Все дискуссии Новые Избранные Архив ЧАТ


* Зарисовки состояния...


Вспомните состояние, когда вам захотелось что-нибудь написать…

Перед вами чистый лист бумаги или чистое открытое окошко
виртуального листа на мониторе…
И вот вы взлетаете… приподнимаетесь над кругом привычной суеты…
Улыбаетесь самому себе чуть заметной отрешенной улыбкой…
Или наоборот, еле сдерживаете внутренний стон боли…
И слезы стоят совсем близко…
Или… жжет где-то внутри груди…
Ищет выхода…
Радость…
Боль…
Страх…
Тайна…
Любовь…
Пророчество…
Знание…
Одиночество…
Исповедь…
Крик…

И кажется, что если образовавшееся в вас,
не выльется сейчас на этот чистый лист бумаги…
в любой форме,- в рифмованной строчке или обрывочными фразами повествования…
спокойствия не будет никогда.

Где в это время вы находитесь?
И откуда к вам приходит это состояние…
Состояние желания написать на белом листе бумаги… себя.
Неизвестно. Но это ли главное?

Приходите.
ЧИСТЫЙ ЛИСТ БУМАГИ ЖДЕТ ВАС…


Создатель:
БелыйЛис





97БелыйЛис4/14/2002 3:22:03 PM
Боль лечит?


Говорят: боль - лечит...
Я думаю, обманывают.

А если вот есть боль... и ты в ней по макушку.
И накатывается новая...
Потом еще одна, даже не подождав, пока схлынет предыдущая.
До остановки дыхания,
до рези в глазах от некапающих слез,
до вопроса в пустоту: зачем так?

И ты видишь уже приближающийся холод водоворота,
а еще даже не вдохнула хоть чуть-чуть исчезающего воздуха,
и не нащупала даже один камешек зыбкого, уходящего из-под ног, дна...
Тебе нет возможности подумать о чем-нибудь спасительном, о чем-нибудь...

Но тебя выдергивают из всего этого накатывающегося и мокрого...
пара рук и пара глаз друга, не задумывающегося о том, как...
Просто притягивающего и греющего собой.

И ты, не думая, закрываешь глаза... хоть все и болит.
Обнимаешь, расслабляешься, даришь.
Потом открываешь глаза и видишь добрую улыбку силы и понимания.

Тепло лечит.


96БелыйЛис4/14/2002 3:11:05 PM
Контур Девы


И спросить себя: «Знал ли я ответ?»
Бормочут шпалы: нет…
Кричат столбы: нет…


Странно. Память подкидывает совсем недавний разговор. Ее слова сквозили волнением и непонятным мне тогда грустным азартом.
- Мне не понравилось твое настроение… - растерянно говорила она. – Ты почти прощаешься. Ты не уезжаешь… Ты едешь к…
- Чувствуешь? – переспрашиваю, и успокаиваю ее… и себя: - Если мой разум не подведет, то все будет хорошо.
- А пусть разум подведет! – советует от противного она, азартно по-женски, в надежде, что будет не так.
Так чувствуется. Но не значит, что так есть.
- Ты бы спросила, хочу ли я этого…
Детали громоздились без осознания… нами обоими. Разговор завершился молчанием.

Опять поезд - голубая стрела, только теперь к центру страны. Возбужденный началом дороги говор пассажиров. Медленно уползающая асфальтовая темно-серая платформа. Взгляды, перехватываемые устало и без улыбки. Движение к центру…
А центр образно располагает к компромиссу, к раздумыванию, к… точке.
После молчания она спросила:
- А не слишком ли ты много думаешь, Дева?
- Конечно, слишком, но… Дева же…

Станция. Металлические нагромождения старого металлургического завода задерживают стрелу на две минуты. Но вот она снова вырывается из темного облака остановки и натужно дробится на эхообразные глотки нового движения. Очередная короткая трель мобильного телефона…

- Я же тоже Дева… - слышу ее странно тихий голос.

А ты думаешь, что я не такой? Такой же. Так что можешь проецировать: свет… экран… контур… насыщение… результат. В этой жизни разум считаю своим помощником. Он сам знает, когда уходить.

