь, я рассказывал, как вляпался в историю со своими дурными приятелями-клиентами? И я единственный, кому удалось выйти сухим из воды?
-Ну, что-то припоминаю такое. Ты не виноват был.
-Да, не виноват. Но это мало кого там интересовало. И меня до сих пор жаждут заполучить защитники жены раджи. И не успокоятся, пока не накажут за преступление, которого я не совершал.
-Хорошо, это я понял. Какая связь? Погоди... Неужели ты думаешь...
-Именно. Кто-то пронюхал, что я здесь. И если бы мы не скрылись в подземелье, то схватили бы меня. А так, им под руку попались наши женщины. Теперь, возможно, нас будут шантажировать, и требовать выдать мою жизнь в обмен на их.
-Обожди, но разве индусы, с их миролюбивой религией и философией неприятия насилия в принципе, могут заняться киднеппингом? Это несколько из другой истории...
-Ты плохо знаешь этих оранжевых лысых менестрелей, Чиф. - Андр присоединился к нашему разговору. - Не все из них ходят в хламидах, звеня медными тарелочками. Некоторые хватают женщин на улицах и пользуются их телами для своего удовольствия. Преступность в Индии не менее кровожадная, чем в других странах мира.
-Да плевать на всю их мафию! - Генерал всё ещё не мог успокоиться. - Семёнов! Урод! Предатель! Сволочь! Самолично ему башку сверну!!! На мою женщину руку поднять... Ррррррррррррррр...
Дальше он не мог говорить, только рычал и мычал, брызжа слюной. Вполне возможно, сейчас Гусев на самом древнем из земных языке, коим владели ещё неандертальцы, насылал проклятия на голову своего вновь обретённого врага. Мы на всякий случай отошли подальше. Кирилл спрятался за отца, Макс и Артём обошли генерала с двух сторон, чтобы в случае кризиса обуздать потерявшего рассудок несчастного. Но в распорядке этого безумного дня не значилась потеря бойца. А значилась там небольшая тектоническая катастрофа.
Оставшемуся без присмотра дракону надоело сидеть в луже вскипячёной им же воды. Сэл растопырил крылья, распрямил задние ноги, задрав зад, встопорщил роговые отростки, набычил башку, и стал похож на бойцового петуха, который был готов ринуться на противника. На месте его оппонента я бы избавился от шлаков прямо на месте, гораздо быстрее, нежели предписывали специальные диеты. И заодно от застарелого запора и вспученного живота. Такая эффективная терапия. Особенно, когда он забил копытом, и с низкого старта рванул на сушу. Драконы не гепарды, конечно, и не страусы, но для своей массы бегают достаточно шустро. Сперва мне показалось, что он берёт разгон для взлёта, что было невозможно, ввиду ограниченности пространства. Потом, когда стало ясно, что Чёрный приближается к глухой стене, мне почудилась попытка суицида. Решила летающая крепость самоубиться о камень. Но и тут интуиция меня подвела. С грохотом огромного тарана в железные ворота, Сэл пробился сквозь толщу скалы, заставив пещеру дрогнуть, а нас подпрыгнуть на месте. Гулкий топот разрушителя удалялся вглубь образовавшегося пролома. Откуда-то сверху, от теряющегося во тьме свода, донёсся скрежет и треск, и посыпались сперва мелкие каменные обломки. Потом в стороне от нас рухнул целый валун, размером с малолитражный автомобиль. И мы поняли, что надо делать ноги.
Производство по "деланью ног" мы наладили очень оперативно. Кто кого за собой тащил, было непонятно, да и неважно в нашем положении. Уворачиваясь от дождя из булыжников, плотная группа спринтеров пересекла финишную черту в виде порога в проломе, когда за нашими спинами обрушился целый пласт породы. Прежде чем повалиться на пол, мы пролетели ещё с десяток метров, и только потом обернулись. Назад пути не было...
В Индии тёмные ночи. Нет, не так. В Индии чёрные ночи. Вокруг нас была сплошная чернота, и только когда хлёсткие листья тропических растений лупили нас по рукам и по лицам, цеплялись за ноги и обвивались вокруг тела, мы шарахались от них в сторону. Я не видела Ангела, только по её дыханию и по звуку торопливых шагов понимала, что она рядом со мной. И вдруг всё стихло. Джунгли были наполнены ночными звуками, но я больше не слышала Ангела, и поэтому мне на мгновение показалось, что вокруг царит мёртвая тишина.
– Не могу больше, Моррка, – её шёпот раздался снизу, – не привыкла я во тьме носиться. Давай передохнём, может, хоть Луна выйдет.
Я облегчённо перевела дух и упала на землю, нащупала рядом с собой руку подруги, и мы прижались друг к другу.
– Как ты думаешь, мы далеко убежали? – спросила Ангел еле слышно.
– Не знаю, – прошептала я, – мне кажется, что километров на пять, но на самом деле мы, может быть, вообще в трёх метрах от лагеря.
– Ну не в трёх, – взмолилась она, – я так устала, метров пятьсот мы точно пробежали. Не пугай меня.
– Начнёт светать, узнаем, – вздохнула я. – Дальше нам всё равно идти не стоит, мы можем потерять дорогу совсем.
Ощупывая землю и растения вокруг себя, мы обнаружили небольшой уклон и сползли вниз. Если наше осязание не обмануло нас, то мы оказались в небольшой ямке, скрытой широкими листьями какого-то растения. Тут мы могли быть в относительной безопасности. Если нас спохватятся, есть шанс, что нас не заметят в нашем укрытии. Мы обнялись и забылись в тревожном сне, то и дело просыпаясь.
Наконец небо слегка посветлело, и мы смогли хоть немного осмотреться. Мы на самом деле лежали в неглубокой канавке, полностью укрытой в густой траве. Выглянув наружу, мы поняли, что не можем определить, как далеко находится лагерь сикхов, и даже в какой он стороне, сейчас было невозможно уточнить. Мы затаились, напряжённо прислушиваясь к звукам просыпающегося тропического леса. По нашим расчётам, мы должны были быть на почтительном расстоянии от места привала. Поэтому, когда рёв быков раздался чуть не над ухом, от ужаса мы едва не заорали. Вцепившись друг в друга и вытаращив от страха глаза, мы зажимали рты и вжимались в землю, надеясь слиться с ней в одну массу.
После рёва быков стали слышны голоса, а потом встревоженные крики. Наше отсутствие явно обнаружили. Но это полбеды, к этому мы были готовы. Самое обидное, что, судя по голосам, мы за время нашего сумасшедшего бегства смогли преодолеть не больше пятидесяти метров, а это значило, что нас неминуемо найдут и снова посадят в тёмный паланкин. А потом потащат в племя нагов, от одного только названия которого нас прошибал холодный пот. Мы боялись даже дышать, чтобы не выдать себя.
Ранджит отдал властный приказ. Даже не зная пенджаби, мы прекрасно поняли, что он отправлял людей на поиски беглецов. То есть нас.
– Я не вернусь в паланкин, – выдохнула Ангел, – я буду защищаться, я лучше умру.
– Тихо, – взмолилась я. – Может, нас ещё не найдут.
Но нас нашли. Прошло довольно много времени, мы слышали, как люди проходили справа и слева от нас, переговаривались между собой, но каждый раз мы оставались незамеченными. Потом со стороны лагеря стали слышны голоса сикхов, виноватые и извиняющиеся. Ранджиту докладывали, что поиски были безрезультатны. Он отрывисто отчитывал их, но не посылал людей на повторный поиски. И мы с Ангелом уже решили, что опасность миновала. Осторожно раздвинув густую траву и широкие листья какого-то пахучего растения, мы выглянули из канавки и увидели в пяти метрах от нас улыбающегося Тарру. Ангел сдавленно охнула и снова пригнулась к земле. Я же растерялась настолько, что даже не сообразила нырнуть обратно в спасительную канаву. Впрочем, это было бы бесполезно, потому что Тарра смотрел прямо на нас и улыбался.
– Он нас видит, Ангел, – выдавила я, теряя всякую надежду.
Она сдавленно простонала и подняла голову.
Тарра, однако, не спешил звать сикхов. Убедившись, что мы смотрим на него, он заулыбался ещё шире, чем обычно, и вдруг начал быстро жестикулировать. Левую руку он прижимал к бедру, словно придерживая невидимое под одеждой оружие. Правую же руку он поднёс сначала к глазам, потом к уху, потом прижал к губам, затем повторил всю последовательность ещё несколько раз.
– Что это значит? – прошептала я.
– Кажется, он хочет сказать, мол, ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не скажу, – неуверенно предположила Ангел.
Мы во все глаза уставились на Тарру. Его улыбка была уже такой широкой, что казалось, она с трудом помещается на его лице. Теперь он показал нам несколько двусмысленный жест, а именно – сжал все пальцы в кулак, выставив вверх средний! Ангел возмущённо фыркнула, Тарра же демонстративно засунул руку с вытянутым пальцем в карман, и снова повторил новую серию жестов, один раз даже поцеловал свой средний палец прежде, чем спрятать его в карман.
– Не надоело ему? – буркнула Ангел.
– Он знает, что артефакт у меня, – я поняла, что он хотел сказать, – он показывает, чтобы мы берегли палец.
– Ты уверена?
– Ну а что ещё это может означать?
Тарра опустился на одно колено и, тщательно выговаривая, произнёс:
– Нет, Ангельчик, – у меня бешено застучало сердце, – он сказал «Custodiam» – так Алекс называл свой орден. Это слово значит «стражи» на латыни.
– Он Хранитель??? – воскликнула Ангел.
Тарра судорожно прижал ладонь к губам. Ангел невольно повторила его жест. Сикх вдруг пригнулся к земле, опираясь на руки, оскалился и глухо зарычал. Потом ещё раз уже громче, и, наконец, его рычание стало громким и злобным. Если бы мы не видели, что эти звуки издаёт человек, то были бы уверены, что рычит разъярённый тигр! После третьего рыка Тарра поднялся на ноги и с испуганными воплями помчался прочь.
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросила Ангел.
– Ну... Мне кажется, он хочет нам помочь.
– Это я поняла, но почему?
– Вот этого я не знаю, – я пожала плечами, – но, я так думаю, что он сейчас сообщит своим, что нас съел тигр, так что дальнейшие поиски уже бесполезны.
– Подожди, но Ранджиту ведь нужен артефакт! Мы же слышали, как Семёнов сказал ему, что у нас его нет!
– Но мы ведь не видели, кому он это сказал, – возразила я. – Может быть, его собеседником в тот момент был Тарра.
– Вот уже не ожидала, что мы встретим здесь Хранителя, – покачала головой Ангел. – Интересно, Тарра и Алекс знакомы?
– Какая разница? Алекса тут всё равно нет. Да и Тарры теперь тоже.
Со стороны лагеря послышались тревожные голоса. Среди них выделялся голос Тарры, он что-то кричал на своём гортанном языке, кажется, пытаясь убедить в чём-то Ранджита, потому что это имя мы смогли различить несколько раз. Наконец, Ранджит нехотя отдал какой-то приказ. Последовавшие после этого звуки убедили нас, что отряд сикха покинул стоянку и двинулся в противоположную от нас сторону.
Мы просидели в джунглях, пока солнце не повисло почти над нашими головами. Только после этого мы решились вылезти из своего убежища и вернулись к месту лагеря. Возле кострища валялся холщовый мешок, в котором обнаружились несколько лепёшек, две бутылки с водой и пакетик фиников. Кто позаботился о нас – Тарра или сам Ранджит – осталось для нас загадкой, мы подхватили мешок и направились по следам, которые оставил отряд накануне. Мы рассчитывали вернуться к башне и найти способ открыть колодец.
Дорога не представляла никаких трудностей – это был довольно широкая тропа, пролегающая в джунглях. Чуть влажная пыль, покрывающая её, хорошо сохранила следы босых ног и бычьих копыт. Тропа выглядела, как довольно часто используемый путь, поэтому мы решили, что будет безопаснее идти не по самой тропе, а по джунглям параллельно ей, чтобы не попасться на глаза другим путникам. Идти, путаясь ногами в густых зарослях, было тяжело, но так мы чувствовали себя спокойнее. Мы решили время от времени делать привалы, чтобы не выбиться из сил перед тем, как выйдем к пустыне. Ведь если здесь, в джунглях, мы ещё можем укрыться от палящего солнца и посторонних глаз, то там спрятаться будет негде, придётся идти быстро и внимательно следить за следами. А ведь мы даже не знали, насколько далеко от башни мы находимся.
Когда мы съели тот роковой ужин, был вечер. Семёнов заползал в наш паланкин днём, потому что вместе с ним в нашу "камеру" проникли лучи солнца. Побег наш тоже состоялся вечером. Но произошли эти события в течение одних суток или нескольких, мы не знали. Сколько времени длилось наше наркотическое забытьё – было неизвестно. В конце концов мы решили, что, если к вечеру мы дойдём до начала пустыни, то это будет пределом наших сегодняшних надежд.
Время за разговором прошло незаметно. Я наслаждалась острым мясом, а Морра в основном налегала на хлеб и чай. Ранджит рассказал нам ещё пару историй про своего русского друга из тюрьмы, но они были ни чем не примечательны, никакой важной информации не несли, вот только он упомянул, что руси в разговорах с ним называл своего сына ни то Игорь, ни то Егор, в его произношении это было похоже и на то, и на другое имя. Остальные сикхи ели молча, не обращая внимание на нашу затянувшуюся беседу, только Тарра постоянно улыбался и подкладывал нам сочные куски, впрочем так он ухаживал не только за нами, но и за всеми остальными членами их товарищества, особенно же старался угодить Ранджиту.
- Он мой племянник, - заметив наш интерес, пояснил Ранджит, - сын моей старшей сестры. Она попросила меня последить за парнем, чтобы он не болтался без дела, и не повторил моей судьбы, угодив по малолетству в тюрьму. Вот и слежу за ним уже восьмой год, парень очень толковый, но слишком добрый, боюсь, его доброта ему только навредит.
Мы с Моррой переглянулись, как бы говоря друг другу, что если мы сейчас покажем готовность слушать очередную порцию историй, нам выдадут всё про жизнь семьи, детей, племянников и т.п. Поэтому мы не сговариваясь сделали вид, что очень устали, разомлели от вкусной еды, и нас потянуло в сон. Отпросившись ненадолго по нужде, мы быстро направились к дальним от полянки кустикам, и там присели так, чтобы нас не было видно со стороны. Пока я возилась со своими шортами, нащупала в кармане посторонний предмет. Вытащив его, я с радостью поняла, что это нож.
- Твой нож? - спросила Морра, увидев его в моих руках.
- Нет, Моррик, это не мой нож, мой у меня в поясе за спиной под рубашкой...
- А это тогда что?
- Сама не пойму!
- Но это же точно нож, - Морра взяла его у меня и вытащила из ножен, - да ещё какой красивый, инкрустированный, жаль только, что совсем небольшой.
Нож действительно был очень красивым, ножны и рукоятка с медными вставками, а наконечник загнут как клюв у птицы.
- Моррик, а зачем нам большой нож? Убивать мы никого не собираемся, а разрезать ковёр и этого хватит, посмотри какой он острый!
- Ангел, значит у нас теперь есть два ножа?
- Точно, бери этот себе, только спрячь где-нибудь получше. Не думаю, что нас будут ощупывать на предмет холодного оружия, но лучше не рисковать...
- А как он всё-таки оказался в твоём кармане, Ангел?
- Я же говорю, что не знаю, ещё сегодня утром там его точно не было, я знаю...может сикхи мне его подложили, как думаешь?
- Думаю, что нет, - покачала Морра головой, - мне почему то кажется, что это Семёнов тебе его туда незаметно засунул, когда ты на него набросилась. Я даже тогда подумала, почему он тебя не оттолкнул сразу, а как бы приобнял, видимо он в это время положил тебе ножик в карман.
-Выдумаешь тоже, никто меня не обнимал, тем более этот сосунок Семёнов, просто не смог сразу справиться с разъярённой взрослой женщиной...Всё, Моррик, хватит болтать, давай возвращаться, а то нас скоро бросятся искать.
Мы поднялись с корточек, оправили свою одежду и спокойно вернулись к костру, демонстративно позевывая и всем видом показывая, что очень хотим спать.
- Леди, - немедленно отреагировал на наши намёки Ранджит, - возвращайтесь в свой шатёр. До утра мы никуда не двинемся, это опасно, поэтому вы успеете спокойно выспаться и отдохнуть.
Мы не заставили себя долго просить, немедленно влезли в паланкин, устроились поудобнее и стали ждать, когда заснёт наша охрана.
- Как ты думаешь, они скоро утихомирятся? - зашептала Морра мне в самое ухо.
- Похоже, что скоро, - я наблюдала в щёлочку, - уже затушили огонь и расстелили покрывала на траве.
Вдруг мы услышали резкий голос Ранджита, и Морра тоже стала подсматривать. По тону и по поведению Сикхов, было ясно, что они спать не собираются, вернее собираются, но не все, двое из них подхватили какое то оружие, и стали ходить по периметру нашего небольшого лагеря, тихо переговариваясь между собой.
