И вот свершилась сделка, и бумажки Из банка в магазин уж перекочевав, Сплетенье трубок, спиц и шин мне даровав, И вызвав вдоль спины шуршащие мурашки,
Явили байк. Дыхание моё перехватило. Искусства, красоты и технологий смесь. И это все перед глазами, прямо здесь. Иди же к папочке, пока не отпустило.
Я укротил быка, рога его схвативши. Мустанг стремительный, что бьёшься подо мной? Крепка нога моя в подвеске стременной. Нет всадника окрест, меня смелей и выше!
Не еду я - лечу, навстречь летит дорога, Подобна вылизанной взлётной полосе. Стелюсь, как лунный свет по выпавшей росе! Полет души в зенит, не мало и не много!
Рывок, отрыв, сцепленья с твердью нету! И звуковой барьер на миг преодолев, Мир рыком огласив, как будто гордый лев, Почти вознёсся к солнечному свету...
И у стрелы есть цель, ей есть куда вонзаться.
Что в темени тебе моем, Ты, дерево, возникшее внезапно?!
Похмельно-маниакальное ------ Седлая метрополитенное кольцо, Своих попутчиков оглядываю гордо: Моё измятое похмельное лицо Опрятней каждой их невыспавшейся морды.
Кстати, о феврале и снегах... Внезапно вспомнил что-то из юности )))
Я ушел по снега простыне. Там, где я, - оттуда уж не ждут. Пусть, когда ты вспомнишь обо мне, Песню ветра провода споют. Пусть, когда ты вспомнишь обо мне, Небо слёзы ливнями прольёт, И, по смытой грязью простыне, Тот другой – не я – к тебе придёт. Я ж ушёл, откуда уж не ждут. Пусть, когда ты вспомнишь обо мне, Февраля метели заметут Все следы: они ко мне ведут По холодной снега простыне…
Шелестя страницами, жизнь течет рекой Через Белоруссию в Новый Уренгой Сквозь снега балтийские в жаркий Казахстан Где в ходу не водочный - травяной дурман Вьюгами февральскими занесло листы Чистовик не пишется, не цветут цветы Крокодил не ловится, не растет кокос С злобой исподлобною март глядит всерьез По места нескромные оседая в снег В горизонт забвения уходит человек А за ним еще один - в марта сухостой Жизнь течет стремительно, я кричу ей "Стой!" Словно в искупление за свои грехи Я пишу банальные, скучные стихи Я рифмую искренний сердца волчий вой Жаль, чернила кончились в ручке перьевой И уже не хватит их, чтоб в конце листа Выдать посвящение Рикки Тики Та
Morra --> (3681) Жизнь идёт как река и бурлит как река Унося нас всё дальше и дальше... Вот отец мне рукой помахал.. Сын... Пока! Дальше сам... Постарайся без фальши... Оседая в искрящийся тающий снег Под февральским неласковым солнцем Уходил навсегда оставаясь навек... В жизни прожитой скрученных кольцах Белорусский февраль... настом жёсткий и злой Лютый месяц... какой же ты лютый... Не спеши уносить леденящей рукой Наших жизней простые минуты Ах февраль... мой тоскливый и волчий февраль... Выть в тебе словно в рамени волку... Вот ещё одна жизнь уходящая вдаль... В снег шагнула замёрзший и колкий... Ты красивою, доброй и лёгкой была... Ты жила всех на свете прощая... Врачевала людей... мою маму спасла... Но ушла... в снег балтийский.. по краю... А земля не успела просохнуть от слёз... От февральского волчьего воя... Март взглянул на меня исподлобья всерьёз... Замолчал, стал мертвей сухостоя... Телефонный звонок. Как недобрый гонец. Но с отчаяньем злым словно плёткой Я бы влил в эту трубку горячий свинец... А себя одурманил бы водкой... Там под солнцем казахским молчат тополя. И куда-то уходит дорога... Неземная тоска... и сухая земля... Труден путь уходящего к Богу... Ты другою была.... Ближе мне и родней.. Потому слов собрать не сумею... Пишут ангелы летопись прожитых дней. С ними спорить - пустая затея. Нас уносит река, нашей жизни поток. Нас уносит.... Они - остаются... В перекрёстках путей... в поворотах дорог.. Мы уходим.... Они - расстаются... Где-то там далеко... тьмой укрыт горизонт... Там у каждого свой перекрёсток... Только там... в свой черёд.. мы шагнём на порог... Дай-то Бог... Чтобы было так просто....