- А ты думаешь, что я не такой? Такой же… - отвечаю.
- П-ф-ф-ф… - выдыхает она. - Пограничник с Весами…

Пограничник с весами. Не чистая Дева, нечистый опыт природы, неспрогнозированый результат… и нет ответа на вопрос: «А что если… все-таки… разум сдастся?». Уверенность имеет только контур.

Контур… насыщение… результат.
Контур… пока только контур…



95БелыйЛис4/14/2002 3:06:20 PM
Страсть


Страсть...
Любая страсть опустошает... гонит... вымывает силы, остаток чувств, притупляет ощущения.
Страсть любит повелевать, может вдруг вслух приказать, при всех... поставить ультиматум.
При малейшем подозрении на слабость страсть набрасывается...
и только оставь хоть миллиметр беззащитного пространства...
Все!
Страсть продвигается и захватывает новые территории со скоростью молнии...
усмехаясь,
чувствуя свою власть,
чувствуя вкус приближающейся победы,
приближающегося порабощения минуту назад еще вполне жизнеспособного существа.
Только насытившись,
напившись,
вдоволь поиздевавшись,
страсть отползает в сторону,
в укромное местечко...
и, икнув от перенасыщения,
засыпает...

до следующей охоты...
до следующего удобного случая.


93БелыйЛис4/7/2002 4:13:54 PM
О серьезном


Диалоги всплывают в памяти сумбурно. Окружающее их клубится незавершенным этюдом, не прорисованными образами. Только фон, только желание подчеркнуть интонацию, смысл и подтекст слов.
Кафе. Подвальчик с уютным интерьером в версальском стиле. Несколько больше, чем нужно витиеватости в оформлении. Излишняя серьезность у официантов. Нравились смягченные полутона в их голосах и в фоновой вивальдиобразной музыке, забиравшейся внутрь. Она выбрала столик у окна и усаживалась на вычурный стул так, чтобы видеть зал. Усмехнувшись, зная, что я не люблю, когда женщина курит, она достает длинную светло-голубую пачку с тонкими темно-коричневыми сигаретами и, посматривая на меня, ждет, когда официант зажжет перед ее побледневшим, а от этого несколько отчужденным, лицом огонь. Выдохнув первый глоток дыма, она снова улыбается и молчит.

- Ты очень хорошо чувствуешь ритм беседы, – говорю я, - и если он нарушен, если акцент не там поставлен... или мысль можно трактовать двояко, и вторая трактовка тянет мысль не туда...
Клавесин и скрипка дают возможность мне говорить дальше почти под аккомпанемент кротости и изысканности.
- И ритм нарушен.
Ритм просит пить.
Ритм устал и уснул.
Конечно, появится другой ритм...
или этот проснется.
Однако потерянного не вернуть.
Движение сделано, пусть даже ритм и уснул от этого.
А ты знаешь, что молчание тоже подчинено ритму?
Полное впечатление, что Версаль вошел в нее, поглотил. Я тоже замолчал.

