Эй, товарищ, ты нас послушай, не ищи за горами долю, Открывай в "Кругосветке" душу, обещаем полёта вволю… За два года морских скитаний мы сердцами роднее стали - Не пугаемся расстояний кругосветной манящей дали.
В нашем взгляде крутые волны, в наших мыслях соленый ветер, Мы под парусом нашим полным обойдем все моря на свете! Эй, товарищ, у нас команда, мы друг друга познали в деле. Капитан, Френсис Дрейк, командуй! Мы еще не достигли цели!
Всякий раз открываем двери в неизвестность штормов и штилей, Мы в товарищей свято верим - столько тысяч постов проплыли! Двадцать - это вершина точно, но на барке еще не вечер. Эй, товарищ, давай-ка срочно приходи к нам на нашу встречу!
Посмотри-ка на наши лица, загляни к нам в глаза получше... Эй, товарищ, тебе не спится? Вот и славно...ждем на "Летучем"!!!
(называй меня Angel)
Играют в странную игру, втянувшись не на шутку... Качает парус на ветру, суденышко-скорлупку. Для них другой дороги нет, их участь – кругосветка! И стала сетка интернет координатной сеткой…
Играют в странную игру, отбросив мир реальный. Встречает солнце поутру кораблик виртуальный, Заходы в разные порты и проводы недолги, В мирских потоках суеты плывут морские волки…
Играют в странную игру и наплевать на толки! Уж лучше слава на миру, чем бренности осколки. Пускай нам с вами не с руки, удел сидеть на вышке, Но дарят барку маяки приветственные вспышки...
(Смотрительница маяка)
ДНИ РОЖДЕНИЯ ЭКИПАЖА и почетных пассажиров «Летучего»
В Январе родились: 01-Mack; 04-Ratri; 05 - Любитель Сауны; 06-Тихий Оке@н; 10-Нитро; 17-Рики Тики Тави; 28-Sir John Falstaff; 29-Caprice В Феврале родились: 05-Немочка; 7-Corporal; 16-Patrisia; 23-Morra; Любопытство; 24 – Стерђ В Марте родились: 05-Irren in Red; 11-Little Bear; 20-Антоний; 26-Spianato В Апреле родились: 12-Называй меня Angel; 16-No Beer - No Work; 19-Рейнике-Лис; 22-Мурзик; 25-*Птичка*; 27-Складская Крыса; 29 - У Самовара; 30-Зараза В Мае родились: 2-Немец-Романтик; 10-Невозможно YellowCat; 16-Милая Ми; 16-Тетенька; 22-Sirena; 25-jazzer; 31-Hidalgo В Июне родились: 15-A_WolF™; 22-Госпиталиер; 24-Vasilyok В Июле родились: 9-Сокар; 10 - Dgoan; 10-Хелот из Лангедока; 15-Domenic; 15-Серьезный Мужчина; 17-ШуYшенька; 18-Foggy Vulture; 25-УТРО В Августе родились: 06-НеZнаю; 08-Sеледка; 13-ЛЕТА; 13-Медвейожка; 15-Рыжий Кот; 19 - Маленький Дракоша; 27 - Принцесса; В сентябре родились: 7-Черный Пес; 13 - GitanNn; 16 - R.R.; 19 - тортик; 20-Mramalad; 20 - Tomka; 22-Белый Лис; 28-Рыжуля В октябре родились: 16-Небесная Ласточка; 23 - Белокурая Жази; 25-ghost; 26-Скромник; 29-Пара Стаканов В ноябре родились: 6 - Йозеф Швейк; 12-Лиловый Негр; 21-DragoBaka; 21 - Девушка с Веслом; 29 - Гуара В декабре родились: 1 - Леди Врунгель; 9-Фрэнсис Drake; 10-Дракон-Хранитель; 11-ИЮНь; 17-OxygenNn; 17-30 лет Победы; 22-Солнечный Зайчик
ДР Лютоволка празднуется в течение года (в любой удобный день) ДР Nemo - первого числа каждого месяца.
Как сделать ссылку: <A HREF="адрес (линк) ссылки"> название ссылки </A> (Примечание: в кавычках ставится адрес ссылки, например: <A HREF="http://www.max-club.ru/cgi/Discuss.exe?Get=Discuss&Num=2385&Pos=1&Login="> КРУГОСВЕТКА </A>
По приказу Командующего Флотилией от 22.01.2023 проложен курс к «высоте 21 000»
Курс не менять! Хоть путь непрост, Пока еще не тонем вроде.. Какой terraрий нынче в моде - Туда и путь.. а хоть до звезд..
Сообщите, пожалуйста, кого из членов Экипажа и пассажиров не внесли в список ДР!
Примечание: ВСЕ "временные повесы" публикуются исключительно с разрешения участников разговора! Вежливые просьбы всех гостей Кругосветки исполняются немедленно!
ППС: 22.01.2023 Второй помощник косметический ремонт закончил! Спасибо Экипажу за жизнь "Кругосветки"! Я ВАС люблю! Очень..
ПППС: Изменять преамбулу - работа ювелирная, настройки сбиваются, даже если просто открыть окно изменений.
Модератор(ы): ЛETA Серьёзный мужчина называй меня ангел
-Кристо, дружочек, ты пришёл, - поздоровалась сеньора, продолжая ковыряться в усыпальнице. – Как я тебе благодарна за своё тело, ты себе представить не можешь.
-Ну, дорогая, скажи спасибо любвеобильным мучителям, что они плохо учились в школе, - сказал дед, заглядывая в недра саркофага. – Если б они после всего проделанного с телом взяли правильные склянки, то нам нечего было бы хранить столько лет. Вместо разъедающей кислоты применили бальзамический раствор, чем здорово нам помогли.
-После всего проделанного – спасибо?! – Мадресита даже замерла, с ненавистью уставившись на собеседника. – Надеюсь, ты сейчас так коряво, по-мужлански, пошутил?
-Неправильно выразился, согласен, - Кристо сделал пару шагов назад, на всякий случай. – Я с ними равновесно расплатился, за каждое телодвижение относительно тебя. Неё. Отсыпал полной мерой. Пока они не очухались от совершённого блуда.
-Конечно, вы после удовлетворения похоти дурни дурнями становитесь, - Процедила Роза. Чувствовалось, что в этом случае время ни хрена не вылечило её боли. – Делай с вами что хочешь.
-Не буду спорить, сам к этой популяции принадлежу. – Дед горестно вздохнул, для виду, скорее всего. – В общем, после того, как им было хорошо, стало очень плохо. Господин почти вовремя спохватился, и послал меня забрать юную Розочку из лап палачей.
-Он нарочно медлил, - мотнула головой женщина. – Чтобы потом дразнить меня видом собственной оболочки. Шантажировал. И упивался моим ужасом. Мол, вот он какой всемогущий. Будто я сомневалась когда. Правда же, я красавица?
-Несомненно, дорогая! – пылко воскликнул Кристо, невольно бросив взгляд в ящик, и, мне показалось, что искренность его дала сбой?
Пока они предавались воспоминаниям, аппарат вышел на рабочий режим, гул снизился, по экранирующему контуру забегали искорки, глядя на которые, дед поёжился и покривил физиономию. А мадресита грациозно, как царственная особа в ароматную ванну, ступила в саркофаг, перешагнув бортик. Примериваясь, опустилась на колени, а затем и легла, скрывшись внутри. Не иначе, заново овладевала своим телом. Кристо нашарил в кармане горсть какого-то порошка, щедро сыпанул его сверху, от изголовья к ногам контейнера, что напомнило ритуал «предания земле». И напоследок осенил содержимое крестным знамением.