Вышел месяц из тумана, Вынул ножик из кармана, Желтым глазом подмигнул И назад в туман нырнул. Лишь в ночи за черной далью Нож сверкает серой сталью, Рассекая темноту, Режет неба пустоту. Месяц, месяц, ты могуч, Выйди, месяц, из-за туч, Дай мне зрелищ, дай мне хлеба, Кинь кусок ночного неба! А в ответ лишь тишь да дым Вьется облаком седым, Да в глазах песчинок крошки, Да в душе скребутся кошки, Да созвездий пыль ложится На дрожащие ресницы. Выйди, месяц! Где ж ты, сука?! Нож свой вынь, вложи мне в руку. В избавленье от тоски Ты созвездия куски Уложи ко мне в карман И иди назад, в туман. А в ответ лишь тихий шорох, Да листвы опавшей ворох, Да ветвей иссохших пук, Да неслышный сердца стук… Вышел месяц из тумана, Вынул ножик из кармана, Улыбнулся, подмигнул, Зубом золотым сверкнул И с размаху, что есть сил Прямо в сердце нож всадил… …И, вспоров ночную даль, Заблестела утра сталь.
Олимпийская печалька --------------------- Она - Олимпа признанная прима, С небес шагнув за линию порога, Сломала в спешке безымянный ноготь, И все надежды пролетели мимо.
Пьяный пассажир намедни Наблевал в купе соседнем, И растекся по вагону Сочный запах самогону. Разоралась проводница: «Это ж надо так напиться! Взяли моду, вашу мать, В скорых поездах блевать!» Пассажир с тоской в глазах Ей ответил томно «Нах…», Опечалился, зевнул И заливисто уснул.
Он внезапно сдал назад, И бессильно свисли руки, Под нависшей бровью взгляд Навевает скорбь и скуку. Знать когда-то черный кот Поперек его дороги Проложил свой путь. И вот Обивает он пороги Похоронных турбюро, Ждет проводников загробных, Опалив свое нутро Смесью водок благородных. И внутриутробный рык Сотрясает жир подкожный. Молод был – вдруг стал старик, Узелок собрал дорожный. Сколько пройдено путей С этой пыльною котомкой! Он не ждет уж новостей, Дышит – слышен хрип негромкий, И в глазах тугая муть – Слёз невыплаканных сгусток. Впереди – далекий путь, Позади – темно и пусто. Все исчезло в один миг, Когда понял он однажды: Он не молод – он старик. Но теперь уже неважно, Как успел все растерять, Жизнь растратив в одиночку. Впрочем, проще так сказать: Был старик. И умер. Точка.
Опять перевёрнута жизни страница, Поставлена точка. И вот новый лист Пока ещё белый, как грудь морской птицы, Как первый снег осенью – девственно чист.
Что я напишу здесь – пока я не знаю, Ещё расставание с прошлым болит. Я тех, с кем простилась, ещё вспоминаю, Ещё белизною лист новый страшит.
Но время торопит, считая минуты, И требует – ну же, пора начинать! Но как страшно вывести первые буквы! Потом будет легче, лишь надо – начать...
На белой странице появятся строчки, И жизнь чередою своей потечёт. Уменьшится стопочка чистых листочков, А стопка исписанных вновь подрастёт.
И снова – ошибки, и снова – помарки, И снова – как будто опять черновик, Но жизнь не вручает листы как подарки, И не на чем будет писать чистовик...
Хаха!!!)))) Да уж, владение слогом на уровне "Пушкин нервно курит в сторонке" )))
Это студенческое баловство. Кстати, я забыл вписать - стихотворение называется "Ску-ко-тааа". По-моему, когда есть название, оно читается несколько по-другому
Когда-нибудь наберусь... храбрости?.. уверенности?... Короче, наберусь и скину что- нибудь из близкого сердцу ))
Я вытащил серную пробку из уха И сунул ее в свой поломанный нос. На стол приземлилась бесшумная муха, Из мозга извергся словесный понос. Погода пошла за окном на мокруху, Набычилась тучей небесная твердь. По лужам лениво плетется старуха – Сухая и тощая древняя жердь. Глаза разъедая клубящимся дымом, В духовке плиты догорает пирог. Я, зная, что точно не хлебом единым, Со стула не встал, пирогу не помог. Вот древняя жердь с тротуара шагнула На скользкую, в лужах, проезжую часть, Авто заграничное рядом мелькнуло. Руками взмахнув, жердь ответила: «Хрясть!» Мне сонно и скучно, и дождь идет косо, Пирог улетучился в сизый дымок. Я вытащил серную пробку из носа, А в ухо обратно засунуть не смог...
Я стал жертвой сексуальной революции: У меня возобновились вдруг поллюции. У жены от этих путчей сексуальных Напрочь сбился график циклов менструальных. Так являют нам симптомы необычные Половые наши признаки вторичные.
Жизнь, накрытая П... --------------------- Даже если ещё теплится сознание, Позволяющее числиться живым, Накрывается твоё существование Женским органом немытым половым.
И оскальзываясь, тихо погружаемый В тёмный физиологический тоннель, Ты, пока ещё снаружи уважаемый, Растворяешься в тягучей глубине.
Что ж, искателю да по его стараниям. Без стеснений, всею тушкой, с головой, Жизнь толкаешь необдуманным желанием Да, в тот самый. Очень женский. Половой...
3696
3695