- Ты меня уже ненавидишь? – почти нараспев прервала молчание она.
- А есть за что?
- Нет... Пока нет.
- А почему ты решила зайти в подвальчик?
- Захотелось... Я думаю. Мне здесь думается.
- Я, наверное, тебе мешаю.
- Нет. Я так, плывуще...
- Плывя?
- Нет... Это чуть иное... Похоже на созерцание облаков, одновременно идя по улице куда-нибудь.
- Параллельное движение. Это действительность? Это - потенциальная действительность. А вот еще облако, за которым мы следим. Куда оно, ты думаешь?
Облако в виде молодца в обтягивающих рейтузах белого цвета проследовало через весь зал и скрылось за входной дверью.
Я замечаю переход улыбки в серьезность. В течение минуты. Вот еще улыбка и игра глазами со мной, с входящими, с официантами и даже поваром, вынесшем в зал приготовленное для кого-то специальное блюдо. А теперь вдруг в ее глазах пустота, отрешение.
- У меня странное настроение, – говорит она. - Ты веришь в Бога?
- Скажем, да. Но это не вера без сомнений.
- Я... Я, наверное, не в Бога, - затягивается она очередным глотком дыма. - А, скажем так, в какую-то высшую силу. Меня поражает иногда, с какой любовью она ко мне относится и как безжалостно наказывает. Когда я сама знаю, что я не права... По большому счету, не права.
- Мой Шутник - это тоже что-то высшее. Создатель, Великий информационный слой. – Говорить этого не хотелось, но ее глаза хотели наполниться. - Я общаюсь с ним. Иногда на равных. Но ничего не могу сделать с его десницей. Придавит, так придавит. Причем не меня лично. Пока что. А окружающее, близкое мне, родное, ценное для меня.
Ее молчание опять леденит. Оно глубоко и насыщено.
- Что с тобой? Старайся никогда не винить себя в происшедшем.
- Я не виню. Я просто удивляюсь. Ко мне приходили.
- Кто? Что?
Приносят тарталетки и чай. Тарталетки в вазонах, чай в отдельном пузатом фарфоровом чайнике. Становится тепло от возможного прикосновения к горячему и наши руки одновременно тянутся к нему: сначала мои, а на мои – ее, накладываются греясь. Но не надолго. Чайник горячий и я отдергиваю руки. Но этого оказалось достаточно, чтобы в глазах ее зажегся огонек. Она снова улыбается и, улыбаясь, кладет свои руки на мои.
- Обжегся? – И немного с паузой, - Коллега приходила. Можно я у тебя спрошу?
- Да...
- Тот разговор. Наш утренний сегодняшний. Про признание в любви. Это ты про письмо? Как ты узнал?
- Если его так можно назвать.
- Так назвать? Это - письмо? Или - признание? Я его совсем не знаю...
- Кого?
- Автора.
- Признание было настоящим. Ты просила его назвать имя, шепотом. А он в ответ попросил не спешить.
- ...Я пытаюсь мысленно нащупать его имя. Борис? Илья? Не знаю, но это о многом скажет.
- Ни о чем не скажет. Если его назвали не правильно.
- Ты смотришь не с того конца. Имя... имя во многом определяет. Есть такая теория... и в чем-то она верна.
- Может быть... не хочу спорить. Но теория имен, и подстраивания составляющих души под него, мне не совсем близка. Всегда интересна тайна... и потеря, вызывающая ожидание.
- Это не так прямолинейно. Подстраивание. Тайна, тайна интересна до какого-то момента...
Она опять молчит, углубившись в себя. Иногда посматривает на меня, словно ища подтверждение только ей ведомым выводам и умозаключениям. Похоже, что она по крупицам и в несколько минут собирает сотни «за», а возможно и сотни «против» для решения чего-то важного, ждущего своей участи в прекрасной ее голове.
Она меня не слышит, или слышит, но не хочет этого показать.
- Скорее всего, момента этого ждут с трепетом, а дальше - ожидание другого момента, переходного, - говорю я промежуточную фразу.
И тут же с другим акцентом и тембром:
- Твои паузы в разговоре... энергетическое зомбирование?
Она бросает взгляд потревоженной росомахи и...
- Я ухожу, Лис.
Она часто так. Быстро меняется, странно додумывает, чутко дочувствовает. Ее поступки почти всегда непредсказуемы. Потому что она... Женщина. На столе остается остывающий чайник, нетронутые тарталетки и еще дымящаяся тонкая темно-коричневая сигарета.

Через пять минут звонит мой мобильный...
- Не сердись, - доносится из трубки. – Вечером созвонимся?
- Да, конечно, - говорю я.
- И не плачь там... по мне. Сильно. – Улыбается она.
- Не буду.
- Не будешь? Неужели не будешь?



92БелыйЛис4/7/2002 4:08:45 PM
Я жду...
Сегодня опять почти лето: солнце поливает своим светом, как из шланга, притихший в листопаде город. Под ногами шуршит, потому что вокруг тихо. Ветер притаился и не выходит, может только поиграть твоими волосами, как озорник, смеющийся и постоянно убегающий.
Ворота перед зимой еще закрыты, но они близко. Там, за поворотом. И их скоро откроют. А до этого... радуется природа последним всполохам тепла и багряно-коричневым оттенкам грусти.
Я жду...
А ты уже близко. У меня за спиной. Вот руки ладошками ложатся на спину. И заглядывающие смеющиеся глаза появляются справа. Ты садишься рядом со мной и мы молчим. Близко молчим, касаясь друг друга сразу появившейся откуда-то неназойливой нежностью понимания...