Невидимые нам потоки энергий скрестились на стоящем посреди камеры саркофаге. Вновь к экспонату потянуло сор, пыль, опилки, и всё это прилипало к стенкам снаружи. Послышалось старческое кряхтение и покашливание, когда что-то завозилось в смертном ложе, затем на края бортиков упали кисти рук с цепкими пальцами. И ЭТО начало восставать из гроба, как пишут последователи Лавкрафта и иже с ним. Ну что можно сказать? Время Розу пощадило, это точно. Она была красавицей в те юные годы, таковой и осталась почти. Сказались неумелые действия тех, кто задался целью сохранить оболочку в относительной целости, конечно, с учётом последствий надругательства. Плюс воздействие недружелюбной атмосферы нашего мира, с его микрофлорой, миазмами и всякими технологическими выхлопами. Дева, что предстала перед нами, была как будто после продолжительной вечеринки накануне, со всеми атрибутами отравления организма разными жидкостями и веществами, да ещё и разбуженная внезапно, гораздо раньше времени, нужного для восстановления здоровья.
-Сама не справлюсь, - простонала Роза, покачиваясь. – Нужен донор… На этих не смотри, без генетической совместимости толку не будет.
-Я понял, дорогая, момент. – Дед метнулся к двери и скрылся за ней.
-Отвернитесь, кавалеры, знаю, дама выглядит хреново. А, вы же не можете сейчас двигаться, - проговорила женщина, стараясь удержать равновесие. – Лёха, дружочек, я всё поправлю, и тебе не будет стыдно выйти со мной в свет.
Дверь хлопнула. Через порог, видимо отправленный сюда пинком, ввалился Бертран, недоумевающий от такого конвоирования. Увидел Розу. Побледнел, даже на полупрозрачном силуэте это стало заметно. А следом ворвались Кристо и капитан Серхио.
-Бабуля, привет, - походя буркнул Корралес, схватил одноглазого за шкирку, тот лишь крякнул задушенно, и насильно впихнул его в оболочку мадреситы. Она вздрогнула, заурчала плотоядно, как будто сейчас жадно переваривала поглощённого ею Бертрана. И, как будто налилась силой, морщины и помятости разгладились, на лице даже проступило подобие румянца. Шататься, как рябинка на ветру, она перестала.
...Ну что, часа за два справились. Повезло, что бисячий пятнадцатый кубрик оказался на том же уровне, что и наша «почтовая камера». Не пришлось по лестницам посылку тягать. Да и не прошла бы она в узкие пролёты. Бросили посреди помещения, даже ремни не стали выдёргивать. Так же, как и Сохатый намедни, уселись на крышку, переводя дух. А мадресита уже подпрыгивала от нетерпения.
-Там что хоть внутри? – наконец-то спросил я. Не выдавать же ей Вольку, который нас просветил заранее.
-Скоро всё узнаете, - пропела воодушевлённая Роза. – Вы аппарат-то запустите?
-Макс, заводи свою шарманку, - толкнул я Главмеха в бок. – Разогрей пока транзисторы с конденсаторами. Сеньора, вы помните, что вам надо представить для координатной настройки?
-Память уж не девичья, - отмахнулась она. – Кое-что в голове остаётся. Мальчики, вы не могли бы даме место уступить?
-В смысле, уступить? – переспросил Андр, поднимаясь на ноги.
-В смысле, отойдите в сторону, что непонятно? – едва сдерживая раздражение, произнесла Роза, повела рукой, и нас словно отодвинуло от саркофага некой воздушной стеной, мягко, но настойчиво. – Тугодумы сплошные здесь какие-то, не то, что на моём кораблике. Там мальчишки бегают шустро, только намекни. Да не бойтесь вы, уставились сычами угрюмыми. Вам ничего не угрожает.
-Донна Роза, что бы вы ни задумали, я… - и всё, на этом мои способности вроде как исчерпались. Тело своё я чувствовал, это не было парализацией. Но вот двигаться не то, чтобы не мог, а, скорее, не хотел. Апатия накатила, стало всё лень и нахрен надо. Повертев головой, заметил подобное состояние и в стоящих вдоль переборок экипажниках. Даже Макс застыл, положив руки на пульт управления телепортом. И, судя по гудению аппаратуры, запустить он её успел. Дальняя стена замерцала, показывая готовность к проколу пространства и времени.
А Роза легко, словно картонную, смахнула с саркофага крышку. Та упала рядом, содрогнув металлический пол, что передалось нашим подошвам. А значит, весила она по-прежнему килограмм сто, если не больше. Мадресита нагнулась над зевом контейнера, запустила в него руки и принялась, словно фокусник на ярмарочном балагане, вытягивать наружу то ли марлевые, похожие на бинты, то ли пергаментные грязно-белые ленты, что с шорохом свивались в неряшливые бухты вокруг ног женщины. Потянуло несвежим душком, какой бывает на мясном рынке жарким летом. А через минуту запах стал уже тяжёлым, сладковатым, формалиново-карболовым, навевающим ассоциации с подвалами медицинского учреждения, куда свозят обычно неудавшихся в лечении пациентов. Но нам до сих пор было пофиг и на запах тоже. Но о вентиляции трюма в будущем надо озаботиться. Если оно будет, будущее.
Потом в пелене мембраны, отделяющей, как я понял, шхуну Розы от Летучего, открылась банальная дверь, какие бывают в подъёмных воротах автосервисов, не открывать же каждый раз всю аппарель, чтобы пройти маленькому бородатому призраку. Очень знакомому призраку.
-А что, он сам не мог об этом попросить? – спросил я, делая вид, что мы не в курсе сведений, сообщенных нам Волькой через Оракула.
-Он стесняется, - пожала плечами женщина.
-Сохатый стесняется? – хохотнул Андр. – Этот мужичина?! Сколько его знаю, ни разу не замечал.
-И какова наша задача? – задал вопрос по существу Игорь, - Я понимаю, что сразу две такие шикарные дамы на одного, это перебор…
-Мне приятен такой неприкрытый комплимент, - улыбнулась она. – Но все гораздо прозаичнее. Всего лишь, перенос тяжести.
-Вы затеяли перестановку? – изобразил я удивление, по-прежнему играя в неведение.
-Капитан, не разочаровывайте меня осознанием, что настоящие мужчины перевелись в этом мире. – Роза нахмурилась. – Во все времена на призыв о помощи от дамы джентльмены просто бросались на выручку, а не подвергали ее допросам. Что, да зачем, да на пользу ли это помощникам. Или нам с гейшей самим придётся делать тяжёлую работу?
-Ох, мадресита, умеете вы манипулировать нашим братом, - произнёс я, жестом увлекая за собой друзей. – Ведь простой же вопрос, что делать-то надо?
-Всего лишь отправить посылку, - невинно пропела Роза. – Ваша машина в трюме, кажется, способна это исполнить. Но сперва доставить пересылаемый предмет до неё.
Саркофаг выглядел, как… саркофаг. Каменный параллелепипед , два с половиной метра в длину, полтора в ширину, и метр от палубы до полустёртого орнамента на массивной крышке. Лёха сидел на предполагаемой «посылке», отрешённо глядя в пол, и тяжело дыша. Он что, реально в одно лицо пытался сдвинуть эту дуру с места? В ней же веса полтонны поди! Роза тут же принялась командовать, расставляя нас по периметру ящика, но Пёся бесцеремонно, хотя и вежливо, оттеснил её в сторону.
