Похмельное утро принесло неожиданные проблемы. Но не те которые возникают из-за отсутствия рассола в банке с огурцами, исчезновения пива в большом холодильнике или медикаментов типа "ПапаЗол" в аптечках. У Оракула открылась рана полученная ею в схватках со всякой потусторонней дрянью, типа той которую Старый распределил из моих контейнеров по всем направлениям. Собственно я так и поступил со всеми образцами. Кого утилизировал, кого домой отправил. Штатно, без эмоций. Кляксы Хаоса долго разглядывал, прикидывая чем эта материя может мне пригодиться. Ничего не решил, махнул рукой и отправил не распечатывая вместе с контейнером обратно туда откуда они вывалились. Потустороннюю морскую фауну долго снимал с различных ракурсов, брал пробы химсостава воды и изымал срезы тканей. Генетический анализ показал большую склонность ДНК к хаотическому перестроению, но каждый раз белки занимали вполне определённые позиции в цепочке. Хаос хаосом, а принцип "каждый элемент стремится занять положение с наибольшей потенциальной и наименьшей кинетической энергией" действовал и здесь. Так что как ни мутировали рыбки - всё равно из мурены получалась мурена а из краба- краб. Количество зубов и клешней могло меняться, материалы панциря и чешуи приобретать то жёсткость наждачки то текучесть слизи но базовую конструкцию ни одна особь не изменила. В общем и рыбку вместе с водой я так же отправил обратно. А вот Оракул - да, огорчила. Рана открылась, кровопотеря большая. Мы перенесли её в медблок в спецкаюту. И оставили на попечение диагностического комплекса. Неделя у нас была, до того как я настрою системы фрегата а там.... Там конечно будет видно, но я планировал поговорить со Старым на предмет рывка к Летучему. Потому что меня вдохновила сама способность моего корабля отзываться на эмоциональный настрой, и переноситься туда где находится объект эмоций и размышлений. Дескать - "просто подумал и ты уже там". Конечно, системы придётся регулировать. Такие резкие рывки не в моём стиле. Значит придётся опять заниматься нудной и тонкой работой, рассчитывая и выставляя чувствительность датчиков, пробуя и вновь уточняя параметры автоматики... И Оракула придётся лечить более интенсивно (хоть я против ускоренных методов реабилитации - отлежаться всё равно когда-нибудь надо, организм обязательно должен спать, есть и отдыхать) без её дара чувствовать Летучий будет трудновато. Сделав такие выводы я отправился в каюту Старого, надо было уточнить кое-какие детали. Хоть и капитан здесь- я, но командир флотилии - он. А флотилию надо было воссоединять.
Едва проснувшись после ранения, исцелённая Держипальцем Морра без конца бурчала на меня за то, что я позволил «этому мерзкому крокодилу» не только приблизиться к ней, но и что-то там прилепить ей на открытую рану. Доводы, что она могла истечь кровью, не помогали, и она ехидно напомнила мне, что когда-то я справился с извлечением железного крюка, на который в своё время пираты насадили незабвенного Фёдора, не к ночи будь помянут. Впрочем, скоро я и сам стал подозревать, не было ли ошибкой доверие этому бородачу. Из всех проекций он и Тычок выглядели как настоящие разбойники с большой дороги, но шаман ручался за них, и мы приняли их, хоть и скрепя сердце. В то же время чужая душа – потёмки, вот Онрё к примеру, пользовалась и вовсе неограниченным доверием, кидалась на выручку не щадя себя, смотрела на Пруга как на божество и имя его произносила с глубочайшим почтением, только что на колени перед ним не падала. И на тебе – улучила момент и едва его не обезглавила.
На сомнения относительно пользы вмешательства Держипальца в лечение Морры меня стало наводить её поведение. В ней появилось что-то грубовато-вызывающее, даже говорить она стала чуть иначе. Но сначала я объяснил себе это её путешествием в окрестности Хаоса и схваткой с Камалем, всё же это было серьёзным испытанием. Но после, когда черная масса Тьмы снова пробилась в этот мир, Морра вдруг выругалась так, как никогда в жизни себе не позволяла. И тут я уже встревожился. Наконец, при виде нападающих на нас контрабандистов Бертрана, она выхватила меч из ножен с хладнокровием закалённого в смертельных схватках бойца, а в прищуренных глазах мелькнул кровожадный огонёк жаждущего убить. И смотрела она на них так, словно выбирала для себя жертву. Когда же я увидел, что лезвие меча не озарилось ни голубым, ни синим свечением, я понял, что «пластырь» налепленный Держипальцем, действительно что-то сотворил с ней.
К счастью, увидеть её в действии мне не пришлось – капитан фрегата Рик вмешался в происходящее и всё вражеское оказалось заблокированным в прозрачных пузырях, а меч Морры вернулся в ножны. Затем был обильный ужин с не менее обильными возлияниями. Правда, я, помня предыдущий опыт, на коньяк не налегал, Морра – тоже, но она после того, как мы ступили на палубу фрегата, вся как-то сникла, словно умирала от усталости. Едва поковыряв в тарелке, она ушла спать. Следом за ней исчез Кирилл, но этого никто не заметил, когда же вспомнили о нём, и отправились искать, выкрикивая его имя, будто были в лесу, он сонно выглянул из «гнезда». Игорь, изрядно набравшись, полез к нему и едва не рухнул вниз. Пришлось отправить его спать и, учитывая его состояние, я это сделал не очень вежливо. Тем более что перед этим мы насилу выловили из воды Макса, который решил освежиться, нырнул прямо с борта в море и плавал брассом вокруг фрегата, вопя на русский манер строчку старой мексиканской La Bamba: «А я рыба, я рыба…». И всё это время меня тревожило что-то неуловимое, словно я забыл о чём-то очень важном.
Морру я нашёл в одной из кают, она спала в одежде, уткнувшись лицом в стену. Я устроился в соседней. Под утро меня разбудили стоны из-за перегородки, разделяющей наши каюты. Я плюнул на приличия и заспешил к ней. Рассветный свет проникал в помещение, и я сразу увидел, что её постель пропитана кровью. Морра металась на ней в жару, но была в сознании.
– Тёмка, Тёмка, зачем ты его ко мне подпустил, – забормотала она, едва увидев меня, – как же больно! Помоги мне…
Я видел её белое лицо и изо всех сил пытался взять себя в руки. Судя по количеству крови, промедление могло стоить ей жизни, а я никак не мог стряхнуть растерянность и оцепенение, чтобы решиться на какие-то действия.
– Проекции не прошли за нами, – совсем тихо прошептала она.
Точно! Я вспомнил то, что тревожило меня с того момента, как мы поднялись на фрегат – все наши проекции исчезли. На катере они были, были точно, потому что меч Морры тоже был проекцией, и она его держала в руках. Но, по-видимому, что-то уже начинало происходить с ними. В то мгновение я решил, что меч не светился из-за влияния Держипальца, но, возможно, действие проекций блокировали какие-то системы фрегата. Я очнулся, намочил полотенце, положил Морре на лоб, она тут же прижала его к лицу.
– Полежи спокойно, пожалуйста, – попросил я.
Она кивнула, и я осмотрел рану. Она выглядела точно так же, как при возвращении. Похоже, лоскут с предплечья Держипальца исчез вместе с ним. Но если сам бородач рухнул в открытую Пругом дыру сразу, то часть его кожи, слившаяся с организмом Морры, истаивала постепенно, потому она и была такой усталой на ужине. Крови натекло очень много, но важные сосуды не были повреждены, иначе она бы уже была мертва. Это уже хорошо. Кровь продолжала сочиться. Я обмыл рану чистым полотенцем, нашёл в каюте маленькую аптечку первой помощи (кстати, у нас на «Летучем» в каютах аптечек нет, если что – приходится бегать в лазарет, надо бы при возвращении это исправить). Тут было всё необходимое для обработки ран, и я, призвав на помощь все свои теоретические знания, сделал всё, что было возможно. А потом перенёс Морру в свою каюту, потому что видеть её в луже крови было невыносимо.
– Азуми больше нет, – Морра показала на ремень, где были ножны с мечом, теперь от них не осталось и следа.
– Видимо, защита проекций нам больше не нужна, – предположил я, гладя её по волосам, – или они вернутся, когда мы сойдём с фрегата.
– Я бы хотела сойти с фрегата на «Летучий», я по нему соскучилась, – она прижала мою ладонь к своему лицу и тихо добавила: – И по тебе тоже.
К завтраку я тоже отнёс её на руках, чтобы она не тревожила больную ногу. Наши встревоженно кинулись к нам, увидев это. Капитан отрывисто спросил, что произошло.