91Эл-Лис надеется:)3/5/2002 2:03:09 PM
Настойчиво вспоминается…

Я уже не могу этому препятствовать. Расскажу…

Мы любили лес. Лес стал нашим другом, союзником, молчаливым свидетелем рождения нашей Любви…Лес был полноправным действующим лицом того глубокого и наполненного чувства, которое становилось сутью и смыслом жизни, было естественным продолжением дыхания, естественным продолжением любой мысли, любого события, лежало в основе всех поступков и всех движений души…
Теперь сложно верить в то, что такое проходит…

Дело было весной.
Конечно же,
видимо, примерно в те же календарные дни, что и сейчас, и видимо потому так настойчиво преследует меня этот призрак ушедшего счастья…

Мы вышли на первой остановке, той, что делает автобус, прежде чем покинуть оживленное шоссе и стать обычным городским транспортом.
С собой классический “завтрак студента”: сосиски, черный хлеб и, кажется, пиво.. Впрочем, это могло быть и легкое вино и квас и кока-кола…
Впереди – заснеженное колхозное поле, затем – традиционный подъем на геодезический знак (чтобы определиться с направлением и нащупать тропинку в сплошной стене леса) и, наконец, лесная неровная дорога…

Снег еще почти везде белый, и только самые краешки снежных сугробов уже заметно почернели и расплылись… Идем, смеемся, болтаем обо всем на свете… Пьем свежий ветер большими глотками, пьем искристую свежесть, ласковые лучи мартовского солнца, сосновый аромат влажной древесины…

Взбираемся на знак. Пахнет мокрым железом, ржавые поручни влажные, покрытые капельками, которые так и норовят упасть “за шиворот”… Наверху замечательно хорошо. Зеленое море уходящего вдаль леса… Близкие шпили многоэтажек Города, который нас не дождался…сразу за черной полосою шоссе…
Незамысловатая эротика спуска…Ты стоишь на земле, а я еще на лестнице, в коротеньком коричневом сарафане , который развевается на ветру и ничего не скрывает…
Люблю хулиганить…

Потом мы входим в лес.
Незаметно для себя приглушаем звуки голосов… Разговор становится медленным, отрывистые короткие предложения, не мешающие впитывать в себя прелесть леса…
Выходим на полянку. Устраиваемся поудобнее – бревнышко у предполагаемого костровища, курточки – на импровизированные вешалки (подальше от дыма), стол на целлофановом пакете…
Ничего нет вкуснее поджаристых шипящих на палочке сосисок с чуть горьковатым привкусом сока пробудившейся ветки орешника…или ивы, трудно понять на вкус…

А потом, потом я впервые в жизни ходила по снегу босиком… Удивляясь потрясающей живительной силе этого нехитрого “обряда”… И пела… Пела тихо-тихо, удивляясь и понимая одновременно, что громче петь в лесу просто не получается…

Ходить по снегу босиком…

Я хочу ходить по снегу босиком!!!

Зачем я вспомнила это так ярко сегодня?!

Когда можно только удивиться, что такое проходит?!…


90БелыйЛис2/3/2002 6:58:09 PM
Невеля --> (88)

Такая стремлянка незаменима:))