-Как минимум, брезентовые ремни и катки нужны, - прищурился он.
-О, тоже таскал рояли на пятый этаж без лифта? – подтрунил его Макс.
-Восьмой этаж, - буркнул Андр. – Стейнвей в грузовую кабину не влез, сволочь. И спину сорвал, и денег не заработал.
-А не заплатили-то почему? – удивился Игорь.
-Инструмент поломался. – От воспоминания Водолаз хекнул и потёр загривок. – Чуть-чуть до верха не донесли. С седьмого, с балкона, уронили. На хозяйский джип. Случайно.
Мы еще пару минут поржали над этой грустной историей, а затем призадумались. Задачку нам бабуля задала ту ещё. Тут и Онрё подпорхнула, устроившись во мне на привычном ей уже месте, нашёптывая свои подозрения.
-Старуха что-то задумала. Может, отправиться на свою шхуну она и собирается, да только без ящика. Как бы не поднять свою оболочку дохлую замыслила. Вы уж поаккуратнее с некроманткой.
-Никак не угомонишься, девка, - прошипела Роза, проплывая мимо меня. – Капитан, не верь этой вертихвостке, у неё одни гулянки на уме.
-Я разберусь, сеноьрита, - кивнул в ответ, - спасибо за заботу.
Тем временем Юнга притащил три рулона пожарных рукавов, которые в нерабочем состоянии вполне могли сойти за бурлацкие тягловые лямки. На замечание о нарушении правил противопожарной безопасности, малец заверил, что не разукомплектовывал щитов, а раздобыл рукава на складе в кормовом трюме. Мол, там много чего ещё имеется интересного. Вот же ж, выискался юный прапорщик на мою голову. Макс сбегал за ломом, и мы, чуть не надорвав пупы, приподняли усыпальницу, чтобы просунуть под фундамент брезентовые ленты. Затем, кряхтя и перемежая традиционную «дубинушку» с современными ненормативными выражениями, распределили нагрузку равномерно вдоль ящика. Даже Морра пристроилась к «корме», в качестве рулевого пера, для возможной корректировки направления.
-Нести не надо, волочём, - распорядился опытный Пёся, - спины, чай, не казённые. Ну, вздрогнули, браты…
После того, как донна Роза появилась на борту, Волька стал молчалив, необщителен и подавлен, а я не решалась лезть к нему с расспросами. Ведь он, хоть и был нам другом, но всё же не был человеком, мыслил иными категориями, а эмоциями и вовсе ещё не научился владеть. Он был особенным, и несмотря на то, что я невольно оказалась обладателем (хранителем, носителем или как там ещё это можно назвать) нескольких элементов его сущности, которые позволили мне не погибнуть в бурном море, которые дали мне шанс вернуться к жизни, иногда робела перед ним. Но после известия о мифическом «пятнадцатом кубрике» он вылез из своего молчаливого убежища – похоже не совладал с возмущением, что его вотчине приписывают неизвестное ему помещение. А когда Волькина фраза об обнаружении им таинственного кубрика перекрыла наши ликующие вопли, я слегка ошалела не только от содержания этого сообщения, но и от его формулировки. Чтоб интеллигентный и выдержанный Волька сыпанул такими словами – это что же должно было такое произойти?
Он не долго держал меня в неведении. «Мне нужно поговорить с тобой, – не просьба, а требование вспыхнула в голове огненным шаром. – Но не здесь». Я привычно направилась в библиотеку, но Волька повёл меня на бак, к самому бушприту и настойчиво потребовал, чтобы я взобралась на него и отодвинулась по нему подальше. Я доползла до середины и наотрез отказалась сдвинуться ещё хоть на миллиметр – мысль о том, что подо мной глубина почти в пять километров, заставила судорожно вцепиться в канаты. Я уселась верхом на бушприт и приготовилась к разговору.
– Тебе не кажется, что это слишком опасное место для секретных бесед? – прошипела я, нервно поглядывая вниз. – И вообще, почему тебе было не позвать Капитана? Всё равно же попросишь, чтобы я передала ему наш разговор.
– Всё так, прости, – пробормотал он, – но здесь сейчас безопаснее. Лучше было бы вообще отдалиться на шлюпке, но это могут заметить. По порядку. Я не могу говорить с Капитаном сейчас, с ним рядом Онрё, они слишком близки. Я не знаю, есть ли связь между ней и донной Розой и, если есть, то какая. Поэтому не хочу, чтобы она каким-то образом узнала то, что я скажу тебе. Ты помнишь, что Капитан хотел, чтобы я говорил с той гостьей, что пришла с вами на борт? Я отказался, но она смогла вынудить меня на этот разговор. Ведь она тоже сущность корабля, хоть и иной природы, чем я. Разговор был кратким, но она проявила интерес к золоту.
– К какому золоту? – удивилась я и тут же чуть не свалилась с бушприта, поражённая воспоминанием. – Так это был не сон??? Ты в самом деле говорил с ней??? И она попросила тебе показаться ей, увидела тебя в виде золотистого облака и захотела, чтобы ты отдал ей его, твоё золото?
– Да, этот разговор был на самом деле, и я постарался сделать так, чтобы ты знала о нём. После той встречи она прощупывает барк в поисках того места, где хранится… можно назвать это моим сердцем. Это место скрыто, и я до сих пор был уверен, что скрыто надёжно, но теперь у меня есть сомнения.
– Это место… – я не решилась назвать словами, Волькино беспокойство передалось мне, – это место там, где хранится редитус?
– Да. Дело в том, что тот самый пятнадцатый кубрик имеет схожую конструкцию. И, если кто-то смог создать его, то он сможет найти… моё сердце. Кубрик находится здесь, замкнут на нулевые координаты, неподвижен. Это не он меняет положение относительно нас, а мы – относительно него, потому и вход в него появляется в разных местах. И он каким-то образом удерживает барк возле себя. Это какой-то непонятный мне способ, я пока не смог разобраться. Кубрик вне корабля, и обнаружить его не представлялось возможным до тех пор, пока приведённый шаманом гость не был сброшен в море. Он вызвал колебание воды, ваш общий крик – колебания воздуха, сильные эмоции всех вас – колебания пространства, а в самом кубрике произошло колебание времени, вызванное комплексом предыдущих факторов. И в тот миг я увидел кубрик.
– И что там? Что там в ящике? – я так была захвачена его рассказом, что забыла про свои страхи.
– Фектум ещё в то время, когда я бывал в его лаборатории, проводил несколько опытов – делал мумии из только что убитых людей, чтобы затем использовать эти тела в качестве оболочки для сущностей. В некоторых ситуациях это могло быть полезным, по его мнению, особенно на кораблях нового времени, когда суеверия моряков ослабли, и сущностям стало не так легко заставлять их направлять корабли в нужные для Фектума и его заказчиков места. Человек мог бы сделать это лучше, особенно если этот человек был бы капитаном. Но те опыты ему не удавались. Мумии сохраняли свой облик в течение некоторого времени, но при удалении обёртывающих материалов разлагались в течение нескольких часов. В саркофаге пятнадцатого кубрика находится подобная мумия. Но она обёрнута иначе, не так, как делал это Фектум. Возможно, его разработкой воспользовался кто-то другой, и теперь это другой доставил тело к душе донны Розы. Возможно, это ближайший помощник Фектума, тот, кто дал свой облик роботу Сит-Амету. И он… слишком много знает о моей конструкции. И ещё… Тело в саркофаге не разложилось, но…
– Но что? Что? – от напряжения мой голос сорвался на визг.