- Что будем делать, Моррик?
- Ждать, Ангел, они же не двужильные, устанут ходить, присядут, тут то мы и сбежим с другой стороны.
- Значит всё таки побег?
- Ну а как же ещё? Не ждать же милости от похитителей, думаешь, они так к нам привяжутся, что захотят отпустить, не смотря на то, что их ждёт за нас приличное вознаграждение?
- Нет, думаю, что продадут нас не смотря ни на что.
- Вот именно, - Морра была права, и я в душе с ней была совершенно согласна, - да и не знак ли это? Не зря же у нас появился второй нож, это точно знак, тем более такой нож, явно ритуальный. Я как его увидела, сразу поняла, судьба даёт нам шанс, и побег может даже оказаться успешным.
- Я, Моррик, точно не понимаю как ты связываешь нож с побегом, но верю тебе на слово, ты - Оракул, кому, как ни тебе, знать про всякие такие ножи...
- Ангел, давай придумаем план побега, - Морра продолжала наблюдать в щёлочку за нашими сторожами.
- Да какой там план, если они перестанут ходить, то мы просто разрежем противоположную от них стенку, и осторожно вылезем наружу, а там уж ноги в руки и дёру!
- Ты не боишься бежать по ночным джунглям, Ангел? Да и куда мы направимся, в каком направлении?
- Думаю, что надо идти в обратном направлении, по своим же следам.
- Как мы следы ночью разглядим?
- Точно, Моррик, ночью никак...значит надо затаиться где то до рассвета...
- А на рассвете они все проснутся!
- Слушай, подружка, я вот подумала, что быки, которые нас тащили, стоят прямо в том направлении, в котором мы шли, их из упряжки не выводили, поэтому мы двинемся в другую сторону, но пойдем не очень далеко, затаимся, а на рассвете двинем дальше. Пока нас начнут искать, мы уйдем уже довольно далеко...если, конечно, всё пойдет по плану...
- Вот именно...Что это за звуки, Ангел? - Морра обратила внимание на то, что я обнаружила уже пару минут назад.
- Это, Моррик, богатырский храп нашего Ранджита, и бурчащие от острой пищи животы!
- Ну и ну, это просто концерт какой то. Повезло нам, под такое шумовое оформление будет легче выбираться отсюда.
- И не говори, судя по всему со специями они всё-таки переборщили.
- Похоже на то. - Морра оторвала взгляд от щели в ковре, - Один из наших сторожей рванул "в кустики", а второй замер на месте и смотрит в сторону своего напарника.
- Время, - мы не сговариваясь достали ножи и полоснули ковёр в двух местах, быстро вывалились наружу и рванули прямо в джунгли.
Хорошо, что в этом ящике стояла кромешная темнота, и Морра не могла разглядеть слёз, льющихся по моим щекам. Страшно было как никогда, вокруг нас все чужие и враждебные, наши далеко и не знают о том, что с нами случилось. Селу я попыталась мысленно обрисовать нашу ситуацию, но ему было явно не до нас сейчас, он так же мысленно отмахнулся от меня, и отключился, перестал на меня реагировать. Не знаю как обстояли дела у Моррки с Джамилёй, спрашивать что-то совсем не хотелось, чтобы не выдала дрожь в голосе. Наверное мы всё-таки уснули ненадолго, потому что я очнулась когда наш караван затормозил и остановился, за ковровой стеной слышались голоса на неизвестном нам языке, несколько человек суетились и громко переговаривались. Мы с Моррой продолжали тихо лежать и прислушиваться, хотя не понимали ни единого слова. Видимо нам казалось, что если мы не будем издавать никаких звуков, то про нас и не вспомнят, но не тут то было, полог ковра резко откинулся, и в появившемся проёме показалось смуглое улыбающееся лицо.
- Hi, girls. Would you like to join us for dinner? Nothing special, some bread and meat, - проговорило это лицо на хорошем английском, но с ужасным местным акцентом.
- Что он сказал? - прошептала Морра, вероятно решив, что не стоит больше притворяться спящими.
- Он спрашивает, не желаем ли мы с ними отобедать. - перевела я для Морры.
- Обедать? Так вечер уже, скорее уж отужинать, - уточнила Морра.
- Да в английском языке ужин называют обедом, обед ланчем, а поздний завтрак бранчем, не бери в голову. Он просто зовёт нас поесть, говорит, что разносолов не будет, только мясо и хлеб.
- Он это всё сказал одной фразой?
- Ну как то так.
- И что мы будем делать? - Морра смотрела на меня с интересом.
- Думаю, что поесть всё-таки не мешает, а там по обстоятельствам, может удастся с ними поговорить, раз они так неплохо знают инглиш.
Во время всего нашего с Моррой диалога, улыбающийся сикх переводил ничего не понимающий взор с Морры на меня, и с меня на Морру. Когда же я в ответ на его приглашение просто кивнула головой, он обрадовался ещё больше, и даже помог нам по очереди спуститься на землю, подав руку обеим. Когда мы осмотрелись вокруг, то поняли, что пустыню мы благополучно миновали, и теперь наш караван брёл по низкорослым и довольно редким джунглям, паланкин наш тащили два чёрных угрюмых быка, которые сейчас мирно пощипывали травку вокруг себя, практически не двигаясь с места. В стороне на небольшой опушке наши похитители развели костёр, над которым устроили что-то вроде мангала, на котором жарилось мясо какой то птицы, скорее всего курицы, судя по запаху. Вокруг костра, не считая нашего улыбчивого друга, сидели ещё 4 человека, которые, как ни странно, совсем даже не улыбались, а скорее даже нахмурились при виде нас с Моррой.
- Кажется они нам не очень рады, - не разжимая губ, прошептала подруга.
- Ну и фиг с ними, лишь бы накормили и напоили, да ещё и выдали бы нам какие-нибудь свои тайны, - так же тихо ответила я.
Наше перешёптывание было замечено, потому что самый крупный из похитителей немедленно встал, задев голубой чалмой ветки ближайшего куста, подошел к нам и опять же на английском произнёс: "Welcome to our dinner."
- Ты мне переводи сразу, - попросила Морра.
- Ладно, не переживай, просто позвал к костру.
Мы подошли к костру, и нам, как гостям, освободили достаточно места, чтобы мы могли усесться.
- Меня зовут Ранджит, - по английски представился Голубая Чалма, - если вам что-нибудь надо, обращайтесь прямо ко мне. Остальных я вам представлять не буду, потому что никто из них, кроме Тарры, не говорит по английски. Таррой оказался улыбающийся всё время парень, который приглашал нас ужинать. Он, услышав своё имя, немедленно закивал головой, так что его чалма чуть не слетела на землю и заулыбался ещё сильнее.
- Бас! - крикнул ему Ранджит, видимо на их языке, - Довольно! Хватит улыбаться, ты им не слуга, а они тебе не хозяева!
- Можно мне узнать, Ранджит, - заговорила Морра, а я её синхронно переводила, - на каком языке вы говорите?
- На своём родном, на панджаби, а что?
- Нет, ничего, просто нам было интересно, - поспешила заверить его Морра, и, обратившись ко мне, тихо добавила, - Теперь понятно почему Семёнов с ними на английском разговаривал.
- Леди, - Ранджит был довольно галантен, сразу было видно, что он не из простых, - прошу вас, не стесняйтесь, еды хватит на всех.
- Спасибо, - Морра, как всегда, не забывала о манерах, а я просто набросилась на курицу с лепёшкой, и была поражена острым и восхитительным вкусом такой простой еды.
- Замечательные специи! - не удержалась я от восторгов.
- Слишком остро, - покривилась Оракул.
- Индийская еда всегда острая и пряная, терпи, подруга.
- Что-то не так?- поинтересовался хозяин нашего стола.
- Просто русские люди не очень привыкли к такой острой пище, - попыталась я замять конфликт.
- А вот и не правда, - усмехнулся Ранджит, - знавал я одного русского, он наше кари за милую душу уписывал, да ещё и перца просил подложить. Говорил это всё он по английски, но я перевела для Морры на родной.
- Вы были знакомы с русскими? - тут же заинтересовалась Морра, - Где познакомились? Бывали в России? Учились у нас в университете?
- Никогда не бывал в вашей стране, а с русским познакомился здесь, у нас, причём при самых странных обстоятельствах.
- Каких? - произнесли мы с Моррой одновременно.
- Только не пугайтесь, леди, но с вашим соотечественником я познакомился в тюрьме...
- В тюрьме?! - опять же вместе удивились мы.
- Именно там, давно это было, я ещё мальчишкой был, попал туда за мелкое хулиганство на 6 месяцев, а он там уже несколько лет сидел, и ещё неизвестно сколько должен был отсидеть. Мы с ним подружились, он мне говорил, что я ему его сына напоминаю, такой же шустрый и способный.
- А как его звали? - перебила Морра.
- А вот этого не скажу, не знаю. Он своего имени не говорил, поэтому мы все его называли просто Руси, что значит русский. Так вот, он как раз очень даже острое любил, похлеще индусов.
- Это исключение из правила, - улыбнулась я, - Обычно русские люди предпочитают меньше перца и специй, я то знаю, давно с кухней связана. Кстати, на счёт этого Руси, что он такое натворил, что оказался в вашей тюрьме?
- Очень сожалею, - вежливо отвечал Ранджит, - но и на этот вопрос свет пролить не могу, знаю только, что срок у него был большой, но...
- Что?
- До меня недавно, вернее пару лет назад, дошли слухи, что вышел он из тюрьмы намного раньше срока, вроде бы он в тюрьме стал совершенно другим человеком, святым можно сказать, полностью отказался от дел мирских и посвятил себя Богу. Да, да, он точно переродился, даже ушёл доживать свой век в какой то монастырь, или что-то вроде того.
- Здесь, в Индии? - уточнила Морра.
- Да, домой он возвращаться не захотел.
- Это что же такое должно было с ним случиться, - в слух подумала я, - что русский человек так проникся индусской религией?
Невнятные голоса приближались. Кто-то что-то крикнул на непонятном гортанном наречии, и наступила тишина. Откуда-то издали донёсся голос Семёнова и ещё чей-то, говорили по-английски. Я прошептала на ухо Ангелу:
– Ты же английский знаешь, переводи.
– Издеваешься? – шёпотом возмутилась Ангел. – Я еле слышу их, ничего не разобрать. Только отдельные слова.
– Ну хоть отдельные слова, Ангельчик, может, суть как раз в этих отдельных словах...
Мы затаили дыхание. Разговор продолжался довольно долго, но на самом деле слышно собеседников было очень плохо, даже можно сказать, что почти не слышно. Когда беседа затихла, Ангел зашептала:
– Не понимаю ничего, Моррка. Слышала только что-то про жену раджи, про Гоа, про тюрьму. Ещё о чьём-то отце говорили, и о сроке давности. И о мести.
– О мести, о жене, о Гоа, – пробормотала я, такой набор что-то шевельнул в моей памяти. – А про юриста или адвоката ничего не говорили.
– Говорили, а ты как поняла? Разве ты английский знаешь? – удивилась Ангел.
– Английский не знаю, зато кое-что про нашего Игоря, Ангельчик, знаю. Похоже, мы из-за него тут.
– Ты о чём? – ещё больше удивилась Ангел.
– Я раз слышала разговор Игоря и Капитана...
– Подслушала?
– Не подслушала, а слышала! Это разные вещи. Я же не специально. Не уши же мне было зажимать! Так вот...
Снаружи послышались приближающиеся шаги, и мы снова плюхнулись на ковры, изображая спящих. Я так и не успела рассказать Ангелу о том, что мне пришлось узнать очень давно. Шаги остановились совсем близко, снова Семёнов что-то сказал по-английски. Второй голос возмутился.
Видимо, собеседник всё же уступил просьбе прапорщика, потому что он что-то буркнул и удалился. Семёнов откинул полог ковра и вполз, скрючившись в три погибели, в паланкин. Между драпировками осталась небольшая щель, так что внутрь проникало немного света. Нам с Ангелом, привыкшим к темноте, этого света было достаточно, чтобы вполне сносно видеть хмурое лицо нашего похитителя.
– Я знаю, что вы уже не спите, – тихо сказал он, – действие наркотика должно было закончиться ещё минут тридцать назад. Так что можете передо мной не изображать спящих.
– Я тебе сейчас изображу! – зашипела Ангел, сделав безуспешную попытку наброситься на Семёнова.
– Тише, – он легко отстранил её вытянутыми руками, усаживая на место, – теперь поздно царапаться и драться. Здесь полно людей, вы уже не сможете и шагу сделать. Я еле упросил Ранджита, чтобы он разрешил мне поговорить с вами. У нас мало времени, поэтому не надо тратить его на пустые пререкания, просто послушайте меня.
Семёнов немного помолчал, словно собираясь с духом и заговорил:
– Я вам про детство босоногое рассказывать не буду, это к делу отношения не имеет. Имеет отношение то, что детство моё прошло в лихие 90-е, и что в стране нашей тогда происходило, не мне вам рассказывать, вы, извините, постарше будете, так что помните и понимаете это всё лучше, чем понимал тогда я. Мой отец ударился в бизнес и вёл его довольно успешно, так что у него были крупные контракты, и вообще дела шли в гору, так что в один прекрасный день он с парой приятелей, таких же бизнесменов, поехал в Индию. Были у них там партнёры и планировалось заключить очень хорошую сделку. Всё прошло благополучно, вот только отец мой из Индии не вернулся. Вообще из их компании вернулся только один – юрист, который должен был сопровождать сделку. Юрист явился к моей матери, долго сидел с ней на кухне, потом ушёл. Мать мне сказала, что отец погиб.
Семёнов снова ненадолго замолчал, вытащил пачку сигарет, но передумал дымить в паланкине и засунул её обратно.
– Я так и считал отца погибшим. Мать мне какую-то историю придумала, что он, якобы, спасал кого-то, а сам не спасся, в общем, обычная лабуда, которую малолетним детишкам впаривают, когда отцы к другим бабам уходят. Я верил, пока не подрос. А потом к матери привязался, чтобы правду рассказала. Она отнекивалась долго, но сдалась всё же. Оказалось, что отец мой жив и ни к какой бабе не ушёл. Хотя, возможно, был бы не против...
Он снова замолчал, и мы его не торопили.
– Мать сказала, что сделка, ради которой отец в Индию поехал, была заключена, и всё бы было хорошо, если бы он со всей своей компанией не устроил в Гоа дебош. Видно, попутал мужик, где находится. Выпили они там лишнего, и не только выпили – Гоа и есть Гоа, там всё можно, и полезли к местной красотке. А красотка не простая оказалась, а очень большой шишки жена. Дошло до перестрелки. Отцовых приятелей угробили там, а заодно пару человек из свиты той принцессы, и в том числе брата её мужа, который её сопровождал, посольку сам этот шишка в тот день тоже по каким-то своим делам отлучился. Отца моего раненым арестовали, и только юрист смог улизнуть из той свары. Якобы он пытался уладить дело, да не вышло... Ну, короче, он один вернулся.
– Почему "якобы"? – спросила я.
– Потому что энное количество лет назад встретился меня один чел и сказал, что знает историю моего отца. Что он был тогда в том самом кабаке, где всё произошло. И показал мне снимки... А по этим снимкам видно, что это юрист бучу затевал.
– Может, просто ракурс такой? – предположила Ангел.
– Я тоже так подумал, но тот чувак мне рассказал, как дело было. Так что...
– А того чувака не Федей звали? – спросила я.
– Нет, у него какое-то имя было... Египетское, что ли...
– Осирис, – подсказала я.
– Вроде Осирис... Да какая разница?! Короче, он сказал, что отец мой в тюрьме здесь сидит, что есть возможность его вытащить, если этот царёк местный заяву назад отзовёт. Вызывался помочь, да больно много за услуги запросил, я его и послал, решил, что сам справлюсь. А тут Гусев команду набирал, упоминал, что не исключен бросок в Индию, я и вызвался к нему. А на "Летучем" того самого юриста встретил. Он меня не узнал, конечно, зато я не ошибся – он почти не изменился с тех пор. Пока суд да дело, генерал нас работой не грузил, ваш корабль в Варанаси сиганул, и я справки и навёл. Очень всё удачно сложилось, и я смог связаться с этим обиженным супругом через сикха одного, Ранджита. И он не против заяву забрать и обвинения снять, и даже приплатить готов... При одном условии...
Семёнов вытащил спички, чиркнул одной о коробок, стал смотреть на пламя, но оно дрожало, выдавая его волнение, и он в сердцах отшвырнул её в сторону.
– Условием было отдать ему того юриста, что свалил в тот самый день из Гоа. Шишка этот со своей женой и свитой из племени нагов. Их народ вообще-то на севере живёт, где-то на границе с Непалом, но они в тот раз решили попутешествовать. Так вот у этих нагов обычай кровной мести работает. И шишка за брата хочет отомстить, ну и за честь жены заодно. Хотя её и пальцем тогда тронуть не успели.
Мы подавленно молчали.
