Почитываю Вас регулярно :) Но резанула глаз одна фраза - "-Капитан Вик, почему вы стали таким бессердечным? - спросила она таким тоном, словно обвиняла на нюрнбергском процессе. " Последние два слова, как мне кажется, очень уж сильное словосочетание. Как мне показалось... Простите. Слишком уж не для этого места ассоциация. Я как обычно, возможно увидел что-то свое, лишнее.
Злобная и бледная от постоянной качки в голове, родила я кругами вокруг лазарета, стараясь выкинуть все плохое из головы, но получалось как-то слабо. В свете последних событий мой мозг решил окончательно приуныть.
Одинок, до сих пор за возлияниями с матросами, выяснял, почему же на тесте 3 палочки, и к чему это может привести, с остальными же говорить вообще слабо хотелось, все были погружены в свои проблемы, а этих проблем было ой как много, взять хотя бы призрака с его загадочной призрачной болячкой.
А вот интересно, как же все себя поведут, когда узнают. Мысленно вздрогнула...не дай Бог спишут на берег по причине проф непригодности. Нет, это в мои планы совсем не входило. Решила пока молчать.
И тут, только решила!..
Один вылетел из трюма, синий, растрепанный и почему-то с его коронной улыбкой похожей так на оскал чужого из одноименного фильма.
-Народ! - радостно возопил он, держа в руке...тест, - у меня три палочки!!!
Если бы в это время тут был ящик с динамитом, я бы на него села добровольно!
Кэп... А что стало с идолом Перуна когда его по приказу Владимира Красное Солнышко изрубили и бросили в реку? Он утратил силу ... Его материальная часть утратила силу... Структурное энергетическое образование утратило привязку и влилось в ноосферу... Наша же идолица окружена орелом тайны и Песя просто сделал ей ноги- в прямом смысле... Идолица имеет огромный энергетический резерв и судя по всему - личную историю обрывки которой наверняка есть в легендах... Поэтому ей очень не хочется "вливаться" в ноосферу.... А вот интерес азиата к этой кукле пока неясен.... Может он хочет её поработить.... или превратить её в подобие резервного аккумулятора....Это покажет время..... Кстати... какого вас понесло в Перу...? Ты подумай ......кэп... разберись..... Я пока тут с тонкими материями повожусь.... Наш общий друг Призрак тянет аксионнное поле как младенец молоко... Не разберусь пока....почему... Трети им поглощённого хватит на оживление десятка полноценных трупов.... Может понравилось... и он придуривается? Хотя не спорю - приложили его неплохо... А теперь - не мешайте мне... Надо ещё стабилизировать его спин-торсионные поля.
Есть ли у тебя версии, Рики? Я лишь вижу то, что мне показывают, а заглядывать в суть происходящего - твоя прерогатива. Что стало бы с идолом, не останови Пёс свою созидающую пилу?
События в библиотеке отвлекли меня от идолицы, и, самое страшное, отвлекли от управления кораблем - главной моей обязанности на этом посту. Конечно, Летучий - достаточно интеллектуальный корабль, и может обходиться порой без экипажа вообще. Он слепо подчиняется простым командам, прописанным твердой (или дрожащей), опытной (или только прикоснувшейся к кнопкам клавиатуры в качестве манипулятора летописца) рукой. Барк может находиться в нескольких местах одновременно, если описыватели процесса плавания вдруг не договорились синхронизировать координаты.
Корабль шел. Шел в Перу, раз уж так захотели сразу несколько заинтересованных лиц. А в это время в лазарете пребывал в критическом состоянии штатный Призрак. Кто в силах реанимировать призрака? Конечно же, тот, кто близок к подобным материям...
Мистик отгородился от любопытствующих прозрачным экраном, природа которого была неясна, но не пускала лишних в медпункт довольно исправно. Лафаня висел(о) над кушеткой, а Рик осторожными движениями рук подбирал разлохмаченные в бахрому края прозрачного его тела, и прилепливал их к основному "облаку". На стойке висели несколько воздушных резервуаров, в виде банальных резиновых груш и шаров, наполненных разноцветными газами, дымами, туманами, и от которых вели прозрачные трубки, сходящиеся внутри Лафани. Мистик поочередно сдавливал шары руками, порциями подавая газы и туманы в Призрака. Ну в самом деле, не пичкать же его жидкостями и порошками!
