Андр всё-таки был профессионалом и сразу просёк мою игру. И тоже промолчал насчёт догадки. А то, что он догадался, я отметил по зло прищуренным глазам Водолаза. Мы ещё раз похвалили Кирилла за усердие, и выпроводили его из машинного.
-Вик, слушай... - Пёска положил мне руку на плечо, сжал его, и глянул мне прямо в душу. Ну, так мне показалось. - Мы же не только для этого сюда пришли, ты же понимаешь?
-Ты всё-таки решился признаться мне в любви? - попытался я сострить, но, видимо, дело было действительно серьёзное. Он не повёлся.
-Я тут провёл кое-какие опыты. Возможности нашей установки оказались шире, чем мы предполагали. На себе я уже проверил.
-Я помню, мы тогда здорово развлеклись...
-Это была фигня.
-Ничего себе фигня! Развоплотить двух здоровых мужиков...
-Старый... Нам сейчас не надо веселиться. Фёдор что-то мутит, в том числе и с тобой. Мне это не нравится.
-Да мне самому не нравится, когда со мной мутят без моего согласия! А ты про что?
-Не понимаешь? - Он продолжал гипнотизировать меня. Я изобразил лёгкое помешательство, а сам судорожно соображал. Стоит ли мне рассказывать про свои видения, про полученные данные, про связника? Фиделя-то я ему сдал, а вот про свою роль умолчал. И про то, что бородач был уверен в моей причастности к его миссии.
-Пёска, я уже ни хрена сейчас не понимаю. Мне Рик по ночам снится. Ходит в немецкой офицерской форме, общается с такими же как он крестоносцами. Поезд ещё этот, и призраки. Кстати, мы же хотели Циника найти. Чего ты там переводить хотел?
-Мы пока наедине пообщаемся. Вик, я друг тебе. И что бы я про тебя ни узнал, оно не встанет между нами, обещаю.
-А что ты узнаешь? И как?
-Сейчас ты сядешь на стул, я подсоединю к тебе провода, и мы с тобой разберёмся, что тебя тревожит и гнетёт. Я же вижу, что ты сам не свой ходишь.
-Ититский дирижабль, у меня завёлся личный психиатр! Андр, а с чего ты взял, что я собираюсь участвовать в твоих экспериментах? Ты меня на полиграфе проверить хочешь? На предмет лояльности, что ли? Соответствую ли я линии партии и правительства?
-И партии, и правительства... - пробормотал Пёса, нажал мне куда-то под ключицу большим пальцем, и я вырубился. Заснул будто бы. Крепко так. Но во сне я видел, как Андр прибинтовывает меня к стулу, и надевает на голову железный обруч с проводами, которые пучком уходили куда-то мне за спину. Наверное в этот наш чудовищный агрегат, что вытаскивает на середину комнаты бритых мужиков, похожих на Фёдора.
Водолаз ушёл вслед за змеящимися проводами, покинув сектор моего сонного обзора. Освещение мигнуло и замерцало, словно детектор лжи требовал неимоверного количества электрической энергии. Ну вот, сейчас свершится акт электро-судорожной терапии, и Капитан превратится в пускающую слюни мумию. Это понимание меня почему-то развеселило. И зла на друга я не держал. Если это нужно для общего дела, то пусть так и будет. Может быть, в состоянии овоща я принесу больше пользы обществу. Например, как сакральный предмет поклонения.
В голове защекотало. Рациональное мышление расслоилось вдруг на отдельные сверкающие осколки. Потом мне показалось, что меня стали крутить вокруг своей оси. Но позже выяснилось, что это внутри вращалась труба с фрагментами памяти, которая, словно детский калейдоскоп, через равные промежутки времени проецировала в сферу перед глазами разные сценки из моей жизни.
Кино получилось занимательное. Многое я давно уже закопал под ворохом жизненых наслоений. А когда всю эту муть взболтали, на поверхность всплыли разные позабытые события. Не всегда приятные.
Детство и отрочество были у меня не самые счастливые. Многое не получалось. Если в чём-то был железно уверен, то тут же "прилетало" совершенно с неожиданной стороны, и ломало всё на корню. Я злился, сетовал, жаловался, но только годы спустя научился анализировать. Научился не раскатывать губу, а смотреть на вещи реально. И понимать, что не получившееся значит было мне не нужно.
Пока я отвлекался на детские воспоминания, Пёска уже перемотал плёнку. Я отслужил срочную службу и начал приспосабливаться к новым реалиям. Каковые оказались неожиданностью и для меня, и для остального населения страны. Которой позже не стало. Как я тогда не спился - сам не понимаю. А ведь были такие сопровождающие лица, что можно было с ними уйти в далёкие дали. Не пошёл.
Чёрт, Андр, ты так плёнку порвёшь? Куда ты газуешь? Торопишься узнать, что у нас с Ангелом было? Ты ведь ради этого всё затеял? Давно ведь косишься. После того нашего романтического отпуска на острове. Ведь извёлся же весь, пока мы проводили время в уединении от команды. Но знаешь, из меня такой герой-любовник получился, что она сама потом обречённо рукой махнула. Не было у нас ничего, понятно?
Да что ж ты так нервничаешь? Сожжёшь мне мозги, и не узнаешь ни хрена. Ни явок, ни паролей. Вот сейчас я раскушу ампулу с цианистым калием, что у меня в коренной зуб вделана, и ловите меня потом на просторах Аида. Вот, уже почти нащупал... Да погоди, не снимай! Ты уже всё узнал, что ли?
...А вот на водные процедуры в проруби мы не договаривались! Зачем меня в ледяную воду кунать? Издеваетесь?!
Я очнулся. Сидя на том же стуле, мокрый и замёрзший. Выплюнув сквозь синие губы кубики льда, я разлепил глаза и собрался отчехвостить Андра как следует. Но Водолаз лежал передо мной на железной палубе, без чувств. На левой скуле его наливался чернотой синяк. А Фёдор, сидя на корточках, ножом срезал скотч с моих запястий и щиколоток. Вот тебе и раз...
-Герр капитан, вы свободны! - вполголоса отрапортовал бородач. - Простите, я не успел предотвратить... Я не думал, что от вашего друга можно ожидать такое. Надеюсь, что вы не доложите о моем промахе по инстанции. Мне нужна безупречная репутация. Прикажете изолировать Водолаза?
-Фёдор, спасибо тебе конечно... Но это не то, о чём ты подумал. Андр не собирался причинять мне вред. Понимаешь, с некоторых пор меня мучают кошмары...
-Так мне не надо сбрасывать его за борт? - Он закончил меня распутывать, и вытянулся во фрунт, руки по швам.
-Даже не думай! Лучше прикидывай, как ты будешь извиняться перед ним, и обосновывать нападение. Он жив хоть?
-Так точно! Я не ставил своей задачей его ликвидацию. Он без сознания.
-Впредь ничего без моего распоряжения не делать! Никакого насилия над членами экипажа! Ты меня понял?
-Так точно, герр Капитан!
-Хорошо. Теперь мы приведём Андра в чувство.
...первым делом Водолаз, как только с нашей помощью поднялся на ноги, без слов пудовым своим кулаком отправил Фиделя в глубокий нокаут. Хотел ещё ногой добавить, но я его оттащил. Теперь мне предстояло улаживать этот конфликт...
Серьёзный мужчина --> (18176) Серьёзный мужчина --> (18175) Операция "Гелиополь" Дневник Генерала.Дело о пропавшем лейтенанте. ....... До июня ... До чёртова 15 июня 1940 го.. 14 июня мы штурмовали Лангр. Эта старая крепость держалась, только благодаря мужеству своих защитников и отсутствию у нас тяжёлых орудий. Ночью пришла радиограмма о том что, к нам на усиление подходит 1-я танковая дивизия под командованием Балка. Я временно приостановил штурм, приказав непрерывно обстреливать крепость из лёгкого стрелкового оружия. До подхода танков, в 23.30 я лёг отдохнуть. Сказалось напряжение прошлых дней непрерывного марша и постоянных боёв. Ординарцу я приказал разбудить меня, как только подойдут наши танки, но не позже 4.00. Лёг спать одетым, на походную койку под штабным навесом, наспех сколоченным умельцами моего полка. Сон пришёл мгновенно. Я провалился в него как камень падает в колодец.... И по ощущениям - это был очень странный, если не страшный... сон. Я стоял за крепостными стенами одного из ключевых бастионов и держал в руках оторванную голову одного из тех бедолаг, которому не посчастливилось поднять её над гребнем стены, в момент, когда мы обрабатывали её из крупнокалиберного пулемёта. Вокруг была тишина, только звёзды глядели на меня, отражаясь в глазах оторванной головы.... Повинуясь внезапному импульсу, я закрыл эти глаза ладонью и аккуратно положил голову на землю.... Ощущение странности не прошло. Казалось я был не самим собой, видел чужими глазами, двигал чужими руками. Осмотрев себя я увидел, что одет в маскировочную одежду наших разведывательно-диверсионных подразделений а на погонах у меня знаки различия лейтенанта. Дальнейшее удивило меня ещё больше.... Мои губы непреднамеренно зашевелились и я произнёс обращаясь к самому себе : " А сейчас я удивлю тебя Рудольф фон Бюнау.....Готов поспорить ты никогда этого не делал собственными руками..." После чего я.. моё тело во сне пришло в движение.... Я крался... иногда ловко опускаясь на землю и передвигаясь как змея.... Впереди замаячил силуэт часового. Один прыжок... практически из положения лёжа и вот уже голова часового зажата меж моих колен... Француз хрипел и сучил ногами, но я его душил, даже не доставая свой хиршфангер из ножен.... Я не знал откуда у меня на поясе этот старинный егерский кинжал, но я им не пользовался до тех пока часовой не обмяк. А затем... я деловито достал кинжал из ножен и в два движения отрезал два уха у трупа.... и положил их в сумку на боку. То же самое, под аккомпанемент бьющих снаружи пулемётных очередей, было проделано ещё с семью несчастными солдатами, караулившими этот участок крепостной стены. Откуда-то я знал, что именно этот участок расположен напротив правого фланга моего полка, он смотрел прямо на дорогу по которой готовился подход 1-й танковой дивизии.... Затем я спустился в низ, в потерну и пройдя в полной темноте около сорока шагов увидел слабый свет льющийся сверху. Выглянув наружу я достал из кармана фонарик и трижды просигналил прикрывая свет полой анорака. Через некоторое время ко мне подползли по очереди двенадцать человек каждый из которых волок на спине объёмистый ранец со взрывчаткой. Процесс закладки тола под стеной крепости занял около двух часов. Затем, мы завалили потерну так, чтобы её не обнаружили изнутри защитники и удалились ползком, протянув за собой электрический провод, катушку размотали около 300 метров и укрылись в замаскированной траншее. Я отдал короткую команду и диверсанты разместились в ожидании... Я проснулся, от того, что меня тряс за плечо ординарец... : "Господин полковник. Танковая дивизия на подходе." На спиртовке уже готовился кофе, а вдали слышался рёв танковых моторов На часах было 3 часа 41 минута. Зайдя в палатку я тщательно выбрился, и через полчаса уже встречал оберста Балка. Он приехал одним из первых на штабном бронеавтомобиле. Следом - длинной бронированной змеёй, по дороге из Сен-Дизье, двигалась колонна бронетехники. Наскоро позавтракав мы приступили к обсуждению плана штурма. Выслушав мои соображения - Балк удивлённо спросил : "Почему я не собираюсь взять Лангр сходу? Пользуясь элементами внезапности"... В этот момент зазвонил телефон, меня соединили со штабом корпуса и сразу же попросили к телефону Балка" Он слушал и сосредоточенно кивал головой. Затем отдал трубку моему ординарцу и сказал, что получил распоряжение атаковать крепость сходу, прямо с дороги и указал, на какой участок стены он сосредоточит огонь фугасных снарядов. Я вздрогнул. Мне показалось странным совпадение: именно этот участок я минировал во сне. Балк продолжал: "Когда танки ворвутся в крепость, ваша задача фон Бюнау посадить на броню батальон своих пехотинцев и высадившись в крепости атаковать левый донжон прикрывающий вход в город.." Из штаба корпуса подтвердили полномочия Балка командовать опреацией и я пожав плечами отдал необходимые распоряжения, хоть и не был уверен, что фугасные снаряды наших ТIII смогут проломить трёхметровую стену... Колонна танков вышла на расстояние атаки, но по прежнему не разворачивалась цепь. Взлетела красно- жёлто-зелёная ракета... фейерверком разлетелась над стеной и в ответ ей глухо затряслась и зарычала земля... обширный участок крепостной стены дрогнул и покрываясь трещинами разваливался на глазах окутываясь дымом... Следом загрохотали пушки второй линии танков и в бушующий ад полетели фугасные снаряды, расширяя огромный пролом и расчищая проход для двинувшейся вперёд колонны танков.... Штурм был окончен к 6 утра. Около 3000 военнопленных было захвачено. Оставив крепость и пленных под охраной второго батальона, мой полк получил приказ двигаться на автомобилях и броне 1-й танковой дивизии, для форсировании Соны и выхода к швейцарской границе.... Заснуть без сновидений ночью мне не удавалось, сразу приходил странный, ни на что не похожий сон. Поспать удавалось только днём. Ночью я снова становился кем-то другим, куда то ехал, крался, убивал, наблюдал.... И смеясь над своим собственным чистоплюйством резал уши убитым мною солдатам противника и обшаривал их карманы и ранцы. Я не обращался к лекарю, посчитав в конце концов, что это результат неумеренного употребления танкового шоколада с первитином, который выдали старшему офицерскому составу пехотных подразделений... Под его воздействием, человек был способен двигаться без усталости и сна более трёх суток. Однако задуматься было о чём. После ухода из Лангра, я узнал от солдат, что вместе с нами у Лангра стояла учебно- строительная рота Бранденбург-800, специализирующаяся на подрывах инженерных сооружений и иных особых мероприятиях. По слухам эту роту создал Абвер. И ещё, эти сны казались мне вещими.... Каждый раз просыпаясь, я вспоминал то что знал и видел во сне. Как ни странно, но я быстро начал ориентироваться в этом. И начал отдавать команды, исходя из этого расширенного знания оперативной обстановки. Про себя я посмеивался над удивлёнными лицами своих подчинённых, когда выяснялось, что я знал обстановку обороны противника ещё до того , как поступали донесения разведывательных подразделений. "Вот так и рождаются легенды и слухи. Как и под Верденом." Так, уверенно и неукротимо двигаясь, 17 июня, уже в составе 29-й мотодивизии мы достигли Понтарклие и швейцарской границы. Ожидался визит к нам "быстроходного Гейнца" - так солдаты называли генерала Гудериана. Чтобы участвовать в совещании, и оказаться в числе тех, кто собирался поздравить "быстроходного Гейнца" с днём рождения я направился в штаб корпуса на полковом Хорьхе. Через час езды я задремал и уже днём провалился в один из своих странных снов. Во сне, я в форме лейтенанта энергично докладывал Гудериану сведения о противнике и удостоился его похвалы: "Далеко пойдёте фон Бюнау. Именно на таких как Вы и держатся все победы наших войск. Я буду ходатайствовать о Железном Кресте первого класса для вас. Кстати... вы не родственник оберсту фон Бюнау? Чувствуется кровь и порода старых вояк.". В ответ я сказал улыбаясь, что надеюсь на Рыцарский Крест и звание генерал-майора" Гудериан рассмеялся, повторив старую поговорку Наполеона, что "мол каждый рядовой носит в ранце маршальский жезл" и потрепав меня по плечу, генерал отправился в Понтарклие, давать победную телеграмму фюреру. Я отошёл в тень строго дерева и опять заговорил сам с собой. "Не торопись фон Бюнау. Всё равно быстроходного Гейнца ты увидишь не раньше следующего совещания у фюрера". Проснувшись в холодном поту я приказал шофёру развернуться и ехать в Понтарклие. Там я узнал, что разминулся с Гудерианом на полчаса. Он дважды телеграфировал в штаб фюреру о выходе на границу Швейцарии, и один раз в штаб 29-й мотодивизии. Нам следовало двигаться на северо-восток, на Бельфор. Под впечатлением от моих снов я находился до самого момента капитуляции французов 22 июня 1940 го года. В сентябре 1940 мне вручили Рыцарский Крест и присвоили звание генерал-майора,а затем перевели в Австрию, назначив командиром 177-й дивизии. Казалось, что жизнь состоялась. И я начал подумывать о карьере профессора Военной Академии... но...