– Я хотел юриста вашего напрямую сдать, но с царьком связь только через Ранджита, а он сикх, у сикхов насилие такое не в почёте. Да и кровную месть они не поддерживают. Так что я пока план обдумывал свой, все в колодец спустились, только вы остались. Так что я с Ранджитом посовещался, и мы решили этим нагам вас отдать. Они вам плохого не сделают, поскольку вы им не нужны. А ваши, особенно Гусев со Старпомом, землю носом рыть будут, чтобы вас найти. А я и скрывать не буду, где вы находитесь. Так что юрист сам к этому мужику нагскому заявится вместе со всей честной компанией. И тогда вас отпустят.
– А Игорь? – не удержалась я.
– А его жизнь меня мало интересует, – жёстко проговорил Семёнов. – Из-за него мой отец кучу лет в тюрьме провёл. И не просто в тюрьме, а в индийской. И я даже не знаю, в каком состоянии его найду. Знаю только, что он жив ещё.
– И ты думаешь, Гусев тебе это так спустит, то, что ты нас вот так уволок? – ехидно поинтересовалась Ангел.
– Ну... Я для него историю уже подготовил, так что... Максимум, что мне грозит – это наряд вне очереди или пару раз по морде съездит. Так это мелочи.
– А если мы расскажем ему потом правду? – спросила я.
– Это когда ещё будет! – присвистнул Семёнов. – К тому времени я отца уже из тюрьмы вытащу. А там посмотрим, что будет.
– It's time! Need to hurry! – послышалось снаружи.
– Ладно, дамочки, – вздохнул Семёнов. – Не поминайте лихом. Как только Гусева и остальных вместе с юристом вытащим, сразу за вами, так что соскучиться не успеете. Да, Оракул, артефакт лучше мне отдайте, целее будет.
– А у меня его нет, – буркнула я.
– Как нет? – неожиданно горячо возмутился прапорщик. – Вы же сказали, что нашли его!
– Нашли, – кивнула я, – а потом, когда Ангел готовила вам еду, я пробовала открыть колодец. И думала, что раз он закрылся, когда я взяла артефакт, то надо положить палец на место, чтобы колодец снова открылся. И положила. А потом Ангел позвала меня есть, и артефакт остался в башне.
Семёнов пристально посмотрел на меня, а я сейчас попросту ненавидела его, так что выдержать его взгляд, сохраняя невинно-испуганное выражение лица, труда не составило. Прапорщик выполз из паланкина.
– They have no artifact, – услышали мы его слова, а потом голоса снова отдалились, и мы уже ничего не смогли разобрать.
– Не всё он нам рассказал, Ангел, – прошептала я.
– Поняла уже, – отозвалась она.
– И почему он с этим своим Ранджитом по-английски разговаривал? – задумчиво сказала я. – Что-то мне с трудом верится, что сикх не понимает хинди.
– Я тоже об этом подумала, Морруня, – ответила Ангел. – Может, этот Ранджит не совсем Ранджит?
– А кто?
– Что-то мне подсказывает, что лучше нам этого не знать. Пока. Всё бы ничего, но эти слова про артефакт мне не понравились. Кстати, ты его правда там оставила?
– Всё ничего? – вскипела я. – Ты считаешь, что Игорю не опасно соваться в это нагское гнездо?
– Кстати, что ты слышала тогда? – Ангел вернулась к нашему прерванному разговору.
– То же самое примерно, что сейчас Семёнов рассказал. Вот только Игорь уверяет, что он действительно не участвовал в конфликте том, и что фотографии были сделаны просто с удачным ракурсом, где он выглядит как виновник. И ещё Игорь сказал, что его этими снимками шантажировали... Осирис шантажировал.
– Ох, – вздохнула Ангел, – что же...
Чья-то рука просунулась в паланкин, положив две бутылки с водой, и ковры снова сомкнулись, оставив нас в прежней полной темноте. После этого паланкин качнулся, и нас снова куда-то понесли. Со всех сторон слышалась незнакомая речь, так что пытаться разрезать ковры и сбежать было бесполезно. Мы нащупали бутылки с водой.
– Что-то я уже боюсь пить, – заметила Ангел.
– Какая сейчас разница, Ангел? – вздохнула я. – Отравить нас не отравят, я так понимаю, мы им живые нужны. А чем вот так в этом паланкине трястись, так уж лучше спать. К тому же Джамиля нашептала, что сикхов нам можно не опасаться, им просто деньги нужны.
– Ну да, им, наверное, и Семёнов заплатил за услуги, и наги эти заплатят.
– Надо что-то придумать, Игорю нельзя сюда соваться, – сказала я.
– Что мы можем придумать?
– Не знаю. Будем опять пробовать связаться с нашими. Только теперь можно уже пробовать адресно, ты – с Сэлом, а я – с Джами. Раз уж остальные нас не слышат.
Мы выпили воду и улеглись на ковры, обнявшись, паланкин мерно покачивался, унося нас неизвестно куда. Оставалось только надеяться, что нас не потащат на границу с Непалом.
Сон, липкий сон превратил пространство в кисель, и я медленно погружалась в тягучую его глубину. Наверное, так чувствует себя муха, попавшая в банку с мёдом. Она ещё жива, но шевелиться уже не может, потому что её слабые мышцы не могут преодолеть вязкую массу. Интересно, а у мухи есть мышцы? В школе мы изучали, как устроена муха, но я не помню ничего о её мышцах. Мозг, кажется, у неё есть. И сердце. Кровь, по крайней мере, точно есть. И пищеварительное что-то у неё тоже есть. А ещё у мухи совершенно точно есть глаза. Они такие круглые, как шарики, и сетчатые. А когда муха погружается в мёд, она не может даже их закрыть, потому что век у неё нет совершенно точно. Но у меня они есть, и я могу закрыть глаза, чтобы окружающий меня кисель не попал в них. Но если я сплю, то ведь глаза и так закрыты. А если бы они были открыты, то я бы могла видеть, что происходит вокруг, но я вижу только темноту. Наверное, это черничный кисель. Нет, стоп. Если я сплю, почему я думаю? В снах люди действуют, а не думают. В снах всегда только действие. Во сне можно ходить, говорить, что-то делать. Пусть глупые или неправдоподобные действия, но не думать. А раз я думаю, значит, я не сплю. Или всё-таки сплю и во сне думаю?
Эти запутанные мысли так меня поразили, что я окончательно решила, что всё же не сплю. А раз не сплю, надо понять, что происходит. Последнее, что я помню, это момент засыпания. Жаль, еда, приготовленная Ангелом, как всегда, была неповторима, а я едва успела съесть половину того, что было на тарелке. Потом я захотела спать, увидела засыпающую подругу и на этом всё, дальше темнота.
Темнота. Вокруг меня темнота. Я попробовала пошевелиться, и, к моему удивлению, это мне удалось. Итак, я лежала на спине. Ощупав пространство вокруг, я поняла, что лежу на чём-то мягком, скорее всего, на ковре. Сверху мне ничего нащупать не удалось. Справа была стена, такая же мягкая, как ковёр подо мной. Слева лежало что-то не похожее на ковёр. Более внимательное ощупывание убедило меня, что это что-то не что-то, а кто-то, а конкретно – Ангел. Что ж, уже неплохо, в этой темноте мы вместе. Я кое-как села, прислонившись спиной к стене. Способность воспринимать окружающее понемногу возвращалась. То и дело падая, я попыталась выяснить, где мы находимся. Ощупывая всё вокруг себя, я поняла, что мы оказались в каком-то подобии ящика, пол, стены и потолок которого были застланы, завешены и закрыты толстыми мягкими коврами, не пропускающими внутрь ни капли света. Ящик двигался, мерно покачиваясь. Итак, нас усыпили, погрузили в ящик и куда-то несут.
– Зачем нас усыпили? – с изумлением услышала я голос Ангела внутри себя.
О как, в этом ящике мы можем разговаривать мысленно. Это свойство ящика или наши способности? Нам, конечно, во время наших приключений приходилось время от времени вести мысленные переговоры, так что это не было таким уж сногсшибательным сюрпризом. Опыт был, поэтому я и поняла сразу, что это мысли, а не звук.
– Я тоже об этом думаю, Ангел, – подумала я в ответ. – Ты можешь двигаться?
– Я сплю и мне снятся драконы, – сообщила Ангел тем же способом.
– Полагаю, мы уже не спим, Ангельчик. Так ты можешь двигаться?
– Почему так темно?
– Мы в ящике.
– В ящике, – медленно подумала Ангел. – В гробу??? – это был уже голос.
– Тихо, – зашипела я, – пусть думают, что мы спим! Просто в ящике.
– Кто думает? Что вообще происходит? – Ангел полностью проснулась и пыталась сориентироваться.
– Спокойно, Ангельчик, – я нащупала её плечи, и мы сели, прижавшись друг к другу. – Я смогла понять только то, что нас усыпили, уложили в паланкин и теперь куда-то несут. По всей вероятности, нас с тобой похитил Семёнов со своей командой. Осталось только понять, зачем. На всякий случай давай попробуем разговаривать мысленно, нечего нас слушать кому попало.
– Почему ты думаешь, что это паланкин? – подумала Ангел.
– Потому что команда Семёнова притащила его вместе с провизией. Я ещё удивилась, что он так задрапирован коврами и одеялами.
– Семёнов сказал, что это они сделали для того, чтобы защитить продукты от солнца.
– Ага, мы столько времени ехали на слонах с этой самой провизией, и никого не волновало, хорошо ли она защищена.
– Верно, – согласилась Ангел. – И куда нас несут?
– Не знаю. Наверное, хотят продать. Ты же понимаешь, светлокожие тут появляются нечасто. Тебя – в гарем, а меня в рабство.
– Почему это меня в гарем, а тебя в рабство?
– Потому что ты красивая, а я чучело.
– Ты дурочка, а не чучело.
– Тем более, кому нужна дурочка в гареме?
Пока мы обдумывали подобные глупости, наш ящик перестал покачиваться.
– Приехали, – прошептала Ангел.
Не сговариваясь, мы бухнулись ничком на ковры, притворившись спящими.
– Не нравится мне это, Семёнов, – проговорил кто-то знакомым голосом, принадлежащим одному из команды прапорщика. – Генерал нам башку оторвёт.
– Лучше пусть Гусев отрывает, чем эти, – буркнул Семёнов. – Он хоть сразу с башки начнёт, а эти по кусочкам резать будут.
– Что мы скажем, когда найдём его?
– Вы молчите, я сам с Гусевым поговорю, – отвечал Семёнов. – Вы мой приказ выполняли, какой с вас спрос?
– А ты как же?
– Сам влип, сам отвечу. Сикх сказал ждать здесь. Отдадим ему женщин и назад. Посмотри, как они там.
Откинулся край ковра, и даже сквозь сомкнутые веки солнечный свет обжёг глаза.
– Спят, – сказал тот, кто заглядывал в паланкин.
– Поняла? – подумала я. – Нас отдадут какому-то сикху за какие-то грехи Семёнова. Так что хинди он, наверное, знает не только благодаря образованию. Наверное, засветился тут.
– Он молоденький совсем, Моррка, – возразила Ангел. – Когда он мог успеть?
– Откуда я знаю?
– Что будут сикхи делать с ними? – спросил кто-то. – Не в гарем же – у сикхов, вроде, по одной жене.
– Нагам они нужны, эти женщины, не сикхам, – отозвался Семёнов. – Костёр разводи, да жрать приготовь что-нибудь, – неожиданно разъярился он. – Хватит языком трепать!
Снова яркий свет резанул по глазам. В тесный паланкин кто-то втиснулся, оставив небольшую щёлку для света.
– Не просыпайтесь, дамочки, ладно? – едва слышно прошептал Семёнов. – Не хочу я вам в глаза смотреть, когда сикхи придут. Не моя вина в это всём, не моя. Выхода у меня нет. Прошлые дела, давно минувших дней… Грехи отцов...
– Ты что-нибудь понимаешь? – подумала Ангел, когда наш гость удалился.
– Нет, – подумала я в ответ.
– Драконы говорят, что мы должны держаться вместе.
– Ты можешь говорить с ними?
– Скорее, они со мной.
– Ты попробуй спросить, что происходит и что нам делать.
– Уже... Не знают они. Говорят, их тут не было.
– То же мне, мудрые драконы, – зло подумала я. – Как самим помощь нужна, так к нам прибежали, а как нам помочь, так сразу и не знают.
– Ладно, не злись, справимся, – подумала Ангел. – Если что, у меня нож есть.
– Что же мы, зарежемся им, твоим ножом?
– Зачем? Ковры разрежем и выберемся. Только ночи надо дождаться.
– Это если вокруг нас охрану не поставят. А вообще, мне бы хотелось узнать, кому мы обязаны этим похищением... Давай попробуем с нашими мужчинами пообщаться, Ангел. Мысли, они же далеко достают, может, хоть до кого-то достучимся.
И мы, перебивая друг друга, мысленно воззвали к Капитану, Артёму, Андру, Гусеву и иже с ними. Но в ответ никаких мыслей и голосов до нас не долетало. Если бы мы звали друзей обычным способом, то уже, наверное, охрипли бы. Вскоре мы поняли, что и мысли могут охрипнуть, потому что думалось всё труднее и... тише. Наконец я услышала тоненький голосок Джами:
– Сикхи неплохие, вы не бойтесь. Им просто деньги нужны.
И тут же уставший голос, вернее уставшие мысли Ангела возникли у меня в голове.
– Я дозвалась до Сэла, – сообщила она. – Но он сейчас не может нам помочь. И остальные не могут. Мы в разных пространствах.
– Ясно, – вздохнула я.
Снаружи послышались голоса и шум. Похоже, за нами пришли.
Сэл улыбался. Наверное. И даже рад был нас видеть. Кажется. Ну ещё бы, мы пришли спасать его и сородичей. Чип и Дейл спешат на помощь. Поэтому был добродушен и по своему остроумен.
-Веллкам ту хелл, камарадес! - произнёс Чёрный фразу, которую специально выучил к нашему прибытию. Откуда он её выкопал, было непонятно, но за столько веков пребывания среди людей, неизбежно мог приобщиться к фольклору. Юмор, правда, был, как и он сам, чёрный. С глубоким, почти неприкрытым подтекстом. Драконий такой юморок. Ну а что, есть же драконовские меры, и мы все знаем, что это означает.
-И тебе не хворать, летающая крепость! - Гусев, отфыркиваясь от воды, взялся посостязаться с Сэлом в остроумии. Ни один, ни второй, нашего весёлого смеха не дождался.
-Это называется башня? - спросил я, вылезая на берег. - Они обычно на воздухе торчат. А эта больше на подземные каверны похожа.
-Вечность неумолима, и склонна менять сущности. - Чёрный отвернул башку в сторону, и отрыгнул сполох пламени, который запалил кучу хвороста и дров посреди пещеры. - Я ждал вас, и подготовился. Погрейтесь, обсохните. При проведении ритуала ничто не должно беспокоить и отвлекать вас.
-Не будет никакого ритуала, - сказал я, пряча глаза. - Артефакт остался наверху, и его нашли не мы.
-Какая смешная шутка, хахаха!!! - Смех дракона заметался среди подземелья, порождая множество отголосков разной тональности и громкости. Словно полководец захохотал, и командира преданно поддержало всё его многочисленное войско. Но, увидя наши удручённые лица, Сэл оборвал веселье. - Что значит, артефакт нашли не вы?
-То и значит! - Бросил, как плюнул, Андр. - Просто один склерозный историк позабыл, куда спрятал палец. Он не предупредил нас, что вовсе не обязательно спускаться прямо в глотку к дьяволу. Положил артефакт под крышу, а всем растрезвонил, что он у подножия.
-Я не понимаю, как такое могло случиться! - Дракон нам видимо не очень верил. - Я послал вам проводника, довёл до самой башни. Оставалось только вскрыть тайник и забрать палец. Вы передали мои указания Митхуну?
-Сбежал наш проводник, вместе со слонами! - съязвил Игорь, держа мокрую куртку сына у огня. - Забрал и провизию, и воду.
-Да, Сэл, фигня какая-то вышла, - поддержал я друзей. - Неправильный танцор нам попался. Так что давай, вытаскивай нас на поверхность, и мы доделаем всё, что нужно.
-Выйти отсюда мы все должны были при помощи артефакта, - Чёрный горестно повесил голову. - Провести ритуал, и открыть проход к храму. А уже оттуда каждый отправился бы своей дорогой.
-Это что же получается? - начал заводиться генерал. - Здесь тупик что ли? Нас заманили в ловушку, из которой можно выбраться лишь при помощи сушёных мощей, находящихся в другом месте?! Это что за подстава?
-Мы не предполагали, что вы полезете под землю, не разобравшись что к чему... - начал переводить стрелки Сэл. - С вами человек древней крови, проводник, и репутация команды, находящей выходы из любых безвыходных положений...