89БелыйЛис2/3/2002 6:55:47 PM
Шепот


Открывая дверь на улицу и, выходя на крыльцо Головного офиса, я еще не поймал свое настроение, то настроение, которое будет тянуться всю эту неделю. Я просто выходил. Выходил после бессмысленного разговора с Генеральным, остатком которого в голове саднила чудная фраза о «нецелесообразности беспокойных встреч этой осенью за границей». Что он имел в виду, интересно? Может быть, он говорил о том, что его встречи в этот раз будут спокойными. Или подчеркивал особенность осени как таковой? Или…
«Да не все ли равно, - думал я, все еще выходя на высокое крыльцо с анодированными поручнями по периметру с восхитительным видом на Днепр справа, и на фронтально расположенное пирамидальное зеркальное здание, отражающее солнечные лучи, слева. – Главное то, что теперь только и остается, что стоять, вцепившись в холодный поручень и смотреть на эту красоту».
В голове прокручивались фразы и мысли последних двух дней. Они были похожи на бегущие барашки волн, закручивающиеся в себя, и не видящие стоящее впереди вертикальное гранитно-бетонное чудище берега, которое разнесет их в мельчайшие брызги, которые уже не собрать, как ни старайся.
Пусто, и злость начинает где-то там внутри формироваться, вырисовываться. Злость ни на кого, ни на что. Злость на берег, холодный гранитно-бетонный, которому все равно. Потому что после его волны с веселящимися барашками-мыслями будет следующая… и еще одна… и еще. Поэтому обиды на… берег не было. Поэтому я стал волной, отхлынувшей, но уже без барашков, без…
Стоять на крыльце, взявшись за уже согревшиеся поручни, было приятно. Просто стоять было приятно. Гонка последних дней оказалась с фальш-стартом. Теперь оставалось стоять, зажмурившись от выскользнувшего из туч, яркого феерически-осеннего солнца. Прикрыв глаза, я подставил лицо солнцу: стало тепло и гулко. Сразу прибежали звуки окружающего: поезд метро… гул проспекта… ниспадающий поток ветра и шорох листвы рядом… хлопнувшая сзади входная дверь… слова…
- Да не хочу я здесь оставаться! Только прогреем моторчик и вперед. Все пить будут, а я как левый, - жди окончания! Ха…
Я узнал Владимира, одного из менеджеров соседней области. Я повернулся к выходящим из здания, облокотившись о поручни крыльца.
- Ты только о себе думаешь, а я голодная, - говорила Марина, эффективный эксперт по продажам, - и… я так не поеду.
- Оставайся. Может быть, ты еще и в Крым этот холодный поедешь вместо Праги? Оставайся! Хорошая замена! Билетики же у тебя? Утречком на самолетик, чудо! - улыбается Володя и подходит. – Ну что? Надули? Впрочем, следовало ожидать… провальный сезон. Никакой кусок в горло не полезет… крокодилы. А ты куда?
- Домой… Поезд в восемнадцать. Или самолет завтра утром…
Марина подошла, недовольная, надув губы. Она была похожа на девочку, лишенную сладкого не понятно за что.
- Не, а мы сейчас… только моторчик прогреем и… Мариночка, ну не дуйся. По дороге лучше поедим, я знаю местечко. Ну не могу я там веселиться! Не понимаешь?! И крымский воздух осенью мне вреден, особенно после такого…
- Поехали… - соглашается Марина и обращается ко мне. – Может с нами?
- Слушай, точно. Что ты будешь ждать? – Володя улыбнулся с прищуром. – Завезем. Полторы сотни километров крюк – не проблема. Спать будешь дома.
От возможности уехать прямо сейчас затеплилось хорошее настроение. Оставаться не хотелось совершенно. Из состояния «некуда идти» спасет только движение, пусть назад, пусть с грустно летящим пейзажиком за окном. Я знал, что ребята приехали на черном паджеро, что приехали втроем, и… захотелось вдруг отключиться на заднем левом сидении под шорох колес и приглушенную музыку любимого ими и мной «Високосного года»…
- Для меня это лучшее. Спасибо.
Володя, помахивая ключиками, и сделав знак «все будет ОК», поспешил к машине.
- А где третий? – спросил я.
- Игорек там перышки распушил, - усмехнулась Марина, - и вряд ли это закончится сегодня. Крым для него не отличается от заграницы. Главное, чтобы рядом было это… Место воплощения его талантов.
- Сарказм – холодное чувство.
- Надоело, Валера. У него мысли, по-моему, забыли куда ходить, кроме как по кругу: поел, выпил, отымел… поел, выпил…
Подъехал джип, урча и покачиваясь, - мягко принял нас в себя – и так же мягко выбежал за ворота Головного офиса.