Позднее, в 1956 году мне довелось прочитать в мемуарах Гудериана, уже после его смерти следующие строки:"...17 июня на швейцарской границе я беседовал с некоторыми храбрыми начальниками разведывательных подразделений... среди которых я отметил энергичного лейтенанта фон Бюнау. К сожалению ему пришлось вскоре отдать свою жизнь за Фатерланд..." Боюсь, что храбрый генерал ошибался, потому что такие периоды странных снов периодически нападали на меня и в степной Украине, и во время военных действий в Крыму и на Кавказе.... И они вновь и вновь мучают меня. Я не ангел, я отправлял на смерть солдат и убивал сам, потому что я солдат. Но передо мной всё чаще встаёт мой двойник цинично совершающий то, что мне никогда не позволила бы сделать моя солдатская совесть и рыцарская честь рода фон Бюнау. А когда мне становится невмоготу, и нечто начинает пялиться на меня из ниоткуда... я снимаю со стены старую бельгийскую двустволку и стреляю в свои сны и моё... ненавистное мне лицо возникающее передо мной в видениях... в глаза глядящие на меня с другой... тёмной стороны бытия... Я теперь всё чаще вспоминаю своего отца, оставившего военную карьеру, для того чтобы заниматься добрым делом выведения новых пород собак... ----------------------------------------------------------------------------------------------- Теперь уже я... инженер-мистик сидел рядом с мерцающим кубом прозрения... и перебирал видения старого генерала, наглотавшись успокоительного... в виде водки и валериановых капель пытался привести в порядок свои мысли и чувства... Уфф... больше никаких "двойных переходов" и "упавших восьмёрок"..... В следующий сеанс - только прямое восприятие...... Давненько я не заглядывал к Канарису.... как там адмирал без меня?
Морра зашла на Камбуз как раз в тот момент, когда я судорожно перебирала банки со специями, и тихо материлась "про себя", хотя, судя по выражению её лица, она всё равно меня слышала, но на то она и Оракул, чтобы такие фокусы проделывать.
- Ангел, что случилось?
- Ой, лучше не спрашивай, а то я сейчас вслух выражаться начну!
- А до этого ты что делала? Я за 5 метров от Камбуза твоё "настроение" услыхала, да и другие проходящие тоже.
- И пусть слушают, поделом им. Сволочь какая-то мне все специи переставила! Я же их не глядя с полки брала, каждая приправа своё место знала. А тут решила сырники вам к завтраку сварганить, цапнула банку с ванильным сахаром, а это сода оказалась, я её в творог бухнула, и весь продукт к чертям собачьим испортила. Думала, что это у меня после ночной смены в мозгах завихрень, стала банки перепроверять, а там такая чехарда, все не на своих местах стоят. То-то Кэп вчера морщился когда котлеты ел, наверное я вместо соли в них сахар положила.
- Ничего подобного, котлеты были как котлеты.
- Моррик, ты у нас не авторитет в этом деле, тебе лишь бы сладко было, хоть конфеты, хоть котлеты.
- Так и другие ели, и ничего.
- Вот как раз об этих других...как ты думаешь, кто мне такую подлянку мог устроить?
- А ты часом сама с недосыпу не могла всё переставить? Как, кстати, тебе ночные вахты даются?
- Да с вахтами всё в порядке, я и до вахты, и после поспать успеваю, никакого особого недосыпа не ощущаю, может первые несколько дней, а сейчас привыкла, организм приспособился.
- Точно уверена, что не ты это сделала?
- Морруль, я что сама себе враг? Конечно не я. Я было на Кирюшку подумала, но вспомнила о нашем с ним уговоре, после того, как он печенье с соком стырил, мы с ним договорились, что он продуктов на камбузе не касается, а я ему сама всё дам, чтобы он ни захотел. С тех пор он ничего без спроса не трогает. Кэп и Андр давно у меня приучены свои руки куда ни надо не совать, ты до такой пакости в жизни не додумалась бы...остаются Призраки и Федька
- Ангел, за Тёму я ручаюсь...
- Даже минуты не сомневалась, что ты начнёшь его защищать, но я и сама его не слишком подозреваю...Я, если честно, именно Федьку прыгуна подозреваю, сама видела как он среди моих специй крутился, только значения этому не придала...Вот ты сама подумай, если бы он мне подгадить хотел, он бы всё внутри банок поперемешал, а такого нет, всё чисто-аккуратно, только банки не на своих местах... Ну и что всё это значит, а?
- Понятия не имею, Ангел, над этим надо подумать.
- Вот и подумай, моя дорогая, пораскинь Оракульскими мозгами!
- Я подумаю, но попозже, мне сейчас не до этого, я над другой проблемой зависла.
- А что случилось, Моррусик?
- Странное дело...и опять же твой Фёдор замешан..
- Да какой он мой? Глаза бы мои его не видели! Так чего он там опять натворил?
- Да уж кое-что натворил... Я тут на днях с Малышом побеседовала, упросила его рассказать про этот его "побег" в портал, ну и выяснились кое-какие факты, которые мне покоя не дают. Он то по своему детскому разумению твёрдо уверен, что Фёдор его спасал, но мне кажется, что совсем даже наоборот.
- Что ты говоришь?
- А вот то-то и оно, что не похоже это было на акт спасения. Я за Кирюшкой всё записала, и показала Кэпу с Артёмом, они тоже так думают.
- Так значит он, Федька этот, точно враг. Интересно откуда он взялся, кем подослан!
- Это как раз и требуется узнать, над этим я сейчас и думаю...может так случится, что специи твои не просто шалость, а что-то действительно серьёзное...может он искал что-то в твоих банках...может быть ему так через твой Камбуз секретную информацию передают, прячут в твоих специях записки, а он их потом тайно вытаскивает.
- Ну такого точно быть не может, я же эти банки по десять раз на дню открываю, уже бы давно тайник обнаружила.
- Хочешь сказать, что у тебя нет таких специй, которыми ты только изредка пользуешься, а не во все блюда кладёшь?
- Есть конечно, но они в шкафу стоят, на ключ запертые, а эти на полке над плитой, они для ежедневного использования: соль, сахар, перец, сода и прочие.
- Тогда действительно есть над чем голову поломать. Фёдор теперь, значит, вместо порталов стал банки со специями отрывать, Открыватель.
- Не скажи, чем бы дитя не тешилось. лишь бы...Слушай, а ты заметила, что он последнее время никаких порталов не открывает? Давно уже,,,
- Ангел, так ему же нечем их открывать! У него же порошок, которым он порталы открывал, отобрали и Андру на хранение сдали.
...в трюмном отсеке рядом с машинным отделением мы обнаружили Малыша. Он держал в руках справочник по корабельной электрике, и изучал силовой шкаф. При виде нас Кирилл стушевался, покраснел, и начал что-то мямлить, пряча книгу за спину.
-Юнга, всё нормально! - я одобряюще потрепал его по плечу. - Твоё желание знать материальную часть похвально, и заслуживает поощрения. Позже мы вернёмся к этому вопросу. Только технику безопасности соблюдай. Потом в журнале инструктажа распишешься.
-Да мне после того разряда молнии ничего не страшно! - захорохорился приободрившийся Малыш. - Я теперь вообще к диэлектрикам отношусь!
-Так, ты это... - нахмурился Водолаз, - самоуверенность свою сверни в трубочку. Если один раз тебя шибануло с пользой, то второй может быть фатальным. Ты почему без резиновых перчаток к щиту подошёл?
-Дядя Андр, в них руки потеют сильно! - начал оправдываться Кирилл. - Я же контактов не касаюсь...
-Про электрическую дугу слышал? Разряд бъёт на расстоянии нескольких сантиметров. Особенно если вчера усугубил алкоголем... - Последнюю фвазу Пёска произнёс уже в кулак, которым тёр якобы зачесавшийся нос. Кирилл захихикал, а я решил направить разговор в нужное русло.
-Всё, всё, друзья. Мы друг друга поняли. Дядя Андр, не пора ли нам заняться тем, ради чего мы сюда вообще припёрлись с тобой? Юнга, продолжай заниматься, но аккуратней.
-Есть! - Кирилл вскинул руку к вихрам и вернулся к своему занятию.
А мы занялись настройкой установки. Цель этого процесса оставалась пока для меня в тайне. Последний наш опыт едва не закончился переводом нас в команду трюмных привидений. Мы уже весело летали сквозь переборки, пугая неподготовленных членов экипажа неожиданными появлениями. Поперву это воспринималось как забавное приключение. И невесомость тела не вызывала неприятных ощущений. Чем чревата необратимость этого состояния, в те минуты никого не волновало. Радовались, как дети. А сейчас Андр загадочно улыбался своим мыслям, напевая что-то под нос. Чтобы не терзать себя догадками, я пытался развлечься, угадывая мотив, но это было невозможно. Или у него было туго со слухом, или в данный момент он творил некое произведение в стиле белого стиха - ни рифмы, ни гармонии, ни попадания в ноты.
-Пёса, брат, скажи мне, - не выдержал я, - Мы кого-то снова будем облучать? Хотя, ты же про дырки говорил... Мы будем открывать портал? А ты учёл физические параметры при настройке? Ведь если возникнет разница в давлении на этой и той сторонах, то нас может высосать наружу, или оттуда что-нибудь прилетит с напором. А если там будет большая вода? А вдруг вакуум? Нас ведь порвёт тогда, как воздушные шарики!
-Кэп... - Андр перестал крутить ручки и повернулся ко мне. - Ты мне одну знакомую напоминаешь. Она тоже под руку бухтела-бухтела, чирикала-чирикала... вопросы, вопросы, вопросы...
-И что ты с ней сделал? - я трагически прижал ладони к груди и округлил глаза.
-Вернул ноутбук и посоветовал найти другого компьютерщика, вот что я ней сделал.
-Как коварно ты поступил с невинной девушкой!!!
-Иди в пень, старый! - он махнул рукой. - Я почти закончил. Стой и ничего не трогай. А то как воздушный шарик...
Мне было предоставлено самому додумать судьбу несчастного резинового изделия. Но делал я это недолго. Андр аккуратно перевёл рукоять рубильника из положения "OFF" в положение "ВКЛ". Именно так, таблички были на разных языках и от разных устройств. Ведь собирали мы этот агрегат из подручных материалов. Но и этот момент я домыслить не успел. Потому что посреди отсека вдруг замерцало голографическое изображение фигуры человека в натуральную величину. Ко мне этот призрачный мужчина стоял спиной, поэтому лица его я рассмотреть сразу не смог. А вот Кирилл, который во все глаза смотрел за нашими манипуляциями, вскрикнул, уронил справочник, и отшатнулся. Что-то тут было не так.
Я обошёл вокруг коренастого силуэта. Плечистый, волевое чисто выбритое лицо, прямой нос, косматые брови, мощный упрямый лоб. И очень-очень знакомый. Точно, это же Фёдор! Без бороды я его сразу и не узнал. Но почему вдруг Малыш так на него отреагировал?
-Кирилл, что случилось? - спросил его Пёска. - Что в нём такого страшного?
-Это... это же... - Малец всё не мог никак справиться с шоком. - Тот дядька...
-Какой дядька? - я намеренно не стал называть имени Фёдора, чтобы не сбивать пацана с мысли.
Ну что, Шерлок, не хватало тебе данных для анализа? Так вот, получи. Целую книгу чужих судеб. Целую кучу фактов, пунктиков, подробностей. Сиди и разгребай. Хочешь - играй на скрипке. Хочешь - налей пивка и жуй губы, втягивая и вытягивая их. Какие ещё у великих методы для медитаций, во время которых и приходят озарения. Правда, для получения результата надо быть как минимум великим.
Когда парни ушли по служебным делам, я разложил листки перед собой и невидящим взглядом принялся сверлить дыру в столешнице. Мысли в голове были, только у них, очевидно, случилась сиеста. Там, где обычно непрерывно разговаривало, сейчас раздавался разноголосый храп. Глаза посылали в эту спальню зрительные импульсы, однако совершенно напрасно. Сони только закутывались в изображения составленных в тексты строчек, не собираясь их обрабатывать. В итоге купол черепа наполнился комом смятой газеты. С этим пришлось только смириться.
И тогда я решил устроить им хорошую встряску. И пошёл к Андру. Он собирался завалиться дрыхнуть после вахты. Но увы, его мечтам я не дал сбыться.
-Пёса, потом выспишься. - заявил я ему безапелляционно. - Дело есть.
-Ты сейчас как друг пришёл, или как капитан? - протяжно зевнул он, раскрыв рот так широко, словно собирался откусить мне голову.
-Ээээ... А есть разница?
-Огромная. Если как капитан, то я на законных основаниях могу тебя послать, поскольку нахожусь в отдыхающей смене.
-Нуууу... тогда как друг.
-Блиииин, Виииик - вдруг заныл Водолаз, скорчив страдальческое лицо, - Я так запарился на смене, прикинь, машина засбоила, всю вахту по пояс в мазуте проторчал, еле отмылся... Дружище, займи сотку, я шкалик возьму, хоть мозг прополощу, а то клинит не по-детски...
И уставился на меня огромными влажными глазищами. Вот фигляр. Не замечал за ним таких выкрутасов. Чего это он сторонится общения со мной? Или просто прикалывается сейчас? Я попытался сделаться суровым, но шуршащая в голове бумага так давила изнутри на лицо, что даже нахмуриться не получилось. Но когда Андр издал губами неприличный звук и демонстративно начал укладываться, во мне заклинило какую-то шестерёнку, с хрустом, похожим на ломающийся зуб.
-Встать, когда с тобой разговаривает штурмбанфюрер!!! - заорал я неожиданно для самого себя. Хорошо ещё не по-немецки. Но даже властной и резкой интонации вкупе с децибеллами хватило, чтобы Андра снесло с койки, и он инстинктивно вытянулся по стойке смирно. С вытаращенными глазами, бритым черепом, в синих трусах до колен, и в майке-алкоголичке он походил на новобранца. Конечно, личико было малость поширше, чем у восемнадцатилетнего салаги, и пузо под майкой опять же... Но общее впечатление вызвало именно такие ассоциации.
-Вольно, матрос! - сказал я.
Андр выдохнул, и наконец задышал, выходя из ступора.
-Старый, ты придурок? Ты чего творишь? Это что сейчас было? Какой на хрен штурмбанфюрер? Я его, видите ли, перед всеми отмазываю, легендирую, мол, кэп классный чувак, а все эти немецкие замашки - не про него, типа, это нервическая реакция, посттравматические симптомы, после той психонакачки в мастерской. А он мне выдаёт тут. Тебя Фёдор покусал? Что, прямо в шею? Вы теперь одной крови?