Завороженный этим зрелищем, я не сразу заметил Оракула возле себя. Она во все глаза смотрела на манипуляции Брандмайора, опершись ладошками о невидимую преграду. Она тяжело дышала, и слегка прикусила кончик языка, но, странно, ее волнения НЕ ЧУВСТВОВАЛОСЬ даже на таком близком расстоянии!
Я тронул ее за плечо. Морра взглянула на меня горящим взглядом. В нем читалась жалость и ожидание от меня похожих эмоций, сочувствия. Но, похоже, не увидела.
-Капитан Вик, почему вы стали таким бессердечным? - спросила она таким тоном, словно обвиняла на нюрнбергском процессе.
-Бессердечным? Поясни.
-Ему плохо, он спасал меня и корабль, оказался на грани развоплощения, а вам все равно?
Речь ее была пылкой, но... походила на выступление телевизионного диктора с трагическим голосом и равнодушными глазами вещающего о падении пассажирского самолета. Что-то было не так. Как будто ее саму опутывал кокон.
-Морра, если я начну искренне переживать по каждому случаю, я не смогу принимать правильных решений, и погублю корабль и команду. Мне постоянно нужна холодная голова.
-И горячее сердце, господин капитан? - воскликнула она. - Как насчет горячего сердца? Вы все вдруг превратились в манекены! Ни любви, ни дружбы, ничего не осталось в вас человеческого!
-Вы не могли бы выяснять отношения в кают-компании? - раздраженно проговорил Рик. - Вы портите мне клиническую картину своими скандалами! Вы хотите получить обратно нормального Призрака, или сумасшедшее дикое привидение?
Мы отошли подальше от лазарета.
-Оракул, скажи пожалуйста, что с нами всеми случилось? Мы как будто внезапно стали чужими друг другу, как пассажиры вагона метро, случайно оказавшиеся в замкнутом пространстве, и ничего, кроме раздражения, друг к другу не испытывающие? Я же вижу, что ты не все нам открыла, не до конца. Хотя в данном случае это должностное преступление, потому что Капитан должен обладать полной информацией, чтобы вовремя среагировать на опасность.
-Я же вам только что рассказала! - возмущенно вскрикнула Морра. - Вы меня не слушали, что ли? В этом вся и беда, что меня никто не слушает!
-Мы получили сведения только о последствиях! О том, что можно было предотвратить, знай я все раньше!
-Я пыталась сказать вам раньше. Но вы были заняты гостями, а потом заподозрили меня в болезни.
-Ну, может быть, я не был настолько внимателен, чтобы воспринять всерьез... А что это за звук?
Послышался еле осязаемый хрустальный перезвон, как если бы ветерок пробежался по экспонатам демонстрационного зала магазина "Свет", где стеклянные подвески многочисленных люстр заиграли неуловимую мелодию. Звук исходил от Оракула...
Говорят, что человеческое сознание умеет блокировать какие-то особенно тяжёлые воспоминания. Моё сознание себя такими мелочами не утруждало. Всё, что произошло в течение последних десяти-пятнадцати минут, стояло передо мной в мельчайших подробностях. Я уверена, что это не могло продолжаться дольше… потому что в этом случае я не выжила бы… Но сейчас я не могла позволить себе думать об этом, потому что у моих ног неподвижно лежал Призрак. Я опустилась перед ним на колени и позвала:
– Лафаня, Лафаня… ты меня слышишь?
Он слабо шевельнулся. Я положила его голову к себе на колени. Когда на его лицо упали мои слёзы, он открыл глаза и спросил:
– Ты чего ревёшь?
Я вытерла рукавом глаза.
– Нет, не реву, – мой голос дрожал и срывался. – Лафанечка, ты же не умрёшь?
– Ты самая глупая Морра из всех Морр, каких я знал, – он изобразил подобие улыбки. – Я призрак, я уже умирал. Нельзя умереть дважды.
Но, наверное, он был неправ, потому что после этих слов он закрыл глаза, и его тело начало медленно превращаться в комковатое облако. Больше на мои просьбы очнуться, сказать хоть что-то и не умирать он не реагировал.