– Там тело донны Розы. То, что осталось после аутодафе…
Руки у меня стали ватными. Как я не грохнулась в воду, как умудрилась благополучно добраться до бака – не знаю. Не иначе как Волькины «гены» помогли. Бессильно опустившись на бак, я собрала воедино всё, что услышала от Вольки и пришла к ужаснувшему меня выводу. В своё Игорь и Артём посвятили меня в свою теорию о том, что Кристо мог выкупить тело Розы у палачей, приволочь его на шхуну, и мадресита время от времени в собственной тушке щеголяла и даже могла стать прародительницей Серхио Кораллеса. Мы тогда повеселились над этой теорией, теперь же она становилась вполне правдоподобной. Не вписывалось только одно – ребята думали, что Кристо выкупил тело до аутодафе, а по словам Вольки там… я поёжилась. Но если сюда прибыло тело, то мог прибыть и Кристо. А Кристо – правая рука Фектума. А правая рука Фектума вполне способна разобраться, как найти Волькино сердце и выудить из него золото, уничтожив тем самым Вольку. Или завладеть редитусом, что было немногим лучше первого.
И как мне рассказать всё это Капитану, чтобы Роза не смогла услышать? Теперь я понимала, почему Волька утащил меня на бушприт – она тоже сущность, может слышать всё, что происходит, всё, о чём говорят на корабле. И о чём думают? Я похолодела, но тут Волька снова влез в мои мысли, успокоив, что ему удаётся противостоять ей относительно прав на барк, а мысли экипажа может слышать только непосредственная сущность корабля. Но вот сущность другую сущность может слышать, на каком бы уровне вторая не говорила. Хорошо. Мыслей она не слышит, но я не могу мысленно передать информацию Капитану, я не телепат, да и он тоже. И тут я увидела, как мокрого Лёху, поднятого на борт, под белы рученьки уводят с палубы две прекрасные дамы – Онрё и донна Роза. Значит, можно надеяться, что в ближайшие минут десять они обе будут заняты.
Я понеслась к Капитану и, обнаружив его в окружении всех наших, плюнула на все подозрения и опасения, стянула их всех в плотный кружок и быстрой скороговоркой почти дословно передала всем сразу наш с Волькой разговор…
И начались шаманские пляски с бубном. Расхожее выражение системных компьютерщиков, настройщиков сетей и программистов. Когда зловредные машины на ровном месте перестают функционировать, отказываются выполнять команды, которые прекрасно работали долгое время, а потом «искусственный интеллект», чтоб его кракен пожрал, решил, что ему не нравится такая постановка вопроса, и теперь он будет все делать по-своему. Вот и прыгают сисадмины вокруг непокорных ящиков, призывая всех известных и неведомых покровителей электричества образумить строптивцев.
У нас же фигуральная присказка обрела вполне реальное воплощение. «Пятнадцатый кубрик» оказался тем ещё поганцем. Роза уверяла, что он на борту есть. Батбаяр бил себя сухим кулаком во впалую грудь и кричал, что от запаха мертвечины из-за двери номер 15 просто глаза режет. Но вот в чем штука – видели пресловутое помещение только они с мадреситой. Волька наотрез отказывался признавать его в подотчётных квадратных метрах. Мы простучали все переборки, сунули носы в самые укромные места Летучего. Нету! Шаман водил нас по очереди за руку к якобы порогу кубрика. И смело его перешагивал, скрываясь из виду. Ведомые, естественно, тыкались ладонями в обшивку, и оставались по эту сторону коридора. И запахов посторонних не чуяли. Старик выныривал назад, махал бубном и колотушкой, недоумевая, почему мы такие слепцы и неумехи, что не можем попасть в открытое жилище. Мы не спорили с пожилым мудрецом, даже не тыча его носом в тот факт, что каждый раз он «входил» в пятнадцатый кубрик в разных местах. Роза просто мелькала тут и там, продолжая интриговать, и не раздражалась от наших неудач. Складывалось впечатление, что они с монголом сговорились, и намеренно нас мистифицируют.
Онрё, заинтересованная ситуацией, прилежно следовала за своим наставником, но неизменно оказывалась просто в соседнем помещении, что находилось за переборкой. При этом Батбаяра там она не обнаруживала, значит, всё-таки куда-то он уходил?. Сохатый, как привязанный, хвостиком таскался за Розой, выпрашивая у неё прощение, и намекая на продолжение отношений. Доходил до места, где она пропадала в стене, и стоял там, уныло опустив голову. Замечал женщину в стороне, бежал туда, и все повторялось заново. А коварная совратительница изображала такую сексуальную походку, что любой кобель бы рысил следом, роняя слюни на палубу. Женщины, истинно, могут из самых брутальных самцов верёвки вить.
Постепенно азарт поисков утих, и мы разбрелись по вахтам. Я поднялся на мостик. Наконец Волька сумел покинуть пространственный карман, плюхнувшись в изумрудную гладь океана. Светило солнце, легкая рябь покачивала корпус корабля, паруса были убраны. И мы определились с местом. Сперва я подумал, что навигатор еще не перезагрузился, показывая нули на координатной сетке. Покрутил верньеры, но ничего не менялось. Ноль широты и ноль долготы. Остров Ноль, что ли? Вышел на палубу, и увидел, как экипаж сгрудился у борта, что-то обсуждая. В кабельтове на волне болтался научный буй, кажется, штатовский. И да, он «висел» на пересечении нулевого меридиана и экватора.
-Ну что, друзья, поздравляю, - сказал я команде. – Двойной праздник, можно сказать. Нептун будет рад, если проведём ритуал.
-Да мы вроде не новички уже, - хмыкнул Песя. – Были б салагами, тогда… Хотя…
-Что? – забегал взглядом Лёха. – Чего на меня уставились? Что ещё за ритуал? Вы давайте свои мареманские шутки заканчивайте. Ишь, нашли мазута, потешаться. Дамочки, кстати, а не пройти ли нам в кабинеты?
Упомянутые «дамочки» - Онрё и Роза – с очень невинными лицами подступили к Сохатому с двух сторон, беря его под руки. Спецназовец гордо расправил плечи, показывая нам, какой он альфач, и попытался увлечь спутниц к жилым отсекам. Но неожиданно для себя, и предсказуемо для нас, вспорхнул над леерами, кувыркаясь в полёте. Спустя пару мгновений внизу шумно плеснуло, фыркнуло, и разразилось длинной тирадой сквозь брызги и бултыхания. А мы сопроводили его барахтания громкими овациями и подбадривающими криками.
-Капитан, наблюдаю кубрик номер пятнадцать, - вдруг отчитался Волька. – Я его чувствую, но… как будто он и здесь, и не здесь. Сейчас вход в него в районе камбуза. И перемещается.
-Не понял, кубрик перемещается? – переспросил я.
-Нет, вход в него.
-Бродячий портал, что ли?