– Проекции исчезли, – объяснил я. – исчезли и меч-Азуми, и заплатка Держипальца. Рана открылась, но… Жизнь и Смерть хоть и ходят рядом, но касания их фатальны для обеих, – я вспомнил слова Пруга, – а жизнь Морры и моя смерть уже давно не просто коснулись, а переплелись, так что я просто обработал её и перевязал… Надо было сразу сделать это самому, и не слушать всех этих знатоков Хаосов и прочего, – только теперь до меня дошёл смысл не понятой тогда фразы Магистра.
-Короче, вот этот, у штурвала, - показал я на уменьшенного до размеров детского оловянного солдатика Камаля, - очень нехороший человек, прямо редиска. Ведь сущности зла бывают разные, ты и сам знаешь. Те, кто в Тёмный Пантеон изначально были прописаны, внедрены, и легализованы с определёнными целями, задачами – наверное, по странной логике быть должны. Для равновесия ли, или для контраста. Не было бы их, как бы мы узнали, «что такое плохо»? Крестник твой – Вахтёр, или Седьмой, студень из аквариума. Прочие Падшие и иже с ними. Ну, это тема вечная. Так вот, их ещё можно принять, скрипя совестью. А есть типы, невесть откуда получившие силу, нахватавшиеся умений, знаний, навыков, но из обычных, человеческих сословий. Вот их зло принимает масштабы и формы за пределами всяких норм и правил. Да, и у отрицательных персонажей есть свои регламенты. А такие вот Камали просто срываются с нарезки, и начинают беспредельничать. Главное, себя причисляют к ТОЙ стороне. Но ТАМ никто не хочет ни считать их своими адептами, ни принимать их деяния, как дань, подать, налог, или как вообще засчитываются всякие безобразия, по какой тарифной сетке.
-Ну, про него я понял, однозначно в расход. – Рик словно сделал пометку в ежедневнике, шевельнув пальцем. – А остальные?
-Бертрана мне отдайте, я ему обещал пластику ягодиц сделать, - Андр клацнул зубами возле соседнего пузыря, где томился одноглазый, с ужасом глядя на зверское выражение лица Водолаза. Интересно, сознание его тоже сжалось до лилипутского, и действительно Пёсины клыки для него сейчас виделись огромными, чуть ли не с него самого размером? Если да, то я уже тревожусь за его психику. А коль он нас ещё и слышит…
-Эти лишь материал, статисты, - вздохнул я. – Жаль, конечно, их так оценивать, ведь они люди, какие-никакие. Да и нагадить толком не успели.
-А, то есть ты предлагаешь дать ему шанс допроизвести дерьма до критической массы, чтобы уж наверняка его «тёмненькие» к себе забрали, гарантированно? – Мистик даже хрюкнул от своей мысли.
- У этого до кучи горе в семье, они чего-то там с колдовством перемудрили, ещё не рождённый ребёнок уже какому-то Лоа продан. – Морра вспомнила слова Барракуды.
-С ним тоже ясно, его домой, киндера вытаскивать. Андр, не будешь претендовать на его органы?
-Да что я, зверь что ли? – Пёся замахал руками. – Ему и так вон досталось. Ты только капсулу подальше от нас вскрывай, не люблю я этих физиологических ароматов.
-Добро, - согласился Мистик.
-Кораблик на место, в пучину морскую, - продолжил я распределять врагов. – Он уже один раз погиб, списан, отпет и обмыт. То есть все его долги этому свету отданы. Кляксы Хаоса можешь себе в коллекцию взять, для опытов. Только аккуратнее, субстанция неприятная и живучая.
-Не учи отца, - воскликнул фрегатный, - и баста.
А потом мы надрались в военно-морские слюни, как в старые добрые времена. Кого-то уронили за борт, и он не хотел назад вылезать. Пели пиратские песни, искали сундуки с пиастрами и бочки с ромом, не нашли, но это никого не огорчило. Потеряли Юнгу, обнаружили на марсе, в корзине вперёдсмотрящего, сонного. Игорь, что хвастливо полез на ванты, едва не сверзился с самой верхотуры, получил втык от Старпома, обиделся и ушёл спать. Больше я ничего не помню об этом празднике жизни…
Параллельные потоки мышления вещь неотъемлемая для тех кто пытается освоить магический инжиниринг... Спросите у любого шизофреника (понимающего что он шизофреник) и он вам процитирует все разновидности и признаки этой болезни, включая и возможность "послойного" мышления. Вот и в данной ситуации мой речевой центр нараспев выдавал в окружающее пространство как заклинание "малый матерный загиб Петра Великого", а подсознание (короткими пальцевыми тычками по клавишам по панели управления "Military scan") набрало почти музыкальную (в тональном наборе) фразу прозвучавшую почти как часть оборота из вышеупомянутого литературного произведения, а именно:"....семь пар потных портянок оглоблей в дышло..." и в заключение - пронзительный разбойничий свист... И понеслось.... точнее понёсся... Процесс... Вспоминая позднее свои действия я их оправдывал полностью но не понимал. От слова "КАК и НА*РЕНА"? В общем... конечно... логичнее было бы взять появившиеся объекты в прицелы плазмотронов и банально покрошить (мощность и избирательность позволяла... аггрианская адская материя во всяком случае резалась моими орудиями, а это как ни крути уровень серьёзный). Что так, что этак оружие вычистило бы всю гнусь так же легко как лазер выжигает ржавчину на старом железе (не повреждая основной, неокисленый материал). Почему же я так не поступил? - Сказать сейчас очень трудно. Практически невозможно. Потому что реализовалось то - что получилось. А то что получилось - висело перед фрегатом в ряд упакованное в стандартные прозрачные боксы из ниобиевого и танталового хрусталя в силовых коконах электромагнитных полей. Сверху и снизу манипуляторы излучали голубоватое дымчатое свечение с золотистыми и малиновыми искорками. А между ними висели стандартные октаэдры, внутри которых.... Вы видели когда-нибудь модели парусников, или людей или скульптурно-пейзажные группы запаянные внутри бутылок, наподобие сувениров? Вот они самые и висели. Огненный повинуясь моим (не вполне объяснимым с точки зрения логики нормального человека) командам запаковал потусторонние объекты (включая пурпурно-грязную туманную субстанцию сжатую в октаэдре до консистенции жидкости) в кейсы из хрусталя... Тантал и ниобий и сами по себе серьёзный материал для изготовления капсул, а тут встроенные в структуру хрусталя вместо свинца или скажем титана и бора - могут хранить внутри себя остановленный термоядерный взрыв, а не то что всякую дрянь из подпространства. Удивление вызвала скорость работы систем фрегата. Это да... Это я молодец. Не зря я после проверки корпуса первым делом настроил научно-исследовательское оборудование входящее в оборонные контуры... В общем кейсы в ряд.... Внутри каждого - отдельные страты образцов. В первом пурпурная грязь, во втором - уменьшенные люди застывшие в движении, в третьем какая-то посудина из фильма ужасов, по виду каравелла, в четвёртом застыла какая-то человеческая фигура с оторванным корабельным штурвалом, в пятом "потусторонняя" морская вода и вся находившаяся в момент её запаковки неведомая живность, включая ракушек, осьминогов и водорослей).
В общем пока я , разинув рот, рассматривал галерею экспонатов мой катер благополучно пришвартовался к Огненному, высадив своих пассажиров на борт фрегата. И первым делом я обнял друзей. А вторым... вторым делом я показал на висящую в воздухе "кунстакамеру" и спросил у Кэпа: "Старый, а давай они пускай повисят, пока экипаж поест и оправится? А то много что-то и сразу происходить стало? Ну или давай я их того - аннигилирую. А то ведь у них в этом реале - всё уже случилось. Из кейсов им только два пути - в утилизатор или обратно в их домашнюю реальность. " Старый пожевал губами и ответил: "Раз так. Пусть повисят. Я тебе потом всё объясню"....
Ну, ребята, наверное, мы из какого-то металла отлиты или откованы. Иначе, зачем бы нас подвергали таким профессиональным металлургическим процедурам – закалке, отпуску, резкой смене температур и напряжений. Обычно с ножами подобные фокусы проделывают. После них клинки становятся твёрдыми, упругими и резучими. Люди тоже, как правило, от всяких трудностей вернее приспосабливаются к катаклизмам, психологическим нагрузкам; кожа дубеет, а чувства притупляются. У нас сейчас произошёл очередной сброс внутреннего давления на мозги. При виде старого друга прозвучал всеобщий вздох облегчения. Свои!