– Лафа-аня!!! – взвыла я. – Не уходи!
В таком виде меня и застали Капитан. Выбив дверь библиотеки, он с огромной кувалдой в руках ворвался внутрь и с минуту растерянно наблюдал, как я укачиваю умирающего Призрака. С капитаном был Чёрный Пёс, за их спинами толкались матросы, последней в дверях показалась Ангел.
– Что здесь произошло? – тихо спросил Капитан.
Ангел на правах исполняющей обязанности медика подскочила ко мне и ощупала облако.
– В лазарет, живо! – скомандовала она.
Несколько матросов забрали у меня Призрака и унесли, Кок ушла с ними. Понемногу ушли все, кроме Капитана и Чёрного Пса. Я продолжала, раскачиваясь, стоять на коленях. Капитан присел рядом, сжал мои плечи и повторил свой вопрос:
– Что здесь произошло? Теперь ты мне всё расскажешь.
Скрывать что-то не было смысла. Холодные щупальца чудовища наверняка успели узнать всё, что знала я сама. Но об этом позже. Сейчас Капитана интересовало то, что случилось в библиотеке.
– После того, что было на палубе, я пошла поесть, а потом в библиотеку… – начала я свой рассказ.
«В тишине и полумраке библиотеки мне стало спокойнее. Я решила зажечь только одну маленькую лампу под самым потолком и не открывать шторки, закрывающие иллюминаторы, я собиралась спросить ответа у книг и рассчитывала на их светящиеся ответы, при таком освещении они будут видны лучше.
Книги всегда понимали меня с полуслова. Иногда давали ответ ещё до того, как я задавала вопрос. Но на этот раз они молчали. Я подумала, что они не видят моих мыслей, поэтому и не знают, о чём рассказывать. Но даже на заданный вслух вопрос они не отвечали.
Тогда я решила найти информацию сама, как делала это раньше, когда ещё не была здесь – воспользовавшись энциклопедией и самостоятельно переворачивать страницы. Признаться, это уже стало непривычным занятием. Но раз они молчали, нужно было искать другой способ.
Моя попытка с треском провалилась, потому что я не смогла снять с полки ни одной книги. Они стояли там, словно были намертво приклеены. Я пыталась взять одну книгу, другую, третью – всё безрезультатно.
– В чём дело? – взмолилась я. – Ну скажите мне хоть что-нибудь! Ну хоть просто кто она, куда нас отправила? Прошу вас, пожалуйста!
Они ответили. Нехотя и так кратко, что вопросов у меня не убавилось. Да и поверить в то, что они сказали, было трудно.
– Это всё? Это всё, что вы можете сказать? – сердито спросила я.
"Да," – вспыхнули буквы перед лицом.
– Но ведь вы знаете больше, – возмутилась я.
"Да".
Я растерялась. Они знали больше, но не говорили. Я начала догадываться:
– Это всё, что вы можете сказать мне сейчас?
"Да".
Я забилась в любимый угол библиотеки. Мне казалось, что это сейчас самое безопасное для меня место. Но я ошиблась. Оно оказалось не менее опасным, чем любое другое. Потому что, едва я уселась на пол, как вокруг меня заклубилась такая же густая чёрная туча, как на палубе. Но там на мой крик подоспел Капитан. Он не видел её, но, по всей видимости, спугнул, не дал ей довести до конца то, что она собиралась сделать. Здесь мне никто не поможет. Никто не услышит мой крик, никто даже случайно не зайдёт, потому сюда кроме меня вообще почти никогда никто не ходит.
Туча обволакивала меня, сковывала движения, мне становилось всё холоднее. Чёрные круглые глаза притягивала к себе мой взгляд. Что же я такого сделала, что Машка так обозлилась на меня? Сквозь шум в ушах до меня донеслось знакомое хрюканье и голоса.
– Это убьёт её, – хрюкающий голос старика.
– Она не нужна нам, нам нужны лишь те крохи знания, что есть в ней, – второй голос.
Этот второй голос прозвучал словно откуда-то очень издалека, невольно пришло на ум определение «загробный», он не был очень низким или завывающим, однако от его звучания в жилах стыла кровь, и у меня появилась возможность ощутить это состояние на себе. Я поняла, что через несколько минут меня может уже не быть на этом свете. Жуткие чёрные глаза висели в туче прямо перед моим лицом. Что-то холодное и скользкое рывком проникло в моё сознание, и я отчаянно закричала:
– Мама!!!