Команда с положительной репутацией замерла и уставилась на дракона. А вот это уже интересно. Среди каких таких кругов распространяются подобные слухи? Кто нам обеспечил подобную славу, что к нашим услугам обращаются теперь все, кому не лень? Может уже пора своё предприятие организовывать? "Агентство "Искатель и таскатель" - Вытащим вас из любой задницы!" Сэл понял, что проболтался, и срочно начал вылавливать зубами подмышкой какую-то живность, целиком спрятав голову под крыло. Послышался неслабый такой хруст. Какого же размера блохи у этих собачек?
-Уважаемый, мы ещё не закончили! - Гусев постучал дракона по роговой пластине бедра. Всё равно что в стену поскрёбся. Безрезультатно. Тогда дядя Вася вытянул из костра дрын метра два длиной, толщиной с юную берёзу, и с размаха врезал по крылу, под которым хрустела зубами драконья башка. Для Чёрного это оказалось внезапным событием, и он, запутавшись в собственных ногах, рухнул седалищем прямо на костёр. Мы бросились врассыпную, понимая, что сейчас произойдёт. Разбушевавшийся карьерный бульдозер начал скакать по пещере, разбрасывая горящие головни и оглушительно вереща. Как говорится - "дым вонь огонь". Причём выпускал струи горящего метана и из переднего, и из заднего сопла. В конце концов искромётный шлейф следом за дымящимся хвостом спрыгнул в озеро. Зашипело, и пещеру заволокло непрозрачным паровым туманом.
Когда все остыли, пар рассеялся, а дракон перестал заглатывать воду в промышленных количествах, Василий Никитович подождал, пока установится тишина, и спросил:
-А как ты сам сюда попал, друг любезный? Не провалился же в ту же дырку, что и мы? Маловата она для таких габаритов. Может, всё же есть секретный тоннельчик?
-Я... - начал Сэл, и вдруг дёрнулся всем телом, закатив глаза. - У ваших женщин проблемы...
-Какие могут быть проблемы, там Семёнов с отделением спецназа. - самоуверенно выдал Гусев.
-Солдаты увезли тётю Морру и тётю Ангела, - Джами опять сидела в позе лотоса. - Когда мы ехали сюда, они говорили что-то про сикхов и большие деньги. А ещё про дядю Игоря и какие-то давние преступления...
Субстанция, в которую мы все вляпались, оказалась тёплой, как человеческое тело. И это обстоятельство не позволяло переключить сознание на иные ассоциации, нежели нахождение в чужом несвежем носу. Хотя бы в холодце, ну или в анатомическом каком-нибудь желатине. На крайняк даже внутри Лизуна, жутко противного детского развлечения! Но, повторюсь, нас никто не спрашивал.
Распределились мы довольно равномерно в вязком объёме, не касаясь друг друга. По какой-то злой иронии я был помещён почти под купол свода, лицом вниз, и отчаянно пытался высвободиться из ловушки. Примерно так же увязшая в разлитой по морю нефти чайка погружается в вечный сон, ещё какое-то время трепыхаясь, в надежде вновь поймать крыльями воздух. Птицы не испытывают чувства обречённости. Да и думают ли они о будущем? В одном блокбастере цитировали строки поэта - «Ничто в природе не боится смерти, замерзнув, птица падает с ветвей, ничуть о гибели своей не сожалея!». Вообще мы не знаем ничего о том, что творится в их облегчённых для полётов башнях. Зато эмоции своих друзей я чувствовал буквально печёнкой. И филеем. И вообще всем своим ливером, потому что акустические удары от их раздосадованных воплей передавались через желе очень даже ощутимо. Хорошо хоть звук гасился окружающей средой. Тьма в подземной пазухе и не думала рассеиваться. Однако через минуту я, как мне показалось, начал различать некие слабо светящиеся силуэты висящих над полом друзей. Или это были ауры? Упрямым лбом я продавил некую полость перед лицом, что дало возможность вертеть головой вправо-влево, получая сектор обзора градусов в сто сорок. И теперь получал визуальную информацию о местонахождении личного состава.
Самый компактный абрис несомненно принадлежал Джамиле. Был он ярко-жёлтого кислотного цвета. Недалеко от неё, отделённый от дочери синеватым Андром, переливался из тухло-закатного в детскую неожиданность Тимурхан. Вот ведь накрыло мужика, он и на уровне чувств в минус уходил. Надо будет его взбодрить, иначе потеряем пассажира. Прямо подо мной, словно наколотая адреналином гусеница, извивался неугомонный генерал. Идентифицировать его было легко. Мало того, что его карма была в камуфляжных пятнах, так он ещё и матерился своим командным рыком так, что во все стороны разлетались искры-пузыри. В желатине! Респект и уважуха воину. Обиняком пламенел пронзительно оранжевый Юнга. Он был похож на раскаляющийся в горне сгусток расплавленного металла. Так, стоп. А где ещё трое?! Где Игорь, Макс, Старпом? Ёкарный бабай, неужели и впрямь их ауры были затушены в посмертии, и не восстановились? Получается, я сейчас всех вижу ровно так же, как Волька представляет нас на своём борту? Кого-то может различить, кого-то не очень. Здорово... Только куда мне применить это умение? Болтаясь в трех метрах над полом.
Мои размышления прервало глухое ворчание того, что окружало нас со всех сторон. Инфразвуковые вибрации проникли в самую суть меня. И я узнал, что обладаю отзывчивым внутренним миром. Очень ранимым, чувствительным, нежным существом, живущим в телесном коконе, который вовсе не защищает его, а наоборот, обманывает инстинкт самосохранения, внушая опасную беспечность. Танкиста, находящегося в окружении толстостенного железа, можно взболтать при помощи какого-нибудь чудовищных размеров миксера. Удар о внутреннюю поверхность брони не менее губителен, чем о бетонную стену, от которой он прятался в своём танке. Дрожь земли. Довольно страшная штука, особенно в темноте. Когда непонятно, из-за чего началось, кем поддерживается, и к чему приведёт. Если эта земля и на самом деле больна, то сейчас у неё началась агония. Долгий, полный страданий стон, заполнил мою голову, затопил, и продолжал пухнуть, распирая границы черепных костей. Затем желе начало крошиться и осыпаться, как песок в стеклянной колбе часов. Внизу открылось отверстие, и нас начало затягивать в него, закручивая в спираль. При прохождении самого узкого места экипаж спрессовало в плотную группу, плечом к плечу, рука об руку, задом к заду. И сбросило в воду. С шумным плеском и брызгами. В бассейн, или бетонный кессон, на следующий, нижний уровень, куда мы не добрались из-за решётки. Дно было твёрдым и чистым. Глубины достаточно, чтобы не утонуть, но и не расшибиться. Примерно по грудь. Андр заплескал руками под водой, нашаривая девчонку, но она сама взобралась по нему, словно обезьянка, и обняла за шею, повиснув. Генерал продолжал поносить неведомого противника, стремясь к психологическому превосходству перед боем. А может, сам себя накручивал, накачивал, вводя в состояние берсеркера.
Пещера. Резервуар с чёрной водой. На берегу сидел, опершись на толстый хвост и две мощные задние ноги, дракон, размером со слона. И приветственно махал нам короткой передней лапой. На кисти которой не хватало среднего пальца...
Мне опять снились Драконы. Они пикировали на меня с огромной высоты и пытались мне что-то сказать, но я их то ли не слышала, то ли не понимала. Было вообще такое ощущение, что я нахожусь в стеклянной колбе, и звуки до меня не доносятся. Впрочем, это было не совсем так, потому что я отчётливо различала скрип песка под подошвами, стук железных ложек о котелок, даже бульканье выливаемой из фляги воды, а вот голоса драконов были за пределом моей слышимости. Мне захотелось посмотреть на Морру и спросить у неё, видит ли она Драконов, но и этого я сделать не могла, моё тело не реагировало ни на какие усилия моей воли, руки не поднимались, ноги не шевелились, и голова не поворачивалась. "Какой то странный сон, - подумала я во сне, - я всё понимаю, но ничего не могу сделать. Но если я понимаю, что это сон, то почему не могу проснуться? Почему я даже не хочу просыпаться? Почему мне легче просто не обращать внимание на пикирующих Драконов, чем попытаться их понять?" Действительно, нормальным этот сон назвать никак было нельзя, потому что я точно знала, что с моим спящим организмом что-то делают, куда-то переносят, на что-то укладывают, чем-то укрывают, я даже чувствовала, что мне не очень удобно, левая рука затекла, а в обувь набился песок, но сделать я ничего не могла. Даже сквозь этот ненормальный сон, я осознавала, что происходит что-то странное, поэтому попыталась хотя бы мысленно оценить происходящее, сосредоточиться на деталях. И вот, когда я перестала думать о физических неудобствах, меня сразу осенила мысль, что мой сон неестественен, что меня в него насильно погрузили , причём в тот момент, когда мне совершенно не хотелось спать, поэтому тело моё спит, а мозг нет. Значит, Драконы мне не снятся, значит они действительно атакуют меня с какой то целью, вернее с намерением мне что-то сказать, и, скорее всего, что-то действительно важное, иначе бы они не появились вот так все вместе и сразу. Когда я это поняла и сосредоточилась только на Драконах, я стала различать их голоса, сначала непонятным шумом, звуковым фоном, а затем всё чётче и чётче. "Сохраняй свои ощущения, - кричали они, - не впадай в полную спячку! Попытайся отслеживать события! Попробуй пробиться в сознание Оракула! Не дай себя разоблачить!" "Легко сказать, - подумала я, - а как всё это сделать?" В ответ на мои мысли, Драконы "зашумели" ещё сильнее: "Ты уже это делаешь. Если ты смогла сосредоточиться на нас, то сумеешь и на всём остальном. Главное сейчас любым способом дать понять Морре, что ты рядом." Мне бы и самой хотелось "дотянуться" до подруги хотя бы мысленно, но мы с ней никогда не практиковали бесконтактную связь, не уверена, что мне это удастся сейчас. Попробовать всё- таки стоило, и я сосредоточилась на Морре, медленно вспомнила, что предшествовало этому ненормальному сну, увидела как мы с ней жадно набрасываемся на воду и еду, и...тут все воспоминания резко обрываются. Значит именно в этот момент я и заснула, а, судя по тому, что мне донесли Драконы, Морра тоже. Значит нас отравили, вернее, усыпили. Интересно, с какой целью и как надолго? "Я тоже об этом думаю, Ангел." - услышала я голос Морруни в своей голове.
Пойти на соглашение с Семёновым нас вынудили обстоятельства, а вовсе не возникшее к нему и его людям доверие. Правда, Ангел, не разделяла моих опасений, а я не особенно старалась её разубеждать, ведь у меня не было ровно никаких доказательств того, что он может быть врагом. Смущали только два факта – незнание Гусевым биографии своего подчинённого и неповиновение этого самого подчинённого приказу генерала. Закрытие колодца привело нас с Ангелом в состояние лёгкого шока, особенно меня. С помощью подруги я смогла достаточно быстро прийти в себя и хоть немного собраться с мыслями. Ангел настаивала на том, чтобы посвятить в произошедшее Семёнова. В этом был определённый смысл, потому что пятеро здоровых мужиков во главе с Семёновым, который, я уверена, не так прост, как нам показалось с первого взгляда, могут гораздо быстрее найти способ снова раскрыть шахту или же разработать иной путь спасения своего командира и наших друзей. Но я сомневалась, стоит ли посвящать прапорщика в тайну найденного артефакта. Обсудить вопрос когтистого пальца мы с Ангелом не успели, потому что рослый Семёнов опять ввалился в наш сарайчик и, подобно двери загородив собой вход, спросил:
– Какое решение?
Стало понятно, что наш разговор долетел до его ушей. Разговаривали мы с Ангелом тихо, так что осталось непонятным, слышал ли он только последнюю фразу Ангела о совместном принятии решения, которая прозвучала в тот момент, когда он уже входил, или же он просто стоял за стеной и подслушивал всю беседу. Мы переглянулись, и Ангел решительно поведала Семёнову обо всём, что произошло с того момента, как генерал отправил его и команду на поиски слонов. Мне пришлось показать ему артефакт. И вот тут мои подозрения вспыхнули с новой силой, потому что, едва увидев палец, Семёнов изменился в лице и вихрем подскочил ко мне. Я едва успела спрятать за спину руку, судорожно стиснув артефакт в кулаке.
– Он останется у меня, – я постаралась придать своему голосу твёрдости, – так будет лучше для всех.
В первый момент мне показалось, что Семёнов сейчас вцепится мне в горло и силой отберёт палец, таким холодным блеском сверкнули его глаза. Но они тут же приняли обычное выражение, и прапорщик отступил на шаг. Таким образом, ситуация слегка разрядилась, и мы смогли заключить перемирие, которое мне лично казалось очень шатким. Семёнов стал руководителем нашей группы, меня назначили хранителем артефакта, а Ангел тут же взяла на себя обычные обязанности кока. Вернее, теперь сухопутного повара. Я едва снова не разревелась, узнав, что слоны ушли окончательно, потому что жажда становилась всё невыносимее. К счастью, быстро выяснилось, что животные сбросили свою поклажу, и служаки часть её притащили к нашему сарайчику.
– Продукты вы какие-нибудь прихватили? – профессионально поинтересовалась Ангел.
– Зачем? – спросил Семёнов, но тут же спохватился. – Нет, мы взяли оружие, воду и одеяла. За остальным можно вернуться позже.
– Тогда я бы вам посоветовала вернуться сейчас, – усмехнулась Ангел, – пока ещё не стемнело. Тогда я смогу успеть приготовить что-нибудь до наступления ночи.
– Да, конечно, – Семёнов развернулся и вышел.
– Вот видишь, Морруня, ты совершенно зря его подозреваешь во всех смертных грехах, – Ангел повернулась ко мне, – согласись, что Гусев не такой дурак, чтобы брать к себе в команду ненадёжных людей.
– Однако ты допускаешь, что он оплошал, передавая через тебя устный приказ, – возразила я. – И мне кажется, он именно не такой дурак, чтобы так ошибаться.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Перед спуском в подземелье он собирался передать распоряжения письменно, помнишь? – сказала я. – Но почему-то этого не сделал. Приказ же отдал уже после спуска, когда у него была возможность хоть немного оценить обстановку.
– И что?
– А то... Либо он передавал приказ без всякой задней мысли, рассчитывая на его выполнение, но Семёнов имеет свои планы, которые не сходятся с планами начальника. Либо у них была изначальная договорённость о дальнейших действиях. Например, если приказ будет устным, то поступать надо наоборот.
– Моррка, у тебя паранойя и шизофрения! – рассердилась Ангел. – Никогда не замечала в тебе такой подозрительности! Что с тобой происходит?
– Не знаю, Ангел, но я боюсь этого прапорщика и его людей, – вздохнула я. – Ты заметила, как он переспросил тебя, когда ты задала вопрос о продуктах? Он сказал: "Зачем?", словно им самим не нужна еда.
– Глупости! Ну хорошо, давай будем просто предельно осторожны и будем наблюдать за ними. Если заметим что-то подозрительное, то...
– То что? Ты думаешь, мы справимся с пятью здоровенными военными?
– Не справимся, но если они будут вести себя подозрительно, мы потихоньку уйдём от них.
– Куда?
– Там решим.
– Хорошо, всё равно выбора нет, – согласилась я. – Ангел, а давай попробуем открыть вход. Вдруг он снова сработает на Кирюшкин иероглиф?
Увы, повторно условный знак не сработал, хотя мы рисовали его со всей тщательностью, на которую были способны. Я даже попыталась положить артефакт на место и после этого снова открыть колодец, но и это не помогло. Кстати, тайник не закрылся после того, как палец был помещён внутрь, так что мне пришлось снова взять его – не оставлять же его в распахнутой нише у всех на виду.
Тем временем Семёнов отправил бойцов за провизией, но сам остался и принялся разводить костёр неподалёку от сарайчика. Вскоре они вернулись, таща на плечах не просто мешки с провизией, а целый паланкин, плотно задрапированный то ли коврами, то ли одеялами, то ли тем и другим сразу. Прапорщик зашёл к нам, сообщил Ангелу, что она может заняться готовкой, сунул нам по бутылке воды и удалился. Ангел тут же припала к горлышку, я не успела и ахнуть.
– Ангел, что ты делаешь? – зашептала я, пытаясь отобрать у неё воду. – Вдруг они что-то подсыпали? Мы же договаривались пить только ту воду, что они сами пьют!
– Моррка, у тебя паранойя и шизофрения, я уже говорила тебе об этом, – сердито заявила она, не отдавая бутылку. – Это на тебя коготь драконий, наверное, действует, как кольцо всевластия на Фродо, – Ангел с сожалением посмотрела на меня. – Хочешь, я возьму его?
– Нет уж, – я замотала головой, – ещё чего...
– Вот видишь, ты злишься, – заметила Ангел. – Точно, он на тебя влияет. Ты уже боишься доверить его кому-то, даже мне.
Я уже и сама начала волноваться из-за собственной подозрительности. Сомневаться во всех и вся и никому не доверять – это было не в моём характере. В самом деле это было влияние артефакта, или я не находила себе места из-за исчезновения наших мужчин, но чувствовала я себя неуютно.