-Так, тормози. Никто меня не кусал, и я никакой не офицер вермахта. Сам хочу разобраться. Поэтому нужна твоя помощь.
Я вкратце пересказал ему свои соображения, связь бывших призраков с таинственным ящиком, роль Фиделя, и невозможность пришествия куратора из-за старика. Он сперва ёрзал по колючему флотскому одеялу. Выудил откуда-то пачку сигарет. Вытащил одну. Сунул в рот. Пожевал фильтр. Выплюнул. Глянул на меня, и принялся одеваться.
-Ты куда собрался?
-Не пустил, говоришь? Молодец дедушка. Не хрен им здесь делать. Значит так. Установка, которую мы с тобой собрали, а призраки усовершенствовали, тоже может дырки открывать кое-куда.
-Стоп-стоп! Ты что, хочешь на ту сторону лезть? Детство в заднице заиграло? Мало тебе опыта пацана? И кого за тобой посылать потом? Капитана?
-Да что ты запричитал? Никуда я лезть не собираюсь. А вот поговорить кое с кем не помешает. Циник по-немецки шпрехает?
-Он по-моему по всякому может. Замкнуло что-то в башке, вот и принялся толмачить.
-Пусть пока его реле не размыкается. Ну что, герр трёхбрёхштирлиц, или как там тебя... Готов к спиритическому сеансу?
После вахты я зашёл за Игорем и Максимом, и мы вместе отправились на встречу с Капитаном. Он жестом пригласил нас сесть и разложил перед собой наши биографии.
– Я смотрю, вы подробностями не утруждались? – спросил Капитан, в точности повторив вчерашний вопрос Морры, даже интонация была такой же.
– Но ведь для личных дел нужны биографии, а не мемуары, – я и ответил точно так же, как вчера.
– Согласен, – кивнул Капитан. – Но так получается, что некоторые подробности вашей личной жизни мне всё же хотелось бы осветить.
– Кэп, но мы же не лезем в подробности вашей личной жизни, – хмуро заметил Игорь.
– А я не прошу вас вывешивать свои мемуары на доске объявлений, – ответил Капитан. – И без веских причин я бы не начинал этот разговор. В крайнем случае, я могу поговорить с каждым из вас отдельно, но дать мне информацию вам придётся.
– Что вы хотите знать, Капитан? – спросил я.
– Меня интересует два вопроса. Во-первых, что привело вас на этот поезд?
– А во-вторых? – поинтересовался Макс.
– Сначала во-первых.
– Кэп, вы ошибаетесь, – сказал Игорь. – Мы сами очень долго пытались понять, как мы на нём оказались. Вернее, как оказались – понятно, но насколько это было случайно? И всё же пришли к выводу, что это и в самом деле случайность.
– Вот и я хотел бы прийти к тому же выводу, – настаивал Капитан. – Так что очень прошу не ограничиваться тем, что пришёл на вокзал, купил билет и поехал.
– У вас есть основания полагать, что были причины нам оказаться вместе?
– Послушайте, на "Летучем" происходит чёрт знает что. И хочу понять, откуда у этого чёрта ноги растут! – сердито проговорил Капитан. – Андра, Ангела и Морру я знаю гораздо лучше, чем вас. Но и к ним у меня будут вопросы. А сейчас я хочу поговорить с вами.
– Не горячитесь, Капитан, – вздохнул Игорь. – Мы не собираемся ничего скрывать.
Капитан приглашающе развёл руками.
Макс с вызывающим видом поднялся с дивана, на котором мы сидели, решительно шагнул к столу, плюхнулся на стул напротив Капитана и заговорил:
– Тёща приболела, пришла пора картошку копать. Жена беременная, пацану два года, она с мелким осталась дома, а я поехал. У нас долго детей не было, уже мне за сорок перевалило, когда первенец появился. Такая вот предыстория. С Игорем, Кириллом и Артёмом я познакомился в купе. Вернее, с Игорем – у вагона, покурить вышли. Потом уже вернулись, в купе сидели Артём и Кирилл. Я сперва думал, что они вместе едут, но оказалось, что пацан один. Тогда же я не знал, что они – родня, – он покосился на Игоря. – Так и поехали.
– Всё? – спросил Капитан.
– Нет, не всё, – Макс слегка занервничал. – После того, как всё случилось... мы в слепленном виде болтались во тьме, как нам показалось, очень долго. Когда с помощью Лафани нам удалось вырваться, мы снова оказались над местом катастрофы. Смогли оценить масштабы, так сказать. Я захотел узнать, что с женой. Узнал... Погрузили месиво из наших тел в братскую могилу, жена на похоронах рыдала, ничего не скажу – аж сердце рвалось... пока на людях была. А дома после поминок с подругой по телефону стала разговаривать. Вот тут-то я узнал, что моя машина была для неё важнее меня. Перед каждым рейсом она меня на шиномонтаж уговаривала съездить – мало ли что, пусть проверят колёса. Я, помню, ей говорил – тормоза важнее, а она всё – колёса да колёса... И вот уже из того разговора я узнал, что те монтажники мне в колёса посылочки разные закладывали. То золотишко краденое, то наркоту, то ещё что... А там, куда я отправлялся, меня уж ждали. И пока я накладные оформлял, посылочки у меня вынимали из колёс и деньги укладывали. Вот так и ездил курьером. И всю жизнь думал – вот, жена какая у меня заботливая, переживает, чтобы со мной в дороге чего не случилось, – Макс помолчал и продолжил: – Второй пацан родился уже после, я его так понянькать и не смог. Ксюха хотела обоих пацанов в детдом отдать, да мои родители приехали и забрали их в деревню.
– Ну... я такие подробности не имел в виду, – слегка смущённо проговорил Капитан, когда Макс замолчал.
– Ты ж хотел понять, случайно или нет мы оказались на поезде, – сказал Макс. – Так вот, когда я к тёще собирался, мы крепко повздорили. Ксюха всё хотела, чтобы я ещё один рейс сделал, а потом уже ехал. Я упёрся, рейс-то у меня не один день, а трое суток туда, да столько же обратно, да под погрузку день... И картошка за столько времени пропадёт. Потом она как-то резко успокоилась и даже сама мне билет купила. На этот самый поезд.
– У меня всё в каком-то смысле попроще, – вступил в разговор Игорь. – За пару недель до отъезда ко мне пришёл... Осирис, Фёдор наш. Нервов он мне уже вымотал так, что я его грохнуть хотел. Но он сказал, что у него взаимовыгодное предложение. Что я должен сделать для них одно дело и после этого никогда о них не услышу. Я не поверил. Он свёл меня с важными людьми. Мне объяснили суть – я должен сопроводить кое-какой груз и сдать его на руки заказчику. Сделка официальная и чрезвычайно крупная, поэтому необходимо грамотно оформить документы купли-продажи. Мне назвали сумму моего гонорара, и я понял, что дело действительно серьёзное. Честно говоря, я заподозрил неладное, но мне настолько осточертело постоянно ждать очередного явления Осириса с его шантажом, что я согласился. Даже взял расписку, что по окончании дела у него ко мне претензий больше не будет. Он поклялся отдать мне негативы. Мне вручили билет на поезд и показали груз – запаянный металлический ящик, похожий на гроб.
– Что-о? – изумлённо воскликнул Капитан.
– Гроб железный! – резко ответил Игорь, поднимаясь и подходя к иллюминатору. – Не стал я спрашивать, что там внутри, не интересовало меня это. Я хотел, чтобы меня оставили в покое!
– Дальше что было? – Капитан взял себя в руки и говорил уже спокойно.
– Дальше? А дальше приехал на вокзал, проследил за погрузкой. Осирис вручил аванс. Так я с авансом в купе и отправился... – Игорь вздохнул. – Когда всё случилось, мы не сразу поняли, что стали единым целым, пометались вокруг, а потом нас затянуло в темноту. Когда вернулись к месту катастрофы, там ещё всё горело, прошло не больше двух часов. Хотя в той тьме нам показалось, что прошла вечность... Так вот, я сразу к грузу... Но ящика не было. Ещё и людей-то только начали вытаскивать, а гроб железный уже исчез...
– Это всё? – Капитан пристально посмотрел на Игоря.
– Да.
– Старпом? – Капитан вопросительно посмотрел на меня.
– А я поздно женился, – хорошо, что мне приходилось говорить после ребят, иначе я не смог бы. – Она на восемь лет меня моложе. Ухаживал недолго, Марина в трудной ситуации была – ни жилья, ни денег, ни работы. Так что через пару месяцев мы уже и поженились. Всё было неплохо, она к родителям часто ездила. Дети родились – две девочки и мальчик. Я даже боялся, что у него моя судьба повторится, очень старался, не выделять никого из них, чтобы все трое были равными... Так прошло пять лет. Девочкам было по четыре года, мальчику – два. Марина вдруг стала нервной, и я думал, она снова беременна. Библиотека наша как раз открывала филиал в другом городе, туда должны были перенести ряд тематических изданий, и требовался библиограф. Марина как узнала, сразу стала меня уговаривать ехать – зарплата там была не в пример моей. Уговорила. Я всё боялся, как она одна будет с тремя детьми...
Мне пришлось ненадолго замолчать. Даже воспоминания об этом были для меня невыносимы, и я всегда наделся, что мне никогда не придётся об этом рассказывать. Но вот пришлось.
– Конечно, после крушения при первой возможности мы отправились к ней. Сразу, как смогли. И там я узнал, что Марина моя вышла за меня уже будучи замужем за другим человеком, который был осуждён, и как раз в день моего отъезда вернулся из мест не столь отдалённых. Мы пробыли там достаточно, чтобы я смог уяснить из их разговора, что дети были его – она ездила к нему на свидания, объясняя мне свои поездки тем, что навещала родителей.
– Почему ты не ездил с ней? – Капитан спросил скорее машинально, чем из любопытства.
– Он не хотела. Стеснялась. Говорила – они простые деревенские люди, и ей будет неудобно за них передо мной, интеллигентом. Я спорил, убеждал, что она не права, но в конце концов сдался.
– Значит, вы трое не встречались до этого, – задумчиво проговорил Капитан.
Воцарилась тишина. Я не сводил глаз с Игоря. Он хмурился и молчал. Но в конце концов шумно выдохнул и сказал:
– Кэп, был один эпизод. Не знаю, насколько это можно считать встречей.
– Я весь внимание, – Капитан пристально посмотрел на него.
– Я к тому времени уже был под колпаком Осириса. Он явился ко мне и сказал, что необходима юридическая помощь. Отказаться я не мог. Мы приехали на место. Туда уже привели человека, я не видел лица – его закрывала широкая повязка. У пленника спрашивали, куда делась одна женщина, где она прячет документы и деньги. Он упрямился, его избили. Потребовали подписать документы – дарственную на дачу в очень престижном посёлке. Я сам оформил документы и дал ему подписать.
– И? – Капитан вопросительно поднял бровь.
– Избитого увели. Осирис сказал мне, что женщина, которую этот человек считает своей женой, на самом деле жена некоего Змея – хранителя общака его шайки. Змей оказался на нарах, а Карина, его жена, исчезла с деньгами и важными документами. Поиски вывели на этого человека, но женщину не нашли.
– При чём здесь это? – недоумевающе спросил Капитан.
Игорь смотрел на меня, а я не мог заставить себя заговорить.
– Тёмыч... – попросил он.
– Моя жена тогда уехала в санаторий, – с трудом проговорил я. – Я даже не подозревал, что спрашивают о ней, потому что для меня она была Мариной. И очень долгое время я считал, что тот случай был ошибкой, что меня перепутали с кем-то. Когда Марина... когда она вернулась из санатория, я сказал, что дачи у нас больше нет. Она устроила мне скандал, я даже думал, что она уйдёт... Но о том, при каких условиях я отдал дачу, она не знала.
– Господи, – измученно прошептал Капитан.
– Я не видел лица адвоката, и он не видел моего – я уже мог говорить спокойно. – О том, что мы с ним были таким вот образом знакомы, я понял только здесь, на корабле. Даже не в купе – там я как-то не обращал ни на что внимания, был расстроен тем, что уезжаю от семьи. Когда мы снова стали самостоятельными личностями, я увидел перстень на руке Игоря. Такой же я видел на пальце адвоката, когда он показывал мне, где подписать. Повязку тогда лишь слегка приподняли. Я мог рассмотреть только краешек документа и руку, которая указывала мне на нужную строчку.
– Так что решайте вы, Капитан, можно ли это считать за знакомство, – тихо сказал Игорь.
Максим и Игорь снова уселись рядом со мной. Капитан молчал, упираясь локтями в стол и сжимая руками виски.
– Хорошо, это надо обдумать, – наконец проговорил он. – Второй вопрос, который я хотел вам задать. Фёдор знает вас всех. С тобой, Игорь, всё понятно. А вы? – Капитан поочерёдно взглянул на меня и Макса.
– Я его не встречал никогда, – ответил я, – он же, по-видимому, знает меня через жену – Змей и Осирис хорошо знакомы.
– Меня, скорее всего, тоже через Ксюху, – кивнул Макс. – Я готов поклясться чем угодно, что никогда не встречал Фёдора раньше. а вот он, как мне кажется, с ней знаком.
– Почему? – мне показалось, что Капитан уже был не рад этой беседе.
– Ангел говорила, – буркнул Макс.
– Ясно, – Капитан как-то не удивился этим словам. – Хорошо... Мне надо подумать… Получается, что гибель каждого из вас была случайной и в то же время очень удобной для кого-то. Знаете, наша библиотека богата материалами, и я изучал историю той катастрофы.
– Неужели вы думаете, что и мы этого не делали ещё тогда, когда она только произошла? – усмехнулся Игорь. – Да, причиной крушения признали взрыв, этот поезд был обречён. Но мы мелкие фигуры, нас могли уничтожить гораздо более простым способом. Мы тогда даже думали, что в поезде был ещё кто-то, более важный.
– А вы не думали, – медленно проговорил Капитан, – что те, кто устроил это, хотели получить не кого-то, а что-то?
– Думали, Кэп, – кивнул Игорь. – Меня озадачило исчезновение ящика, и после семейных визитов мы направились в офис, где я получал заказ. Застали интересную картину – там били Осириса. Причём били так, что я думал – его душа вот-вот окажется рядом с нами. У него требовали ответа – где груз. Прозвучала фраза: «Ты один уцелел, что тебе помешало сохранить этот чёртов ящик?»
– Так получается – и он был в поезде? – нахмурился Капитан.
– Этого я не знаю, не видел. Но, полагаю, он знает, что в ящике. Но, Кэп, вряд ли в нём лежало что-то настолько ценное, что ради него нужно было устраивать такую катастрофу. К тому же это большой риск – там был такой пожар, что ящик мог повредиться, а его содержимое – сгореть.
Капитан кивнул, и мы дружно направились к выходу.
– Парни, погодите, – он подошёл к нам.
– Да? – хором ответили мы, оборачиваясь.
Но он ничего не сказал больше, только очень сильно нам руки и вернулся к своему столу. Мы вышли на палубу и присели на канатную бухту.
– Если б я знал, что так полегчает, давно бы всё рассказал, – тихо сказал Макс, – как гора с плеч свалилась.
– Есть такое дело, – кивнул Игорь.
Я промолчал. Но и я чувствовал, что с души сброшен камень. Наверное, поэтому и говорят, что хоть иногда нужно ходить на исповеди.