-Это не портал в привычном нам виде. Какая-то аномалия. В центре кубрика присутствует саркофаг, уважаемый Батбаяр был прав. А внутри… Ох, йопт… мама моя военно-морская…
То, что очень культурный Волька позволил себе подобное ругательство, могло означать только, что там действительно «ох, йопт»…
Где ты, Ангел? Какие рассветы, ты встречаешь теперь по утрам? Где ты? Эхом вернётся мне "Где ты?" Память платит по старым долгам. Над песками пустыни безводной, Над бескрайней равниной степной Птицей серой, тоской перелётной Мой вопрос промелькнёт над тобой... Я не жду, не желаю ответа... Но плетётся вопрос по пятам. Где ты, Ангел? Какие рассветы, ты встречаешь теперь по утрам?
-Нет, бабуля, этот самец мне не нужен был ранее, без надобности и теперь, - сказала Онре. – Я Капитана люблю.
Мужская часть присутствующих разразилась одобрительными возгласами, свистом и хлопками, какие часто звучат в дружеских компаниях . Кроме Лехи, разве что. Он непонимающе озирался, потом понял, кто его соперник, и подбоченился, выпятив грудь. Эдакий альфа-самец, почуявший конкурента на своей территории. А я, глядя ему в глаза, развел руками, мол, извини, мужик, здесь другие расклады играют. Хотя, признаться, был весьма обескуражен этим заявлением Барракуды.
-Видишь, бывший любимый и фаворит, как порой поворачивается Фортуна, - мстительно улыбаясь, сказала Лехе Роза. – Она непостоянна, как и все женщины. Сейчас от тебя млеет, а через час другой мужчина у нее кумир.
-Да с чего ты взяла, что с этой дамой у меня шашни? – Сохатый начал возвращать утраченные рубежи. – Я ее и вижу-то впервые.
-Тем не менее, ты протащил девку на мой корабль, без разрешения. Что она пообещала за это?
-Так, стоп! – я вмешался в дискуссию, которая начала уходить куда-то не в ту сторону. – Хотелось бы прояснить вопрос с правами на Летучий. Что значит «мой корабль»? Вы сами здесь оказались случайно. В качестве невольной гостьи и пассажира.
-Ах, пассажира? – Роза повернулась ко мне. – Полагаю, дружочек ты себя считаешь хозяином этого барка?
-И этому есть юридические подтверждения! – После моего кивка Игорь не остался в стороне от вопроса по его адвокатской теме.
-Тогда скажи мне, хозяин, - хитро улыбнулась она, - что находится в кубрике номер 15 на нижней палубе?
Вихрь мыслей пронесся внутри моего взъерошенного мозга. Так, что еще за кубрик номер 15? Я сто лет не спускался в трюм, если не считать камеры материализации. Роза, будучи нематериальной, свободно проникает во все закутки корабля, значит, уже изучила тут все вдоль и поперек. Или провоцирует? Думай, капитан, думай.
-Кубрика с таким номером на моем борту нет – шепнул мне в ухо спасительный Волькин тенор. – Не поддавайтесь, шкипер, бабка вас хочет подвести к какому-то решению, может, даже обязать чем-либо.
-Какая грубая и незамысловатая подначка, - ответил я, мысленно благодаря спасительного суфлера. – Донна Роза, давайте не будем портить друг другу приятное времяпрепровождение. Нет такого кубрика у нас.
-Ладно, - подозрительно легко согласилась она. – Но не проверить тебя я не могла. Не обижайся.
-Сеньорита, вы, все же, постарайтесь так больше не делать, - серьезно сказал Песя. – Капитан у нас в авторитете, и подрывать его - бесполезное занятие.
-Так же как и мой авторитет подрывать нечего тут! – встрял Леха. – Я, между прочим, вудуистами погрызенный, если вы не в курсе. Нет, жалеть меня не надо! Не нуждаюсь в опеке, если такое отношение будет. И вообще, мы жрать сегодня будем, или нет?
Стол подняли, осколки убрали, еду обновили, и завтрак продолжился, как ни в чем не бывало. На этот раз Онре сидела возле меня, и даже пыталась ухаживать, подавая то соус, то приправу. Роза вежливо откланялась, уплыв куда-то в сторону кормы. Мне она улыбалась по-прежнему, несколько загадочно, как будто зная что-то, что недоступно мне. И это слегка напрягало.
-Капитан, можно тебя на пару слов? – Морщинистая ладонь Батбаяра возникла словно из пустоты, и легла на мое плечо. Я и не слышал, как он подкрался.
-Что еще случилось? – спросил я, чувствуя нарастающую тяжесть в подвздошье.
-В пятнадцатом кубрике какой-то ящик появился, на саркофаг похожий. Не нравится он мне, от него нежитью несет, как из выгребной ямы…
-Ах ты puta sucia!! – внезапно выругалась донна Роза за завтраком, глядя на Леху. – Шалава уличная!
Надо сказать, не у одного меня кусок поперек горла встал в этот момент. Учитывая, что справа от Сохатого сидел Макс, а затем Морра, мы сильно напряглись. Ничего себе, такое оскорбление на ровном месте! Артем покраснел от гнева, я набирал воздуха в грудь, для порицающей отповеди сквернословицы, как что-то начало проясняться.
-Дорогая, конечно, в учебке нас инструктора как только не называли, - оторопело сказал спецназовец, - но там и контингент был соответствующий. А тут приличные люди вообще-то.
-Да как ты посмела это сделать? – не унималась мадресита. – За такое в наше время на кол сажали.
Мы все еще не понимали, что происходит. Но, приглядевшись, обратили внимание, что Роза ни на кого внимания не обращает, и смотрит не на Оракула, в прямо на своего любовника, адресуя ему свои тексты. Он повернулся к женщине анфас, каменея лицом.
-Знаешь, Розалинда, у нас, конечно, было, но это не дает тебе права так ко мне обращаться. На кол у нас сажают, на другой, правда, и это не наказание. А вот за грязный язык порют розгами на сеновале. Прилюдно.
-Ты помолчи пока, кобелина, - вдруг парировала она. – С тобой мы еще поговорим. Эту стерву я накажу, и не вмешивайся.
И с размаху влепила ему пощечину. Но только вот какой нюанс. Рукопашники знают, что, нанося удар, точку приложения кулака надо ставить чуть дальше атакуемой поверхности, чтобы импульс не растратился раньше момента соприкосновения. То есть целиться не в лицо, а глубже, например, в затылочную кость сразу. И тогда нос или скула встретят таран на максимуме ускорения. Вот и ладонь Розы прошла сквозь щеку Сохатого, смачно чавкнув где-то внутри его башки. Он даже отклониться не успел. Била она с правой, соответственно, с противоположной стороны черепа, мотнувшись чуть не до плеча, показалась вторая голова, только прозрачная. И сразу вернулась на место, спрятавшись в ненадежном, как оказалось, убежище. Мора взвизгнула, мы отпрянули от соперников, роняя табуретки. Первая реакция – разорвать дистанцию, оценить обстановку, а уж потом принимать решения по тактике боя. Ну, или отступления, как пойдет.
-Да ты вообще берега попутала! – взъярился Леха, попытавшись схватить Розу за руку, которая уже была готова к новому замаху. Одновременно он вскочил на ноги, отбросив от себя стол целиком, чтобы получить пространство для маневра. – Встала смирно!
-Ты не понимаешь, - мадресита хищно оскалилась, сооружая из скрюченных пальцев жуткие когтистые орудия для колюще-режущих воздействий. Чисто женская техника. Она даже про нагинату свою забыла, в ход пошли инстинкты, возраст которым лет миллион, наверное. – Молодая шлюшка посчитала, что она бабку переиграет. И не угадала.