– Ангел, я не боюсь, – сказала я. – Но, если ты права, и дело в пальце, то пусть он действует только на меня. Если я свихнусь, то у тебя хватит здравого смысла, чтобы найти выход из любой ситуации. А если ты свихнёшься, то я буду сидеть и рыдать.
– Ладно! – рассмеялась Ангел. – Но ты меня переоцениваешь, я вовсе не такая уж здравомыслящая, как ты думаешь!
– Нет, это ты себя недооцениваешь, – возразила я.
Ангел, улыбаясь, вручила мне свою бутылку с недопитой водой и отправилась к костру, чтобы приготовить ужин. Я пристально понаблюдала за ней несколько минут, но не заметила каких-то изменений в её поведении. Убедившись, что всё в порядке, я допила воду.
Но хищный взгляд Семёнова, устремлённый на драконий палец, не давал мне покоя, надо было что-то предпринять, спрятать артефакт, чтобы его не нашли. Я осмотрела сарайчик – всё здесь выглядело ненадёжным и подозрительным. К тому же палец мог понадобиться в любой момент, и он должен быть при мне. Если что, в карманах его будут искать прежде всего. Остаются только кроссовки. Я разулась и положила артефакт внутрь обуви. Увы, надеть её после этого оказалось непросто. Попробовала поджать пальцы, кроссовки наделись, но сделать в них хоть шаг мне уже не удалось. Пришлось вынуть палец, и тут меня осенило. Я надела кроссовки, расшнуровала их и засунула палец в носок так, чтобы он оказался под язычком кроссовки, после этого снова стянула шнуровку. Теперь можно было ходить без проблем, а под расклешённым низом джинсов увеличившийся подъём ноги был совершенно незаметен. Припомнился мне и интерес Гусева к Тёмкиному камню, который после исчезновения "Летучего" остался у меня в кармане. На всякий случай каменный шарик был точно также спрятан в другую кроссовку. Правда, в этот раз подъём увеличился гораздо сильнее, но я отогнула отвороты на джинсах, так что теперь в любом положении штанины надёжно скроют изменившийся вид моей обуви.
Спрятав свои артефакты, я немного успокоилась, и даже моя подозрительность улеглась. Ангел заглянула в сарайчик:
– Ты чего сидишь-то? – спросила она. – Всё готово давно, смотри, эти обжоры всё слопают, голодной останешься.
Мы подошли к костру. Ангел протянула мне тарелку. Из её рук я приняла угощение без всяких сомнений и с аппетитом принялась за еду. Ангел уселась рядом со своей тарелкой и последовала моему примеру.
А потом я почувствовала, что мне невыносимо хочется спать. Я удивилась – ведь я спала на слонах всю дорогу, мне казалось, что я выспалась на неделю вперёд. Я хотела сказать об этом Ангелу, но увидела, как тарелка выпадает из её ослабших рук, а она сама медленно заваливается на бок. И прежде, чем провалиться в тяжёлый липкий сон, угасающее сознание подсказало, что, пока Ангел ходила за мной в сарайчик, котелок с едой оставался без нашего внимания...
Мы сидели с Морркой на песчаном полу и удручено смотрели на крепко запертый вход. Она всё ещё всхлипывала и утирала мокрые глаза, у меня же слёз не было, впрочем, как и мыслей. Хотя мысль одна всё-таки присутствовала, и звучала она примерно так: "Как же мы теперь без Капитана и наших мужчин?" Вот она и объявилась, наша несамостоятельность и нерешительность. Привыкли всю жизнь полагаться на решения Кэпа, на поступки Пёски и Рика, на помощь Призраков, и вот их нет, вернее, они далеко, и некому подсказать нам, что делать дальше, просто некому. Некому? Но за стеной остались другие мужчины, и пусть мы пока не знаем их намерений, но ещё ведь не доказано, что эти намерения злые.
- Моррка, мы должны ему всё рассказать.
- Кому?
- Семёнову...со товарищи...нам нужна их помощь.
- Но они же что-то замышляют, Ангел, - не приняла мою идею подруга.
- Ещё не доказано, может быть они просто совещаются как себя вести.
- Зачем? Им же и так всё было сказано Генералом, и они, как настоящие солдаты, должны были выполнить его приказ.
- Понимаешь, Моррусь, Васятка явно допустил оплошность, передав им приказ через меня. Ты же знаешь как военные относятся к женщинам, они их ни в грош не ценят.
- Но Генерал же тебя ценит...
- Всё относительно, я думаю, что если бы нужно было для дела, он пожертвовал бы и мною.
- Позволил бы тебе умереть?!- воскликнула Морра.
- Ну может быть не так радикально, но отказался бы от меня влёгкую.
- Опять ты всё выдумываешь, Ангел, - Мора устало прислонилась к стене и даже закрыла глаза, - Гусев тебя любит и пойдет ради тебя на всё.
- Ладно, Моррик, сейчас речь не о Гусеве, и тем более не о любви, давай решим будем мы Семёнову говорить или как?
- Ты настаиваешь?
- Я предлагаю, решение мы должны принять совместно.
- Какое решение? - спросил входящий полиглот, явно дав нам понять, что слышал часть нашего разговора.
Думать больше было некогда, мы переглянулись с Моррой, взглядом согласились друг с другом, и я всё рассказала Семёнову, начав свой рассказа с того, как все наши спустились в "шахту", опять напомнив ему, что Генерал оставил для них наставления, не утаила даже наши "поиски сокровищ" и результат, к которому они привели. Морра молча разжала кулак и показала найденный нами артефакт. Семёнов подскочил к ней и хотел уже схватить палец, но Моррка немедленно сжала кулак, и спрятала руку за спину.
- Он останется у меня, - строго произнесла подруга, - Так будет лучше для всех. Во первых, я его нашла, а ещё Драконом было сказано, что артефакт должен оставаться в руках того, кто его найдёт, и ни в чьи больше. Во вторых мы собираемся заключить с вами договор.
- Какой ещё договор? - удивился Семёнов.
- О совместном поиске выхода из создавшейся ситуации, - ответила невозмутимая Морра, - У нас артефакт, вы должны нам помочь соединится с оставшейся группой.
- Мы никому ничего не должны...- начал было Семёнов.
- Нет, должны! - повторила подруга, - Вы же всё ещё солдаты, и обязаны подчиняться своему командиру, а он приказал вам заботиться о нас. И если вы согласитесь сотрудничать с нами, мы впоследствии даже скроем от Генерала тот факт, что вы не исполнили его приказ незамедлительно, и трое из вас не последовали вниз за ним.
- Мало вероятно, что нам удастся обмануть Василия, - решила я обратиться к Морре, - Джамиля то видела все, и она уж точно всё доложит...если доберётся...
- А где девчонка? - спохватился Семёнов, оглядываясь кругом.
- Она то, в отличие от вас, не побоялась "нырнуть" вслед за отцом, - решила я не скрывать от Семёнова правду.
- Ничего страшного, - Морра возвращала нас в русло переговоров, - Мы потом, если понадобится, объясним Генералу, что вы просто замешкались, а когда было решили выполнить его приказ, вход уже был закрыт.
- Закрыт!? - заорал Семёнов и только тут посмотрел на пол, - Когда вход закрылся?
- Когда мы нашли артефакт, - ответила Морра.
Реакция Семёнова на этот ответ была предсказуемой, он выругался на всех языках мира, и добавил ещё кое-что на родном, посмотрел на нас злыми глазами, и, кажется, принял наконец верное решение.
- Ок, -сказал он, - Кажется нам действительно ничего больше не остаётся, как заключить договор с вами.
- Это правильное решение, - обрадовалась я, - Кстати, вы слонов нашли?
- Нет, они слишком далеко ушли, нам было их не догнать...
- А как же теперь? - прошептала Морра, чуть снова не начиная рыдать, - Как же мы будем здесь в пустыне без воды?
- К счастью, -поспешил успокоить её Семёнов, - Они сбросили всю поклажу недалеко отсюда, километрах в двух, мы с ребятами часть захватили с собой, а часть замаскировали, можно туда вернуться всей группой, и распределить поклажу между собой, кто сколько унесёт. Но куда мы пойдём, у вас уже есть план?
- Планов никаких пока нет, будем планировать все вместе. Вы, Сенёнов, будете за старшего, хорошо?
- Согласен, а вы, Оракул, назначаетесь хранителем артефакта.
- А я, как всегда, по кухонной части, - напомнила я о своём присутствии, - Кстати, продукты вы какие-нибудь прихватили?
-И выйти мы не сможем! - ретранслировал слова дочери Тимур, с улыбкой на лице. Эх, дружище, совесм тебя прижало...
Новость на всех повлияла по-разному. Кто-то среагировал на находку пальца. Кого-то ввела в ступор последняя фраза. Всё-таки тот, кто придумал и систематизировал нейро-лингвистическое программирование, был великим гением и неимоверного уровня злодеем. Всего четыре слова, и запущена программа депрессии. Безнадёга, утрата смысла жизни, вселенская грусть. Я оглядел своих экипажников. Нет, поторопился с диагнозом. Никто не расстроился.
Гусев рванул в шахту, видимо, чтобы лично убедиться в правдивости информации девчонки. Кто поверит ребёнку? Даже такому особенному. Мы с Максом тоже побежали по лестнице вверх. Потолкали перекрытие, постучали по нему, покричали, взывая к оставшимся снаружи. Глухо. Нас никто не услышал, и никто не отозвался с поверхности. Пути к солнцу больше не было. Оставалась решётка перед ступенями вниз, и коридоры. Куда они вели? Что ждало нас во глубине индийских недр? Выбора у нас собственно и не оставалось.
Странно, обречённости не возникло. Наоборот, появился злой задор, желание решать задаваемые нам загадки. Чёртов Митхун, танцор хренов, чтоб ты навернулся со своей табуретки! Знал он, что ли, какая засада нас здесь ждёт? К чему тогда весь этот спектакль, с торжественной встречей людей с неба? Утопили бы сразу, и концы в воду. Но нет, надо помучить сперва. Погонять по подземельям. Проклятье, мы проводим больше времени ниже уровня моря, нежели вровень с ним. Ведь задача любого, кто осмелился покорять морские, речные, озёрные просторы, как раз оставаться на поверхности, добиваясь положительной плавучести любыми доступными способами. Лучше быть легковесным, как глупый пенопласт, чем основательным, как мудрый камень. Есть, конечно, разные дайверы, которым как раз свойственно временное утопление. Да взять хотя бы нашего доблестного Водолаза. Хотя нет, пример некорректный. Его можно загнать под воду только по служебной надобности, чтобы обеспечить Летучему возможность и дальше находиться на плаву. И никакого удовольствия он от этого процесса не испытывает. В общем, мореходу плохо что под водой, что под землёй. Нет простора, вольного ветра, яркого солнца. Он лишён свободы передвижения, стремительного полёта, свежего просолённого воздуха. Пусть им приходится порой прозябать среди тесных переборок кубриков и трюмов. Но это же временно, чтобы набраться сил перед новыми свершениями по покорению водной стихии.
Андр и Джами сидели рядышком в позах созерцания Цзы, или что они там видели сейчас через смеженные веки. Нефритовые стержни в распущенных йони... Тьфу ты, опять нечистый попутал! Иблис подземный, добрался-таки до мозга капитана. Какие, в мамину кику, йони и стержни, кальмар ты проктологический?! Ей нет и десяти лет! Это тебе, старый развратник, везде говорящие оргазмирующие шланги чудятся. Заканчивай свои эротические сеансы!!! Сосредоточься на задаче. Вывести личный состав на поверхность. Вон, генерал, уже напряжённо думает, куда идти дальше. Сунулся в южный переход, там его электрическим разрядом шибануло. Стоит дымится, дёргает руками и ногами. Всем запретил ломиться в неведомое, сам же и полез. Как крокодил Гена в электрический шкаф местной муниципальной энергетической компании. А нечего потому что! С коммунальщиками шутки плохи. Если все подряд полезут государственное имущество инспектировать, настанет анархия. К тому же у Гусева, скорее всего, задолженность за электричество. С таким-то возрастом, поди, суммы накопились астрономические. Вот и лишили его доступа...
После неудачной армейской операции больше никто не решился повторять ошибок "опального" в буквальном смысле генерала. Отряхнули Василия Никитовича от пыли и искр, посадили возле шахты, прислонив спиной к стене. Игорь даже любезно угостил его из фляжки, для снятия стресса. Правда, нашёл её в кармане самого Гусева. Но неважно, дядя Вася и к этому простому действию был неспособен.
А вот Тимурхан впервые проявил самостоятельность. Нет, не так. Вряд ли он осознанно поступил, уж слишком пусто было в его глазах. Скорее, это было ему навязано, как и мне стержни в йони. Он просто шагнул в освещённую северную трубу, и побрёл себе вдаль, приволакивая ноги. Как зомби, честное слово. Ссутулился, опустил безвольно руки, и отправился в одиночное путешествие. Мы было затеялись останавливать его окриками, и Макс даже хотел схватить Тимура за рукав. Но дочерь его непостижимая нас успокоила.
-Папа знает. - заявила она. И, Нептун мне в пятку, ни у кого не возникло и тени сомнения, что он действительно в курсе, что творит сейчас. Папы вообще бывают авторитетны, особенно для маленьких дочерей. Ничего, что он толст. Зато его пузо самое большое среди пап. И он выиграл соревнование, кто дольше пролежит на диване. А в аквапарке лучше всех показывал моржа. Да о чём вы говорите? Папа может. Всё.
Мы смотрели, как Тимур удаляется по коридору. Какая-то обречённость наблюдалась в его согбенной фигуре. А вдруг не он знает, а эта зловредная плоть от плоти его? Что, если там, впереди, ещё какая-нибудь ловушка приготовлена? И Тимур должен её обезвредить? Этакий жертвенный барашек. Ну нет, не может она так с отцом поступить. Да, у Джами было очень трудное детство, помотало её по свету. Но ведь не он же единственный был в этом виноват? Да, дети очень мстительны, и в этом порой иезуитски изощрённы. Однако, отправлять недееспособного родителя на гибель? Это уже слишком, согласитесь...
-Надо соединить артефакт с кандактаром... - вдруг выдал умную мысль Кирилл. - И тогда всё прояснится.
-Да, сынок, ты совершенно прав, - Игорь потрепал сына по волосам. - Только беда в том, что палец наверху, а мы внизу.
-Юнга, ты знаешь, где выход? - бросил я пробный шар. - Может тебе это место знакомо? Посмотри внимательно.
-На юге кроется подвох. Помогут два из четырёх. Сорвёт таинственный покров Напором северных ветров... - Нудным речитативом произнёс рыжий наследник Древней крови. Прямо Джуманджи какое-то. Предсказания грядущих событий, которые произойдут через секунды... Косяк сельди мне в гипоталамус!!!
-Ложиииииись!!!!! - заорал я первое, что пришло мне в голову. Ну правильно, на войне главное что? Вовремя спрятаться. Ибо в лежащего бойца труднее пропасть. Впрочем, воздушному потоку всё равно, насколько твой зад торчит из укрытия.
Аэродинамическая труба дует. Ну, предназначение у неё такое, судьба, карма жизненная. Чему с детства научили, то и делает. Это все знают. А вот что она умеет плеваться воздухом, мы выяснили только что. Тимур прошёл метров тридцать, когда перед ним открылась заслонка. Только что была перспектива, изображающая убегающий в бесконечность переход. И вдруг переборка убирается в потолок, вместо широкой пешеходной дорожки обнаруживается дырень цвета глубокого космоса, и раздаётся звук, словно простуженный человек набирает воздуха в грудь, с сипением и хрипом. И непонятно, что он сделает в следующий миг - чихнёт или кашлянет. Наш больной чихнул. Наверное, мы, противные микробы, пробрались в его носовые пазухи, и невыносимо там защекотали. Вас никогда не вычихивали из огромного носа? Воздух спрессовался в плотную пробку и вдарил по всем препятствиям на своём пути. Кроме нас, тут никого не было, как вы понимаете. Ну и полетели, куда деваться. Сперва по прямой, вдоль направления выхлопа. Как-то не задели стены шахты, избежав удара о стену. Прямо по курсу - логично совершенно, ведь порхали мы с севера на юг - был активированный генералом электрошкаф. И мы приготовились танцевать нижний брейк, потрясая конечностями. Но кому интересна смешная логика западного человечка в загадочной Индии? Даже если он упал с неба? Естественным образом вся наша курлычащая стая не снижая скорости повернула на восток, в левый по ходу движения проём. И на полном ходу нас зашвырнуло прямо в густую тьму. Каковой она оказалась не только на первый взгляд. Противное хлюпающее желе поглотило бескрылых авиаторов, и они (мы) повисли, не касаясь пола и стен, как мухи в меду. Из прочищенной ноздри попали в забитую...