Я не успела отключиться. Поэтому увидела, как кто-то или что-то, мелькнув передо мной, вцепилось в глаз тучи. Глаз погас. Чудовище взревело и отшвырнуло от себя нападавшего. Он ударился об стену, упал на пол, тут же сгруппировался и снова прыгнул в тучу, на этот раз целясь во второй глаз. Но вторая атака ему не удалась. Туча встретила его мощным ударом своей туманной лапы, и тот бессильно рухнул на пол в полуметре от меня. Поднявшись, он снова налетел на монстра, и снова потерпел неудачу. Чудовище швыряло своего врага, казавшегося совсем маленьким по сравнению с ним, по всей библиотеки, от ударов и столкновений рушились шкафы, книги в страхе летали по библиотеке. Но всё же нападавший умудрился скользнуть когтями по второму злобному глазу. Монстр взвыл второй раз и исчез. Моё сознание освободилось от его холодных щупалец. Но сил у меня уже не оставалось. Стараясь не провалиться во тьму, я разглядела своего спасителя. Передо мной на полу неподвижно лежал наш Призрак, наш Лафаня».
Я с трудом довела свой рассказ до конца и снова разрыдалась, как в детстве, закрывая лицо ладонями.
...но дикие крики из читального зала заставили нас с кувалдой броситься к его двери. От нервов и дрожащих рук мне не сразу удалось попасть по замку. Ворвавшись в полумрак, я как будто попал во взбаламученную голубятню - книги заполошно били страницами, как крыльями, и метались в замкнутом пространстве. Развороченные шкафы деревянными грудами городили непроходимые баррикады. Сквозняком из созданного мной пролома нещадно трепало на проводе лампу без абажура, из-за чего по стенам размазались сполохи света. А в углу...
А в углу, стоя на коленях, ревущая Морра баюкала на руках измочаленное, разодранное облако тумана, которое раньше было Призраком...
Серьёзный мужчина --> (16690) Кувалда как орудие мыслящего человека...
Старый... Ты собираешься стать скульптором? Тогда возьми резцы и молоточки с собой.... А заодно и подумай почему древние ваятели остановились именно на этой форме статуи? Да... И заодно спроси у Водолаза - почему сделав пропил он остановился?
Инженер с напряжением вглядывался в Зазеркалье... Ну же девочка моя.... Включи логику... Задай правильный вопрос... Если ты перестала воспринимать и излучать эмоциональные мыслеформы - то это не значит что ты перестала думать? Ведь так? А что надо тому старому упырю? - Конкретная информация у него и хаос в мыслях у тебя! Теперь полюса поменялись... А значит он будет искать путь к наименее защищённым членам экипажа. Это раз. Насколько защищена каменная мадам от эмпатийного воздействия? И какое действо она старается предотвратить? И главное - к чему приведёт успех или неудача одной из двух противоборствующих сторон? Ну же милая... давай... конкретизируй свои мысли и действуй. Только зная чего ты хочешь добиться - ты найдёшь точку МНВ.... минимально необходимого воздействия.... Точку приложения сил.... Ну же... Зеркала - осколки вселенских комет очень скоро растают и испарятся... Осталось менее трёх недель. Покопайся вместе с Ангелом в истории... Что ты знаешь про эту Мачу-Пикчу? Как и когда она могла пересекаться с этим древним азиатом? И помни - китайская магия ведёт свою историю от страшных пустынь на границе с Монголией и Тибета. А сами китайцы - наследники шумеров..... Давай милая - у тебя получится- пользуйся логикой... Пока только - логикой... Ищи связь...
Опять женщины, опять проблемы... Каменные, крылатые, грустные, скачущие и неподвижно давящие на толщу океана через корпус корабля, равнодушные и раздраженные... Женщины...
И мы, глупые и заботливые, чуткие и дрыхнущие, волосатые и лысые, с винтовками и в сапогах, те, кто кидается в гущу событий, которую (гущу) нам наваливают и наваливают в тарелки жизни героини предыдущего абзаца...