-А бабка подумала, что вечно будет соблазнять глупых юных самцов, - прозвучало вдруг из Лехиного рта женским голосом. Я-то уже понял, в чем дело, а вот он впал в ступор, когда исторг подобные речи против своего желания. – Ну давай, престарелая Клеопатра, накажи соперницу, если не развалишься.
Интрига раскрылась. От Сохатого отделился силуэт женщины, переливающийся бликами в лучах солнца. И да, несмотря на то, что обе они были призрачными, Онре рядом с Розой выглядела ярче, выигрышнее, живее, что ли, если можно к ним сей термин приложить. Спецназовец, в котором, оказывается, амазонка приехала на Летучий, и впрямь оказался еще тем ловеласом. Он быстро оправился от первого шока после таких открытий, и уже во все глаза пялился на стройную фигурку японки. При этом не контролируя выражение своего лица, что было ошибкой. Мимолетно брошенный на недавнюю королеву Розу взгляд сопроводил целый букет эмоций. Сожаление, оценка образа, и даже толика брезгливости промелькнула. Зря, конечно, мадресита не заслужила такой перемены отношения к ней. Она была эффектна, красива, потрясающа, эдакая женщина-вамп, женщина-фатум, у ног которой, уверен, валялись самые влиятельные самцы этого мира.
-Вот, значит, как… - Роза задумчиво посмотрела на Леху. – Возраст, говоришь, не канает? Ты уверен, что эта молодуха даст тебе столько же, сколько могу дать я?
-Гусары денег не берут! – гордо, и совершенно невпопад ляпнул он. И продолжил копать могилу их скоротечной любви. – Розалинда, богиня наслаждений, ты прекрасна, спору нет. У меня не было еще в жизни такой женщины, заявляю совершенно ответственно.
-Но выбираешь ты ее. – Женщина грустно улыбнулась. А затем вдруг воскликнула. – А знаешь, девка, забирай его себе. Я даже благодарна за эту проверку. Кобели все одинаковы. Хотя нет. Знавала я поинтереснее мужчин. У них и снаружи, и в душе, и за душой было поболее, чем у этого недоразумения. Да, Сохатый, везде поболее, представляешь. И все эти отговорки про незаживающие раны старого солдата вызывают только жалость. Нет большего позора для мужчины, чем жалость женщины.
Возникшую безмолвную паузу нарушил, по традиции, Песя.
С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, мой Ангел! Желаю, чтоб тебе жилось Приятно и вольготно! И чтобы был твой кошелек, Набит деньгами плотно! И домик был уютный, И все сбывалось в срок, И чаще дул попутный Удачи ветерок! :)
Баммм!!! – за спинами «детского сада на прогулке» не менее внушительно по барабанным перепонкам шваркнуло, так резко расширяются пороховые газы после воспламенения внутри замкнутого объема гильзы. Калибр двенадцатый, не меньше. Вытолкнутый пыжом дробовой заряд, жужжа, как целый рой злых пчел, настиг арьергард пластмассовых и тряпочных воинов, разрывая их на составные элементы, нитки, лоскуты, осколки и ошметки. А тех, кому не досталось свинца, просто сильно толкнуло, ускоряя их перемещение, и передавая удар впереди бегущим.
-Дети мои заблудшие, - вдогон выстрелу донеслись распевные речи. – Стадо неразумное, послушайте пастыря своего! Изгоните из голов и сердец неживых глас ворога злобного. Отриньте зов его искусительный!
Баммм!!! – как усиление наставлений неведомого проповедника, после двойного металлического щелчка частей передергиваемого затвора следующий выстрел повторил процедуру воспитания «заблудших». Что, впрочем, не особо на них повлияло. Возможно, куклы оглохли после первого залпа, поэтому даже не замедлились. Череп валялся в траве, оскалив последнюю улыбку и безжизненно глядя на призванных адептов. Но даже став лишь частью пейзажа, он, словно боевой артефакт, возбуждал в вольтах исступление боя.
-Прими, создатель, детей своих неразумных – надрывал пастырь глотку в перерывах между рывками спускового крючка.
-Да что ж вас так много-то? – отчаянно отмахивался посохом от наседающих кукол шаман. Яркий огонь в навершии палки прожигал изначально мертвые тельца, усыпая их запчастями все вокруг.
-Истинно, не детей караю, но бесов – твердила Барракуда, рассекая нападающих призрачной катаной, лезвие которой сыпало голубыми искрами.
-Стадо… -Отстаньте уже!... -Вы не настоящие… -Баммм!!! -Будь ты проклят, Камаль!... -Пастырь… -Баммм!!!
Наконец из перехода вывалился крепкий мужик в камуфляже, с исказившей его неподвижное лицо гримасой сражения. Патроны у него, очевидно, закончились, или некогда было перезаряжать дробовик, который он схватил за ствол, и тупо наотмашь бил прикладом направо и налево, сминая игрушечные головы, разбивая фарфоровые улыбки, ломая плексигласовые руки, многие из которых вдруг оказались вооружены черными кривыми керамбитами, зазубренными кинжалами и даже филиппинскими кукри. И орудовали вольты ими очень умело, яростно, не думая, словно выполняли заложенный в конечности двигательный алгоритм. Они не боялись, не сомневались, просто рубили, резали и кололи, как низкорослые машины смерти. Кем, они, по правде, и являлись. Пару раз бойца завалили на траву, бросившись ему под ноги, но он все же поднимался, и повреждений на его теле становилось больше, когда он стряхивал с себя вцепившихся маленьких мерзавцев.
Драка казалось бесконечной, пока Батбаяр не догадался избавиться от злополучной головешки. Теперь монгол воспользовался посохом, как клюшкой для гольфа. С костяным стуком башка улетела на ту сторону портала, по пути потеряв-таки нижнюю челюсть. Куклы разом замерли на месте, лишь синхронно провожая взглядами болид из головы своего хозяина и покровителя, со скрипом шейных суставов поворачивая свои безмозглые черепушки. И как только бокор скрылся на родине, вся толпа резко потеряла интерес к истрепанному в хлам противнику. Куклы, давя друг друга, ломанулись обратно в дыру, из которой пришли. Боец, глядя на лавину удирающих врагов, в сердцах швырнул им вслед пришедший в негодность дробовик. Запирающий механизм портала дождался, пока последний вольт из тех, кто мог передвигаться, пересек порог, и захлопнул створку. На поле битвы остались годящиеся лишь в утиль останки вудуистского воинства.
-Я Леха, если что, - прохрипел изрезанный мужик. – Только как-то мне хреново. Поэтому, мадемуазель, готов бы облобызать вам ручку, да, боюсь, не дойду. А заставлять вас для этого подходить все-таки невежливо.
-Обойдусь, - с улыбкой ответила Барракуда.
-Кто ты, доблестный батыр? – спросил шаман, осматривая раненого. – Как ты оказался в гостях у этих нежитей?
-Искал одного упыря, - неопределенно отмахнулся Леха. – Завелся, понимаешь, колдун, прямо Кощей Бессмертный какой-то, да неуловимый, как Джо из анекдота. Не видали?
-Бессмертие у всех по-разному выглядит, - изрек Батбаяр философски. – Может, и твоего лихоимца встречал, да не знал, что он твой. Так бы сказал.