Башня... Моё представление об этом архитектурном объекте ограничивалось останкинской вышкой. Круглая бетонная труба, да, высокая, но со внятным периметром. Который можно было обойти по кругу пьяным, держась одной рукой за стену. Без опасности заблудиться. А тут... Уже на глубине примерно двух уровней, равных по высоте стандартным четырём этажам обычной жилой городской коробки, пространство резко раздалось в стороны, образовав огромный круглый зал. Центром его была лестничная шахта, по ступеням которой мы и спустились. Лестница уходила и ниже, но переход на следующий этаж был перекрыт решёткой из толстых железных прутьев. Поэтому наша группа, потолкавшись возле неё, гуськом вышла из шахты на доступный уровень. Тут-то мы и смогли оценить грандиозность проекта. Может ЭТО и называлось когда-то сторожевой башней... Но по сути являлось целой цитаделью.
Уровень в своей геометрии был похож на нижний бублик детской пирамидки, насаженный на центральную палку, только диаметра примерно метров пятидесяти. И от него в четыре стороны уходили в неведомую даль, или глубь, четыре коридора размером с подземный пешеходный переход. Образуя условный крест. Тот, что оказался перед нами, смекалистый генерал для удобства ориентирования на местности обозвал северным. Причём достал из кармана баллончик с чёрной краской, и перед самым тоннелем, прямо на каменном полу вывел огромную букву "N". Затем не поленился, и прошёлся по периметру, метя территорию соответственно. Восток, юг, запад. И только после этого разрешил нам рассыпаться от выхода из шахты и осмотреться. Только строго-настрого запретил бесконтрольно соваться в коридоры. Вообще в целом создавалось впечатление, что мы в настоящем подземелье, а не в архитектурном строении.
Ничего особо примечательного здесь не было. Пыльные плиты пола, грубо отёсанные каменные же стены, теряющийся во мраке свод потолка. Никаких дополнительных ниш, иероглифов, рун, вытесанных или нарисованных указателей, заклинаний или обозначений. Никаких отсылок к артефактам. Ни намёка. Только если артефакт мог быть спрятан в одном из уходящих в неизвестность проходов. Пёса попробовал оторвать от стены светильник, похожий на средневековый факел, со стеклянным шаром вместо пылающей тряпки . Тщетно. А в коридорах царила тьма. И как их исследовать, вообще было непонятно. Пёска нас предупредил, и мы убедились, что на лестнице становится светло при нашем приближении. Работает ли это в тоннелях, мы пока не знали. Гусев отменил всяческие несанкционированные эксперименты.
Сам он стоял, уперев руки в бока, перед северным гейтом, и взглядом гипнотизировал темноту. Не спорю, опыт и специальная подготовка наверняка позволяли генералу молча вгонять в ступор целые полки. Но цитадель была несколько старше бравого вояки. Веков на пяток примерно. И не собиралась раскрывать своих секретов даже под его гипнотическим взором. Тоннель был пренебрежительно безмолвен, и нагло затемнён. Мрак не отступал трусливо в глубину прохода. Из него нам навстречу не разматывалась парадная дорожка-саморазмотка красного цвета, по которой выплывет румяная улыбчивая барышня с хлебом-солью, а из глубины каменных недр не доносились бравурные раскаты торжественного туша. Хотя, у индусов наверняка всё это бывает организовано иначе. Тем не менее, Гусев морщил лоб, хмурил брови, хмыкал и кашлял, но ничего не происходило.
-Малец-боец, ком цу мир! - зычно рявкнул грозный полководец, но и его крик не продавил равнодушного векового мрака, завяз в этом киселе без привычного эха.
-Ну что, рядовой, что подсказывает тебе боевая смекалка? - спросил Гусев, взъерошив огненные вихры на голове паренька.
-Ничего не подсказывает... - виновато потупился тот.
-Генерал, не давите на мальчика, - вступился за сына Игорь. - То, что он принадлежит к какому-то древнему роду, и выяснилось-то недавно совсем. Кирилл пока не вжился в образ, и думает как подросток.
-Макс, Пёса, Артём, давайте думать, как искать артефакт, - предложил я. Не всё же Гусеву командовать.
-Да на разведку идти надо, - уверенно заявил Андр. - Иначе так и будем топтаться на месте.
-А помните, как я телепорт активировал? - Ляпнул Макс, и тут же густо покраснел. Хохма, как он случайно наступил в кучку экскрементов и открыл этим такой нужный нам портал, потом ходила в экипаже ещё полгода.
Не успели мы с Никитовичем что-либо возразить, как Андр решительно шагнул в тоннель. К этому моменту все уже сбились в плотную группу возле нас. И толчок земной коры застиг нас всех врасплох одновременно. Но сперва, как только Пёса одной ногой пересёк границу коридора, перешагнул невидимый порог, вдоль арочного потолка начали вспыхивать светильники, посекторно, от нас и вглубь. Тоннель оказался бесконечно длинным, стены и свод сходились в точку где-то далеко в глубине земной коры. Он был прям, как ствол пушки, только без нарезов внутри. От неожиданности Андр застыл на месте, и тогда всю конструкцию тряхнуло. С потолка посыпалась каменная крошка. Плиты под ногами скрежетнули друг о друга, и кое-где щели между ними расширились. Народ напрягся, ожидая обрушения породы, но продолжения не последовало.
-Кто-нибудь, смотайтесь наверх, - напряжённо сказал генерал. Не приказал даже, а попросил. - Приведите Семёнова.
Ближе всех к лестнице оказался Тимурхан. После отрыва от жены он вообще потерялся, никакой активности не проявлял, и послушно делал всё, что ему говорили - принимал пищу, умывался, отправлял естественные надобности. Поэтому без слов пошёл выполнять просьбу Гусева. Но навстречу ему вышла дочь.
-Мы нашли палец дракона, но выйти отсюда не сможем! - весело сообщила нам Джамиля...
Мы вернулись к нашему занятию. Пол уже был весь изрисован нашими каракулями, а каракули затоптаны нашими ногами, потому что мы постоянно перемещались по помещению. Рисовать на досках мы не пытались – у нас не было ни карандаша, ни ручки.
– Я пить хочу, – вдруг пожаловалась Джамиля, выходя из своего транса.
– Потерпи, маленькая, сейчас Семёнов со слонами вернётся, у них есть вода, – успокоила девочку Ангел, и та снова закрыла глаза.
– Я тоже хочу пить, – заметила я. – И очень надеюсь, что этот Семёнов сможет догнать слонов, потому что все наши запасы в паланкинах.
– Вот зачем ты это сказала? – вздохнула Ангел. – Теперь и я пить хочу.
Нам надоело наше бесплодное занятие. Мы поорали в колодец, но ответа не дождались. Похоже, наши друзья спустились слишком глубоко, чтобы до нас могли доноситься их голоса, или в самом деле мешал уступ, о котором говорил генерал. Мы вышли из сарайчика, но тут же вернулись обратно – палящее солнце вызвало жуткий приступ жажды. Мы уселись у стены напротив Джамили и задремали.
Сколько времен прошло – сказать трудно. Солнце сместилось, но мы с Ангелом не особенно разбирались в том, как определять время по положению светила. Пить хотелось ещё больше. Джамиля сидела в той же позе с закрытыми глазами – то ли спала, то ли медитировала. Вскоре снаружи послышались голоса, и мы не успели даже переглянуться, как в сарайчик вошёл Семёнов.
– Где все? – спросил он. – Где генерал?
– Спустились в колодец, – Ангел показала на яму. – Кстати, он сказал, чтобы трое из вас следовали за ним, а вы с кем-то остались снаружи.
– Я подчиняюсь только личным приказам генерала Гусева, – отчеканил Семёнов и вышел.
– О как, – пробормотала я. – Это что-то новенькое. Знаешь, Ангел, такое впечатление, что он либо не верит тебе, либо у него какая-то своя игра и он решил не слушаться.
– Ну почему сразу так? – тихо возразила Ангел. – Может, он в самом деле только личным приказам подчиняется.
– Тогда Гусев не стал бы передавать приказ через тебя, – ответила я. – Или сказал бы какое-то условное слово, чтобы Семёнов понял, что это генеральское распоряжение.
– Точно, – согласилась Ангел. – Ну и ладно, моё дело передать. А слонов-то они привели?
Я посмотрела в щёлку между досками.
– Нет там никаких слонов, сидят впятером кружочком и совещаются о чём-то.
– Может, попросить у них воды?
– Что-то я боюсь, Ангел, – заметила я. – Странный этот Семёнов. Ты заметила, что Гусев не знает о том, что Семёнов учился в академии какой-то и даже диплом на хинди защищал? Ведь эта информация должна быть в его личном деле. А Гусев не из тех, кто не станет интересоваться биографией своего подчинённого.
– Ну что ты меня пугаешь? – вспыхнула Ангел.
– Не пугаю, а предостерегаю, – парировала я. – Просто подождём немного, посмотрим, что они будут делать дальше. Хотя бы проследим, будут ли они сами пить. Тогда можно будет из тех же фляжек по глоточку попросить. Давай лучше ещё попробуем знак где-нибудь нарисовать.
– Моррка, а у меня губная помада есть, – вспомнила Ангел. – Ею же тоже можно рисовать. Только чур, немного оставим!
– Конечно, оставим, – хихикнула я, – а то Гусев вернётся, а тебе марафет нечем навести!
– Глупости какие, больно мне надо перед ним марафет наводить! – смущённо фыркнула Ангел. – Где будем пробовать?
– Кирилл говорил, что где-то тут они прятали сладости, а тут – мечи деревянные. Давай там и там попробуем. Только ты знак поменьше рисуй и не нажимай сильно, чтобы на подольше хватило.
Примерное место тайника для конфет не отреагировало на наши художества, а вот "оружейный склад" совершенно неожиданно ответил лёгким щелчком, а доска, на которой Ангел старательно вывела помадой иероглиф, отошла в сторону, открыв крошечное углубление. Мы как хищницы кинулись к нему, со смехом пыхтя и отталкивая друг друга. Мне удалось первой просунуть руку за доску и вытащить из углубления какой-то предмет.
– Что происходит? – неожиданно за нашими спинами раздался командный голос Семёнова.
– Ничего особенного, – я невинно подняла на него глаза, загораживая оттопыренную доску и пряча за спину кулак, в котором сжимала свою добычу.
– Всё хорошо, не беспокойтесь, – подтвердила Ангел, лучезарно улыбнувшись.
Семёнов подозрительно посмотрел на нас, круто развернулся и вышел. Я разжала кулак и едва сдержала крик – у меня на ладони лежал чёрный высохший палец с длинным когтем на конце.
– Это что? – прошептала Ангел. – Тот самый артефакт? А зачем тогда наши в колодец...
– Истина открыта, – веско проговорила Джамиля, неслышно приблизившись к нам, – но путь к свету закроется.
– Чего? – не поняли мы.
Джамиля пружинисто отпрыгнула в сторону и... нырнула в колодец. Мы бросились за ней и увидели, как по всей окружности колодца вылезли мощные пластины и быстро замкнули колодец наподобие лепестков затвора фотоаппарата.
– Как же они? – всхлипнула я. – Что же нам теперь делать? Ангел, мне страшно...
– Моррка, молчи, – Ангел обняла меня, – не нагнетай. Нам с тобой только заистерить не хватало. Надо успокоиться и подумать.
Но я уже не могла успокоиться и заливалась слезами, уткнувшись лицом в плечо подруги и сжимая в ладони нашу жуткую находку, которая острым когтем впивалась в мою ладонь.
Постепенно вся наша команда спустилась в колодец. В сарайчике оставались только Ангел, Джамиля и я. Гусев перед тем, как последовать за остальными, ободряюще похлопал Ангела по плечу:
– Не переживай, милая, всё будет хорошо, – сказал он с широкой улыбкой на губах.
– Даже не сомневаюсь, – ощетинилась Ангел, – вы же идёте последним, Василий Никитович! Так что, если там есть какая-то опасность, до вас очередь не дойдёт.
Генерал сердито прищурился, но промолчал, молча начав спускаться в колодец.
– Зря ты так, – заметила я. – Он же нам ничего плохого не сделал. И к тебе очень нежно относится.
– Мне его нежность не нужна! – вспылила Ангел. – Если такой смелый, и шёл бы первым. А то дождался, когда Пёся и Кэп спустятся...
– Ох, Ангельчик, – улыбнулась я, – можно подумать, что ты в этом случае переживала бы меньше!
– Ещё скажи, что ты не переживаешь! – воскликнула она.
– Переживаю, конечно. Ты же знаешь, как мне Тёмка дорог.
– Тогда почему ты не с ним? Почему ты послушалась Гусева?
– Я послушалась Тёму, Ангел. Тёму, а не Гусева. Это он велел мне остаться... здесь.
Я вспомнила его многозначительный взгляд, который он бросил мне перед тем, как спуститься по лестнице. Я поняла, чего он хотел от меня – нужно было осмотреть как следует сарайчик, убедиться, что в нём больше нет никаких скрытых дверок или тайничков. И самое главное – Тёмка просил меня остаться с Ангелом, чтобы ей не пришлось быть в одиночестве. Джамиля не в счёт, она слишком мала, чтобы считаться достойной компанией. К тому же она странная какая-то, непонятно, чего ждать от неё. Всё это я изложила Ангелу, умолчав только о том, что главная причина того, что я осталась, была она сама. При её гордости и вспыльчивости лучше ей было этого не знать.
Джамиля держала отца за руку, пока он спускался по лестнице, даже легла на край колодца, когда уже трудно было доставать до его ладони. И потом долго стояла на верхней ступени, когда даже Гусев скрылся в глубине. Она не пыталась пойти вниз, только сокрушённо качала головой.
– Не слышат истину, – печально сказала она, усаживаясь у стены. – Внизу другая правда.
– Ты о чём? – мы подошли к ней.
Но девочка не удостоила нас ответом, приняв позу лотоса и закрыв глаза. Мы переглянулись и оставили её в покое. Этот странный ребёнок непонятного происхождения не нуждался ни в нашей поддержке, ни в утешении.
– Тёмка думает, что здесь могут быть другие тайники, кроме того, что открыл Кирилл, – тихо сказала я. – Он хотел, чтобы мы с тобой осмотрели тут всё.
– И как мы их найдём? – хмыкнула Ангел. – Кирюшка тайный знак нарисовал, а мы с тобой что нарисуем? Каляку-маляку?
– "Вы умеете рисовать? Очень жалко. Я, к сожалению, тоже не умею. А буквы вы умеете рисовать? Тоже не умеете? Совсем нехорошо", – ёрничая процитировала я Остапа Бендера. – Ангел, ты же в подземельях читала надписи!
– Так читать – это одно, а самой писать – это совсем другое. И потом, там был древнееврейский, а тут санскрит.
– Ну да, санскрит, – уныло согласилась я, но тут же оживилась от пришедшей в голову мысли: – А ты помнишь знак, который Кир начертил? Давай его везде рисовать! Игорь сказал, что он означает "дверь", может, получится!
– С ума сошла? – возмутилась Ангел. – Ничего я не запомнила! Я и не смотрела, что он там рисует! Я же думала это так, игры...
– Я помню знак, – сказала я, – может быть, правда, не совсем точно, но в общих чертах... – я нарисовала иероглиф на песке. – Вроде так. Вот только не помню, был тут хвостик или нет... Хотя нет, помню, был, – я пририсовала хвостик к одной из закорючек.
– Ты точно помнишь, что он был именно таким? – усомнилась Ангел.
– Я же говорю – в общих чертах. Ангел, если я ошиблась, то ничего страшного не случится, мы просто ничего не откроем и всё. К тому же ещё не факт, что другие двери, если они тут есть, открываются таким же знаком. Мне кажется, это было бы слишком просто.
– Ну знаешь, Морруня, говорят, что, если хочешь хорошо спрятать – положи на самое видное место, – возразила Ангел. – Так что не исключено, что ты права. С чего начнём?
Мы пошли по всему полу, через каждые несколько шагов рисуя условный знак, но, разумеется, наши усилия были тщетными. Но мы увлеклись, и даже вздрогнули, когда из колодца донёсся зычный вопль Гусева:
– Ангел, с вами там всё в порядке?
– Тьфу, напугал! – воскликнула Ангел, подошла к яме и, наклонившись, завопила: – Всё нормально! Как у вас?
– Спускаемся глубже! – ответил генерал. – Думаю, переговариваться больше не получится, тут уступ, он будет препятствовать прохождению звуков. Мои люди не вернулись?
– Нет!
– Вернутся, пусть трое спускаются вниз, а Семёнов с одним из бойцов останется с вами.
– Капитан, слонов нет! – чуть не плача, прошептала Моррушечка. – Теперь нам отсюда не выбраться.
Она ещё не закончила своей фразы, а Генерал уже выскакивал из "сарайчика", совершенно забыв, что секунду назад по хозяйски положил свою лапищу мне на плечо на глазах у всех. Я только надеялась, что в процессе поиска входа в новое "подземелье", никто не успел заметить этот его недвусмысленный жест.
- Семёнов, пойдёшь не север, - раздавалось снаружи, - Они не успели далеко уйти! Догонишь и вернёшь, чего бы тебе это не стоило. Вы двое на всякий случай идите в том направлении, куда исчез проводник. Догоните индуса, тащите его сюда тоже...Впрочем, его уже пожалуй не догнать.