Техническую преамбулу повторного визита в мемуары и повторения "упавшей восьмёрки" опускаю... Ибо это - то же самое, что влезть на Эверест в составе группы по сложному маршруту и слезть с Эвереста напрямую на собственном седалище ... В общем было как в песне у Высоцкого "Надеемся только на крепость рук...и молимся чтобы страховка не подвела..." Скажу только одно... после второй "упавшей восьмёрки" я разговаривал сам с собой по-немецки в течение трёх часов... с соседками здоровался на автомате по-немецки.... на заправке по-немецки машину заправлял и так смачно на немецком восхитился красотой своей знакомой, что до сих пор извиняюсь... Глубокое погружение однако... Так вот... опуская преамбулы... я сделал ментальную запись и её просматривал уже на очищенную от германизмов голову и было это:...
Не прошло и трёх дней как предсказанное адмиралом начало сбываться. Сначала, через ОКВ мне прибыло приглашение на ознакомление с Аненербе... якобы в целях ознакомления меня с "подлинной древней историей Германии и методами работы по повышению уровня сознания низших рас"... Планировалось посещение сакральных для "любого представителя арийской расы" мест, а также ознакомление с передовыми методами исследований в.. Дахау. На своём Опель-Капитане я прибыл... как и было оговорено прямо к воротам Дахау, где меня предупредительно проводили на стоянку для особо важных гостей. Меня встретил сам Отто Ресслер. - А где же комендант этого милого места? - поинтересовался я. - Лагерь находится под временным управлением самого Гейдриха. Коменданты тут как-то не приживаются.- ответил мне Ресслер. Впрочем это и неважно. Вы будете смотреть всю программу господин оберст-лейтенант, или перейдём сразу к передовым методам?- выражение лица Отто было предупредительно-непроницаемым.... - Надо посмотреть пару объектов, а то ведь и рассказать будет нечего.... - я делал вид выбравшегося на пикник юнца. Чем вызвал кривую ухмылку одного из охранников, сопровождавших нас по лагерю... - Хорошо... Идёмте сначала в блоки для проживания немцев.. В течение получаса, Ресслер подробно рассказывал каким образом производится воспитание оступившихся арийцев... В совокупности с рабскими затравленными глазами худой интеллигенции, содержащейся здесь этот рассказ вызывал брезгливость... Затем мы перешли в чистенький еврейский блок.... который я прошёл вообще никуда не поворачивая головы... наверное такой, по-немецки аккуратной выглядит смерть выглядывающая отовсюду... из бездонных провалов глаз заключённых.... мне, боевому офицеру, хотелось опустить голову, и бежать отсюда, а я ещё послушно кивал головой и скалил зубы, в ответ на пошлые анекдоты идущего сзади заместителя коменданта лагеря... гауптштурмфюрера сс... и только когда мы подошли к одноэтажному кирпичному зданию и упёрлись в стальную дверь Ресслер повернулся к охранникам и замкоменданта и улыбаясь поблагодарил их за внимательное отношение... Гауптштурмфюрер козырнул и удалился, оставив охрану, замершую по обе стороны двери.... Ресслер набрал код, затем щёлкнул замком и провёл меня внутрь... закрыв дверь за нами. Мы шли по длинному коридору, Отто сделал мне знак о том что коридор прослушивается а затем показал, что всё идёт по запланированному сценарию. Признаться внутри, в прохладных бетонных стенах спускающегося под землю коридора мне несколько полегчало. Но проходя мимо зеркала висевшего между двумя красными знамёнами со свастикой, я удивился тому насколько брезгливым и злым было выражение моего лица... Чтож... спустя несколько лет резня в Дахау будет весьма закономерным финалом всей здешней охраны и персонала... Но тогда я этого ещё не знал.... А пока я послушно шёл за Ресслером, удивляясь его хладнокровию и академичности... Мы вошли в округлый зал с различным оборудованием внутри и просторной круглой площадкой посередине. В центре площадки возвышались странные врата из металла похожие на арку собранную из различных вычурных частей, по выпуклым иероглифам которой пробегало свечение похожее на "огни Святого Эльма". У входа во врата лежал как бы хрустальный скелет с воздетыми руками. Отто показал мне на одну из каталок и сказал: "Снимите китель, засучите правый рукав и прилягте господин оберст-лейтенант. Сейчас мы проведём исследование вашего состояния." Поскольку всё было оговорено заранее, я спокойно лёг, стараясь изгнать из головы всё то что видел пару минут назад... Каталку подкатили к скелету. Рядом прикатили такую же с человеком под простынёй. - Надеюсь это не труп - мрачно пошутил я.. - Нет не труп - ответил Отто. Вполне живой человек. Офицер. Хотя и младше вас по званию... Нас поставили с двух сторон от скелета и Ресслер закрепил у меня на пальцах и на голове электроды. С моим напарником по ту сторону скелета всё было сделано заранее. Ресслер замкнул провода и мы образовали с человеком лежащим на каталке разомкнутую цепь... - Интересно, что будет если через нас пропустят ток - опять пошутил я... Человек на каталке хрипло засмеялся под простынёй.... - Сейчас узнаешь .. отозвался он.. - Господа... Прошу вас по команде.. на счёт три взять руку скелета в свою... одновременно... Вы господин оберст-лейтенант в правую... а вы лейтенант - в левую... Подержать девять ударов сердца и отпустить.. Это важно. Вы слышите меня Лекс? - Да... отзвался мой напарник.. - Итак... Раз... Два... Три... И мы послушно взялись за гладкие ... холодные... хрустальные руки смерти... Первый удар сердца ухнул басовитым колоколом и потолок надо мной завертелся а моя память отражалась в зеркале моих глаз и куда то утекала вместе с чувствами, мнениями... надеждами... Два... Я видел себя в зеркале Три... Я жал руку себе самому.. Четыре... Я прощался с собой.. Пять... Всё растворялось Шесть - гремели слова как трубы Архангелов.. Семь - я плакал.. Восемь - я выворачивал шею стремясь взглянуть на моего напарника.. Девять - и смерть разжала хрустальные пальцы на моей руке... или я разжал свои....
А потом долго лежал пока сердце успокаивало свой галоп... Я повернул голову направо, простыня сползла с каталки напарника и я рассмотрел лицо Теодора Лекса. Это было моё лицо. Последнюю фразу которую я помню, перед тем как укатили каталку с этим человеком, была торжествующая фраза Отто Ресслера.... он сказал : "С новой жизнью тебя Теодор Лекс." А потом повернувшись ко мне он добавил :"Не волнуйтесь господин оберст. Всё остаётся в силе. Вы щедро поделились своим даром и это будет оценено" А потом провал памяти... и смех... смех напарника хриплый и полубезумный... Очнулся я там же... минут через двадцать... с кристально ясной головой и в прекрасном самочувствии. Подозреваю, что Отто сделал мне инъекцию амфетамина.... Потому, что из Дахау я уехал бодрым человеком, а наступившей ночью спал без сновидений.... Меня ничего более не тревожило. С началом французской кампании мне присвоили очередное звание полковника. Так было до 15 июня 1940-го....
Серьёзный мужчина --> (18171) Вещалка Фрегаттен-капитана! Дед уже коньки откинул... в 1962-м... осталась только лютеранская совесть вермахтовского вояки аристократа (граф... между прочим)... А Федя у нас - человек неизведанной и страшной судьбы... и судьбы четвёрки призраков похоже с ним связаны... поэтому и беречь их он будет аки зеницу ока... иначе ему не вернуться... планида у него такая...
...Проклятье, откуда взять его, это терпение?! Только я разработал блестящую операцию по вскрытию агентурной сети, как старый потусторонний партизан испортил мне всё! Кто его вообще туда посадил? Он тоже работает каким-нибудь шлагбаумом на пути забаръерных путешественников? После Риковой истории о Вахтёре я уже был готов согласиться с чем угодно. Даже с ролью Летучего, как перевалочного пункта для всяких транзитных пассажиров. Тоскливо, конечно, если все дырки откроются, и мы превратимся в сингапурский терминал. Эдакий город-порт. В котором полы выстланы коврами, вдоль коридоров едут горизонтальные эскалаторы для уставших самостоятельно перебирать ногами путников, между секторами ходят автоматические поезда без машинистов, и даже есть плавательный бассейн чуть ли не олимпийского размера. Туда можно ездить на экскурсии.
Но толпы туристов... Но неизбежные контрабандисты... И много ещё но... Нет уж, пусть лучше мы останемся тривиальной грузо-пассажирской посудиной.
Операция. Я впервые был втянут в какие-то мутные схемы. Раньше наши приключения были захватывающи и неглубоки. Мало того, думать во время них совершенно не было времени, как на аттракционах в парке культуры имени отдыха. А тут поди ж ты - интрига. Детектива, ассисяй... Сплошные загадки. Причём каждый вновь появляющийся на борту экземпляр приносил новые ребусы. Только мозаика обыденной жизни складывалась в стройную пастораль, как кто-то вламывался в стерильное помещение, раскрывая настежь южные фрамуги и северные форточки. И неистовым сквозняком картонки жизненного пазла разбрасывало в стороны. Подобно непрерывно меняющимся строительным бригадам всё новые и новые дизайнеры, каждый со своим инструментом, принимались ломать старые интеръеры и возводить новые. Раны на теле безмятежного спокойствия не успевали рубцеваться. Щадящие повязки и бандажи безжалостно отрывались от истерзанных кожных покровов вместе с подсыхающими корочками. От отсутствия стерильности попахивало зарождением язв. Покой нам только снился, но даже этот нервный сон был порой страшным.
Итак, что мы имеем? Четверо пожилых де-юре, но вполне цветущих де-факто мужчин. Утверждают, что не знали друг друга до роковой встречи в поезде. То есть не все, а два в розницу не знали двоих оптом и друг друга. Свалившийся из межпространственной дыры арестант вроде тоже сам по себе. Но впоследствии выясняется, что он знает одного из них, и тот тоже не скрывает знакомства. Остальные трое видят прыгуна впервые. Однако он этих троих, напротив, видел, и, возможно, знает о них больше, чем хочет показать. Видение с поездом. Потом ещё Рик щедро сыпанул своих специй и ингредиентов в общую кастрюлю. К основному блюду. Причём всё забурлило вокруг одного продукта, без которого все остальные варились словно сами по себе. Кипели, шкворчали, но в разных сковородках.
А теперь вроде аромат из большого котла приобретал определённый аромат, ещё до конца не оформившийся в устойчивый запах. Пока не была ясна природа нашей каши. Словно собирали продукты с полок склада в кромешной темноте, и так же не глядя кидали в общак. Но что-то определённо получалось. Я никогда не мог похвастаться аналитическими способностями. Мог с умным видом обозревать картину, прикрытыми глазами маскируя туман в голове. Учила меня жизнь, учила, да всё без толку. Смотри, говорили мне учителя, думай. Экономь, не ходи налево, не распыляйся. А сами в это время спивались и теряли имущество и себя. Всякие попадались...
Что ж меня с темы-то всё время сдувает? Никак сосредоточиться на проблеме не могу. На моём корабле, понимаешь, интриганы завелись, а я самозабвенно щелкаю клювом в пространство. Вот бы, как какой-нибудь Холмс или Пуаро, прищуриться хитро, и выявить виновника треволнений. Или, подобно толстому Ниро Вульфу, не сходя с места налупиться пива, и раскрыть дело в перерыве между сытыми отрыжками. О чём я? Отрыжки. Нарушенное пищеварение. Изжога. Гастрит. Язва. Прободная. Некроз. Смерть. Тьфу.
Да, капитан, спать тебе надо больше. И не в радиорубке, упёршись лбом в аппаратуру. Вот взять того же Фиделя. На грани провала дядька, нарушил все, какие можно, законы. А дрыхнет, как сурок. Сколько ни дежурил я за ящиками, напротив кубрика, пытаясь поймать его крадущимся в ночи с коварным замыслом - ни хрена не выследил. Занозил только седалище. На татя ночного был больше похож я сам. Или на тень одного пожилого датского сюзерена. Надо больше спать. И тогда ум будет острый, как заноза на противоположном конце торса.
Как бы мне выйти на того деда? Пообщаться за жизнь. Без посторонних желательно. И потусторонних. Я так себя измотал, что внешне стал выглядеть лет на пятнадцать старше. Может, ветеран пойдёт ветерану навстречу? Если только сразу не отравит или не застрелит...
Артём зашёл перед окончанием моей вахты и вручил три листа бумаги. Я бегло просмотрела исписанные тремя разными почерками биографии:
– Я смотрю, вы подробностями не утруждались?
– Но ведь для личных дел нужны биографии, а не мемуары, – усмехнулся Артём.
– Тёма, прыгун тоже должен написать биографию, – заметила я, – Капитан распорядился, что он будет исполнять обязанности помощника вахтенного, пока без приказа, но лучше, если он сделает это заранее.
– Хорошо, я скажу ему, – кивнул Артём.
Я поскреблась в каюту Капитана и вошла, услышав его приглашающий голос.
– Капитан, я принесла биографии ребят и ещё рассказ Малыша, – я протянула ему папку.
– Какой рассказ? – удивлённо спросил он.
– О том, что произошло в портале. Я записала с его слов.
– Оч-чень интересно, – он даже прищёлкнул языком, – ты садись давай, не стой столбом.
Я уселась на краешек стула, Капитан расположился на своём удобном кресле с противоположной стороны стола и углубился в чтение. Рассказ Кирилла он бегло пробежал глазами и сказал:
– Нет, пожалуй, это на потом, – и разложил перед собой биографии.
Через некоторое время он откинулся на спинку кресла, задумчиво побарабанил кончиками пальцев по столу и спросил:
– Сама-то читала?
– Ну... так, мельком, – кивнула я.
– Старые они какие-то получаются, – заметил Капитан, – чуть ли не в отцы нам годятся.
– Почему старые-то? – обиделась я за своих ребят. – Капитан, вы забываете, что почти двадцать лет у них просто потеряны. Смотрите сами. Тёма родился в пятьдесят втором году, умер в девяносто девятом, то есть ему сорок семь лет. Так же и Игорь. Вот, он родился в пятьдесят шестом, значит, ему сорок три, а Максу сорок четыре, потому что он родился на год раньше, в пятьдесят пятом.
– Ну в общем, да... – Капитан с сомнением покачал головой.
– Если считать все годы, пока они были в бесплотном состоянии, то Кириллу сейчас должно быть тридцать лет, – заметила я, – но ведь вы не воспринимаете его взрослым мужиком. Он мальчик. В девяносто девятом ему было двенадцать, а тринадцать исполнилось уже тут, когда они обрели материальность.
– Да, всё правильно, – кивнул Капитан и взял рассказ Кирилла.
Читал он долго, хотя мне могло это только показаться. Закончив чтение, он разгладил лист бумаги и задумчиво посмотрел на меня:
– Ты записала с его слов. Насколько полное здесь изложение?
– Практически слово в слово. Он много мелочей рассказывал. Например, что на столе в вагоне-ресторане шоколадная конфета лежала, "Мишка косолапый", и Кирюшка эту конфету съел. Что коленкой стукнулся, когда по вагону бежал. Это я не записывала.
– «Мишка косолапый», – усмехнулся Капитан, – сам он как мишка косолапый, Юнга наш… Да, это мелочи... Мне кажется или Фёдор действительно не горел желанием спасть его?
– Это надо спросить у Фёдора, наверное, – осторожно сказала я.
– А твоё мнение?
– Совпадает с вашим. Мнение Артёма, кстати, тоже. Но Кирилл сам уверен в обратном.
– Артём читал?
– Да, я ему показала. Не надо было?
– Ну почему же?.. Ему можно, – Капитан помолчал немного и спросил: – Послушай, Оракул, а тебе твои ребята не рассказывали, как они оказались в этом поезде?