***

Remix «Алая Талая» Фадеева закрутился внутри салона. Володя умел вести машину, почти сразу вышел на крейсерскую скорость, пронесся через мост-развязку, быстро перестроился в крайнюю левую и…
Я откинулся на странно теплую кожу, почти как Стинг в «Desert Rose», только у левого окна и прикрыл глаза. Ритм «алой талой» нарастал вместе со скоростью машины. Было странное состояние: как будто я куда-то лез, карабкался, стремился, а потом что-то произошло: последнее движение оказалось не правильным, не выверенным, не тем, которое смогло бы стать завершением пути. Хватило легкого встречного воздействия, чтобы… сидеть сейчас и сквозь прикрытые глаза рассматривать несущуюся навстречу нереальность. Да, это было похоже почти на падение, на движение вниз… обратно… без сопротивления, без иллюстраций, без запоминания.
Справа от меня, сняв обувь и поджав ноги под себя, сидела Марина, потягивая из маленькой бутылочки джин-тоник. Володя что-то буркнул, а потом сказал громче:
- Я так усну… Эти индийские напевы… И вы молчите…
Говорить не хотелось.
- Хочешь кофе? У нас же осталось… - Марина достала из сумки термос, налила дымящийся кофе Володе, потом спросила у меня, - будешь?
Я покачал головой, «индийские напевы» мне нравились, расслабляли. И я уснул.

***

- А мы едем в Крым…
Уже заметно стемнело, горит приборная доска. Но скорость не уменьшилась. Проносились встречные, оставались позади, казалось бы, стоящие попутные. Фадеев все еще уверял, что «он не верит ее глазам», потом началось содранное со Стинга начало, все как-то сдвинулось, сократилось, заперебиралось. Опять нарастание темпа.
- Куда мы едем? – спросил я.
- Мы тут решили тебя не будить…
- Ну и?
- Игорек звонил. Они уже летят самолетом… и нас позвали.
- А что изменилось?
- Ничего. Грустно стало. Кстати, он сказал, что тебя тоже ждут.
Странно. Ни сожаления, ни радости, ни-че-го. Как будто все равно куда ехать.
- Сколько уже едем?
- Четыре часа, - сказала Марина, до сих пор молчавшая.
- Вы же кушать хотели…
- Теперь не хотим. Бутерброды, кофе есть. Вот скотч есть. Будешь?
Глоток обжог… второй. Темнота накидывалась темной полупрозрачной шалью, перечеркивалась яркими огнями, вскрикивала и взлетала чуть вверх, но потом снова опускалась: медленно и осторожно. Ощущение теплоты и первой волны опьянения обострили ощущения, слух. Фадеев все еще вращался по кругу. «Лети за мной… вперед… назад… и пой…» Все-таки, под него хорошо спать, особенно когда он приглушен. От монотонности? От чередования акцентов?
- Марин, давай этого… стонущего снимем? – Видно не в первый раз произнес Володя. – Можно твоего Стинга даже. Хотя тоже… не для меня.
- Не трогай. Пусть.
И ни движения, ни попытки возразить…
Ощутил прильнувшую к моему плечу голову Марины, потом посмотревшие её глаза, и потом уже более удобно устроившуюся, полуобнявшую. Всегда вдруг возникающая доверчивость женщины дает мне возможность никогда не отказываться дарить в этой жизни: свои мысли, свои ощущения, свои прикосновения. Даже сейчас, оберегая якобы сон Марины, я думал не о себе. Так было привычнее.


***

Стоя на пирсе, на самом краю, далеко убегающем в море и пропадающем в волнах и брызгах, когда слова позади стоящего пропадают в шуме волн и свисте ветра; когда соленые брызги не кажутся мокрыми, а только холодными; когда кажется, что летишь не опираясь даже на воздух; когда сигаретный дым ощущается инородным и сигарета гаснет сама по себе; когда… когда кажется, что восторг – это только начальная степень наслаждения состоянием…
…я не понимал, почему мне не хотелось в Крым.


88Невеля1/9/2002 9:57:02 AM
БелыйЛис --> (82)

- Разве что-то может заменить стремянку !??!)))))

Просто - помог стать лучше...)


87БелыйЛис1/6/2002 1:33:36 PM
Джип Широкий --> (85)

В грусти - сила!:)
А еще какая: созидательная, эмоциональная, светлая, яркая.
Это способоность через это состояние дарить миру себя.
Может наша внутренняя оболочка тоскует о потере своей части, когда создает это состояние?:))


86БелыйЛис1/6/2002 1:30:08 PM
Джип Широкий --> (85)

Не понимаю, почему нужно сужать широту эмоций, кругозор чувствования?:)
Это ограничение себя.
Зачем из разума делать,
сооружать какого-то Цербера,
который только и предназначен для коррекции
твоих эмоций и для жизни по правилам и нормам?