Мне так уж точно стало свободнее дышать. Врагов не осталось, Кинжал сохранили, невосполнимых потерь среди личного состава – я про экипаж! – не понесли. Да ещё и почти к родным пенатам попали. Всё же фрегат Огненный – неотъемлемая часть Флотилии Френсиса Дрейка. И без пафоса можно назвать его вторым домом. Ступенька перед порогом Летучего. Осталось как следует отдохнуть, отоспаться, не боясь всяких ползучих гадин, шипящих нежности. А потом уже и барк искать, с Волькой связываться.
-Старый, ты неплохо смотришься на мостике катера, - одобряюще крикнул Рик. – Но не надейся, я его тебе не отдам.
-Я тоже рад тебя видеть, бродяга! – ответил я. – Даже не представляешь как.
-Мистик, у тебя на борту, надеюсь, нет никаких фрицев? – вклинился Андр. – Мы что-то задолбались воевать со всеми. Расскажем – не поверишь!
Рик курил трубку, улыбался снисходительно, покачивая головой, и спокойно ждал швартовки катера к борту. Мы тоже готовились к абордажу дружественного судна, когда…
Сперва на металлический нос шлёпнулась чёрная клякса. Потом вторая. Мы встревоженно задрали головы и увидели бурые клубы не то дыма, не то тумана, пятном расползающиеся в синеве неба. Рик тоже посмотрел на это атмосферное явление, на катер, и что-то пробормотал, поднеся ко рту запястье. Катер начал менять курс, уходя с прямой и короткой линии, ведущей к фрегату. И тут наливающийся пурпуром потолок прорвало, как если бы у соседей сверху набралась критическая масса воды, или другой субстанции, превысив предел прочности перекрытий. В дыру хлынуло густое и антрацитовое месиво, что когда-то окружало Летучий.
-Хаос, мать его! – закричала Морра. Её пробрало настолько, что она не сдержалась и грязно выругалась.
А потом из хлябей небесных в хляби морские, точно между катером и фрегатом, рухнула туша облепленной водорослями и ракушками каравеллы, к тому же вымазанной хаоситским дёгтем. Подняв огромную волну, что едва не опрокинула наше плавсредство, корабль-призрак тяжело осел и заворочался, словно устраиваясь поудобнее. Непонятно было, как ЭТО вообще держалось на воде. Корма почти отсутствовала, обращённый к нам борт разворотило взрывом, отчего образовалась огромная прореха с торчащими наружу рёбрами рангоута. Надломленные мачты опирались друг на друга, как пьяные матросы, и драный парус обвил их погребальным саваном. Ассоциация колыхнула память. Уж не утопшая ли это "Ласточка" одноглазого Бертрана?
-Ааааа, попались, черви земляные! – Вылезший из люка в палубе контрабандист подтвердил мою догадку. – Говорил же, хрен вы от меня скроетесь. Где эта портовая шлюха? Барракуда, иди к папочке!
Следом за своим шкипером наружу полезли мулаты, через одного вертящие верёвками с абордажными крюками, готовясь закинуть их на катер. Колоссальное преимущество в размерах давало им повод для насмешек, множества нецензурных эпитетов и неприличных жестов в нашу сторону. Они почувствовали силу и безнаказанность.
-Давай, иди сюда, рожа кривая! – заорал входящий в состояние берсеркера Андр. – Я тебе на сраке второй глаз вырежу!
Экипаж готовился к битве, Морра хладнокровно вынимала Азуми из ножен, гвардейцы щетинились пиками и гладиусами, Макс и Игорь нервно сжимали колотушки. Я потянулся было за Кинжалом, но тут наткнулся взглядом на недвижную фигуру у покорёженного штурвала, которая не рвалась в бой, но пристально следила за моими движениями. Как жаль, что Оракул не добила Камаля в Хаосе…
Вещалка Фрегаттен-капитана! Далее я действовал не раздумывая и молниеносным "кошачьим" броском оказался у пульта и передвинул ползунок хода в позицию "СТОП МАШИНА". Ибо почуял начинавшееся намерение зародившееся в недрах фрегата отправиться вслед за катером. Фух.... - выдохнул я вытирая мгновенно вспотевший лоб. И после этого вдумчиво и не торопясь обесточил ментальный привод. Лучше уж пока по старинке управлять. Оно как-то надёжнее будет.
О! А вот и катер. И кто же это на нём? Батюшки... как чуял. На мостике глиссируещей к фрегату блудной разведывательной посудины ухватившись за поручень, широко расставив ноги, стоял Кэп....
Вещалка Фрегаттен-капитана! Так вот... О чём это я? О том, наверное, что когда ты начинаешь проходить через барьер, то для стороннего наблюдателя это кажется мгновенным (и неудивительно - твоё ускорение такое... что старина Эйнштейн родил бы новую теорию относительности если бы получил экспериментальное подтверждение существованию скоростей в природе). И вот когда этот самый барьер начинаешь преодолевать, только- только начинаешь входить в его пределы - тут скорость реакции базирующаяся на эмоциях играет главную роль в управлении кораблём. В общем именно эту функцию я как раз и настраивал, в восемнадцатый раз между прочим и видимо....разозлился не на шутку потому что сам не заметил как выстраивая баланс между пространственно-временными осями переключил управление из ремонтного состояния типа : "НЕ ВКЛЮЧАТЬ - РАБОТАЮТ ЛЮДИ" в ходовое, на метку "САМЫЙ МАЛЫЙ ВПЕРЁД". В общем сел я закурил, задумался о жизни (чтоб отвлечься от попыток правильно вычислить неуловимую переменную при настройке), и представил себе Кэпа, вспомнил об Ангеле и Оракуле, просветлел лицом и пыхнул трубкой, густым таким синим ароматным дымом. И тут палуба подо мной неощутимо дрогнула.... А за иллюминатором капитанской рубки возник другой, совсем не тот, что был раньше - пейзаж... Добил меня отваливший от борта Огненного малый патрульный катер предназначенный для всех видов разведки и спасательных операций, видимо направившийся к побережью скрытому в бурунах прибоя ...
Несколько секунд я пристально рассматривал трубку и с подозрением внюхивался в дым... подозревая поставщика трубочного "стаховского" табака в недобром.... но тут мой рыщущий взгляд упал на ползунок режима двигателей и я осознал как мне всё-таки повезло что "САМЫЙ МАЛЫЙ ВПЕРЁД" - это режим передвижения в пределах только одной реальности. На одно деление дальше и "ПРОЩАЙТЕ СКАЛИСТЫЕ ГОРЫ"... Интересно, а куда это меня вынесло? Вроде я про экипаж Летучего вспоминал? Кэпа, Ангела, Оракула... И катер... Стоп! Катер куда понесло?....
Почему большинство людей считает, что я всегда курю, когда надо подстегнуть заблудившуюся в коридорах сознания мысль? Такое впечатление, что сужающиеся от порции никотина сосуды не подстёгивают её, а наоборот замедляют, тормозят своими холестериновыми стенками, удерживают и фиксируют. Останавливают чтобы я мог её пощупать и рассмотреть. Типа : "Остановись мгновенье - ты прекрасно..." и затяжку из капитанской трубки, лошадиную порцию никотина чтоб сердце зарокотало дизелем а мозги из коллоидной массы на миг стали стали холодными и белыми, как коридоры в реанимации. Почему так? Не понимают люди, что оперируя сенсорным управлением фрегата необходимо быть чрезвычайно конкретным в чувствах, мыслях, желаниях и телодвижениях. Чипирование как симбиоз машины и человека я отвергал напрочь. Поэтому сенсорные органы управления работали на более тонких вибрациях, сканируя мой организм, наподобие бесконтактного "детектора лжи". Воспринимая сигналы исходящие от меня во всех диапазонах, от химического состава пота (запах) до величины заряда статического электричества на кончиках пальцев (поэтому я всегда предпочитал натуральный лён или хлопок в одежде, игнорируя шерсть и синтетику). Так было и сейчас, когда измученный долгим, мелким и кропотливым ремонтом, неизбежным после длительного перехода в штормовых коридорах реальностей я курил свою трубку банально сидя на табурете. Собственно чем я занимался? Хм.... Настройкой чувствительности сенсора мысленного управления (да-да, именно так, "мысленного" - конечно - это громко сказано, скорее "эмоционального",), на момент ориентирования при проходе барьера из одной реальности в другую. Это только непосвящённым кажется, что реальность - бесконечна а барьер- тонкая стеночка, проткнул его и "хоп" - ты уже там где макар телят не гонял. Типа" "главное это разогнаться и перейти в состояние сатори-самадхи-просветления и проскочить тонким обмылком в открывшуюся щель возможностей". А вот и нет, господа хорошие. Тонким обмылком как правило только в одно место уверенно попадаешь - в канализацию, уж простите за подобную аллегорию. А барьеры между реальностями только выглядят тонкими стёклами, которые любая муха может попробовать на прочность неразумной головой. Выглядят тонкими стёклами - а на самом деле барьеры по структуре и пространственной протяжённости больше охраняемых ими реальностей. Парадокс заключается в том, что что пространство+время+неизвестная составляющая в них сжаты, по отношению к тем реалам которые они разделяют....