– Нет, только то, что говорили всем. А что?
– Да так... После того, как при первой встрече прыгун наш признал всех троих, мне показалось, что они могли оказаться на этом поезде не случайно. Но судя по их историям – они вряд ли были знакомы до того, как заселились в купе.
– Капитан, они сами ничего об этом не говорили, а расспрашивать о тех событиях мне кажется... нетактичным, – объяснила я. – Но по тому, что я знаю – всё было случайностью. Просто стечение обстоятельств.
– Да, может быть. Ладно, скажи-ка Старпому, чтобы зашёл ко мне... Завтра после вахты.
Я поняла, что аудиенция закончена и направилась к выходу. Уже закрывая дверь, я услышала:
– Пусть все трое зайдут. Юнге не надо пока. И спасибо за работу.
...Я принялся наблюдать за бородачом. Что послание дойдёт по адресу, я не сомневался. Почему-то. Поверил в правдивость переданных мне через мозг данных. Поверил, что это мне не приснилось, и что надо мной не подшутили. А раз всё было серьёзно, то и играть в эту игру надо было по-настоящему. По-взрослому.
И теперь я задался целью выяснить, по какому каналу пройдёт обратная связь. А что реакция будет - я тоже был убеждён. Потому что во время выполнения задания ни один мало-мальски ответственный агент не начнёт выпрашивать себе отпуск. И уж тем более не станет выходить из игры самовольно, лишь уведомив об этом своё руководство. В крайних обстоятельствах просто соскочит с поводка, по-тихому. Или я просто начитался шпионских романов?
Так или иначе, но за Фёдором я приглядывал. И сперва он вёл себя как обычно. Ходил на вахты помощником, тёрся возле камбуза, впрочем, безуспешно, и вроде приостановил свою деятельность по расколу общества. К дежурствам я его допустил пока без должности. Просто чтобы чем-нибудь занять человека. Ибо что в тюрьме, что в армии от безделья произрастают неуставные и прочие негативные отношения между членами социума. Вот я Фиделя и избавил от недуга бесполезности, во избежание.
А за собой заметил нарастание подспудной тревоги и недоумения. Всё чаще наведывался в радиорубку, где крутил ручки настройки частот приёмника. Ждал отклика. В положенные ночные часы сидел в наушниках, согласно таблице расписания сеансов. Смурнел, терял аппетит, стал раздражён. И на третий день мне начали казаться смешливые взгляды полевого агента, от чьего лица я слепил топорную дезинформацию. Дошло до того, что собирался отправить сообщение по аварийному каналу, запрашивая срочного ответа от куратора. Что являлось бы вопиющим нарушением режима секретности. И повлекло бы за собой прибытие контролёра, с последующим выводом агента из оборота.
...В ночь с третьего на четвёртый день из запертой мастерской донеслась стрельба. Не интенсивная, но громкая. Кто-то упорно палил из двенадцатого калибра, дуплетом. Из нижнего ствола, и сразу из верхнего. У "вертикалки" спусковые крючки так расположены - первый нижний, второй верхний. Затем пауза для извлечения стреляных гильз, вставки в патронники следующих, и снова два подряд. Если это дед, то он ещё крепок торсом. После третьей пары плечо начинает ощутимо болеть - отдача у двенадцатого неслабая. На некоторое время стрельба стихла, но на её место в эфир пришла грубая немецкая брань. У готов вообще язык отрывистый, иной раз не поймёшь, они в любви объясняются или обзываются. Но в нашем случае ругательные интонации прослеживались отчётливо.
Отослав сбежавшихся экипажников обратно по каютам, мол, ничего опасного, опять кинопоказ очередной, я оставил при себе Андра. Фёдор сам не пожелал уходить, упрямо набычив башку. Пёска посмотрел на него неприязненно, но промолчал. Кстати, после той их попойки они охладели друг к другу. Водолаз не мог простить бородачу такого к себе отношения, фактически спаивания. Но сейчас о конфликте не вспомнили. Пёска открыл железную дверь ключом, и слегка приоткрыл, на всякий случай не стоя в проёме, на возможной линии огня. Но вместо пуль и картечи на морской простор вырвались крепкие выражения. И такие они были энергичные, что, окажись на их пути, свалился бы не хуже, чем от свинца. Старый вояка разил не огнём, но словом.
Отходя от проёма под прикрытием железной створки, мы отворили дверь настежь. Комната, как и ожидалось, была пуста, и из пустоты низвергались древнегерманские рулады. Откуда дед брал столько энергии? Было только неясно, кому он адресовал свои пылкие речи. Фёдор было хотел войти и прояснить этот вопрос, но мы его удержали, памятуя прошлый опыт. Решили подождать. Не мог же наш оратор солировать в своём монологе вечно. И спустя двадцать пять тысяч знаков его текста в разговор вступил кто-то ещё. По произношению словно бы уроженец какой-то другой местности. Вроде говорил на том же языке, но строение фраз, фонетика были другими. Такие вещи особенно отслеживаются, когда не понимаешь смысла слов, но воспринимаешь лишь их звучание, интонации, настроение.
Оппонент пытался в чём-то дедушку убедить. Однако упёртый хозяин каморки не сдавался, продолжал стоять на своём. Краем глаза я вдруг заметил, что Фидель занервничал, будто бы порываясь вступить в разговор. То, что ему был знаком язык, стало ясно сразу. Он внимательно слушал, и эмоции были заметны даже под кустистыми бровями и усами с бородой.
-Что там? - спросил я его.
-Да там пришли... - Фёдор бросил на меня быстрый взгляд, и тут же его спрятал. - А он не пускает.
-Кто пришёл-то? - удивился Андр. - Нет никого же. Где они прячутся?
-Там в закутке портал иногда открывается... - неохотно пояснил бородач. - Односторонний, только оттуда.
-С галеры? - уточнил я.
-Нет. - Фёдор совсем замялся, не желая делиться с нами сведениями. Но поскольку я продолжал требовательно сверлить его взглядом, сдался. - Я точный адрес не знаю, какая-то канцелярия. Личный кабинет очень важной шишки.
-И ты конечно имени его не знаешь. - с издёвкой сказал я.
-Не знаю. Я же не историк, и не специалист по второй мировой войне. Тем более что у немцев такие мудреные фамилии и звания, что хрен их запомнишь.
-Начальство нужно знать в лицо! - Пёса наставительно поднял палец. - А то шпили-вили и гауптвахта. Заругают ведь тебя.
-Я к ним никакого отношения не имею! - Фёдор повернул к Андру страшное лицо, чтобы я не увидел. Но я увидел. И промолчал.
Тут грянул выстрел. Одиночный. Но в нашу сторону. И я еле успел отшатнуться. С противным и злым воем пролетевшая в миллиметре от уха свинцовая блямба обожгла его мочку. Запахло палёным волосом. Андр и Фёдор машинально рухнули на палубу, закрывая головы руками. Я толкнул дверь на место. Лязгнуло железо. Более происшествий этой ночью не случилось.
И, к сожалению, я так и не узнал, был ли непропущенный стариком через портал человек проверяющим из Центра. Оставалось только набраться терпения...
Ожидание явно затягивалось. Мы успели обсудить с адмиралом массу интересных вещей. В то числе и поведенческие реакции такс. Я тщательно уклонялся от обсуждения проблем внешней политики. Канарис, тонко улыбаясь, одними уголками губ, охотно сам уходил на второстепенные темы, не забывая впрочем поддерживать разговор. Он был очень умным и интересным собеседником. Я в очередной раз выразительно посмотрел на свои наручные швейцарские часы фирмы Котерберт и уже собирался вежливо откланяться, когда в приёмной послышался чей-то голос, прервавший трескотню пишущих машинок, а затем в дверь вошёл молодой, 30-35 летний мужчина. - Здравствуйте Отто. Знакомьтесь Отто Ресслер. А это Рудольф фон Бюнау. - познакомил нас Канарис. - Прошу прощения господа. ОКВ никак не хочет реагировать на просьбы о предоставления транспортных самолётов для вывозки плит с древними надписями из Египта. Несмотря на ходатайство группенфюрера, военные очень упрямые люди. - Спокойно Отто. Мы, как вы заметили - тоже военные. - мягко заметил адмирал. - Я вижу, но уклончивость ответов - это то чего ждёшь от политиков, а не военных. Я просидел битый час в приёмной чтобы услышать сакраментальное : "Мы поможем при первой возможности!" В то же время цепким парням партайгеноссе для пополнения партийной кассы - всё по первому желанию. - Я постараюсь решить вопрос по своим каналам. - ответил Канарис. - Ни в коем случае Вильгельм! Не хватало ещё попасть под подозрение у Гейдриха. - взвился собеседник.- лучше уж по старинке...- я пожалуюсь Гейдриху - тот Гиммлеру а уж тот с фюрером на короткой ноге...- и он замолчал внезапно внимательно глядя на меня. - О деле... Отто. - напомнил Канарис. - Значит фон Бюнау - это Вы? - уточнил он. Я кивнул. - Оччень любопытно... Вильгельм вам рассказывал о вашей уникальности. - Вкратце.... меня это развеселило. - я не скрывал скептицизма. - Во время Верденской мясорубки вашу роту с вами во главе видели одновременно в пяти местах, от французских бастионов до позиций тяжёлой артиллерии второй линии обороны. - Одновременно? Это вряд ли возможно. Кстати, у кого это была возможность посмотреть на часы в том аду? Покажите мне этого гения хладнокровия! - парировал я... - А вы сами, что, ничего не почувствовали? - Нет, да и вы бы там не думали ни о чём, кроме того, как бы выжить. Да... признаю... побегать пришлось, причём очень быстро, причём меняя направление, и при этом - стрелять много и зачастую наобум... - А как вы объясните тот факт, что боезапаса вам и вашим людям хватило на целый день боя? Заметьте... за 16 часов... если соединить пунктиром места в которых вы дрались... общая протяжённость трека составит около 500 километров? - Знаете Отто.... выслушивать от вас сказки обо мне самом.. Вы то сами во время Вердена ходили наверняка в школу... что вы можете знать о том что было там? Я не смотрел на часы, мы атаковали, стреляли, бросали ручные бомбы, кололи штыками. Да... была парочка попавшихся тяжёлых гаубичных батарей, характерных для второй линии обороны, да были бастионы взятые нахрапом, мы и сами понять не смогли, как быстро мы перебили их защитников. Было много окопов, по которым мы бежали туда куда вели линии траншей. Это был сплошной кошмар. Но! Он к вечеру закончился. И я даже не всё могу связать в своих воспоминаниях о том что там было. НО! Вечер мы встречали на родных позициях. И не вам рассуждать о том что там было! - этот молодой учёный меня разозлил не на шутку... - Что и требовалось доказать! - рассмеялся Ресслер. - Он и сам не понимает, что умеет, адмирал! Эта фраза адресовалась Канарису. - Я проверил факты.- Спокойно подтвердил адмирал. - Я побеседовал, разумеется с десятком других ветеранов, не акцентируя свой интерес к вам, Рудольф, просто хронометрируя их рассказы и уточняя время различных событий Вердена. Отто прав, вы весьма интересная личность. И в связи с этим вами заинтересовалось сс. Поэтому, поскольку визита в Дахау вам не избежать, я предлагаю Вам вот что.... И они на пару с Ресслером подробно, по пунктам объяснили что, когда, как и в какой последовательности мне следовало сделать. - Ваш визит в Дахау, опыты над вами, будут полностью под нашим контролем. Более того, всё будет организовано, в отсутствие Зиверса и Гейдриха. Вы якобы не пройдёте тест. После окончания визита, вы отправитесь служить дальше. Скажу по секрету, само участие в опытах, позволит руководству сс ходатайствовать перед фюрером о вашем награждении. А потом, мой друг - вас будет ждать Франция. После польской кампании, в которой вы уже ярко проявили себя - это будет прекрасным поводом получить генеральские эполеты. -Франция? - это меня взволновало больше чем Дахау. - Да. Франция. Но тссс... это государственная тайна. Не будем это обсуждать здесь и сейчас. Пока что Вам следует помнить, там на месте Вас будет подстраховывать наш человек. Лейтенант... командир взвода учебно-строительной роты Бранденбург-800... Теодор Лекс.. Когда вы его увидите - не удивляйтесь. - Чему? - я вопросительно поднял брови... - Ничему. Вы ведь, по классификации ведомства Гесса - истинный ариец, с нордическим характером. Вот и ведите себя так, будто бы Дахау для вас - хороший повод развлечься.... - Хорошо. А в чём собственно будет заключаться опыт? - Я расскажу. - вмешался Ресслер. - всё просто, в обычном порядке Зиверс планирует посадить вас напротив другого испытуемого и загипнотизировать, а затем особым усилием он попытается снять астральный слепок вашей личности и переместить его на мозг испытуемого. -Он вскроет мне черепную коробку?- я скептически хмыкнул. - Нет. Это чисто психологическое испытание. Поэтому по примеру древних ариев вы выпьете слабый настой красных мухоморов. - Вы сошли с ума! Я не собираюсь пить эту гадость. - Вы и не будете пить. Я же сказал, Зиверса не будет на опытах. Теоретически я должен буду ввести вас в транс, вытащить наружу вашу личность а реципиент , так же в трансе - будет это наблюдать. - А практически.... Хм... Я проверю одну гипотезу. Никаких наркотиков, никакого гипноза. Вы просто... Вы кстати храбрый человек? Скелетов не боитесь? - Я их видел больше чем вы... - Ну и хорошо. Совместим Ваше чудесное избавление с проверкой моей гипотезы. Вы ляжете рядом с очень старым, кварцевым скелетом, возьмёте его за руку. А лейтенант.... хм... реципиент ляжет с другой стороны и сделает то же самое с другой рукой скелета... Я замерю разность электрических потенциалов и выведу вас из Дахау. - И всё? - И всё. - Согласен. Кстати. Отто... Вы кто? Вы из Аненербе, можно сказать сердца сс а тут... помогаете соперникам? С чего бы? - Отто - учёный. Сотрудничество с сс даёт ему невиданные возможности и доступ к действительно уникальным материалам, которые он уводит из-под носа у полуграмотных фанатиков. - вмешался адмирал. - Вы вполне можете ему доверять.... - Надеюсь... - проворчал я... Мы встали и пожали друг другу руки, как бы скрепляя этим некий заговор или договор. Сказать по правде, когда Ханс вёл меня обратно в ОКВ по закоулкам Лисьей норы, меня куда больше волновала Франция, предстоящая война, линия Мажино, которая считалась неприступной, в общем всё то что волнует оберст-лейтенанта пехоты.... Знал бы я, как я жестоко ошибаюсь. И что последующие сражения во Франции, а затем в России на Кавказе и в Крыму и другие будут лишь бегством ... от себя.
Уффф... бабочка которой снится что она философ или строго наоборот.... Выйти из "упавшей восьмёрки" - это вам не шуточки... Когда я мокрый как мышь сидел возле "куба прозрения", ещё в течение часа или двух мне приходилось возвращать себя " в себя"... А в ушах звучал голос умершего в 1962 году в предместье Штудгарта - генерала Рудольфа фон... А ведь мне ещё туда возвращаться, чтобы дочитать эти мемуары - пронзила меня мысль... и я застонал обхватив голову руками "О Майн Готт!"....
Вскоре после того, как Капитан зачитал на построении приказ о назначении ребят на должности, Морра осторожно напомнила мне – когда-то Капитан отдавал распоряжение о том, что мы должны предоставить свои автобиографии для заполнения личных дел. Я попытался возразить, сослался на то, что приказ уже есть. Но она скептически скривила губы и ответила:
– Как считаешь нужным. Если Капитан будет спрашивать с меня, я скажу, что ты на правах Старпома решил, что у вас троих есть исключительное право нарушать документооборот.