Чувствовать и реагировать на происходящее в соответствии с твоими внутренними потребностями - это не слабость.
А возраст...
А время...
А опыт...
Но не панцирь же это?
Не бетонное перекрытие, искусственно сооружаемое самим собою?


85Джип Широкий1/6/2002 4:30:58 AM
БелыйЛис --> (84)
Неа.... Не нравится !!..
Уныние - это слабость.
Грусть - подвид уныния.
Не люблю в себе слабости.
Не люблю в себе свою нелюбовь к своим слабостям.
В том числе к "разовым" слабостям.
Не люблю ситуации и действия, культивирующие провокации слабостей.
Провоцирование проявление слабости в другом - слабость провоцирующего.
Постоянно бдительным нужно быть,.. а хочется иногда и отдохнуть.
Нужно быть жёстким с теми, кто провоцирует,.. или категоричным.
А эта "жёсткость", "чёрствость" - та же бдительность.
Опять "работа".
Постоянная работа, чтобы не пропустить "удар",
не поддаться на провокацию.
Неа,.. не нравится мне эта
"чуть грустная, легкая, и в то же время эротичная и ждущая улыбка женщины".
"Да.Да" ... "Нет.Нет"
Каждым играм - своё время.

84БелыйЛис1/5/2002 2:27:10 PM
Джип Широкий --> (72)

Отпихиваешься, Сережа, ты от любого проявления грусти всеми руками и ногами!:))
Неужели ты думаешь, что грустить - это ничего не делать над собой? Сидеть сложа руки?
В состоянии легкой грусти вершатся самые великие дела,
пишутся самые талантливые песни и тексты,
делаются самые добрые дела!
Это состоние работы души!
Состояние работы твоего внутреннего!

А тебе нравится чуть грустная, легкая, и в то же время эротичная и ждущая улыбка женщины?:)

82БелыйЛис1/5/2002 2:19:19 PM
Невеля --> (79)

Взгляд смог заменить стремянку?:)
Или рамочку заставил... или выбросить, или заменить?
Или...

Лучше все таки не гвоздик, стремянка и стена.
Лучше... расплескать и расплескаться по небу!
Лучше... взмыть и притаиться потом!
Лучше... рассыпаться на частицы и собраться вновь!

Лучше?

81БелыйЛис1/5/2002 2:14:48 PM
Я прочитал твое письмо вечером... как и обещал, почти забыв обо всем.

Забыл о снеге, запорошившем все и вся, и погрузившем город в белый бархат сна.
Забыл о машине, брошенной перед гаражом.
Забыл об обязательном звонке в девять, решающем месячные труды всей нашей фирмы.
Забыл...

И только потягивал охлажденный мартини из треугольной стеклянной пирамидки...

Читал.
Свет берег твое состояние, лишь подсвечивая, матово, со стороны.
Узнавались дерзко-захватывающие приливы, не дающие возможность не только освободиться от него,
но и просто вдохнуть.
Твои руки физически легли на мои волосы...

Интересно ощущать способность забыть о силе притяжения...

Мартини уже закончился... давно...
а налить - это приземлиться,
раздробить полет
на приземление и взлет...

И только кончики пальцев ощущают машинальное вращение холодного тонкого стекла...
...последнее слово режет пространство
на нереальность и реальность.

Ты близко...


80БелыйЛис1/5/2002 2:14:15 PM
Салли --> (78)

Глобальное потепление ждет нас... за воротами:)
Чистый лист только и сможет, что кивнуть в ответ:
мне тоже холодно.
И тепло не от внешнего, да?
Хочется тепла внутреннего.
Может быть тогда и перчатки придется снять - так жарко будет.
А до тех пор, до внутренней весны, давайте одеваться потеплее:)
Не простывать же!

79Невеля12/28/2001 5:49:29 PM

Как будто я могу чувствовать смеющийся пристальный взгляд, брошеный на лист зарисовки моего настроения...
Линии на котором сто раз стирались сумбуром мыслей, обводились домыслами и оплетались узором фантазии...
Для него уже подобрана рамочка, в стене был высоко вбит гвоздик и оставалось притащить лишь стремянку...
Взгляд был вовремя...
Спасибо)


78Салли12/28/2001 11:22:36 AM
(размашисто, крупными буквами во весь чистый лист):

Ну и где оно, это глобальное потепление?