Навалилось ощущение безнадёги. Следующий этап предлагалось начать почти с нуля. Ни укрытия, ни достаточного количества провианта, чтобы прожить хоть пару дней. Даже обувь наша была синтетической, на порезать и съесть не годилась. Край вселенной, и туда и туда бесконечность и неопределённость.
-Кирилл, сынок, ты что плачешь? – Игорь потрепал мальца по рыжим вихрам.
-Ыыы… - протянул Юнга, шмыгая носом.
-Ты уже большой, не стоит ныть, скажи членораздельно, что случилось.
-Ыыы… - опять выдал Кира, отец уже хотел отвесить ему подзатыльник, чтобы привести в чувство, и тут Морра сказала удивлённо:
-А где верблюд?
Мы стали оглядываться, действительно, дромедар исчез. Наверное, остался в театральной локации Пруга. Ну что ж, нам всё равно некуда его было девать, и нечем кормить. Народ начал утешать пацана, Андр даже нашарил в волшебном вещмешке какую-то конфету.
-Ооо, - рыжик изменил текст, только теперь нытьё перешло в удивление, глаза его загорелись. – Ооо!
-Так, ну всё уже, хватит! – Игорь вытер сыну сопли, посмотрел туда, куда тот указывал пальцем и в унисон произнёс: - Ооо!
-Это заразно, - констатировал Андр, а потом сказал: - Кэп, а не так уж всё и плохо.
Где-то на стыке неба и моря, на пределе человеческого зрения, над обрезом воды забрезжил белый прямоугольник, очень похожий на парус. И он потихоньку рос, увеличивался, раздваивался, потом стало можно различить полные ветра фок, грот и бизань, и обводы корабля. Который очень напоминал хорошо знакомый нам фрегат.
-Огненный? – предположил я.
-Рик, - утвердительно и удовлетворённо кивнул Андр. – Как рояль в кустах, вовремя и кстати.
Не дойдя полумили до берега, парусник совершил манёвр, встал к нам правым бортом и лёг в дрейф, бросив носовой якорь. Одновременно сами собой начали убираться паруса, хотя матросов на вантах видно не было. Да и Мистик всегда ходил один, значит автоматика. Затем в воду плюхнулся катер, которым он весьма гордился, эдакий стремительный почти глиссер, на подводных крыльях. Он порыскал вдоль линии прибоя, видимо, искал подходящую глубину для причаливания. Нашёл, и аккуратно притёрся к импровизированной стенке, замерев в ожидании. Никаких сигналов с него не поступало, и никто не выходил нас поприветствовать. А мы всё ещё стояли на утёсе, не успев даже толком осмотреться. Расползлись по обрыву в разведрейде. В ста метрах примерно нашли тропу, состоящую из неровных выступов. Спустились кое-как, умудрившись не покалечиться.
Подойдя к молчаливому катеру, покричали призывно, постучали по стальному корпусу. Никто не отозвался. Полезли внаглую, без спроса и приглашения. Ну а что, не оставаться же на негостеприимном берегу. И не просто так же он пришёл именно сюда. Следовательно, за нами.
На двери в рубку, приколотый кривым ржавым кинжалом, трепетал на ветру выдранный из вахтенного журнала лист. На нём рукой Рика было начертано:
«5 мая. Ффрегат успешно вышел в спокойные воды из бурного коридора затмений.... благодаря заранее заданной поправке удалось вырваться из кильватерной колеи практически без потерь оставив позади за кормой течение увлекавшее фрегат в центр вперёд и вниз... чувство было такое, что вот-вот и под водой скроются леера, ватерлиния давно уже ушла под гладь океана но.... сегодня наконец-то отоспался и начал осмотр фрегата... потрепало изрядно... от напряжения предыдущих месяцев крепления почти вырвало из посадочных гнёзд... разболтались даже клёпки на броневых листах... главное сейчас спокойно и последовательно выявить все неисправности и приступить к ремонту... машины работают - это главное....»
Далее запись обрывалась, а бумага ниже была забрызгана чем-то бурым. То ли херес, то ли… кровь? Пятна засохли, и частично расплылись от морской воды.
Катер самостоятельно – или по удалённой команде по радио? – запустил движок, отвалил от пляжа, и взял курс на Огненный…
-Вы привели с собой мою смерть, так получается? – спросил магистр, хладнокровно лицезрея нашу застывшую компанию.
Тут экипажников словно прорвало, они наперебой начали убеждать хозяина временного приюта, что не специально, что она верой и правдой, не единожды спасла и выручила, и вероятность их встречи была ничтожна, ибо мы не знали, куда попадём, но некоторые подозревали, а бабам и вовсе верить нельзя – Морра, не обижайся. Я был удручён более всех, потому что ближе меня Онрё не была ни к кому из нас. Она входила в меня, и надевалась на меня, и читала судьбу, что начертана где-то внутри. Получается, что Вика очень легко охмурить, задобрить, соблазнить, обвести вокруг пальца, особенно если на нём красивый маникюр.
-Не терзай себя, Капитан, - сказал Пруг без тени превосходства и снисхождения. – Способность обнаруживать недобрые намерения развивается десятилетиями, и не всем даётся. И даже с опытом порой случаются проколы, как тогда с моими мнимыми подружками.
-Так вы предвидели? – спросил я, когда попустило, и ком освободил гортань.
-Скажем так, почувствовал тревогу. В моём возрасте накапливается немало врагов, поневоле начнёшь подозревать всех и каждого.
-Может, заодно, и остальных проверите? – с вызовом спросил Андр. – Раз уж такой контрразведчик. А то мало ли…
-Ну, к примеру… - Магистр на подначку не повёлся, отреагировал спокойно. И совершенно неожиданно подтвердил ироничные слова Пёси. – Вот этот ваш попутчик, чёрная душа, злой разум, в любой момент ударит в спину.
Он ткнул пальцем в двух бородатых приятелей, что встрепенулись при его вердикте. Я сразу подумал на Держипальца, хотя имя названо не было. Макар и трое гвардейцев, которые пропустили трагические события, теперь восприняли слова Пруга, как сигнал к действию, и начали окружать друзей-оборванцев.
-Ах ты выползень! – Тычок взъярился на подельника, - Я тебе, как брату доверял!
-Чегоооо?! – Держипалец не остался в долгу. – Да кабы знал я, что за гадину пригрел на груди, последнюю краюху…
Договорить ему не дал пудовый кулак соперника, впечатавшийся между косматыми бровями и клочковатой бородой. А когда тот грянулся оземь, боец принялся топтать бывшего товарища ногами. Однако, Палец был не зря так наречён, извернулся, и снизу сунул узловатый перст в подвздошье щербатого Тычка, который сразу задохнулся, заперхал, ругаясь. Затем они вцепились друг в друга, рыча и брызгая слюной.
-Тоже мне, рестлеры, - сплюнул Водолаз. – Даже до уличной возни не дотягивает.
-Согласен, актёры из них паршивые. – Пруг сделал пасс рукой, и драчуны провалились в образовавшуюся в полу дыру. Оттуда вырвался клуб дыма, прежде чем прореха закрылась.
-Так а который из них в итоге оказался предателем? – Непонимающе спросил я. – Кто-нибудь догадался?
-Оба имели плохие мысли – поморщилась Морра. – Рано или поздно…
-Ну конечно, - съехидничал Игорь, - теперь-то все вдруг сразу стали проницательными, как же.
-Пап, не обижай тётю Морру, - упрекнул Адвоката Кирилл, а Старпом погрозил тому кулаком.
-Больше никого, надеюсь? – уточнил я.
-Больше никого, - успокоил магистр. – Ну что, свою часть миссии я выполнил. А вам надо двигаться дальше.
-Знать бы ещё, куда, - скривился Андр.
-Туда, - коротко бросил Летящий_на_облаке, и убрал дальнюю от авансцены глухую стену. Затем коробка помещения выскользнула из-под ног, целиком, просто сдвинулась в сторону, только без нас, словно мы и не касались пола. – Удачи, друзья.