– Почему у троих?
– Потому что Кирилл не выделывался, а спокойно сел и написал. И ничего страшного с ним не случилось. Артём, если у вас полные шкафы скелетов, вас никто не просит их вытаскивать. Просто биография – родился, учился, женился. Что ужасного-то?
– Ну да... родился, учился, женился, скончался, – вздохнул я.
– Ну... в вашем случае – да, – она даже слегка побледнела от моих слов, и мне стало немного стыдно.
– Пойдём к ребятам, мы быстро напишем, сразу и заберёшь, – предложил я.
– Тёма, на часы смотрел? У меня вахта через десять минут. А я ещё кофе хочу. У Ангела плюшки шоколадные есть. Мне времени как раз до камбуза добежать и с плюшками – на вахту. Так что вы мне биографии занесите, а я после вахты Капитану отдам.
На том и порешили. Она заспешила на камбуз, а я пошёл искать ребят. Поиск не затянулся – Макс и Игорь сидели на койке поджав по-турецки ноги в каюте адвоката и играли в шахматы.
– Как успехи? – поинтересовался я.
– Да пошёл он! – с досадой махнул рукой Макс. – Рожа адвокатская, третий раз подряд выигрывает! Опять ферзя сожрал у меня!
– Ты лошадью ходи, – посоветовал я, изучив расположение фигур.
– Советчик тоже! – вспыхнул Макс.
– Да я серьёзно, – я показал клетку, куда, по моему мнению, следовало переставить коня.
– Так, давай-ка без советчиков! – заволновался Игорь.
– А-а!!! – завопил Макс. – Так Тёмыч верно говорит? – и он решительно занял клетку.
– Тёмыч, ну вот кто тебя звал, а? – Игорь с упрёком посмотрел на меня. – Ведь верный выигрыш был.
– На ничьей разойдитесь, – усмехнулся я.
– Нет уж! В адвокатской практике ничьих не бывает. Либо я выигрываю процесс, либо нет! – Игорь снова яростно уставился на доску.
– Перерыв сделайте, – предложил я.
– А что такое? Что от нас понадобилось высокому начальству в вашем лице? – спросил Макс.
– Очень смешно! – съехидничал я. – Биографии надо нам написать.
– На кой? – поинтересовался Игорь.
– Это я тебе, юристу, должен рассказывать, зачем нужны документы? – удивился я.
– Ладно, бумагу принёс? – Игорь проковылял к столу. – А ты не обольщайся, – он погрозил пальцем Максу, – я тебя всё равно обыграю.
Макс расположился прямо на койке, уложив лист бумаги на книгу. Игорь, сидя на стуле, с наслаждением вытягивал ноги – как видно, сидел он в позе лотоса уже долго. Я устроился на крошечном диванчике у стены.
– Что писать-то? – спросил Игорь. – Кратко или как?
– Кем родители были писать? – уже серьёзно спросил Игорь. – Или здесь это неважно?
– Неважно, я думаю, биографии ведь нужны. а не родословная.
– А я бы написал, – заметил Макс, – у меня знаете, какие мать с отцом были? Таких поискать ещё... Мне пацаны завидовали, представляете?
– Что же это за сказочные родители? – Игорь оторвался от своего листа.
– Ну понимаешь, у меня мама с родителями в партизанском отряде оказалась, ей и десяти лет тогда не было. В тыл не удалось её переправить, вот она и прижилась там. А у бати отца ранили чуть ли не в первом бою, он инвалидом вернулся, естественно, на фронт уже его не взяли, куда он там без руки нужен. И они с матерью вдвоём за сыном приглядывали. Короче, мама у меня с родителями из отряда вернулась – все трое с медалями! За ней из окрестных дворов пацаны бегали. А батя под приглядом вырос таким мужиком основательным – всё умею, всё могу. Спокойный, как танк! Ну и она его такого спокойного и заприметила. Слово за слово, в 52-м поженились, а там и я родился. И, знаете, вот чтобы я ни натворил – они ни разу на меня голоса не повысили... Мне хватало того, что отец посмотрит так... с упрёком, а мама даже виду не показывала, что сердится, вела себя, словно ничего случилось. А мне это хуже порки было... Ребята к нам постоянно прибегали, ко мне всегда было можно, и мне всё разрешалось – родители настолько показывали, что они уверены в том, что я ничего не сделаю плохого, что мне в конце концов это делом принципа стало. Я до одури боялся их просто огорчить, не то что нахулиганить.
– Что, отличником был? – усмехнулся Игорь.
– Да каким отличником? – рассмеялся Макс. – С тройки на четвёрку перебивался. Для них не это главное было. Они хотели, чтобы из меня человек вырос, просто человек, не гений, не карьерист.
На последних словах Игорь помрачнел и усердно застрочил на бумаге строчку за строчкой.
– Только вот не удалось мне не огорчать их, – нахмурился Макс, – никогда не забуду, какими они тогда у нашей братской могилы стояли... – он тряхнул головой, отгоняя тяжёлые воспоминания, и повернулся ко мне: – Тёмыч, а у тебя кем родичи были?
– А у меня обычные родители, – ответил я, – у меня две старшие сестры были, занимались музыкой, талантливые очень. Мама больше ими занималась, а я в их тени рос. Правда, мама старалась, чтобы я этого не ощущал, ей тяжело было – репетиции, концерты, нервы... Я, впрочем, тоже старался не огорчать её. Видел, что у неё с девчонками хлопот хватало.
– А отец? – спросил Макс.
– А отца я почти не видел...
– С фронта не вернулся, что ли? – покосился на меня Игорь.
– Слушай, я, конечно, понимаю, что я старше вас, – шутливо возмутился я, – но не настолько же! Мой отец на фронт не попал, хотя ему 19 было уже. Он перед самой войной в речке перекупался – лето же хорошее было, жаркое. Только речка холодная оказалась, у него воспаление лёгких случилось, еле выкарабкался. Потом в ополчение записался, и его там оставили. Сколько не обивал пороги – так его и не взяли на фронт, каждый раз отказывали, говорили, такие организаторы, как он, в ополчении нужны. Вот он по крышам и прыгал – зажигалки тушил. Родители его в один из обстрелов погибли. В 42-м... Фронт близко был, отец, ну в смысле – мой дед, отпросился на побывку, домой пришёл, и тут бомбёжка... Мой отец их обоих и выкопал после... когда живых искали. А мама моя на Урал была эвакуирована с военным заводом – её родители там работали, отец главным инженером был, ему сразу бронь дали. После войны вернулись, мама с отцом встретилась. Он уже институт закончил, пошёл в геологоразведку. Постоянно в экспедициях, вот я его и не видел почти. А в начале девяностых они оба друг за другом – сначала мама, потом отец... Так что в этом смысле мне удалось их не огорчать... – я старательно вывел в своей биографии дату смерти, своей собственной.
– Игорюха, а твои родичи? – помолчав, спросил Макс.
– Родичи как родичи, – нехотя буркнул тот, – бабка с дедом по отцу всю войну в санитарном эшелоне мотались, он – хирургом, она – медсестрой при нём. По материнской линии дед ещё перед войной умер, от воспаления лёгких кстати, – он покосился на меня, – так что маму её мать одна вырастила. Встретились, поженились. Первый ребёнок умер при родах, потом я родился. Они на меня надышаться не могли, – Игорь отвернулся от нас и смотрел в иллюминатор, – всё твердили: «Ты должен стать лучше всех, сынок, учись, карьеру делай, мы тебе во всём поможем, ты только большим человеком становись». Как тебе, Макс, всё разрешали, только я этим на всю катушку пользовался, да не так, как ты... Тянул с них, как мог... В восемнадцать стал жить отдельно, к ним только за деньгами заходил. Институт бросил. Через всё прошёл, наверное, хипповал даже года полтора. Потом матери онкологию поставили, и меня как обухом шарахнуло... Вернулся в институт. Мать словно ждала, когда одумаюсь... мне диплом вручали, а она умирала в больнице... Практиковать начал. Пока в помощниках ходил, таких отморозков защищать приходилось – казалось, не отмоюсь никогда. Насилу дождался, когда сам по себе работать смог. Отца уже к тому времени не стало. Аукнулись потом процессы первые, правда... в Гоа... Ладно! – он одёрнул самого себя. – Какая разница, что было, всё равно не вернёшь.
– А что бы изменил? – осторожно спросил я.
– На Кирюхиной матери бы женился, – не раздумывая ответил Игорь. – Держи, – он протянул мне написанную биографию.
Макс свернул свой лист трубочкой и кинул мне. Шахматную доску он переложил к стене и вытянулся на койке, положив руки за голову.
– А я бы ничего не изменил, – задумчиво сказал он. – Я же был уверен, что моя жизнь складывается отлично, был вполне доволен. Красивая заботливая жена, пацан растёт, второго ждали... Тёмыч, ведь и ты не подозревал ничего? О своей Марине-Карине...
– Нет, не подозревал, – буркнул я.
Мы замолчали. Игорь снова уставился в иллюминатор, я скручивал в трубочку наши краткие биографии и вспоминал недавние слова Морры: «…нельзя жалеть о том, что уже случилось. Оно уже произошло и изменить ничего нельзя…».
– Мужики, давайте по чуть-чуть, – вдруг полушёпотом предложил Макс, выуживая откуда-то опустошённую больше чем наполовину бутылку коньяка. – Мы тут как-то с Андром маленько не добили… Игорь, дай там стаканчики, в ящике заныканы. Тёмыч, будешь?
– Немного, – кивнул я.
– Тут по многу и не будет, по глотку… – заметил Макс и, помолчав, добавил: – За здравие живых и за упокой ушедших…
Операция "Гелиополь". Дневник Генерала. Я смотрел на толстую стопку листов с машинописным текстом и сконфуженно поминал своё "бесплотие" нехорошими словами. К примеру что бы стоило обычному человеку взять этот интереснейший опус, присесть в кресло и затягиваясь сигаретой углубиться в захватывающее чтение посвящённое мрачным тайнам далёкого прошлого? Ничего не стоило бы. Два движения и читай и наслаждайся. А я - бесплотным духом не могу даже на пол эту кипу столкнуть, чтоб прочитать ещё хоть страничку. В общем смотрел я на эти мемуары подобно барану столкнувшемуся с неразрешимой проблемой идентификации новых ворот. Ничего подобного в в учебниках по ясновидению за 1,2, и 3 курсы на факультете инженерной мистики описано не было. Предстояло принять решение: либо возвращаться назад, либо пробовать нечто новое на базе хорошо изученного старого. И я - рискнул. Придвинувшись вплотную к письменному столу я для начала попробовал сосредоточился на валике пишущей машинки пытаясь просканировать отпечатки буковок-литер на его поверхности по убывающему градиенту времени. После пары минут ментальных усилий я отказался от этого занятия, ибо длинная линия текста, естественно промелькнувшая передо мной "задом наперёд" оптимизма мне не прибавила. Тогда я упёрся взглядом в стопку листов и неосознанно совершил крайне не рекомендуемый анналами "второй переход" или как его называли преподаватели "упавшую восьмёрку". Суть которой сводилась к вхождению в транс - будучи уже в трансе. Как бы закрепляясь в том месте куда я уже проник с помощью "куба прозрения" я начинал прозревать следующий уровень. В данном случае - написанное в мемуарах и хранящееся в памяти старого отставного вояки из вермахта. Это было чревато неприятными последствиями, я мог просто заблудиться и застрять в мутных водах ушедших дней.... Но жалеть о чём либо я просто не успевал. Ибо окунулся в мемуары всей своей бесплотной сутью.... Передо мной прокручивались воспоминания, картины и впечатления, а мерный голос рассказчика повествовал о случившихся в его жизни странных и страшных событиях. " В декабре 1939 года в здании ОКВ на Тирпицуфер 74 ко мне подошёл мой старый приятель, оберст Ханс Остер и пригласил к себе в "Лисью нору" на чашечку кофе, чтобы обсудить некоторые вопросы проведения полевых разведывательных мероприятий в пехотных подразделениях вермахта. Я знал Ханса достаточно давно, романтик и мечтатель, по-своей натуре он был достаточно безалаберным человеком, живой ум и здоровый авантюризм помог сделать ему карьеру в Абвере, но без поддержки "Старого Лиса" Канариса здесь явно не обошлось. Пройдя по крытому переходу в здание на Тирпинцуфер-76 и поднявшись на самый верх, мы очутились в знаменитой "Лисьей норе", где я раньше никогда не бывал и пройдя через ломаный коридор зашли в ничем не примечательную, обитую войлоком дверь, за которой оказалась приёмная с двумя секретаршами. Они даже не подняли головы, когда мы прошли мимо них в небольшой кабинет. Ханс предложил мне располагаться а сам вышел в приёмную и попросил три чашечки кофе, затем вернулся. Из кабинета открывался превосходный вид на Ландверканал, на стенах кабинета висели портреты военных среди которых я узнал знаменитого Вальтера Николаи. - Присаживайся Руди. Кофе сейчас принесут. - Ханс улыбался мне, как будто готовил какой-то сюрприз. - У тебя отличный кабинет Ханс. Однако наличие железной койки в нём навевает на мысли о сверхурочной работе. Или эти милашки в приёмной занимают всё твоё время? - отшутился я. - Что ты... что ты - засмеялся Ханс. Фройлян Ева и фройлян Марта добросовестные работницы - вот и всё! - Тогда почему они не в погонах? Форма им будет к лицу. В СС есть женщины и девушки в форме и при званиях, а у вас? - А у нас в чести старая добрая Германия и её традиции. Киндер-Кюхе-Кирхе! - Не вижу здесь ни первого ни второго ни третьего - парировал я. - Появится у них первое - будет и всё остальное. Но уже вне этих стен. - Вот как! Будешь у них крёстным? - Крёстным у них буду я. - поддержал шутку вошедший в кабинет седовласый мужчина в адмиральской форме. - Адмирал! - я встал приветствуя вошедшего. - Здравствуйте Рудольф. - он пожал мне руку и сняв фуражку положил её на стеллаж. Затем занял за письменным столом и махнул рукой мне, показывая чтобы и я присел тоже. - Это Ваш кабинет? Ханс пригласил меня к себе, а привёл сюда. - я вопросительно посмотрел на Остера. - Мой, конечно мой. Однако Ханс чувствует себя здесь так же непринуждённо как и мой Зеппл. Вы знакомы с моей жесткошёрстной таксой? - Мой отец предпочитает длинношёрстных, он их сам вывел. - ответил я. - Зепплу больше позволено. - засмеялся Остер. - Я был бы шокирован если бы Вы Ханс попытались повторить что нибудь из репертуара Зеппла.- улыбнулся Канарис. - Я тоже.. - рассмеялся Ханс.