(надевает перчатки обратно)

77БелыйЛис12/19/2001 11:19:19 AM
Параллельные миры

Мусор ли... один мир.
И второй мир... мир мечты.
Утрируем? Совсем нет...

У меня это параллельные миры. Они живут большие отрезки времени... отдельно друг от друга. Но...
соприкасаются, касаются, трогают друг друга... иногда.
Иногда перетекают из одного в другой.
Можно жить и в одном и в другом. Только так, чтобы каждый мир существовал не в ущерб другому.
Не в ущерб, а на благо... владельца миров.

Но... бывают моменты, когда мир накатывает.
Или вдруг одновременное перетекание одного в другой рождают что-то ТРЕТЬЕ,
не известное до настоящего времени.
ТРЕТЬЕ начинает существовать.
И ты в нем.
Сможет ли ТРЕТЬЕ стать зародышем третьего Мира?
Третьего...
Который пересечет два нам известных - параллельных?
Представляете?
Третий - симбиоз реальности и мечты...
Это - рай?


76БелыйЛис12/19/2001 11:05:07 AM
Когда начинается боль?

Когда ощутил вдруг прямо не сказанное?
Когда не смог ответить на вдруг появившуюся вежливость в ее словах?
Когда отводятся в сторону такие близкие еще день назад глаза?
Когда вдруг появляются еще полчаса назад неизвестные ни для кого в целом мире срочные дела?
Когда нет движения навстречу, а только вокруг?
Когда разговаривают не сердца, а головы со сжатыми губами?
Когда прикосновение вызывает не волновое наслаждение по всему телу, а судорогу... и желание отвести руку... или плечо?
Когда в глазах не грусть, а тоска?
Когда не мы… а ты и она... и удаление продолжает нарастать со скоростью космических тел...

И остается только ожидание...


75БелыйЛис12/19/2001 11:02:10 AM
Захотелось не...

...думать, потому что думать получается только по кругу...
и где-то на середине этого круга натыкаешься опять...

...сидеть за столом, потому что сидеть, это опять думать...

...смотреть на вещи здраво... потому что это опять думать...
сидеть за столом и думать... и натыкаться опять...

...говорить, потому что... хочется молчать

а получается все по-другому...
думается и натыкается...
сидится и работается...
смотрится на вещи здраво...
говорится...

потому что "не", это моя личная внутренняя приставка
и ею мне НУЖНО управлять...


74БелыйЛис12/19/2001 10:58:38 AM
Бунин

Мне не нравится писать жизнь, особенно прошедшую.
Мне нравится вспоминать, перепрыгивая с одного чувства на другое…
Видеть крупными мазками.
Люблю сочинять с листа, от мысли, от ощущения…используя эти самые чувства.
Я их помню, они «зарисованы»…
И пока ржавая телега импровизации движется – я пишу!
Потом – стоп. Закрываю.

Бунин – писатель от мелочей, от черточек, замеченных и отрежиссированных,
отрафинированных и поданных читателю под микроскопом.
Легко читать, легко жить, легко думать; даже не думать – созерцать!
А созерцать – это то, что я любил до двадцати девяти лет,
а потом хотел любить и делал вид,
что любил еще лет пять.
А сейчас?

Эволюция! Теперь претензии на прагматизм, на целеустремленность.
Цель жизни должна быть проста:
1. Воспитай ребенка (или построй дом)
2. Посади дерево (или вырасти?!)
3. Напиши книгу

Ну и как это соединить?
Я же люблю Бунина…


2001 г.

73БелыйЛис12/19/2001 10:57:05 AM
Джип Широкий --> (72)

Ну не может быть Ю.Лоза оптимистом на 100%!!!
Пусть он и добрый, пусть он и талантливый.

Не требуй от "оптимистов по жизни" веселости, открытости - не получишь!
Если уж накатывает, то накатывает, и ничего не изменить, не перекроить.

Поэтому в том, что выкатывается изнутри, есть токая легкая грусть и от нее не надо отбрыкиваться, она лечит...:) Заставляет подумать и погрустить вслед....


Страницы: 0 1 2 3
Яндекс цитирования