Ещё минут пять звучал его командный голос, раздающий приказы и инструкции, а потом Гусев вернулся к нам и был очень удивлён, что за время его отсутствия мы открыли вход. Вернее, не мы, а Малыш. Мы все стояли у входа и боялись в него спуститься, Генерал поковырял носком ботинка песок, зачем-то взял в руки горсточку и понюхал его. Капитан даже наступил на первую ступеньку, но быстро убрал ногу. Только Водолаз решительно направился к лестнице, и со словами "где наша не пропадала" начал спускаться по ней.
- Ты куда? - заорала я
- Вниз. - не оборачиваясь ответил Пёска - Чего мучиться неизвестностью, если можно просто спуститься?
- Там же может быть опасно! - кричала я ему вдогонку.
- Вот и узнаем...
- Кэп! - от возмущения у меня срывался голос, - Не разрешай ему! Верни его немедленно!
- Ангел, - совершенно спокойно отреагировал Вик, - но кто-то же должен туда спуститься первым!
- Но почему Пёска?
- Он лучше всех из нас ориентируется в экстремальной ситуации. Он человек военный.
- Генерал тоже военный...
- Значит мною ты пожертвуешь легко? - тут же отреагировал Гусев
- Не в этом дело, - попыталась оправдаться я, - Я вообще не хочу никем жертвовать!
- Ребята, - донеслось снизу, - здесь довольно глубоко, но не страшно, в стены вмурованы какие то естественные светильники, которые её освещают, они начинают светиться, когда к ним приближаешься.
- Ты уже дошёл до конца? - Капитан склонился над "входом".
- Какое там! До конца, как дo неба, спускаться и спускаться. Просто я боюсь, что если я пойду глубже, вы меня можете не услышать.
- Стой пока на месте, Андр, мы сейчас решим что дальше делать.
Капитан поднялся с колен, отряхнул с брюк песок и посмотрел на нас.
- Я думаю, - начал Артём, - что мы должны спускаться по очереди, тогда можно будет поддерживать связь.
- В каком смысле? - поинтересовался Генерал.
- Очень просто, - не теряя самообладания, объяснял Старпом, - Сейчас я спущусь к Водолазу, останусь там, а он пойдёт ниже, когда он спуститься на определённую глубину, с которой я буду его слышать, я дам сигнал, ко мне спуститься кто-то следующий, а я опять пойду за Водолазом, который будет спускаться ещё глубже, и так далее. Мы сможем по цепочке передавать информацию друг другу.
- Хороший план, - поддержал Кэп, - но я всё равно предлагаю кого-нибудь оставить здесь наверху.
- Девчонок и ребёнка! - незамедлительно отреагировал Гусев.
- На счёт девушек, я с вами согласен, Василий Никитович, - вмешался Игорь, - а на счёт сына - нет, он, как выяснилось, Человек Древней Крови, и возможно, что именно его способности понадобятся нам внизу.
- Кстати, товарищ Генерал, - обратился к Гусеву Вик, - Девушек тоже одних оставлять нельзя, это не безопасно. Не согласитесь ли вы составить им компанию? Заодно и подождёте своих возвращающихся подчинённых.
- Что?! Я! - возмутился Генерал, - Я останусь тут с женщинами, когда вы, возможно, идете на смертельный риск? За кого вы меня принимаете, Капитан?
- Василий Никитович, я совершенно не хотел вас ничем оскорбить. Я просто подумал, что и здесь наверху может быть не менее рискованно, чем там внизу. Мы не знаем, что нас ждёт там, но так же мы не знаем что может случиться здесь. Возможно наш проводник поехал за подмогой, приведёт сюда своих сотоварищей, и они здесь на нас нападут!
- Зачем? - не поняла Морра.
- Да кто их знает? Кто может знать что у них на уме?
- Короче, - не выдержал Макс, - что так, что эдак, всё не слава богу. Давайте уже решать, кто идет, а кто остаётся.
- Я пошёл, - сказал Артём и начал спускаться.
Я увидела как они молча переглянулись с Моррой напоследок. У подруги было такое лицо, что мне показалось, что она сейчас бросится вслед уходящему, но она сдержалась, только отвернулась и, видимо почувствовав мой взгляд, уставилась на меня.
- Отлично, кто следующий? - Капитан посмотрел на нас.
- Кэп, - ответил за всех Игорь, - решай ты, только учти, я спускаюсь сразу вслед за Киркой, а ещё лучше, если мы пойдём вместе.
- Правильно, приглядишь за мальцом. Значит так, третьим пойдет Макс, за ним Игорь с сыном, потом я...Василий Никитович, что ты решил? Идешь или остаёшься?
- Я пойду замыкающим! - ни на секунду не задумался Гусев.
- А с кем останутся Ангел и Морра?
- Мы не останемся! - в один голос заверещали мы с Моррунькой.
- Вы абсолютно точно останетесь. - Не допускающим никакого сопротивления голосом заявил Василий, - Вы останетесь и будете ждать здесь Семёнова и остальных "разведчиков", которым передадите мои письменные распоряжения. Я сейчас их быстренько накропаю, передадите лично Семёнову в руки, а потом начнёте спуск за нами. Поняли?
- Да, - грустно сказала Морра, легко сдавшись и приняв все условия Генерала.
- Нет! - возмутилсь я, - Я не согласна, я отказываюсь, я думаю, что...
- Отставить думать, Ангел! - Генерал смотрел мне прямо в глаза, - Мы сейчас находимся практически в военных условиях, поэтому думать будут командиры, а рядовые будут слушать и выполнять!
- Но я...
- Да, и ты, ты тоже сейчас рядовой. Поэтому на все мои приказы четко отвечай "Есть!"
- "И пить" - громкий смех Водолаза донесся снизу.
Мы все поняли, что он всё ещё стоит на месте и слушает нашу беседу.
Морра у меня на коленях буквально проваливалась в сон стоило слону, на котором мы ехали, сделать один шаг. Кирилл не отставал от неё и тоже спал, привалившись к плечу отца. Макс без конца оглядывался назад в надежде, что наш проводник одумается и вернётся, – ему никак не верилось, что нас бросили на произвол. Не судьбы – на произвол слона. Но Гада так уверенно двигался вперёд, что все сомнения понемногу улеглись. Кажется, это животное обладало завидным интеллектом и уверенно шагало вперёд, время от времени переходя на лёгкую рысь. Странно звучит для слона – лёгкая. Но он в самом деле двигался с определённой грацией. Интересно, со стороны наш слон смотрелся также эффектно или нет?
– Тёмыч, а правда, что, если побываешь в Варанаси, то все грехи уходят? – вдруг спросил Игорь.
– Индийцы так думают, – кивнул я. – Но ты же не индиец.
– Что, грехи молодости покоя не дают? – усмехнулся Макс.
– Пошёл ты, – незлобиво огрызнулся Игорь.
– Игорь, грехи – это такая вещь, что прощай их, не прощай, а они никуда не денутся. Ходил я как-то в храм, исповедался. Мне батюшка грех отпустил, а тяжесть от него осталась. Священник может отпустить грехи, а сам-то отпустишь их? – проговорил Макс.
– Ты-то в чём таком согрешил? – поинтересовался Игорь.
– Да так, по молодости лет, – отмахнулся Макс. – Всё любовь виновата. Молодой был, глупый. Отбил девчонку у приятеля одного типа на спор. Отбить отбил, спор выиграл, повстречался с ней пару месяцев после того, да и от ворот поворот. Трагедии не случилось, правда. И девчонка вскоре другого нашла себе, и приятель женился... Со мной, конечно, ни он, ни она с тех пор даже не разговаривали. Случай так себе, а вина какая-то засела... Слушай, лет десять прошло, уже с Ксюхой поженился, а всё иной раз вспоминалось и тяжело так... Ксюха говорит – в церковь сходи. Сходил, а толку?
– Мне бы твои грехи, – пробормотал Игорь.
– Чего? – не расслышал Макс.
– Ничего, – буркнул Игорь. – Так что, и сейчас вспоминается?
– И сейчас, – кивнул Макс. – Хотя не знаю. Может, с меня этот Варанаси грех снимет, а? Я не индиец, конечно, но городу не всё равно, кто я? Человек же!
– Человек? – многозначительно переспросил Игорь.
– Да не спорьте, – прервал я обоих. – Мы всё равно уже не в Варанаси.
– С чего вдруг? – удивился Макс. – Уже в другой город приехали или как?
– Или как, – ответил я. – Я смотрел карту Варанаси в библиотеке. Эта пустыня. по которой мы сейчас едем, в ширину километра полтора, не больше. Ну в длину с натяжкой десять. А мы уже сколько времени в пути? Даже если вдоль, уже давно должны куда-нибудь прибыть. Но мы не вдоль двигаемся, а на восток, то есть поперёк пустыни. До Кейтсара пешком за полчаса можно было дойти. А мы на слонах, да рысью...
– Так где же мы? – Игорь пристально осмотрелся по сторонам.
– Гада знает, – повторил я последние слова нашего сбежавшего проводника.
Мы замолчали, и больше никто из нас не проронил ни слова, пока слоны не остановились перед небольшим строением, сооружённым из полусгнивших досок. Судя по поведению нашего "транспорта", мы прибыли к месту назначения. Со спины слона высота строения казалась совсем небольшой, но, когда мы спустились на землю, она оказалась около четырёх метров. Постройка была круглой и, не исключено, в самом деле была вершиной опустившейся в песок башни. Опуститься в песок она могла со временем, если простояла здесь достаточно давно. Это было похоже на правду – Капитан рассказывал, что знаменательная схватка Сэла с тигром произошла в незапамятные времена. Но вот вопрос – где и когда мы? Оказавшись в Варанаси, мы уже несколько раз прыгали во времени и пространстве. И куда и в когда завезли нас слоны – известно только им. Печально, если окажется, что башня провалилась в зыбучий песок – в этом случае нам грозит опасность последовать за ней.
Правда, пока песок ничем не проявлял подозрительной подвижности, так что я решил не нагнетать обстановку. Мы обступили наш круглый сарайчик, пытаясь между досками разглядеть его внутреннее устройство. Пока мы занимались этим обозреванием, умница Гада ударил широколобой головой в стену, и перед нами открылся довольно широкий вход. Мы столпились у пролома, не решаясь войти внутрь. Слоны стояли рядочком у нас за спиной, терпеливо помахивая ушами.
Наше стояние прервал Кирилл, решительно шагнув в сарайчик.
– Папка, а я тут был! – неожиданно заявил он.
– Что ты мелешь? – возмутился Игорь. – Ты в Индии первый раз.
– Ну не совсем тут, – поправился Кир. – Но у нас в детдоме на площадке был домик для малышни, они там на прогулке играли. Ну и мы забегали. У нас с пацанами там штаб был, вернее, замок. Так тут похоже очень.
– Детские забавы, – проворчал Гусев, – хватит болтать! Надо найти вход.
– Пусть расскажет, что вам, жалко что ли? – резко спросила Морра. – Пять минут погоды не сделает.
Кирилл показал генералу язык, Игорь тут же попытался дать ему воспитательный подзатыльник, но Юнга ловко увернулся. Капитан хмуро покачал головой и поддержал Гусева:
– Надо найти, только непонятно как. Давайте попробуем, что ли... Может, тут как в квесте компьютерном – просто надо нажать на нужный камешек или гвоздик.
– Камешек? – переспросила Морра. – Капитан, тут весь пол в мелких камушках вперемешку с песком. Нам жизни не хватит все камушки нажать.
– А гвоздиков тут в принципе нет, – заметила Ангел. – Доски не скреплены, просто под углом стоят и наверху сходятся.
Посыпались предположения, где может находиться вход. Но на каждую догадку находилось возражение, так что очень скоро наше совещание переросло в спор, в пылу которого мы не заметили, что наши слоны исчезли...
– Капитан, слонов нет! – дрожащим голосом сообщила об этом Морра. – Теперь нам отсюда не выбраться...
– Куда они делись? – рявкнул Гусев, выскакивая из сарая и пригибаясь к земле в поисках следов. – Вот звери! Ушли за своим индусом-погонщиком... Ребята, ко мне! – скомандовал он своим людям, и те мигом построились перед ним. – Отпраляетесь на разведку. Семёнов, пойдёшь не север...
Пока генерал распределял свою команду на все стороны света, мы, экипаж "Летучего", и Тимур с дочерью снова зашли в строение.
– Кирилл, расскажи про ваш замок, – Джамиля подошла к Кириллу и прикоснулась к его руке.
Юнга обрадованно заговорил, а мы растерянно слушали, как он показывает на стены сарайчика, объясняя, где лежали игрушечные мечи, где хранились съестные запасы, а где прятались сокровища.
– Там пол дощатый сделан был, – рассказывал Кир, – столик стоял, лавочка. А мы с пацанами в углу две доски на полу сломали и выкопали там яму здоровую. Ну как здоровую – там один из нас мог спрятаться, так что и не видно будет. Правда, надо было скрючиться хорошо. Никто кроме нас про тайник не знал. Мы его даже тайником не называли между собой – мало ли кто подслушает...
– И как вы его называли? – спросила Морра, которая, как и Джамиля, почему-то отнеслась к истории мальчика серьёзнее остальных.
– Мы говорили "за дверью". Например, "за дверью конфеты", и все наши знали, где это. А если не было возможности сказать, отправляли друг другу условный знак. Я сам придумал! – гордо добавил он.
– Что за знак? – заинтересовался и я.
Кирилл носком кроссовки начертил на песчаном полу линию и пририсовал к ней несколько закорючек.
– Ох ты ж, – охнул за моей спиной Игорь.
Едва Юнга закончил свой рисунок, как под его ногами начала образовываться воронка. Кир испуганно отступил к стене. Песок всё быстрее тёк вниз, и я вспомнил свою мысль о зыбучих песках. Я уже хотел предупредить всех, но воронка приобрела чёткую границу диаметром около двух метров. Дальше этой границы песок оставался неподвижным.
Спустя несколько минут последние песчинки упали в раскрывшуюся перед нами яму. В её глубокую темноту вели каменные ступени старой винтовой лестницы.
– А вот и вход, – тихо сообщил Капитан.
– Откуда он взялся? – Кирилл ещё испуганно жался к стене. – Я же просто наш знак нарисовал.
– Мальчик мой, – Игорь прижал к себе сына. – Ты не просто знак нарисовал, ты иероглиф начертил. И на санскрите он означает "дверь".
– Ты Человек Древней Крови, – звонко проговорила Джами. – Тебе известен путь.
Человек Древней Крови шмыгнул и вытер рукавом нос.
– Опять подземелья, – проворчала Ангел. – Сейчас спустимся, а там Алекс с самоваром.
– Почему с самоваром? – удивилась Морра.
– Ну мы же ему устроили чаепитие на прощание, – объяснила Ангел, – а он нас чаем встречает.
– Сейчас ребята разведают окрестности, – в сарайчик вошёл Гусев. – По их данным можно быть составить план дальнейших действий.
– А чего составлять? – пожал плечами Капитан. – Вот вход, – он показал удивлённому генералу на яму.
– Как вам удалось? – Гусев не смог скрыть свою досаду, что мы справились своими силами.
Подходил я к своему слону, почтительно наклонив голову, признавая его главенство среди импровизированного каравана, и знание им дороги к башне. То, что фонетически его имя звучало для нашего уха не очень пристойно, ни о чём не говорило. Мало ли, какой смысл оно несло на их языке. Вообще порой не разберёшься во всех этих понятиях, значениях и скрытых посылах. Даже зная дословный перевод. Чем дальше от прямолинейной Европы, тем витиеватее маскируется истинный смысл и подоплёка фразы. Только лишь потому, что для описания всей глубины и широты явления или заявления Востока, у Запада нет подходящих терминов. И эту особенность надо было как минимум принимать и уважать. Но Пёска, как истинный раздолбай, не принадлежащий ни к одной, ни к другой стороне, ко всему относился с пофигистической философией.
-Познакомься со своим боевым скакуном! - Он приблизился к настороженно покосившемуся на него элефанту, и как по броне танка, хлопнул хоботоносца по окороку своей пятипальцевой лопаткообразной ладошкой. Слона качнуло от такого панибратства, и он, как настоящий орловский рысак, лягнул Водолаза задней ногой. А поскольку я стоял на пути летящего спецназовского тела, мы оба кубарем покатились по гостеприимно расстеленному ковру. Как два вольных борца на татами...
-Ты охренел?! - вежливо спросил я, выбираясь из-под Водолаза, и стараясь не выпускать возмущённого Гаду из вида. Слоны очень злопамятны, довольно легко выходят из себя, и пока обидчик не будет наказан, не успокаиваются как правило. А уж инструментов для мести у них предостаточно. Но наш флагман вроде не собирался втаптывать нас в песок, или выдавливать хоботом последние соки из перемолотой тушки. Выражение его морды красноречиво показывало Пёсе: "Ты охренел?!".
-Ладно, здоровяк, признаю, попутал берега! - Сказал Андр слону, поднимаясь с ковра. - Мы ж понятливые люди!