Теперь вместо досок мы попирали мокрые серые булыжники, сзади оказалась покрытая скудной чахлой травой равнина, вправо и влево уходила кромка каменного обрыва с неровными краями, словно сам Тор обкалывал их своим молотом, находясь в плохом настроении и раздражении. А подножие скалы внизу облизывали тяжелые волны, которые принадлежали хмурому океану, распростёртому дальше, чем мог дотянуться взглядом самый зоркий глаз…
Барракуда вскричала торжествующе, вскинув руку с кинжалом в победном жесте. И своим криком перебудила всех. Мы вскочили, оторопело глядя на амазонку и на обезглавленное тело. Через мгновение Андр хмыкнул, а она зарычала злобно, кромсая пергамент, из-под которого посыпалась какая-то труха, опилки, и обрывки поролона, как из растерзанной мягкой игрушки.
-Глупая женщина, - раздалось сзади. Обернувшись, мы обнаружили невредимого магистра. – Я никогда не сплю в настоящем теле, когда рядом находятся посторонние. Мне просто интересно, за что?
-Мою дальнюю родственницу запороли насмерть по твоему приказу, прихвостень мерзкой семейки Кочей. – Онрё не то сипела, не то выхаркивала обвинения, впившись в него ненавидящим взглядом. – Она носила дитя, род прервался, и муж её поклялся даже через столетия покарать тебя.
-Индийская мелодрама, - проговорил Игорь, широко раскрыв глаза и картинно заломив руки перед грудью.
-Помню эту историю, - кивнул Пруг, вздохнув. – Твоя родственница пыталась открыть врата в преисподнюю, чтобы погубить юную дочь Кочей, а попутно сожгла деревню вместе с жителями. Её надо было наградить за это?
-Ненавижу! – Силуэт Барракуды начал наливаться багровым туманом, и, не тратя больше слов, она ринулась прямо через нас, нацелив кинжал в магистра. Ей наперерез бросился Батбаяр, стоявший рядом, обхватил женщину, но тут же всхрипнул, и упал, вспоротый от паха до грудины. Мы бросились врассыпную, а Макс попутно даже зацепил Летящего_на_облаке, оттаскивая его с траектории Онрё. Казалось, ей ничто не помешает проткнуть насквозь и настоящего Пруга, так она была неистова. Но тут на её пути вырос, вспух, появился, очутился, (я не знаю, как лучше описать его пришествие), Тенгри-Хан. И она с разбега влетела в него. Верховный Дух был велик по размерам, и величественен как предводитель шаманов. Барракуда разбилась о сияющее в полумраке облако, как глупая бабочка о стекло светильника. Вспыхнула, закричала тонко, не от боли, а от досады, что не исполнила завета предков, и не покарала врага. Облако вдохнуло её в себя, словно не наказывало, а совсем наоборот, принимало и показывало надлежащее место, делало частью себя. Затем последовала очередь ученика, который был на грани развоплощения, и виновато глядел на Учителя. Батбаяра он растворять не стал, просто подобрал с пола, и тот принял позу, будто его совсем по-человечески взяли на руки.
-В следующий раз сам будешь разгребать своё человеческое дерьмо, - гукнул Верховный, протягивая мне кинжал. – Шамана верну позже, как выздоровеет.
У Пёси в мешке оказалась не только еда. Еще он вытащил оттуда несколько походных ковриков – карематов. Хоть было тепло, спать на голых досках не хотелось, а полиуретановые подкладки давали хоть какое-то подобие ложа. И Зам сделал мне подарок, роскошные кожаные ножны для кинжала, с тиснением, изображающим непонятные, скорее всего ритуальные, знаки. Подозреваю, что клинок в них и помещался изначально, только в руки бокору они не попали. А получил их Андр, когда был любимым ребёнком Виракочей. Его хотели сделать носителем божественных знаний, скопившихся за все долгие века правления Семьи. Приблизили, приласкали, подготовили. Но что-то не срослось. Однако чехол для Клинка Последнего Удара ему вручили, с намёком, что именно славный отпрыск богов вернёт реликвию истинным владельцам. В целом их пророчество сбылось, части комплекта нашли друг друга. Но вручили мне. Андр объяснил, что, мол, «если ножик будет у него, то Папа обязательно это почует, заявится и прикарманит наш трофей. Тем более я свой живопыр ни на что не променяю». В общем, ложился спать я с оружием, как джигит, или какой-нибудь рыцарь. Водолаз живо организовал двойной кордон, назначил вахты, и настойчиво пожелал мне спокойных снов. Видимо, упрёки магистра нашли в нём понимание.
Онрё тут же вызвалась обеспечивать мне эти самые сны, хоть и не без недовольства команды. Друзья посчитали, что её соседство как раз помешает Капитану выспаться. «Знаем мы вас, согревательниц княжеских постелей, после таких ночей потом весь день зеваешь, как потерпевший». На грани угасания рассудка в голове родился интерес, откуда это у них такие познания в столь щекотливом вопросе. Но развиться ему не удалось, я действительно валился с ног от усталости, причём больше эмоциональной, нежели физической. Слишком напряжённым выдался последний месяц. И теперь наступало естественное расслабление – артефакт грел тело и душу за пазухой, а опытная гейша так умело дышала в ухо, что в Страну Грёз я уплыл почти сразу. Хоть в замкнутом помещении и не было понятно, день сейчас или ночь, по каким-то внутренним часам мне представился поздний вечер. Свет приглушили, усилив впечатление. А на рассвете всё и случилось.
Первый порыв к пробуждению кольнул сознание, когда клинок медленно покинул ножны. В эту сладкую минуту в райском саду я ласкал небесную гурию. Я не знал, как должны выглядеть гражданки её профессии, но почему-то был уверен, что она прямо вот из их профсоюза. Было очень хорошо, отвлекаться на реальную жизнь совершенно не входило в планы. К тому же Барракуда всё время об меня тёрлась, и урчала, как кошка, добавляя в просмотр сна дополнительные – и самые подходящие к сюжету! – тактильные ощущения. Поэтому я не обратил внимания на лишнее движение. А когда меня пинком вышвырнули из волшебного пять-дэ кинотеатра, на бодрствующей стороне реальности вовсю разыгрывался сценарий иного жанра.
Амазонка, что «согревала постель», действительно завладела кинжалом. Попутно распылив над часовыми сонный порошок, похожий на зелье боохолдоя, отчего Игорь и Макс, стоявшие первую вахту, тут же составили мне компанию. Боевые проекции гладиаторов и вовсе почти растворились в пространстве. Оглядевшись, Онрё убедилась, что все сладко спят, выставила перед собой остриё, мерцающее в сумраке ультрафиолетом, и начала подбираться к Пругу, который сидя спиной к нам, сгорбился чуть поодаль, и вроде тоже дремал. Аккуратно обошла старого шамана, завернувшегося в свой не менее пожилой халат. Отвела вооружённую руку… и рубанула магистра по пергаментной шее. Мастер клинка, она одним махом отсекла от тела его голову, которая с сухим шелестом покатилась по сцене, теряя по дороге бинты…
Океан велик. Многие известные и знаменитые умы подают его, как изысканное блюдо, порционно, на стол сухопутной толпе, в виде философски оформленных цитат. Безбрежность; красота; закатное солнце, тонущее в горизонт; серебро лунной дороги, брошенное на стеклянную гладь; все реки мира текут в него, и всё никак не могут переполнить… Восхищение и поклонение масс. Но не самому океану, а лишь словам, сказанным чужими устами. Робинзон Крузо тоже был очарован, до того момента, пока его не вышвырнуло на скалы, отринуло, словно лишний и чуждый воде элемент. И он довольно быстро составил об этом личное, собственное суждение.
Так же и с иными, воспеваемыми всенародно явлениями и понятиями. Счастье. Страх. Добро. Благородство. Всё это значит для каждого отдельно взятого индивидуума совсем не то, что изложено в прописных истинах для общего пользования. Трудно быть таким, каким хотят тебя видеть окружающие, если твоё эго думает и чувствует по другому. Могут не понять ведь природы поступков, совершённых по велению изнутри, решений, принятых – или не принятых – вопреки ожиданиям. Не поймут, и непременно осудят. Но опять же, публичные и интимные мнения будут различаться, иногда до полной противоположности.
Морра взяла верх над нами, настояв на своей кандидатуре. И всё вроде было логично, её преимущества, способности, меч Азуми. Я обдумал, прикинул варианты, принял аргументы. И был вынужден согласиться. Хотя Оракула даже не было в первоначальном списке рассматриваемых спутников магистра. Пришлось изобразить авторитет и одобрить выбор. И даже проявить жёсткость в подавлении сомнений экипажа. Пока они не добавились к моей собственной неуверенности, и не повлияли на итоговый вердикт. Если бы она проиграла в поединке с Камалем, осталась там, или Пруг вернул лишь бездыханную оболочку, или оба отправились в какую-нибудь Валхаллу…
Но всё уже позади, цель достигнута, кинжал в моих руках, и магистр, и Оракул живы, слава Нептуну! Вот только нет радости и чувства удовлетворения, и осадок никак не уляжется…
-Макар, где твой костоправ хвалёный? – кричит Старпом, прижимая оторванный и скомканный рукав форменной рубахи к порезу на бедре Морры.