Все мы принадлежали к одному кругу, несмотря на различие в званиях и занимаемом положении в государственной системе. Поэтому беседа носила непринуждённый характер, а сваренный фройлян Мартой кофе - превосходным. Я, конечно ломал голову над тем, зачем Ханс пригласил меня именно сюда. Скорее всего меня хотел видеть сам Канарис. И скоро всё прояснилось. Ханс извинился и , сославшись на срочные дела, вышел. Адмирал же допил свой кофе и осведомился у меня не хочу ли я ещё? - У Вас адский по крепости кофе, адмирал. Боюсь , что после второй чашки я не смогу уснуть трое суток. - Кофе и должен быть именно таким. Я рад тому, что он Вам понравился. Он стимулирует мозговое кровообращение. А у меня к вам сейчас будет именно такой разговор, который заставит нас обоих решить парочку весьма сложных вопросов, Рудольф. Кстати. Называйте меня по имени. - Надеюсь не на тему скрещивания такс. - отшутился я. - Нет. Вопрос гораздо серьёзнее и касается наших взаимоотношений с СС. - Я придирчиво отношусь к выбору партнёрш для взаимоотношений, Вильгельм. - отшутился я, а сам непроизвольно обвёл комнату взглядом. Всё таки это Абвер, а я нахожусь в Лисьей норе, поэтому расслабляться не следовало. Где-то мог притаиться звукозаписывающая аппаратура. Канарис видимо прочёл мои мысли на моём лице и и покачал головой. - Всё-таки Вы находитесь в моей, (он выделил слово "моей") норе, Рудольф. И мы с Вами относимся к другому слою общества. Мы игроки Рудольф, а эти вышедшие из низов выскочки не могут стать чем то иным чем фигуры на доске, пусть и коронованные, но всё-таки- пешки. - Я уважаю фюрера как личность преодолевшую позор Версальского договора и поднявшую Германию до прежних высот во влиянии на мировой порядок. - Я тоже, но времена меняются. И фюрер всё чаще совершает ошибки, а его окружение выдают их за откровения. - Какие же? - Нам с большим трудом удалось развернуть внимание фюрера на Восток. На эти богатые ресурсами и порабощённые красной заразой коммунизма, земли. Однако мириться с Великобританией он не желает. Более того, он хочет начать войну с Советским Союзом, не урегулировав вопрос о прекращении войны с Англией. Считает, что обладание ресурсами России, даст ему козыри в политической игре с западными державами. Я промолчал. Война на два фронта - была кошмаром старых солдат, ветеранов первой мировой. - Но сейчас я хотел обсудить с вами другие проблемы. Ваши проблемы Рудольф. - Какие же? - Аненербе, заинтересовалось Вами. Есть информация, о том, что вы входите в состав какой-то группы офицеров, над которыми хотят негласно поставить некие опыты по исследованиям интеллекта старшего офицерского состава Вермахта. Эта операция курируется лично Гейдрихом, а осуществляет её Зиверс. - Кто такой Зиверс? Зачем моя скромная персона Гейдриху? Каким образом они собираются нас исследовать?- вопросы сыпались из меня как овёс из пробитого вилами мешка. - Зиверс - маньяк с даром гипноза. Гейдрих поддержал список кандидатур отобранных им. Исследовать Вас и других, они собираются поодиночке, приглашая посетить лагерь Дахау, якобы для экскурсии, каким образом ведётся исправление преступников из числа немцев и дрессировке представителей "низших" рас. - Канарис последовательно и чётко ответил на мои вопросы. Затем , немного помолчав, он продолжил: - Из всего офицерского состава, отобранного Зиверсом, я остановил свой выбор именно на Вас. Потому что мой отец хорошо знал Вашего отца, потому что мы - люди одного круга и потому, что Вы, как оказалось обладаете одним очень интересным даром, который и заинтересовал Аненербе. Вы чувствуете, так называемые "тонкие места". - Тонкие места? - Да, в мясорубке под Верденом, ваша пулемётная рота захватывала форты французов без сопротивления. Когда кругом все гибли - вы находили единственно верный путь и перемещались в этом мессиве имея минимальные потери. Казалось - вы ходите какими своими путями, сквозь ад и огонь. Ваши сослуживцы считали это чертовщиной. - Я называю это солдатской смекалкой и интуицией, и везением. - А Зиверс называет это иначе. Вот почитайте, и он положил передо мной фотокопию трёх листов. Чтение заняло у меня немного времени и по окончании его я выглядел несколько обескураженным. - Признаюсь мало, что понял из этой характеристики, Вильгельм. -Я тоже не вполне понимаю это, но подтверждающих фактов - хоть отбавляй. А скоро (он посмотрел на часы) ко мне зайдёт один мой старый друг имевший неосторожность вступить в этот псевдонаучный орден. Вот он и объяснит нам в чём дело. А пока что я хочу угостить Вас коньяком. И может быть ещё кофе?..... Я озадаченно кивнул, интерес СС к моей личной персоне похоже не даст мне заснуть ближайшие трое суток.....
Серьёзный мужчина --> (18163) Операция Гелиополь. Дневник генерала.
Проснувшись на следующий день я долго не хотел вставать. Всё промелькнувшее перед моими глазами прошлым вечером казалось кошмаром, от которого настоятельно отгораживалась моя психика. Хотелось выйти на улицу и поздоровавшись с какой-нибудь красивой девушкой подарить ей цветы и рассказать ей... что-нибудь хорошее, может даже и стихи... сводить в ресторан и проводить её домой, по дороге накинув ей на плечи свой пиджак... Попытки детализировать, или хотя бы записать увиденное - заканчивались глухой волной гнева поднимавшегося из самой глубины души... Теперь наверное я только начал понимать, с каким чувством моя бабушка - старший лейтенант ВВС РККА нажимала на гашетку УБТ - расстреливая пристроившихся в хвост мессеров.... или уже в качестве командира экипажа сбрасывала бомбы на танковые колонны вермахта... Она знала, что дом покалечен взрывами, дети эвакуированы но их нахождение неизвестно, о судьбе родителей тогда приходилось только догадываться, а территория где стоял дом, вместе с двумя прилегающими улицами отведена оккупантами под еврейское гетто... Да. Теперь я понимал её... как понимал и своих дедов по материнской и отцовской линиям воевавшим с коричневой заразой... И смотрел по другому на своего отца которому двух лет отроду довелось быть вот таким вот бурдюком с кровью для раненых немецких солдат, в концлагере на территории Прибалтики... Но понимание это никоим образом не приближало меня к цели моего расследования. Помучившись с составлением отчёта я решил изменить вектор поисков. Пока улягутся впечатления от Дахау - следовало отвлечься на нечто менее инфернальное, чем то что я увидел. В конце концов эта четвёрка призраков с Летучего могла мне просто привидеться, и если отбросить некоторые логические взаимосвязи возникающие в процессе расследования, как то: нездоровый интерес Осириса к призракам, фразу "мы называли его Седьмым" так неожиданно получившую буквальное подтверждение, тесную взаимосвязь всей четвёрки между собой и их повторную совместную гибель в поезде - то пока ещё о чём-то было рано рассуждать.... Повертев в голове варианты выбора направлений поиска я решил исследовать феномены возникающие в результате попадания Осириса в мою лабораторию... В частности меня заинтересовал старик шаркающий по лаборатории, портящий воздух, ругающийся на немецком и английском языках, мучающийся бессонницей и непрестанно что-то пишущий.... Чем он связан с Фёдором? Очень интересно узнать... Настройка куба прозрения не отняла много времени................
И первое что бросилось мне в глаза - это висевший как экспонат, под стеклом мундир полного генерала третьего рейха с "золотой яичницей гитлера" на правом кармане (Золотой немецкий крест) и целой коллекцией железных и рыцарских крестов всех степеней... Осмотревшись вокруг я неожиданно получил несколько подсказок от головного компьютера: Время -1961 год. Кирхайм унтер Текк. Земля Баден-Вюртемберг. Округ Штудгарт. Бывший генерал Вермахта Рудольф фон Бюнау. (неизлечимо болен, умрёт в 1962 году) Во как меня забросило... от 1939-го в 1961-й... А этот старый сморчок похоже не очень стесняется своего прошлого? Ишь ты - личный музей устроил... Небось мемуары строчит "Как я героически воевал со всем миром за Великую Германию и западные ценности." Может в мемуарах что-нибудь есть эдакое.... Я огляделся в писках старика. Он лежал на железной кровати с массивными набалдашниками, заострённое лицо его казалось бледным но странно знакомым, он кого-то мне напоминал.... вот если бы... борода... Фёдор...!!!!! Твою ж дивизию... Вылитый... Или... Нет. Этот старше - намного. Скорее всего его отец... или дед! Но какое же фамильное сходство....!!! Вот это сюрпрайз!!!... как говорят у нас в Нью-Йорке...
Старик тяжело задышал а затем вдруг открыл глаза и глядя точно на меня вытянул руку по направлению к столу, что-то попытался сказать и снова обрубился.....
Я постоял минут пять и потом переместился к столу. На нём лежала здоровенная стопка листов отпечатанных на пишущей машинке. В саму машинку был вставлен свежий лист начатый машинописью... Верхняя фраза звучала так: "Вчера ко мне опять приходил сын Ресслера. Тоже Отто. Предлагал произвести переливание крови и её очистку. Он талантливый биохимик, такой же умный как и его отец... Хотя отец был больше склонен к лингвистике и филологии. Я отказался. Я уже стар. И хочу только одного, вернуть себе утраченное нечто.... там... в лаборатории Дахау. Оно рядом и иногда смотрит на меня....... хотя как мне казалось давно сгинуло в мясорубке второй мировой.... "
...про свои видения я другу решил не рассказывать. Кто знает, какую реакцию это могло бы вызвать. Я и сам ещё не до конца разобрался. То ли стал жертвой очередной мистификации, то ли действительно кто-то наделял меня полномочиями резидента, чего мне совершенно не хотелось.
Вот так живёшь себе, весело ли, скучно ли, но сам. И тут некто решает, что ты подходящая кандидатура для... Хрен их знает, в каком проекте ты теперь участвуешь. Немцы, ящики, летящие под откос составы. И эта бородатая заноза! Откуда он взялся на нашу голову? И на мою в частности.
Так, а что там мне внушали вчера? Таблицы, списки... Не то. Объекты разработки? Тоже нет. Сеансы связи. Частоты. А вот это может пригодиться для моей задумки. Так. Теперь сосредоточиться. Вспомню ли все эти цифры? 105, 338, 4, 916... Вроде всплывают в памяти, как будто я их долго учил в какой-нибудь разведшколе. Нет, у меня конечно есть опыт учебки. Но в ней теперешние мои "кураторы" рассматривались как потенциальый противник. И я тренировался им противостоять, а не потакать их прихотям. И уж тем более не идти против своей страны. Ну ладно, лирику оставим идеологам.
Так, что там предписывалось относительно передающей аппаратуры? Специальную искать, или использовать то, что под рукой? Штатное оборудование корабля? И как оно будет работать? Вот сейчас, в реальном нашем времени, я отправляю шифровку. На другом конце приёма, как в дешёвых детективах, сидит бабушка-связная, которая вообще не при делах. Нацепляет очки-телескопы. Вещает в микрофон передатчика кодовую фразу: "Аллё, хто ето? Спилберг? Фак ю, Спилберг!". И записывает корявыми пальцами цифры в бумажку. Затем берёт авоську, которая всегда висит, как готовый реквизит, на крючке в прихожей. Вооружается своей старческой клюкой, нахлобучивает на седые жидкие волосёнки нелепую шляпку с вуалью, сделанной из измазанной в чернилах марли. Идёт сперва в булошную. Непременно ругается с нетерпеливым лихачом на зебре. Подходит к светофорному столбу. Он ей чудится семафором, но всё же он светофор. Читает налепленные бумажки объявлений, помогая себе шамкающими, провалившимися дряблыми губами. И шлёпает поверх свой нелепый баннер. И следует прямо в сберегательную кассу, чтобы проверить, поступил ли на книжку обещанный бонус к пенсии. Всё, канал сработал.
Дальше какой-нибудь пацан на роликах на ходу сдёрнет послание с семафорной ноги, совершит несколько рискованных манёвров перед трамваями и ругливыми грузовиками, отсекая возможный "хвост". Это же здорово - играть в разведчика! И старший товарищ, хоть и рождённый на пару лет раньше, но уже поэтому непререкаемый авторитет, похлопает шкета по плечу, заберёт почту, взамен вложив в руку полурастаявший сникерс. Этот уже не разведчик. Он - порученец в дворовой ОПГ. И передаст непонятные каракули настоящему "бродяге" - в наколках на пальцах и кистях, но с выбитыми передними зубами. Пацан подозревает, что в преступной иерархии этот цыкающий сиделец находится где-то "возле параши". Но ведь за руку же они не здороваются, и "зачмырения" путём непосредственного физического контакта не происходит. Бумажка небрежно роняется в раскрытую ладонь. И оплата куръера произойдёт не здесь.
Тут моя фантазия даёт сбой. Как шифровка от "опущенного" попадает в портал, а затем непосредственно к адресату - даже не представляю. Но резиденты - парни изобретательные. Как-нибудь да попадает. Моя задача сейчас - правильно составить донесение, и правильно его закодировать.
Так, что же я хочу сообщить в штаб? Или как там называется это гнездо империализма? Не в Рейхстаг же я собираюсь докладывать! Ну да не моё это шпионье дело - раздумывать, кто наверху будет читать это донесение. Моё дело - выйти на сеанс связи в положенное время, секунда в секунду, чтобы не стать участником радиоигры двух противоборствующих спецслужб. Кстати, знает ли кто-нибудь в наших ведомствах, что откуда-то из прошлого фрицы имеют в нашем времени какие-то интересы?
Алекс - Юстасу. Да какой, на хрен, Юстас? У меня должен быть свой позывной. А мне его почему-то не сообщили. И как теперь работать? Представиться настоящим именем? И тут же сюда налетят наши контрразведчики, всех повяжут, и мы навсегда сгинем в застенках "кровавой гэбни"... Что за чушь лезет в голову... Так. А давай-ка пойдем нестандартным путём!
"Фидель - Центру. Прошу предоставить мне отпуск без содержания по семейным обстоятельствам. Сроком на две недели." Теперь перевести текст в набор чисел. Есть.
Сам процесс передачи шифровки занял восемнадцать секунд. Зашёл капитан в радиорубку, нашёл нужную бумажку, и тут же вышел. Даже если кто-нибудь меня контролирует, то ничего не заподозрит. Конечно, сам Федька догадается, зачем я туда попёрся. Но он и не подозревает, какую подлянку я ему приготовил. Пусть отцы-командиры голову поломают, какие это у полевого агента завелись семейные обстоятельства, и зачем ему вдруг отпуск понадобился...
...переночевал я в свободном кубрике. А когда вернулся к себе, то застал там страдающего Пёску. Он с трудом удерживал в дрожащих ладонях всклокоченную свою башку. Чем сильнее он её сжимал, тем деформированнее становилось его и без того мятое лицо. Он не сразу отреагировал на мой приход, и на протянутый стакан с ещё шипящей жидкостью.
-Вик, я не гусар, шампанским похмеляться... - выдавились изо рта усохшие слова.
-А я не стюард, чтобы тебе бухло услужливо подавать. Пей давай.
-А, так ты решил друга добить. Это яд? - Из узких щелей между глазными мешками сверкнуло. - Давай, может только так мне полегчает.
Через вечность и стоны, перемежаемые рвотными позывами, Водолазный организм с помощью термоядерной медикаментозной смеси справился хотя бы с тремором рук. Рецепт, составленный когда-то УТРОм, пригодился снова.
Стюардом мне поработать все же пришлось. Идти Андр пока не мог, да и небезосновательно опасался встречи с Ангелом. Пришлось тащить с камбуза кружку с кофе, тарелку манной каши и соленый огурец. Меню для впервые попавшей в интересное положение девы было несколько несвойственно здоровенному мужику. Но от лошадиного стимулятора стоило ожидать неожиданных побочных последствий. Да и мешал я коктейль по памяти, на глазок. Примерно как холодильную установку для тел Гуары и Демона собирал.