-За свой косяк, циновку возвращаешь на борт самостоятельно. - Я включил командира. - Уважаемый Гада... Тьфу ты. Как разговаривать со слоном? Собаке можно приказать, а ему? В общем, надеюсь, что твой хозяин проинструктировал тебя, и ты знаешь, что делать. Сперва помоги на тебя забраться, ну и коврик затащить. Эй, парни, кто там у нас по ихнему балакает? Помогайте!
Подошёл Семёнов, и что-то затараторил на местном наречии. Гада расправил свои локаторы, внимая незнакомому полиглоту. Привыкший к чернявому низкорослому народу, слон удивлённо взирал на двухметрового блондина с голубыми глазами, который увлечённо, нараспев, как в индийском мюзикле, что-то ему втирал, чуть ли не пускаясь в пляс. Постепенно весь народ собрался вокруг поглядеть на эту картину. Генерал, сперва гордясь за своего способного подчинённого, нахмурился озадаченно. Видимо не понимая, о чём можно вообще так долго разговаривать с животным. И уже было хотел пощупать его лоб на предмет горячки, как Семёнов иссяк. И вопросительно уставился на своего собеседника, словно ожидая, что слон начнёт ему отвечать. Но Гада молчал.
-Ты точно по-индийски с ним сейчас говорил? - спросил Гусев.
-Обижаете, товарищ генерал, - обиделся Семёнов. - Я на хинди в академии диплом защищал.
-В какой академии ещё? - усмехнулся Василий Никитович. - Школа прапорщиков твоя академия! После сверхсрочной небось туда пошёл?
-Так точно, товарищ генерал! - Прапор по армейски быстро подтвердил версию вышестоящего начальства. Но прищур его хитрых глаз, которые он с запозданием преданно вытаращил на командира, говорил, что даже Гусев знает о подчинённом далеко не всё.
Пока военные выясняли свои биографии, Гада потянулся хоботом за спину, нащупал на паланкине какую-то петлю, дёрнул за неё, и с борта размотался вполне добротный шторм-трап, на сухопутном наречии обзываемый верёвочной лестницей. По которой тут же начал карабкаться Пёса, с принайтованным к загривку ковром. Я пошёл следом.
-Экипажи, по машинам! - звучно прокричал генерал, крутя в воздухе кистью руки с вытянутым указательным пальцем. Таким жестом координатор даёт знак пилотам и водителям заводить моторы. Все побежали занимать свои посадочные места. Когда караван был укомплектован, Гада проверил, что за бортом никто не остался, задрал свою дуделку к небу и подал сигнал к отправлению. Так громко, что у меня тут же заложило уши. Отомстил мне за мой неожиданный вопль. Затем колонна тронулась...
Главный слон вёл своё подразделение по маршруту грамотно, как опытный командир. С шага переходил на лёгкий бег и обратно. Выдерживая нужный темп, и в то же время не загоняя личный состав. Как Гада соблюдал направление, я понять даже не пытался. Ориентиров не было никаких, кроме палящего солнца. Но и оно не стояло на месте, обходя небо по кругу. Тем не менее, колонна уверенно пересекала пустыню, ни разу не сбившись с курса. Экипажи, а точнее, пассажиры, то есть мы, лишённые возможности активно двигаться, потихоньку дремали, потому что даже однообразные виды не позволяли собой развлечься. Я всё ждал, что ко мне вновь придут Сэл и Шися, чтобы довести новые вводные, раз уж Митхун сбежал. Но наверное они были не в курсе этого вопиющего нарушения договорённостей.
-Кэп, проснись, мы приехали! - Андр ткнул меня кулаком в бок.
-Что, уже Брянск? - почему-то промямлил я, узрев себя в купе поезда.
Башня, по крайней мере, её видимая часть, и впрямь походила на деревенский туалет. Высотой метра в четыре, ну так селяне порой и не ограничены в своих фантазиях. Без окон и амбразур, но с конусообразной, криво нахлобученной сверху кровлей. Из неё торчал штырь, на котором ранее болтался либо флюгер, либо какой-нибудь полумесяц. Поскольку сооружение сие являлось навершием башни, основная туша которой находилась под землёй, то и входа никакого в неё не наблюдалось.
Мы спешились, опять же по команде генерала, и обступили дощатое сооружение. Через щели между деревяшками внутренность башни просматривалась достаточно подробно. Окружность метров десяти в диаметре, с песчаным полом. Не было видно никакого подобия начала лестницы, ведущей вниз. Ни люка, её скрывающего. Просто круг песка, словно цирковая арена. И что делать дальше? Будь здесь проводник, он бы хоть пальцем ткнул, куда наступить, или где произнести заклинание, нажать на какую-нибудь доску. Я оглянулся на Гаду, раз уж он в этой авантюре был сейчас за старшего специалиста по торчащим из земли башням. И он словно понял, что от него требуется. Подошёл к сооружению, внимательно осмотрел, протрусил по периметру, выбрал приглянувшееся ему место, и... тупо боднул стену своим таранным лбом. Проломив дыру размером с входную уличную дверь подъезда. Странно, мне показалось, что сейчас всю конструкцию снесёт на хрен с фундамента, или на чём там она держится. Но она устояла. На этом слон посчитал свою миссию выполненной, безучастно отойдя в сторону.
-Ну что, граждене авантюристы, добро пожаловать во дворец! - неуклюже пошутил генерал Гусев...
Сигвей, надо же... И так шустро укатил, ловко управляя этой самоходной скамейкой с приделанными с боков колёсиками. Я часто удивлялся, наблюдая, как ездоки держат равновесие, да ещё наклоном стоп дают импульс для движения вперёд и торможения. И это по ровному асфальту, в городе! А тут пустыня. Песок. Пусть утрамбованный, спрессованный в монолит. Но не асфальт же. И ничего, поехал себе. Всё-таки индийцы - непознанный до конца этнос. Чтобы их понять, надо быть индусом. Генетическим. В двадцатом колене. Как Митхун. Наш проводник, только что взявший самоотвод. Дезертировавший с поля боя прямо на наших глазах. История изобилует примерами, когда сопровождающие иностранных туристов аборигены бросали подопечных в непроходимых джунглях, на горных отрогах, и в пустынях. Тому былы разные причины. Несогласие в религиозных вопросах, когда планировалось вторжение в сакральные места, с неизбежным осквернением. Но этот-то сам вызвался. Непонятно. И именно после разговора с ползучей и летающим. Как только про него вспомнили, сразу и свинтил.
А перед этим я испытал множество противоречивых чувств. Когда ты завёрнут в персидский ковёр, возникают разные ассоциации, навеянные восточным фольклором. Традиции, обычаи. Как-то раз Лютоволк притащил нас в горное дагестанское село к своему другу в гости. И там меня перепутали с УТРОМ, выкрав из лагеря. Вышло много забавных диалогов, когда курьеры развернули посылку перед заказчиком. Он ожидал увидеть красивую женщину. Но, вышло как вышло. И сейчас меня куда-то везли в пыльном рулоне. Логично было бы предположить, что какая-нибудь шемаханская царица заказала себе доставку видного, статного самца в чине капитана дальнего плавания. Я польщён, конечно. Но хотя бы предупредили.
-Аааааандррррррр!!!!! - завопил я, взывая к последнему своему спутнику, которого помнил перед отходом ко сну. Несколько слоёв коврового покрытия прекрасно глушат звук. Но над головой было отверстие, направившее мой вопль куда-то в индийское небо. Наверное вышло достаточно громко. Потому что меня замотало из стороны в сторону, вверх-вниз, словно везущего нас слона от испуга хватил карачун. Если бы у меня над ухом так заорали, я бы тоже подскочил. Короче, выбросило упакованного капитана из паланкина, и с ускорением в два "Же" шмякнуло об пустыню. Ковёр смягчил удар, но тряхнуло меня знатно. Вывернув лицо, я смотрел в дыру над головой плывущим взглядом, пока там не появился Водолаз в виде говорящей головы.
-Старый, тебе что, плохой сон приснился? - спросила голова Водолаза. - Зачем Гаду напугал?
-Почему я в ковре? - спросил я, нежно глядя Пёсе в глаза.
-Ты же сам просил, если что, связать тебя покрепче. Но в чём это будет выражаться, не уточнил.
-И я...вёл себя непристойно? - я похолодел, произнося эти слова. Неужели в бессознательном состоянии, будучи сексуально возбуждённым, капитан позволил себе распускать руки в присутствии члена своего экипажа, да ещё и того же пола, что и он сам?!
-Ну, ты в рулоне чего-то там мычал, охал, и даже совершал телодвижения.
-Я не понял, ты меня заранее, что ли, упаковал?
-А я что, дурак, на авось надеяться? А если б меня сон тоже сморил? Если б я тебя не контролировал, а ты в зомби влюблённого перекинулся и ручонки свои похотливые начал протягивать? Старый, я спросонья мог и на шампур тебя насадить.
-Хрен с ним, будем считать, что ты честно выполнил просьбу друга. Давай, разматывай меня скорее. И покличь Митхуна.
-Кого? Что ещё за зверь?
-Проводник наш. Давай, дорогой, шибчее шевели манипуляторами, у меня клаустрофобия начинается.
-Вик, наш проводник на лыжи встал, и сейчас уверенно удаляется в сторону берега. - Пёса завозился, схватился за ставший мне родным ковёр, и повернул его раструбом в сторону дезертирующего поводыря. Как будто прицелился мною для меткого выстрела. И я смог увидеть улепётывающего на двухколёсной скамейке танцора диско.
-У меня к нему важное поручение от Сэла. Ты меня выпустишь или нет???
-Ты полежи пока, остынь, покури.
-Да не курю я!!! Зачем бы мне это делать?
-Ты кино что ли не смотрел? После секса всегда курят в постели.
-Пёска, я тебя сейчас аннигилирую!
-Тем более доставать тебя в состоянии аффекта есть поступок крайне опрометчивый. Эй, ты куда пополз???
Я действительно пополз. Разозлённый организм мобилизовал все свои ресурсы, ужался, и начал вывинчиваться из рулонного заточения. Андр пытался остановить меня, приподняв верхний край ковра, но я тут же начал сползать ногами вперёд, вылезая с другого конца. В итоге Водолаз сдался.
-Вик, тормози. Один хрен бабочкой ты сейчас не станешь. Разве что молью...
-Молью я бы и без тебя вылез, прогрыз бы дырку. - Какое-то время мне понадобилось, чтобы откашляться, отчихаться, и отряхнуться от пыли. - Между прочим, проводник должен был запустить ритуал с драконьим обрубком. А теперь мы даже не знаем, куда идти.
Оказалось, этим же вопросом озаботился уже весь экипаж, наблюдая в прямом эфире бегство Чакраборти. После бурных дебатов стало понятно, что наше светлое будущее находится в руках элефанта. Или в лапах? В ногах!!! И в хоботе, прикреплённом к его лобастой башке. Гада смотрел на нас мудрыми глазами и словно понимал всё, что мы говорим. И когда градус недоверия к его способностям среди глупых людей зашкалил, он неодобрительно покачал головой, и просто пошёл в нужном направлении. Я зауважал его. А когда он отреагировал на резкую команду, внутри кольнуло. У гордого гиганта сработали рефлексы...
Это же надо было слона Гадом назвать...вернее Гадой, ну или как там правильно? Вообще эти туземные имена иногда бывают такими смешными, если произносить их на наш манер. Гадом...Гадой оказался первый слон, вышагивающий впереди всего каравана, на нём умастились Кэп с Пёсой и Тимур с дочерью. Мы с Генералом и Семёновым расположились на третьем по ходу слоне, второго оккупировала Васечкина "команда", а на последнем, четвёртом животном ехали Моррулька со своей подопечной четвёркой Призраков. Удобнее всех ехать было мне, во-первых нас было всего трое на шесть посадочных мест, поэтому Генерал смог организовать мне из трёх посадочных одно лежачее место, во-вторых мой герой, как настоящий военный, привыкший к тяготам походной жизни, сразу разобрался во всей амуниции, находящейся в ящиках под сидениями, нашел там пару подушек, лёгкие покрывала и даже солнцезащитные очки, короче, я была устроена не хуже какой-нибудь шимаханской царицы, только слуги с опахалом не хватало. Впрочем, жарко мне совсем не было, в минуты нервных потрясений или сильной усталости, моё тело реагирует повышением температуры, поэтому температура окружающей среды не казалась мне такой уж высокой, меня даже слегка потряхивало, и я с удовольствием завернулась в покрывало. После моего змеиного сна и нашей беседы с Кэпом, мне не оставалось ничего другого, как улечься на приготовленное Гусевым ложе, и постараться расслабиться. Генерал с Семёновым тихонько о чём то беседовали, а я начала дремать, как вдруг наш слон опять резко затормозил. На этот раз причиной остановки стало странное поведение нашего сопровождающего, который в буквальном смысле укатил от нас на каком-то не вполне понятном средстве передвижения, напоследок что-то крикнув нам про гадов. Как выяснилось впоследствии Гадом или Гадой оказался ведущий слон. Но я уже об этом говорила кажется, поэтому не стану повторяться. Недолгая остановка, короткое совещание, и мы вновь отправились в путь, теперь уже без сопровождающего и полностью доверившись слону Гаду...Гаде...Гада. Разговор Генерала с полиглотом больше не клеился, и Василий пересел поближе ко мне.
-Как ты себя чувствуешь, Ангел? Больше не укачивает? - тихо спросил Генерал.
- Нет, слава создателю, но всё время тянет в сон, - призналась я, - а как вы, Генерал?
- Ты всё ещё обращаешься ко мне на "вы"?
- Конечно, ведь ваш реальный возраст и ваши военные заслуги...
- Опять двадцать пять...
- Не двадцать пять, а сто четыре, - попыталась каламбурить я.
- Ангел, Ангел, что же это такое, ты и сама себя заводишь, и мне ни на минуту не даёшь забыть о том, что я глубокий старик, и гожусь тебе в...даже не в отцы, а в дедушки.
- Как точно подмечено.
- Но ведь это всё глупые условности, ни внешне, ни физически я не соответствую этому возрасту.
- Мало ли что, может быть вы как Бенджамин Батом с годами только молодеете? - я никак не могла заставить себя прекратить этот разговор.
- Кто? Какой ещё Бенджамин? - встрепенулся Генерал.
- Не важно, - решила я не развивать эту тему, - Был один такой интересный персонаж.
- И сколько же у тебя было этих самых интересных персонажей? - Василий Никитович изменил тон, - Про двух я уже знаю...
- Двух?
- Ну да, этот Бенджамин и какой то Валерий, чьим именем ты постоянно меня пыталась называть.
- Ооооо, так вот вы о чём! Ну значит так, Бенджамин Батом - это герой одного неплохого американского фильма про человека, который родился стариком, а с годами молодел и молодел, пока не домолодел до стадии эмбриона.
- Фантастика что ли?
- Что то вроде того.
- Ясненько, не люблю такие фильмы, они не несут никакой полезной смысловой нагрузки.
- Конечно, как ещё мог отреагировать советский офицер? Только подобным заявлением!
- Ты, Ангел, не отвлекайся. А кто тогда Валера? Тоже герой какой-нибудь картины?
- Точно, именно герой, и именно картины, картины маслом под названием...ну вот, название я как раз и не могу придумать вот так на ходу. Но и тему эту развивать дальше не хочу, просто это был герой моей прошлой жизни, и, кстати, герой то был не слишком положительный...совсем не положительный...никак уложить его не удавалось, - я попыталась свести всё к шутке.
- А остальные? - не принял Генерал моего отказа продолжать этот разговор.
- Какие такие остальные? На что это вы намекаете, Василий Никитович?
- Неужели только эти два, вернее один? Ни за что не поверю, Ангел, и не уговаривай!
- Что вы себе позволяете, Генерал? Какое вы имеете право меня допрашивать? - уже не на шутку возмутилась я.
- Имею, и самое прямое. Теперь я твой мужчина, твой, так сказать, самец и твой защитник. И хочу, чтобы между нами не было никаких недомолвок.
- Это вы сами себя назначили моим, так сказать, самцом и защитником? - зашипела я, - На каком основании?
- Жизнь всё так за нас решила, или, если хочешь, судьба, - спокойно отвечал Гусев, - Она нас свела, да и мы не слишком сопротивлялись...правда же?
- Если вы намекаете на ночь, проведённую со...
- И на это тоже, но не только. Я лично сразу почувствовал к тебе влечение, как только увидел. А ты?
- Не ваше дело, - продолжала огрызаться я.
- Ну вот видишь и ты, значит, тоже. Я привык доверять своей судьбе, чего и тебе советую. Я сейчас отойду, надо кое о чём с Семёновым побалакать, а ты подумай, хорошенько подумай над тем, как там у нас дальше всё будет, хорошо?
- Плохо, очень плохо. Не буду я ни о чём думать, не хочу, не желаю. Я спать хочу! - мне почему то хотелось нагрубить Генералу, но, отдавая себе отчёт в том, что он ничем не заслужил этой моей грубости, я посмотрела ему в глаза и тихонечко произнесла: "Я отдохну и подумаю обо всём завтра."
18780