Оракул мелькала и парила, сверкала искрами и рыдала. Она закручивала вокруг себя водоворот дел и эмоций, в который затянуло нас с Пёсей, и даже выдрало из кокона небытия канувшего мистика. Она заставила Ангела готовить в неположенное время непривычные блюда, а потом убегала, даже не попробовав.
Казалось, Летучий толкало в сторону южноамериканского континента исключительно ее энергией, которая превосходила силу движителя и парусного вооружения, вместе взятых.
И загадочная Гуара, всем своим видом готовящая экипажу и мужу загадочный сюрприз, при этом загадочно летающая между гнездом и подветренным бортом, и кормящая рыбу, как заботливая пернатая мама - прямо из клювика. В итоге Одинок заперся с тремя матросами в кают-компании, и усиленно снимал стресс коньяком.
Маашка... ну это перуанское чудо продолжало эпатировать публику. Из-за нее мой водолаз, как калейдоскоп менял эмоции и выражения на своем лице. Он то сиял, словно начищенный самовар, когда шел к корме, где вторую ночь базировался анклав древнего храма, то толкал перед собой ядро зарождающегося торнадо, возвращаясь с этого бесплодного рандеву.
Вообще, корма превратилась в средоточие отрицательной энергии. Несмотря на кипучую деятельность Морры создавалось впечатление, что весь барк летит вперед, а его гузка с камнем направляется в другую сторону, точнее, по противоположному временнОму вектору.
Находясь в опасной близости от идола, мы принимались нервничать, переставали друг друга понимать, слышать и сопереживать. У Оракула начались истерики и обмороки. Она нарисовала углем на переборке моей каюты изображение канделябра без свечей, чтобы я не забыл что-то важное. Я помнил, но не понимал, зачем я это помню и откуда оно в моей голове. Один раз она попыталась выцарапать Машке глаза. Но пожалела ногти, и заперлась в библиотеке.
Потеряв самообладание, я взял кувалду, и пошел крушить скалу...
Ещё в каюте я сообразила, что мои волосы сверкают только тогда, когда они мокрые, на палубе же, на ветру, они быстро высохли, к тому же солнце светило гораздо ярче них. Поэтому Капитан и Чёрный Пёс ничего не заметили. Я порадовалась этому – меньше вопросов.
Сейчас я стояла перед Машкой. Я была уверена, что рядом с ней почувствую хоть что-то, но каменная статуя была безмолвна и равнодушна. Она даже не шевельнулась, когда я приблизилась к ней.
– Не помешаю? – ко мне подошёл Капитан.
" Не сейчас, – подумала я, – пожалуйста, уйдите...". Но он стоял рядом, не уходил, ждал моего ответа.
– Нет, не помешаете, – я не решилась прогнать его.
– Мне кажется, с тобой что-то происходит, – сказал он.
– Капитан, пожалуйста... не спрашивайте меня ни о чём сейчас, я не смогу вам ответить. Со мной всё нормально.
– Однажды кто-то сказал мне, что чаще всего люди лгут, когда говорят, что у них всё нормально, – только по его нахмуренным бровям я поняла, что он говорит тем серьёзным тоном, за которым всегда пытался спрятать своё беспокойство за кого-нибудь из членов экипажа.
Но я не могла сказать ему правду, не могла! Хотя мне очень хотелось вцепиться в его руку и рассказать обо всех ужасах, которые могли нас ожидать. Но мне приходилось молчать об этом. Поэтому я перевела разговор на другую, не менее важную тему:
– Капитан, а ночью я сказала, куда мы должны идти?
– В Перу, – буркнул он, поняв, что я не отвечу ему.
– А точнее?
– Просто в Перу.
– Не просто... Нам нужно место, – я вдруг с ужасом поняла, что забыла, как называется это место, – подсвечник... светильник... О! Канделябр Паркеса!
– Паракаса, – поправил меня Капитан.
– Точно! – обрадовалась я. – Она сказала, вы знаете, где это, – я осеклась.
– Кто она?
– Никто, – огрызнулась я. – Так вы знаете?
– Да, – коротко отрезал он и ушёл.