-Ну, мне тут подсказали, - Камуфляжный ткнул пальцем себе в ухо, - что упырь тот уже ласты склеил, так что задание мое выполнено. Не лично, конечно, но, главное, что злодей наказан. Только вот отсюда мне, по ходу, уже не выбраться. Так что, батя, прочти молитву что ли, когда меня Валькирии в Вальхаллу провожать станут. Красавица, не одолжишь ножичек свой? Хочу с оружием в руках быть. А то ведь не поверят тетки, что я как воин ухожу, а не как торговец или землепашец какой. Эй, дамочка, мне ножик только, зачем вся-то?!
Повинуясь кивку учителя, Онре подошла к лежащему в траве Лехе, и плавно погрузилась в его тело. Он выгнулся, словно от мышечного спазма, непонимающе вытаращился на Батбаяра, а потом бессильно опал, распластавшись. Через минуту шаман призвал двух духов и носилки. Потрепал воина по щекам, заставляя очнуться.
-Просыпайся, батыр. Это была славная битва. Умирать никто не будет. Сейчас поедем в одно надежное место, там мы тебя и починим, и подлечим, и галлюцинации твои прогоним. Взяли! Давай, заноси…
«Старый дурак! Да продлит небо его годы! Но как так можно? Взять и уничтожить всех, кто не позволил получить сгусток сущности! Причем, ладно я, тот, кто бросил вызов авторитету Верховного Духа. Согласен, переступил черту, проявил непочтение, пошел наперекор всем устоям. Но остальные-то? Например, капитан Вик, и его друзья, кто, собственно, это вместилище души бокора и добыли! И их за это на развоплощение? Или экипаж шхуны. Они и вовсе случайными жертвами стали, только из-за того, что именно их «Ласточке» не повезло стать полем битвы, ареной для поединка сильных мира сего.»
Батбаяр еще час не мог прийти в себя после поспешной эвакуации из эпицентра взрыва. Да что себя обманывать, это было элементарное бегство. Спасение и своей ветхой шкуры, и красивой проекции Амазонки Онре, или Барракуды, его любимой ученицы. Девочки, спасенной когда-то из жадных челюстей боохолдоя, который уже собирался поглотить малышку. Той, что стала его воспитанницей, отрадой, утешительницей вечного скитальца, практически изгоя, отринутого сообществом. Шаман и не пытался налаживать связи со своими бывшими соратниками, но иногда, нет-нет, да и накатывала грусть тоска, пока сидел у костерка в продуваемой всеми ветрами ночной степи. А потом в его жизни появилась она. А с ней и смысл существования. Кстати, японское имя дал ей Батбаяр. Уж больно она отличалась от остальных детишек, смуглых, круглолицых, толстощеких, с щелочками хитрых глаз. В Онре была какая-то грация, что ли, словно в разодранную когтями злого духа юрту девочка попала случайно, и это не ее семья полегла в неравной схватке. А потом Амазонка как-то быстро и незаметно выросла, превратившись в азиатку с тонким станом, аристократической внешностью, и какой-то самурайской самоотверженностью. Шаман многому научил подопечную, немалую часть своих знаний и умений она почерпнула в самостоятельных служениях разным работодателям. Амазонка была прилежной ученицей. И настоящей Женщиной, именно так, с большой буквы. И Батбаяр гордился своим творением, относясь к ней, как Пигмалион к своей Галатее, с должным пиететом, уважением, любовью.
-Ну ты и дура, девка! – пыхтел монгол, проваливаясь в портал, пробитый совершенно спонтанно, безо всякой конечной привязки, лишь бы смыться от обезумевшего Тенгри Хана. – А если этот вудуист сейчас себя самого схарчит, и отрастит вокруг башки страхолюдину какую, что замучаемся убивать?
-Учитель, я в вас верю, - из-подмышки его халата вещала Онре, схваченная в охапку, как попало, впопыхах. Даже она лопатками чувствовала импульс смертельной опасности, направленный им вслед. Верхние сущности в ярости своей генерировали энергию, которой можно было запитать целый микрорайон небольшого города. – И надеюсь, уважаемый Батбаяр, что схватили меня за ягодицы вы совершенно непреднамеренно, ни на что не намекая.
-Да тьфу ты, глупая гусыня! – крякнул шаман, выпуская женщину на свободу. – Вот вроде мудрая ты эмэгтэй, даже здравомыслие в тебе можно заподозрить под действием обстоятельств, но как включишь свою натуру, так остается только руками разводить.
-Ну я же девочка, - Онре часто-часто заморгала своими подведенными глазами. – Чья же еще натура может во мне проснуться? Вы Камаля себе заберете?
-Да мне он на кой сдался? – Монгол покрутил головой и подошел к черепу бокора, от которого еще парило жаром. – Сейчас вот достану его из жадной пасти, да в Хранилище определю. Есть у меня там отнорки, куда всякие коллекционеры душ забраться не смогут. Проверь лучше, где мы находимся. Некогда целиться было, понятия не имею, куда нас занесло.
-Мда, рановато мы его из списков вычеркнули, - задумчиво произнесла Амазонка, оглядываясь. – Сущность как маяк сработала. Нас в его хозяйство забросило. Вы пока головушку не троньте. Учитель!
Но было поздно. Батбаяр уже держал череп в руках, нажимая пальцами на точки скрепления челюстей, чтобы разомкнуть мертвый прикус. На мгновение пустые глазницы полыхнули багровым отсветом, капкан зубов ощерился, сгусток оказался между передними резцами, как если бы обугленная голова грызла семечки, и как раз вытолкнула ядро языком. А затем челюсти клацнули, едва не отхватив монголу палец. На этот раз вспышка была похожа на короткое замыкание в электроподстанции, грохнуло так, что беглецов раскидало в стороны, то ли взрывной, то ли акустической волной. И в пяти метрах от них словно раскрылась и рухнула оземь аппарель транспортного самолета, расщерив проем, в который мог заехать поезд. Но поезда не было, зато оттуда, как из зева ангара, хлынула волна детей. Так сперва показалось вскочившим на ноги с оружием наперевес Батбаяру и Онре. Впрочем, они сразу поняли, что это было. Куклы. Сделанные настолько искусно, что их легко можно было спутать с маленькими людьми. Они даже двигались, как живые! Целая армия злобных карапузов, без страха, жалости и сомнений. И все они бежали мстить за своего господина Камаля…
Мне не понравился взгляд Игоря, брошенный в мою сторону, не понравился и его столь быстрый уход. Макс тоже подозрительно проводил его глазами и вопросительно посмотрел на меня. Я мог лишь пожать плечами, потому что и сам не понимал, в чём дело. Не ускользнуло это и от Морры, но она решила действовать сразу и направилась следом за адвокатом. Капитан лишь обречённо махнул рукой:
– Распустились, никакой субординации… Хоть бы «пока» сказали.
– Кэп, так ведь у нас же не собрание было, – примирительно заметил Макс. – Но вообще я с тобой согласен, так вот на каблуках развернуться и свалить – даже для Игорюхи слишком. Нечисто тут.
– А то я сам не понял, – буркнул Капитан. – Очень мне тоже хотелось бы узнать, какие-такие ниточки связали столь разные личности – Водолаза, Игоря и этого служивого непонятной ориентации… Не в том смысле, – уточнил он, перехватив наши недоумённые взгляды. – Я хочу сказать – вроде он офицер, армейский, а словечки проскакивают как у… криминального авторитета. С Андром понятно, он в общих чертах обрисовал, а вот с Игорем…
– А с Игорюхой, Тёмыч, давай-ка ты поговори, – Макс подтолкнул меня плечом, – потому как меня он пошлёт так далеко, что отсюда того места не видать…
– Да, Артём, – неожиданно для меня поддержал Макса Капитан. – Кажется мне, что, чем раньше мы все эти связи выясним, тем спокойнее будет на борту.