-Так сгинул он, вашего инженера в геенну огненную отправляя, - разводит руками личный гладиатор Пёси. – А дедушка его на небо прибрал по-хозяйски…
-Позволь мне, князь, рану посмотреть. – Держипалец, отодвигает в сторону сочувствующих, и в просьбе ни капли подобострастия.
-Ты хирург, что ли? – нервно огрызается Артём, не верит призрачному наёмнику.
-Не знаю, кем ты меня обозвал сейчас, кличкой собачьей ли, - И обиды нет в его словах! – Да только истечёт кровью баба, коли будем словами играться. Пусти, если дорога тебе она. Не ровён час зараза какая в жилу проникнет, да приберёт её Морана в свиту к себе.
-Пусти его, - кивает Батбаяр, - нет в нём зла сейчас.
-Ну а вы сами что, не обучены лечить? – Почти возмущаюсь я. – Это ж первая обязанность шамана, разве нет?
-Я вижу порез от Клинка Последней Надежды, - морщится монгол, - доступными мне способами сразу закрыть рану не получится. Непростая сталь у него, даже Хаос избегает контактов с таким оружием.
-Магистр? – намекаю я на его тысячелетние повязки.
-Даже не думай, - отмахивается Пруг. И добавляет непонятно. – Жизнь и Смерть хоть и ходят рядом, но касания их фатальны для обеих.
Пока мы дискутируем, Держипалец уже безжалостно отпарывает Моррину штанину, дует на сочащуюся рану, бормочет что-то и мнёт кожу вокруг неё. Оракул пытается сопротивляться его манипуляциям, но сил уже не остаётся, и она лишается чувств. Старпом мечется между недоверием и надеждой, одновременно хочет помочь, и убить бородатого призрака, что бесцеремонно касается его женщины. Затем наёмник подаёт знак шаману, тот оттирает Артёма в сторону. Бородач цепляет кривым пальцем кожу на своём предплечье, отдирает лоскут, похожий на половину целлофанового пакета, и ловко прилепливает его к порезу, крепкими пальцами прижимая края друг к другу. Морра вздрагивает и стонет. Шаман держит Старпома, рвущегося к подруге. Лоскут вдруг начинает проникать в кожу, впитываться, как штукатурка в выщербленную стену, выравнивать поверхность. Пузырящаяся жидкость выдавливается из-под заплатки. Рана не то, что затягивается, она словно растворяется в лоскуте, который постепенно мутнеет, принимает цвет кожи, нужный оттенок, и окончательно сливается с организмом. Через минуту ничто не напоминает о нанесённом ущербе.
Артём падает перед Моррой на колени, и слёзы облегчения срываются с его ресниц.
Я не сводила взгляд с Клинка, и не заметила, что сделал Камаль, но его вдруг стало двое, трое, четверо и пятеро! Пять Камалей с поднятыми Клинками стояли напротив меня, набившись в защитный кокон так, что казалось, будто он сейчас лопнет! Я снова испугалась, но меч-Азуми полыхнул синим светом, и я послушно отдала в её власть управление ситуацией. Сияющее лезвие направилось остриём в кадык одному из Камалей. Он не двинулся с места, насмешливо глядя мне в глаза:
– Хочешь сказать, у тебя поднимется рука пустить мне кровь?
– Нет, рука у меня не поднимется, – сказала я, судорожно вцепившись в рукоятку, – а вот меч – вполне. Слушайте, я не хочу вас убивать, предлагаю сделку.
– М-да? – он откровенно насмехался.
– Да, – насмешка его вернула мне хладнокровие, – я смогу переместить вас в место, безопасное от этого, – я показал подбородком ему за спину, где метался и клубился хаос, – а вы отдадите мне за это свой нож.
Все пять бокоров рассмеялись и дружно кинулись на меня. Повинуясь мечу, я шагнула вправо, описав лезвием полукруг. Один бокор при этом оказался без руки с кинжалом, другой – рассечённым пополам. Оба тут же превратились в шипящую чёрную пену, стеклись вместе и испарились. Оставшиеся трое Камалей отступили, но тут же снова бросились на меня, рубя клинками сверху вниз. Я блокировала удар, подставив лезвие плашмя сразу под три клинка, благо они били синхронно, и сразу после этого с низким выпадом полоснула мечом по горизонтали на уровне пояса своих противников. Один из них отскочил, двоих постигла участь предыдущих жертв. Остался настоящий Камаль, и он не собирался сдаваться. Но меч всё же слегка задел его – он держался за живот, и между пальцев у него текли тонкие струйки крови. Я пришла от этого в ужас, и с этого момента Азуми полностью завладела мной. Камаль активно наступал, нанося удары с такой скоростью, что я слышала свист рассекаемого им воздуха. Я парировала, не двигаясь с места, каждый раз удивляясь, как это Азуми успевает понять, какой будет нанесён удар. В какой-то момент клинок Камаля просвистел прямо у меня перед носом, я невольно отступила, потеряв единство с мечом, и бокор тут же достал меня, чиркнув чуть выше колена. Я вскрикнула от боли, и Азуми, кажется, озверела от этой промашки. Я шагнула вперёд. Лезвие стало ультрамариновым и замелькало так, что Камаль отступил и прижался спиной к границе кокона, но всё же умудрялся отбивать удары. Потом я услышала дикий вой, бокор упал на колени, прижимая к себе правую руку и обливаясь кровью, а под ноги мне упала его кисть, сжимающая рукоятку Клинка.
Азуми погасла, кокон за спиной Камаля прогнулся, и бокор буквально выдавился наружу, продолжая выть и корчиться от боли. Золотистая защита вокруг меня стала сужаться. Трясущимися руками я убрала меч в ножны и подняла Клинок за лезвие. Кисть Камаля соскользнула и провалилась вслед за своим бывшим обладателем. Закусив губы, я заставила себя взяться за рукоятку, ещё тёплую после руки бокора. Это был тот самый огромный нож, который я уже видела в джунглях Перу – богато инкрустированная самоцветами рукоять и покрытое тонкой гравировкой лезвие врезались в память, наверное, на всю жизнь, – Клинок Последнего Удара. За неимением вторых ножен, я просто заткнула его за ремень. Защитный кокон тут же снова превратился в облегающий скафандр.
Я посмотрела на Камаля. Похоже, во время нашего короткого разговора он, оказавшись в относительной безопасности, успел сделать что-то со своим рюкзаком, потому что он снова заработал. Камаль метнулся к медленно кружащейся в пространстве кисти, схватил её и, запустив рюкзак, стал быстро удаляться куда-то в непроглядную даль, уворачиваясь от пытающегося схватить его хаоса. Ко мне приблизился Пруг, с упрёком показывая кончик бинта, который я давно выпустила из рук.
– Возвращаемся? – тихо спросил он.
– Да, – радостно воскликнула я.
– Идиотка, – зашипел он, хватая меня обеими руками.
Прежде, чем закрыть лицо, я успела заметить, как в нашу сторону стремительно несётся толстое щупальце тьмы. И тут же ослепительный свет пробился сквозь ладони к глазам – мы возвращались.
– Попрошу иметь в виду, что за данный круиз я не прошу награды, – скромно проговорил Пруг, ставя меня на землю.
Из его рук я тут же оказалась прижатой к груди Артёма и с наслаждением слушала, как бешено колотится его сердце. На секунду высвободившись из его объятий, я протянула Капитану Клинок и снова уткнулась в Тёмку, чувствуя, как меня отпускают пережитые страхи и как тает видение висящей в пространстве отрубленной руки бокора.И ощущая нарастающую слабость и холодок от прилипшей к раненой ноге штанины джинсов, пропитавшейся кровью.
Измерив взглядом расстояние между нами и Камалем, Пруг потянул меня за бинт, хвостик которого я послушно сжимала в левой руке. Каким-то неведомым образом мы тут же оказались вполовину ближе к бокору. Я потыкала кончиком меча в подлетевший ко мне дымный шар. Он сжался и отлетел прочь, растворился в большой массе.
– Не надо, – предупредил Пруг, – не знакомь его с опасностью, пусть будет неожиданностью, если решит напасть.