Некоторое время Андр пускал пену с губ и дым из ушей, потел и бился в ознобе, поднимал на дыбы отросшую растительность на черепе, и завязывал в узлы руки и ноги. Но к обеду раскачался. После тарелки густого терпкого хаша, сваренного подобревшим Ангелом, даже смог что-то вспомнить и обрел способность к связной речи.
-Вик... Я подозреваю, что в него Демон переселился. Ну, тот, наш который... Гуарин.
-То, что Фидель далеко не святой, я давно понял.
-Ты тоже знаешь? Ах, ну да... - Пёска сперва вскинулся, потом обречённо махнул рукой.
-Ну да - что? Договаривай уж...
-Он мне всё рассказал. И про себя, и про тебя.
-Я с тебя удивляюсь. Пьяный трёп мой начальник службы безопасности наивно принял за чистую монету. Может, тебе в отпуск пора?
-Ага, в круиз на комфортабельном лайнере. Достанешь путёвочку? По братски, старый, а? Скучаю по морю, страсть как... Отпустишь?
-А знаешь что? Я найду тебе занятие. Увлекательный дайв-тур. Ниже ватерлинии. Ты давненько уже не рассматривал море снизу. Заодно днище почистишь.
-А может в сухой док? Зайдём в порт, я с берегом договорюсь...
-Может и в него. Но сперва, пока до земли дойдем, исследуй киль и рули. А если там бомба какая- нибудь прилеплена? Так что он там тебе наплёл?
-Короче, он периодически в транс входит, ну и общается... со своими... такими же...
-И на основании видений бесноватого транссексуала... тьфу ты... экстрасенса, мать его... ты сделал вывод, что всё правда? А он тебе не сказал, какие грибы принимает?
-Да я понимаю, что глупо звучит. Но ведь в мастерской тогда, помнишь? Мы ведь тоже наглухо вляпались в эту хрень. Я чуть кони не двинул, по- честному. Как в штаны не наделал, до сих пор удивляюсь.
-Ну знаешь... У Рика там запросто генератор инфразвука может стоять. А от этих низких частот не то что в штаны, за шиворот себе наделаешь. И увидишь такое, чего даже представить недоступно человеческому воображению.
-Короче, в свой первый портал он случайно провалился, лет десять назад. Перетрухал конечно. В юрту на всю голову деревянного шамана попал. Настолько крутого, что мог стадо оленей одним движением пальца угробить. Ну и по мелочи, вьюгу остановить, дождь вызвать. Правда, когда Федьку перед собой увидал неожиданно, этот Тугрикбей или как там его, сильнее прыгуна испугался. Трубку чуть не проглотил, и газы пустил, ядрёнее своей шмали. Подумал, всё, доэкспериментировался с природными галлюциногенами. Они с Фёдором потом весь аул споили бражкой клюквенной, на ягеле и тюленьем дерьме настоенной. Понравилось прыгуну. Долго не мог понять, как система работает. Залезал по уши в разные места. А потом по-взрослому влетел, допрыгался...
Пёска замолчал. Я не мог понять, говорит он о Фёдоре с симпатией или осуждает. Слишком ровно Пёса вещал, как диктор новостной, без своего личного о событии мнения. И глаз был у Водолаза мутный ещё, белёсый. В таком не прочтёшь ничего.
-В общем, влез он в какие-то нацистские разборки, его там заловили, и на кукан. Поперву в Штирлица играл, но фрицы оказались совсем не такие, как в кино показывают. Их не вышло шутя за нос водить. Русские после первой не закусывают, и прочая муть не прокатила. Они, конечно, сразу просекли, что ни пойми откуда в подземном бункере появившийся тип не сам пришёл. И убивать не стали. Но на его глазах, для наглядности, нескольких обречённых на части разобрали разными способами. Вот тут у него очко и закрылось. Наглухо. А дальше - дело техники. Разговоры, убеждения, вербовка одним словом.
-Ну хорошо, допустим. Только с какого хрена он вдруг тебе открылся? Вот на ровном месте, сдал самого себя с потрохами? Не кажется тебе странным?
-Да, я думал тоже. Только знаешь, Вик... Он был настолько убедителен, что, медуза мне в штаны, я ему поверил. Вот он так взял меня за руку, и я как будто всё своими глазами увидел.
-Мне кажется, что он тебя как попку использовал.
-Слыыыыышь... - Водолаз начал угрожающе подыматься. - Пьяный-то я пьяный был, но если бы он ко мне в штаны полез...
-Блин, Андр... Что ты опять о всякой хрени думаешь... Федюня тебя информацией зарядил специально, чтобы ты её до меня донёс. Или дезой. Это же он тебе сказал в конце, чтобы ты к капитану пошёл? Но не сказал зачем. Ведь так?
-А кстати... - Пёска как будто впервые увидел мою каюту. - Я как здесь оказался? Разве это не ты у меня в гостях?
-Значит я прав... Ладно, сделаем так. Ты если его встретишь, включай дурака, типа, ни хрена не помнишь. Как дошёл, где был. Капитан? Какой капитан? Не знаю ничего... В таком ключе, короче. А я посмотрю за ним. Думаю, ещё много сюрпризов нас ждёт...
Впервые за много дней изучения "осирисианской" тематики я жалел что в куб прозрения нельзя протащить штатный "макаров".Причём с пятью, нет десятью... запасными обоймами, а может бы ещё не хватило бы. Ох уж я бы и покуражился в этом Дахау. Просто шёл бы и стрелял. Охрану на вышках, похожую на собак в касках и с пулемётами, медицинский персонал деловито выкачивающий донорскую кровь из людей и в промежутках весело скалящий зубы в курилке позади медкорпуса, улыбающихся солнцу эсэсовцев, пускающих солнечные зайчики кокардами на фуражках, лагерных капо подобострастно кланяющихся всем кто выше их в иерархии и вымещающих злобу на таких же как они заключённых.... , коменданта лагеря, секретарей и научных руководителей этого гитлеровского мясокомбината. Всех - кто имел отношение к тому "научному эксперименту" над людьми, медленно или быстро превращавшихся здесь в овощей, в суповые наборы, кожаные абажуры.... перчатки... мыло... Если бы я был здесь в материальном виде у меня бы тряслись руки просто от желания душить каждого кто имел несчастье носить белый халат или форму третьего (дай Бог последнего) рейха... Опуская эмоции.... Если найти силы их опустить... Случилось то, что лишний раз подтвердило гипотезу о взаимосвязи всего сущего: я нашёл здесь всех аналогов наших... язык теперь не поворачивается сказать - "холодцов"... людей..... Кирилла, Игоря, Артёма и Макса.... Или не аналогов. Может быть скорее и не аналогов.... А... Додумывать было страшно. Но не страшнее того, что додумывать было и не надо... Того - на что я смотрел.... Вот человека которого сделали животным тянут два дюжих ассистента на медицинский стол.... он предчувствует боль.... он рычит... пена капает с его губ.. присоединяют к нему провода... вводят электроды в череп... деловито и профессионально колют инъекции.... Если бы я мог зажмуриться... или зажать уши... или просто выйти из этого сеанса... Полчаса утробного воя и плясок святого Витта.... А вот человека - растение снимают со стола и садят в медицинское кресло, напротив него устраивается поудобнее будущий оберфюрер сс Зиверс, и начинает медленно раскачивать перед глазами у испытуемого маятник а сам говорит... говорит... говорит... и с каждой минутой глаза человека зажатого в кресле белеют... как у рыбы в кипятке...
В общем все двенадцать.... все.... пошагово уничтожались как личности.. как люди... даже как животные... Артём имел номер три.... Игорь номер пять... Макс был восьмым... Кирилл - двенадцатым. К ним так и обращались, по номерам. И они так же обращались друг к другу.... И ещё там был тот, кого с моей помощью уже разорвало на две части.... Он и в этом аду был верен своему амплуа, старшим над всей дюжиной, с плетью. Капо. Лагерный капо, угодивший в состав испытуемых, только потому, что имел несчастье, в пылу избиения одного из заключённых, не заметить Зиверса, вошедшего в барак для отбора подопытных, и не отрапортовать. Они называли его Седьмым. Стереть эту личность Зиверсу удалось проще всего, за один сеанс.....Вот только подсознание Седьмого Зиверсу не поддавалось, поэтому Седьмой должен был пойти на "мясо" - во второй "пристрелочной" четвёрке... Кстати, здесь в рейхе он служил сторожем в богатом имении и угодил в концлагерь за изнасилование малолетней дочери важного прусского юнкера. А центральная роль инициаторов так называемых "врат" должна была похоже достаться тем, кто обрёл свои личности на Летучем... И опыты на них проводились чаще... Кормили их внутривенно... Каждый день брали анализы всего... Я опускаю подробности, ибо то что происходило на моих глазах - отказывается превращаться в нормальные человеческие слова, а цитировать дневники научных наблюдений могли только "особо одарённые" нелюди из Аненербе...
К концу наблюдений мне стала более или менее ясна цель Зиверса. Он действительно "стирал" людей, оставляя девственно чистый разум....Чистую душу.... Обнажённый человеческий дух - без памяти, без цели, без смысла.... Иногда он философствовал - называя свою работу "очищением грехов других людей", а медкорпус филиалом "чистилища"... Иногда отдавался работе яростно пресекая любые попытки общения со стороны помощников...
Когда закончился сеанс - я напился... заснул рядом с кубом прозрения и с чувством отвращения к самому себе...
Мой Ангел ...я дарю тебе цветы.. И Землю что рукой их корни держит.. Деревья... звёзды... пропасти... мосты.. Сквозь толщину гудрона выросший подснежник... Слова и мысли.... чувства... ветер... свет.. Всё то что мир собою составляет.... К тебе идущий над Землёй рассвет.. Который я закатом провожаю...
ДОРОГАЯ АНГЕЛ, МЫ ПОЗДРАВЛЯЕМ ТЕБЯ С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ И ЖЕЛАЕМ ХОРОШЕГО НАСТРОЕНИЯ, КРЕПКОГО ЗДОРОВЬЯ, СЧАСТЛИВОЙ ЖИЗНИ И ПОСТОЯННОГО ВДОХНОВЕНИЯ! И, КОНЕЧНО, МНОГО НОВЫХ ВКУСНЫХ РЕЦЕПТОВ!
Чего хочется пожелать нашей любимой кормилице? А чего вообще хочет женщина? Любви и заботы. Банально? А мир вообще прост, как три копейки. А все остальное мы сами придумали. Вступили, так сказать, в интимные отношения с собственными головами.
Энжи, дорогая. С восемнадцатилетием тебя! Пусть твоя жизнь состоит из таких приятных банальностей!
Жэнщина, я все сказал. Сегодня ты не в наряде. Но нарядная. Вот какой иностранец поймет?))))
Morra --> (18154) Операция "Гелиополь" С каждым использованием куба прозрения росло чувство открытости пространственно-временному континууму. Говоря проще - путешествия - затягивали.... Росло чувство реальности и осязаемости происходящего на моих глазах. "3-Д кинотеатры - отстой!" - мелькнула во мне фраза, когда я в очередной раз, в своих поисках ответов, нырнул в хрустальные глубины давно минувшего.... "Дахау. Ноябрь. 1939 год." Глава РСХА смотрел на свои пальцы, длинные пальцы музыканта.... и говорил тяжело роняя слова: - Знаете Зиверс, когда вы уверяли меня и Рейхсфюрера в исключительной важности ваших опытов с этими "вратами" - я не видел практической пользы от фокусов демонстрируемых вами... Мы потратили уже несколько десятков объектов на сомнительные опыты. Поначалу я думал, что вы повторите успех, сходный с тем, который вы показали при психологической обработке уголовников из спецконтингента Заксенхаузена. Да, да... тех самых которых мы использовали при создании повода для войны с Польшей. Внушение имело такую силу, что эти свиньи сами искренне считали себя поляками. Но здесь... Что собственно вы пытаетесь найти- экспериментируя с этой конструкцией? - Группенфюрер. Ресслер считает эту конструкцию порталом в иные миры. Он считает, что необходимо правильно подобрать жертвы. Они должны иметь определённый биохимический состав крови. И кроме того - важна личность человека, испытателя. Он обязан быть интеллектуалом с высоким уровнем развития, и в то же время обладать рядом качеств роднящим его с диким зверем, истинным наци... иметь связь с... - Я не ослышался? Вам в качестве подопытного кролика необходим истинный ариец? Может быть Вы скажете, что вам нужен я? - и Гейдрих неприятно расхохотался... - Ну зачем же так... У меня есть идея по коррекции психики . Достаточно иметь дикого зверя в человеческом обличьи и со спецподготовкой, к примеру из тех отморозков которые служат в Бранденбурге-800 и какого-нибудь представителя Рейхсвера, желательно молодого, с гибким умом, но уже сложившегося как личность... И я просто повторю опыт Заксенхаузена. Отпечатаю матрицу этого офицера на личность диверсанта. А личность диверсанта я просто сотру... - Вот как. И кого же вы хотите в качестве донора? - Вот список, группенфюрер. - Сплошь военные. Почему? - Диверсанты - это солдаты. Военные - это солдаты. Сходство психики - группенфюрер. Кроме того- этот скелет весьма интересный усилитель ментального излучения. Я ещё не приступал к его детальному изучению... - Мне кажется это костяк какого-нибудь неудачника оставленного в качестве пугала возле этих ваших врат... - рассмеялся Гейдрих. - Нет. Здесь что-то иное. Но пока я прошу вашего разрешения на изъятие очередной партии свинок для опытов. - Пусть приведут. Я посмотрю. Но на много не рассчитывай. Солдатам Рейха нужна кровь. А ты забираешь лучших доноров. В помещение ввели 12 людей в полосатых робах, и выстроили вдоль стены. - Собственно, группенфюрер, процесс жертвоприношения обеспечивается 4-мя объектами, но на подбор правильного порядка действий... - и Зиверс увлёкся пояснениями, которые мне почему- то слушать не хотелось.. не то что бы я не видел крови в этой жизни ... но.. некромантия и механика крови - не были моими любимыми предметами на факультете инженерной мистики... Вместо этого я обратил свой взгляд на заключённых. Я рассматривал их по одному.... потухшие глаза рассматривали стену так что... и вдруг я вздрогнул... Третьим в ряду стоял человек упрямое выражение лица которого напоминало... Нет. Не лицо. А его выражение.... взгляд. Прямо Артём из числа холодцов обживающих Летучий... Игра "что на что похоже" меня заинтересовала... и я без ошибки определил выражение лица "адвоката". Я усмехнулся мысленно и.....
А кровавый художник заливался соловьём перед ликом "Голубоглазой кобры" - Посмотрите на них группенфюрер.У них полностью стерты личности и характеры. Это всего лишь сосуды в которых содержатся ничего не помнящие души. Они, будучи исторгнуты из тела вселятся в кого угодно и примут его воспоминания как свои собственные. Это чистые холсты Господни, которые мы сожжём в жертвенном костре и они уйдут первыми, расчистив дорогу в неизведанное нашему Зверю... - Хватит ...! Группенфюрер не любил рассуждений на религиозную тематику, и прервал Зиверса нетерпеливым жестом... - Берите этих, но на этом всё. И помните. Рейху необходимы результаты. Если у вас ничего не получится, придётся сосредоточиться на других направлениях. Вы поняли меня Зиверс? - Да, группенфюрер. - и Зиверс дал знак увести заключённых.....
А я стоял и смотрел им вслед и впервые за многие посещения холодок замер у меня в груди. Двенадцатым в шеренге людей призраков шёл парнишка лет восьми или десяти с очень знакомы выражением лица и ослепительно рыжей шевелюрой....
18179
18157