Я безуспешно пытался откреститься от попыток влезть в душу Игоря, уже готов был последовать его примеру и спешно ретироваться, когда Капитан нанёс решающий удар:
– Артём, ты же не хуже нас понимаешь, что там может быть что-то серьёзное, а ведь он о помощи сам не попросит…
– Ладно, – буркнул я и отправился на поиски адвоката.
Он и Морра обнаружились в библиотеке. Оракул сидела на столе, зябко обхватив себя руками, Игорь стоял, прислонившись боком к стеллажу и ковырял пальцем корешок какой-то книги.
– Ты должен сказать ему! – строго сказала Морра. – Он имеет право знать! – её голос звучал безапелляционно.
– Да? – хмуро спросил он. – Мне хватило его страданий, когда вообще всё это всплыло.
– Тогда я сама скажу! – воскликнула она, спрыгивая со стола, и тут же упёрлась в меня взглядом. – На ловца и зверь. Игорь, или ты сам всё рассказываешь, или я.
– Артём?.. – адвокат смотрел мне в глаза с таким выражением, что мне стало не по себе. – Я не уверен, что должен тебе об этом говорить, но… Он может знать тебя в лицо, так что… наверное, тебе лучше быть готовым… – он замолчал, а я не решался поторопить его с продолжением, только старался взять себя в руки, чтобы устоять, если услышу что-то неожиданное и страшное. – Артём, это человек… Это – Змей.
Пол под ногами качнулся и ухнул куда-то наискось и вниз, но через мгновение я с удивлением осознал, что сохранил вертикальное положение. Это уже было хорошо, и, медленно притворив дверь, я поплёлся куда-нибудь, где мог побыть один. Дверь позади меня распахнулась, как из тумана я услышал шипение Игоря: «Оставь его сейчас в покое!» и чеканный ответ Морры: «Один раз вы уже не пускали меня к нему, и чем это закончилось?». Он был прав, сейчас мне никого не хотелось видеть. Пока они пререкались, я выбрался на палубу, прошёл до кормы и облокотился на леера, уронив голову на руки. Оракул подошла неслышно и встала рядом, едва касаясь плечом. Я хотел попросить её уйти, но побоялся, что не смогу выдавить ни слова. Она молчала, так же опираясь на леера, смотрела прямо перед собой.
…Очень давно, много лет назад это произошло, в той, другой жизни. Мне было уже за сорок, и, женатый на своей работе, я даже не думал о том, что в привычном укладе что-то может измениться. Но однажды по дороге домой из библиотеки, в которой работал, я увидел на скамейке молодую девушку, она показалась мне почти девочкой – такая она была хрупкая. Она сидела, ссутулившись, сжавшись в крошечный комочек и без конца вытирала глаза платочком. На свою беду, я не смог пройти мимо. Не прошло и двух месяцев, как Марина стала моей женой. Я не столько любил её, сколько жалел – она рассказала душераздирающую историю, как оказалась одна, без жилья, без средств. Но… стерпится-слюбится… Она была хорошей женой, и я старался быть хорошим мужем. Родились две дочери, сын – в детях я души не чаял. Одно меня удивляло – она часто ездила к родителям в какую-то дальнюю деревню, ездила ненадолго, на пару дней, но довольно часто, брала с собой детей. Мне же никогда не позволяла поехать с ними, всегда говорила, что не хочет знакомить меня с родными, мол, глухая деревня, люди они простые, почти что тёмные, а ты такой интеллигентный, из хорошей семьи… И я верил… Жили, как казалось, душа в душу, только один раз произошёл скандал – когда меня побоями заставили подписать дарственную на дачу, что принадлежала ей. Я не говорил ей, как это произошло, просто сообщил как факт, да она и не спрашивала подробностей. Первый и последний раз я видел её в ярости и слышал от неё дикую брань. Она забрала детей и уехала, а я, ещё не оправившийся от побоев, остался, не представляя, как жить без неё, без малышей… Но не прошло и двух дней, как Марина с детьми уже была дома, хлопотала вокруг меня, просила прощения за свою несдержанность, объясняла, почему так дорога была ей эта дача…
А потом я умер. И узнал, что смерть моя удивительным образом совпала с одним знаменательным событием в жизни моей жены, и на это-то событие мы и явились – четыре слившиеся после железнодорожной катастрофы души, жаждущие увидеть, как их оплакивают родные и близкие. Я увидел, как смеющаяся Марина рассказывает кому-то по телефону, что наконец-то избавилась от этого «душного очкарика», что наконец вернулся с зоны её Алёшка, что теперь не надо следить за мелкими, чтобы они не ляпнули при «этой тряпке», что он им не отец… Из этого не слишком долгого, но крайне информативного разговора (ведь благодаря нашему состоянию мы могли слышать разговор без купюр – то, что говорила Марина, и то, что отвечала ей её подруга…) я узнал, что «родителями в глухой деревне» был настоящий муж Марины, отбывавший длительный срок, к нему она ездила, в короткие свидания от него зачала детей… А потом, бросив трубку, она заглянула в детскую, прошла в спальню и прыгнула в постель. Из-под одеяла показалась волосатая рука, а за ней – голая спина широкоплечего мужчины, наваливающегося на неё… Я не мог больше там находиться, и сейчас не могу вспомнить, куда мы отправились после этого. Скорее всего, в дом Макса, где он узнал свою историю, тоже нерадостную… Со временем я узнал другие подробности – мужем моей мнимой жены, которую на самом деле звали Кариной, был Змей, хранитель общака крупной шайки. Когда он оказался в местах не столь отдалённых, то заявил своим, что деньги пропали… Карине он ещё до того сделал новые документы и посоветовал, если он сядет надолго, выйти за кого-нибудь замуж, чтобы иметь защиту на случай, если у неё решат поинтересоваться, где общак. Она была уверена, что Змей спрятал деньги на даче, потому и устроила скандал, когда дачу мы потеряли. Но Змей был предусмотрительнее, общак хранился в только ему известном месте – и я был прощён…
Мне потребовалась уйма времени, чтобы прийти в себя после того, как я узнал правду, и вот теперь, когда всё улеглось, стало забываться, когда всё так изменилось, когда у меня есть по-настоящему любимая женщина, есть надёжные замечательные друзья, когда сам я изменился по сравнению с тем непутёвым «душным очкариком» – судьба снова столкнула меня с этим человеком. Да, Игорь прав, не исключено, что он знает меня в лицо – в доме оставались фотографии… И как мне держаться, если он что-то скажет по этому поводу?
Если судить по положению солнца, стояли мы очень долго. Морра так и не проронила ни слова, даже не повернула головы, и я был ей благодарен за это – я не смог бы говорить, не бы смог выдержать её взгляд. Но её присутствие всё же поддерживало меня. Она знала всю мою историю, может быть, поэтому и понимала, что любые слова окажутся лишними. Я с трудом выпрямил затёкшую спину, Оракул сразу же подняла ко мне глаза, но по-прежнему молчала.
– И как мне теперь себя вести? – я попытался усмехнуться, но губы не слушались.
– С достоинством, Тёма, – удивительно спокойно сказала она и взяла меня за руку, – пойдём, я сделаю тебе кофе, как ты любишь…
20432
20415
20413