Я прижала меч к себе, но в ножны не убирала. Пруг снова потянул бинт, и мы приблизились к Камалю. Он бешено рубил щупальца тьмы и вертелся как белка в колесе. Потянулись щупальца и в нашу сторону, но, ощупав мой золотистый «скафандр», не проявили дальнейшего интереса и скользнули к Пругу. Я увидела, как его бинты вздулись пузырём, и даже испугалась, что сейчас увижу его без них, но щупальца опутали его, секунду или две клубились вокруг, почти закрыв плотным туманом, и… оставили нас обоих в покое. Вопрос, как это нам удалось, замер у меня на губах, потому что ответ дал Волька, и заодно предостерёг меня от лишнего шума. Итак, эта масса была периферийной оболочкой хаоса, она втягивала в глубинные слои всё, что отличалось от окружающего пространства – имело повышенную температуру, издавало шум, производило активные движения. Именно этим занимался Камаль – он орал, изрыгая ругательства, и крутился волчком. Чем он дышал – не знаю, наверное, наколдовал себе что-нибудь, или в ранце имелся резервуар с воздухом. Правда, я не видела никаких трубочек и шлангов. А мы с Пругом не шевелились сейчас, меня окутывал золотистой защитой Волька, и температура моего тела не беспокоила хаос сквозь неё, а вспухшие бинты Пруга, похоже, сыграли такую же роль для него.
Но на самом деле меня мало заботило, как сейчас работают лёгкие бокора, гораздо важнее было то, что он углублялся всё дальше и спустя ещё несколько минут скроется в хаосе. С Клинком. А мне следовать за ним туда совсем не хотелось. Я шевельнула мечом – ко мне тут же потянулось тоненькое щупальце. Волька дал мне сигнал, чтобы я приготовилась к действию, и золотистое облако вокруг меня стало расширяться, превратившись в шар. Я поняла – теперь я могла хоть краковяк плясать и реветь как раненый слон – хаос этого не заметит. Сущность, правда, слегка охладила мою радость, сообщив, что долго в таком положении не продержится. Пруг переместился внутрь тучи, подтягивая меня к себе за бинт, словно воздушный шарик за верёвочку.
– Действуй, – выдохнул он и замер, потому что на изданный им едва уловимый звук тут же отреагировало щупальце.
Камаль болтался прямо передо мной с той стороны моего золотистого кокона. Теперь либо я должна выдать своё присутствие, чтобы достать Камаля вне защиты, либо впустить его внутрь. Обмирая от страха, я выбрала второе, и Волька послушно растянул оболочку.
Бокор не сразу понял, что произошло, и какое-то время ещё рубил Клинком вокруг себя. Потом осознал, что никто не хватает его ни за ноги, ни за руки, и слегка опустил Клинок. Он втянулся в кокон спиной ко мне, теперь медленно повернулся и на миг остолбенел, увидев меня. Некрасивая ухмылка искривила его губы.
– Нам тут двоим места маловато, – процедил он.
– Фу, как банально, – ответила я, в самом деле, фраза прозвучала настолько предсказуемо, что у меня пропали страх, неуверенность и напряжение. – Каким ветром вас сюда занесло?
– Не менее банально, – зло бросил Камаль. – Ваша дрессированная собачка Volatile попыталась выполнить свою охранную функцию.
– А по-моему, наш друг Volatile не только попытался закинуть вас куда подальше, но и преуспел в этом, – заметила я.
– Себя он тоже хорошо при этом закинул, вам придётся попотеть, чтобы найти его, – осклабился он, – и сомневаюсь, что вам это удастся.
– Посмотрим, – я пожала плечами, уловив сдержанную насмешку Вольки, значит, он знал, где находится корабль.
– Вряд ли ты сможешь посмотреть, – рыкнул Камаль, – я уже сказал, тут нам двоим мало места! – и поднял Клинок.
– А я тебя не держу, – ответила я, – можешь вернуться обратно, тебя там ждут.
Мне было страшно неловко перед Пругом. Ведь это именно я ославила его магистром этих самых квазиторов, обратив внимание на то, что первые буквы слов в имени Панга-Рея Ун-Гара складываются в такое знакомое – Пруг. А на самом деле всё повернулось так, что я возвела напраслину. И всё же что-то мешало мне повиниться перед ним и даже просто пробурчать какое-то подобие извинения. «Мы же не знали этого», – был максимум того, что я смогла выдавить из себя. В глубине души я подозревала, что в этом есть доля Волькиной вины. Часть сущности сидела во мне и явно не была готова признать, что гостем Фектума был другой представитель забинтованной расы. Но сейчас, пожалуй, не было времени углубляться в выяснение вопроса кто есть кто. Болтающийся в хаосе Камаль мог в любой момент погрязнуть в пучине первобытной материи (или из чего там этот хаос состоял) вместе с Клинком, мог банально помереть под натиском сил, превышающих его собственные, и опять Клинок останется в хаосе. Но Камаль был ушлым пройдохой, и вполне мог придумать способ выкрутиться из этой передряги и исчезнуть опять же с Клинком. И ищи его тогда опять незнамо где. Нет ведь гарантии, что он теперь по-прежнему будет тут напускать на нас своих вольтов. Может и пострашнее что-нибудь придумать.
– Ты уверена, что справишься? – спросил Капитан, стараясь не встречаться глазами с Артёмом, который явно не был готов меня отпускать.
– У меня хорошие помощники, с такими можно попытаться, – сказала я. – В любом случае Пруг вернёт меня назад, с Клинком или без.
– Ладно. Действуй, – кивнул Капитан и рявкнул на Тёмку, не дожидаясь, когда он начнёт возражать: – У нас нет другого выхода, Старпом, и ты сам это прекрасно понимаешь! Вернётся, будем искать «Летучий». Хотя… вряд ли это будет просто.
– Ну и очень сложно не должно быть, – я уже стояла рядом с Пругом и вдыхала его малоприятное амбрэ. – Когда Волька застрял на «Тенебрисе» и оказался далеко от нас, часть его во мне болела, а мне было страшно А сейчас всё нормально, значит, он где-то недалеко. Только что-то мешает ему выйти на связь.
– Это вполне могут быть помехи, которые создаёт в пространстве этот вертун, – Пруг ткнул пальцем в небо, и все поняли, что он говорил о Камале.
– А ты имей в виду… – к Пругу подступил Игорь и потянул его за петлю бинта.
– Не повторяйтесь, милейший, – тот со слегка ёрническим поклоном отобрал свою обмотку, – у меня хорошая память. Если с её головы хоть волосок упадёт, вы меня из-под любого мира достанете.
– Ну почти, – кивнул Игорь, – только на этот раз доставать тебя буду не я, а этот, – он мотнул головой на мрачного, как туча, Артёма, – и поверь мне, в этом случае я тебе не позавидую.
– Я учту, – ехидно хмыкнул Пруг, но, встретившись глазами со Старпомом, подобрался и сказал уже серьёзно: – Не ручаюсь за успех операции, но её в обиду не дам.
И, не дав больше никому и слова сказать, он схватил меня в охапку, буркнул, чтобы я закрыла руками глаза, и… В прошлый раз всё, что я видела за несколько минут перемещения, – это ярчайший свет, проникающий сквозь прижатые к лицу ладони. Теперь же я жалела, что у меня нет ещё одной пары рук, чтобы закрыть уши – ветер вокруг ревел так, что барабанные перепонки едва выдерживали. И запах, исходящий от Пруга, почему-то не сдувался в сторону, а будто прилипал к нему, и я старалась как можно реже дышать. К счастью, добрались мы быстро, и я не успела ни ослепнуть, ни оглохнуть, ни задохнуться.
– Запускай защиту, что там у тебя есть, – шепнул Пруг. – Мне нормально, а тебе дышать чем-то надо, тут воздуха практически нет. Я тебя отпущу сейчас, так что не тяни. И держи, чтобы далеко не отнесло, – он сунул мне в руку кончик бинта и разжал объятия.
Я открыла глаза. Меня окутывал тонкий золотистый кокон, плотно облегающий всё тело с ног до головы. Дышать было не очень легко, но терпимо, как в немного душной комнате. Меч-Азуми пульсировал и рвался из ножен, и я вытащила его, держа наготове. Снизу казалось, что тут будет открытый космос, миллиарды звёзд, разные там завитушки галактик – короче, всё то, что показывают нам по телевизору, чтобы передать величие вселенной. Но увы, не открылась передо мной «бездна, звёзд полна», а висело гигантское чёрно-серое клубящееся облако. То тут, то там, от него отрывались дымные комья, но тут же снова вливались обратно, толстые бесплотные щупальца хлестали по крошечной фигурке Камаля, которого затянуло в глубину, и он был едва виден. Только лезвие Клинка Последнего Удара изредка сверкало в глубине этого мрака, когда на него случайно попадал свет.
– Какие варианты? – спросил Пруг, держась рядом со мной.
– Надо поближе к нему подобраться и выбить Клинок, – ответила я.
Пока мы обсуждали кандидата на путешествие с Пругом (или на Пруге), Морра тихонько сидела в сторонке на полу, поджав под себя ноги. И, когда мы затихли, так и не придя к общему знаменателю, она сказала:
– Вы закончили, наконец? Капитан, пассажиром Пруга я буду.
– Нет, – он даже не дал ей договорить. – И это не обсуждается.
– Очень даже обсуждается, – она встала и подошла к нашей компании. – Во-первых, у меня уже есть опыт перемещений с Пругом, – она взглянула на него в поисках поддержки и, когда тот кивнул, продолжила: – Во-вторых, у меня есть оружие, которое, смею предположить, мало в чём уступит, а то и не уступит Клинку Камаля, – она вытащила наполовину из ножен свой меч-Азуми, – в-третьих, у меня есть защита.
– Какая, интересно? – я был всецело на стороне Капитана.
– Я не буду тут демонстрировать, – она покосилась на меня, – у него не так много энергии, чтобы тратить её на показуху. Когда возникнет необходимость, он сработает.
– И что это? – хмуро спросил Капитан. – Если мне память не изменяет, твоя защитница превратилась в меч, и в случае, если ты пропустишь удар, она тебе не поможет.
– Она не пропустит удар, это раз. И у меня есть защита Вольки, это два. Или вы забыли, что часть его есть во мне? И он поможет Азуми проскочить магическую защиту.
– А что ж он до сих пор не включал свою защиту? – не уступал я.
– Необходимости не было. Разве с тех пор, как я потеряла Азуми как защитника-проекцию, случалось хоть что-то, когда мне на самом деле грозила опасность? – она упрямо сжала губы. – Кроме меня некому. Ведь и Пругу проще отправляться со знакомым пассажиром.
– Ну… вообще в её словах есть зерно… – подал голос Пруг.
– Ты молчи пока! – рявкнул на него Игорь. – Пока принимается решение, вернее, прежде чем оно начнёт приниматься, я бы тебе пару вопросов задал. Кэп? – он посмотрел на Капитана, ожидая разрешения, тот повёл рукой, мол, действуй, и Игорь с видом прокурора встал перед Пругом. – Итак, что ты можешь сказать о своей связи с Фектумом?
– Ничего, – Пруг озадаченно пожал плечами. – Я его не знаю лично, знаю, что есть такой инженерный гений, на всю голову повёрнутый, на контроле он у нас.
– А у нас есть сведения, что ты с ним встречался и у вас были какие-то общие делишки. Что-то ты ему там поставлял.
– Я? А откуда такая информация? – выпрямился Пруг, став выше всех присутствующих на голову. – И не будет ли почтенному собранию угодно позволить и мне задать один-единственный вопрос – назовите хоть один момент, когда я мог вызвать подозрение, что играю против вас?
– Да сколько угодно! – ошарашил его Игорь. – Во-первых, ты пытался воспользоваться нами, как источником халявного питания для себя самого и своих сородичей. Во-вторых, в ту памятную поездку с ней, – он ткнул пальцем в Морру, едва не угодив ей в гллаз, – ты пытался прикарманить часть артефактов. В-третьих, простого бродягу пространства и времени не станут называть ни магистром, ни наставником богов, ни «Летящим-на-облаке». И факт встреч с Фектумом ты скрываешь. И мы знаем, что бокор Камаль клепает своих вольтов для нас по приказу Магистра Панга-Рея Ун-Гара. По твоему приказу. Что скажешь?
– Я вот смотрю на вас и не понимаю, какого чёрта, я с вами вожусь? – под бинтами не было видно выражения лица Пруга, но голос у него был угрюмый и полный оскорблённого достоинства. – Я вас пару раз выручил, да, поимел за это пару горстей греннва. Но то, что она мне тогда заплатила за переход, всё и потратилось на дорогу. Артефактов хотел пару взять, верно, так они вам были ни к чему, они моему народу принадлежат. Но и их вы мне не отдали. Ладно, – оборвал он себя, – как у вас там говорят – добрыми намерениями вымощена дорога в ад? Вот чувствую, пора мне с неё сворачивать. Но пару слов на прощание скажу. Не знаю, кто там вам наговорил о моих встречах с Фектумом, но я бы спросил его – а он уверен, что это был я? Я ведь не единственный представитель своей расы, и не единственный магистр, а если ваш информатор не из нас, так для него такие как я на одно лицо. Я действительно магистр и действительно Летящий-на-облаке. Магистр у нас – то же самое, что у вас министр. И я возглавляю Министерство высших связей – оно отвечает за то, чтобы божества разных миров и рас не поцапались между собой и не устроили грандиозную катастрофу. И приходится иной раз от того же Виракочи нестись куда-нибудь к Исиде и объяснять, что, когда он назвал свою толстую служанку коровой, он не хотел оскорбить священное животное! И перемещаться между богами одного мира проще на облаках, чем своим ходом. Отсюда и «наставник богов», и «Летящий-на-облаке». Что касается Панга-Рея Ун-Гара, то об этой мрази я даже говорить не хочу. Магистр Квазиторов – магистр воров и грабителей, убийц и шантажистов! Можно сравнить с главарём мафии у вас. Квазиторы снабжают таких, как ваш Фектум, материалами, которые могут нарушить равновесие всего сущего!
– А где они их берут? – спросила Морра.
– Эти материалы применяются во многих мирах, но с сугубо мирными целями. Их использование строго контролируется. Но Квазиторы умеют внушать к себе доверие и воруют эти материалы. А в виде оружия они… – Пруг обречённо махнул рукой так сильно, что с неё слетело несколько витков бинта, он подхватил их и, заматывая на ходу, пошёл куда-то в стену.
– Пруг, помоги нам!!! – крикнула вслед ему Морра. – Мы же не знали этого!
– А вы спрашивали? – остановился он, наполовину войдя в стену, помялся, но всё же вернулся, буркнув: – Ладно, забыли…
Некоторое время мы, задрав головы, наблюдали за бокором через экран, который Пруг нам развернул на потолке. Причём с такого ракурса, словно помост находился ровно под ногами висящего Камаля. Потом магистр дунул вверх, и изображение развеялось.
-Я туда точно не полезу! – заявил Андр моментально.
-А может, Хаос его поглотит, а железку выплюнет? – с надеждой предположила Морра.
-Ну, допустим, выплюнет, - согласился я. – А куда Кинжал тогда упадёт? Где это вообще находится? Помнится, уважаемый Тенгри-Хан заглядывал в полость, где ранее прятался корабль в окружении чёрного безобразия, и выяснил, что на прежнем месте они отсутствуют. Это же была лишь проекция, а вход в каверну где-то в другом месте?
-Да, тут недалеко, - кивнул Пруг, когтем вскрывая жестянку. – Но вам там находиться будет неудобно, ввиду отсутствия твёрдой опоры. Как правильно заметил Капитан, барка там больше нет. У меня есть техническая возможность приблизиться к потерпевшему, и даже взять с собой одного пассажира. Но вы же понимаете, он вооружён, и расставаться с клинком не собирается. Будет обороняться до последнего. Так что выберите бойца порасторопнее, с которым мы на пару – возможно! – сумеем отобрать у прилипшего мушкетёра его шпагу.
-Онрё, ты сможешь внедриться в Камаля, и взять его под контроль? – спросил я. – Он далеко не прост, и насколько защищён от вторжения, мы не знаем.
-Как я могу отказать моему Капитану? – проворковала она, а Пёся фыркнул иронически. – Но если, как ты говоришь, там установлена магическая защита, может возникнуть проблема.
-Я понял. Уважаемый Батбаяр, нет ли у вас мыслей насчёт решения данной проблемы?
-Бокор, конечно, силён, спора нет. – Шаман потеребил нос. – Кое-какие его приёмчики мне знакомы, и к ним я готов. Но мы давно не виделись, и я уверен, что Камаль все эти годы не сидел, сложа руки, и совершенствовал мастерство. Так что возможны сюрпризы.
-А попросите своего босса, пусть нам подсобит, - по-простецки распахнув глаза, предложил Андр. – Ну а чего, благое же дело, злодея и душегуба наказать.
-Да, конечно, - замялся Батбаяр. – Однако, как вы могли заметить, великий Тенгри-хан весьма недоволен мной, и, кажется, лимит просьб к нему исчерпан. И вообще, Верховный неохотно снисходит до человеческих проблем, для него это слишком мелко.
-А божественное оружие его тоже не заинтересует? – предположил Игорь.
20182