Вот, не хватало ещё с Капитаном поссориться... Ладно, я позже ему расскажу всё, он поймёт, он же Капитан. Я снова повернулась к Машке. Она по-прежнему ничем не выдавала признаков жизни, словно не носилась недавно по "Летучему", догоняя поросёнка. Я осторожно коснулась её и позвала:
– Мама-Коча... Мама-Коча, вы меня слышите?
Глаза статуи стали оживать, я радостно заулыбалась. Глаза приобрели осмысленное выражение, но это не были прекрасные миндалевидные глаза Мамы-Коча. Они были круглыми, чёрными и... ненавидящими. Я снова могу чувствовать чужие эмоции? Но почему, за что она вдруг меня возненавидела? Почему у неё такие странные глаза?
Пока я пыталась сообразить, что происходит, статуя начала окутываться дымкой, которая становилась всё плотнее, постепенно скрывая по своей толщей Машку. Круглые чёрные глаза, однако, не исчезли, наоборот, лишь делались ещё более живыми, более ненавидящими. Под их мрачным взглядом меня начало охватывать странное оцепенение, что-то холодное и скользкое проникло в моё сознание и принялось ощупывать там скачущие мысли. Я с трудом собрала остатки воли, попыталась прогнать это из себя, но у меня не получилось. Тогда я попыталась бежать, но зацепилась за что-то и упала на спину. Чёрная туча накрыла меня. Я закрыла лицо руками и закричала, насколько ещё хватало сил.
Тут же темнота рассеялась, я увидела Капитана, склонившегося ко мне.
– Что с тобой происходит? – он сердито тряхнул меня за плечи. – Объясни уже, что с тобой происходит? Почему ты так кричала?
– Ты видел? Вы видели это?
– Что? Что я должен был видеть? – он опять тряхнул меня.
Меня колотило. Я взглянула через его плечо на статую, она сидела как ни в чём не бывало.
– Всё нормально, – пробормотала я
Капитан, сжав губы, несколько секунд смотрел мне в глаза, потом резко поднялся и пошёл прочь. Он явно не видел окутавшей меня тучи и злился из-за моего упрямого молчания.
Я теперь боялась быть рядом с Машкой, с ней что-то случилось. Или я что-то сделала не так, и она сердится. Но как ей удалось проникнуть в моё сознание? И вообще – кто она? И куда она нас отправила? И почему я вдруг вот так поверила ей? Я попыталась успокоиться. Для этого сначала я отправилась на камбуз, где мне была выдана львиная порция еды, Ангел не забыла, что я удрала от неё без завтрака, поэтому не успокоилась, пока я не съела всё, что по её мнению должно было уместиться в моём желудке. А после этого пошла в библиотеку. Уж книги-то должны были ответить мне на мои вопросы.
В свете последних событий, я вдруг поняла, что ум мой начал заходить за разум, поэтому отделилась от всех и спокойно медитировала в корзине впередсмотрящего. Одинок старался меня не трогать, так как ему, особенно в последние дни, ну очень часто перепадало на орехи. Странно, не понимала почему, но вот внутреннее мироощущение у меня изменилось. То ли от того, что по барку летало столько невообразимо, мистически магического, то ли это я стала какой-то сильно невростеничной и вспыльчивой.
Может лунные циклы сменились и мне скоро вновь придется оборачиваться, то ли пятый литр кофе был лишний, короче, вопрос из вопросов.
Чтобы думалось доходчивее, закурила сигарету, но не успела сделать и тяги, как в голове помутилось, а к горлу предательски подступил комок из кофе с бутербродами.
Наверное, никто еще никогда не видел человека, спускающегося по леерам, и одновременно пытающегося подавить рвотные рефлексы. Наконец, пределу счастья не было предела, когда я перегнулась через палубу.
-Проклятая качка! - пробормотала я, отирая губы платком. -Какая качка, мать, штиль же кругом! - Одинок отложил в сторону свою неизменную винтовку. -Может, за бортом и штиль, а вот в голове у меня полная качка. -Ну, всякое бывает, может ты того, заболела? -Ты знаешь, - я прищурилась, -наверное да. Пойду в каюту, полежу. Не беспокой меня.
В каюте первым делом закрылась и принялась искать одну, очень нужную в обиходе женщины вещь.
- Ну, чурбан, тугой, я тебе покажу, болезни, -шипела я, доставая тест на беременность и пририсовывая к нему заранее лишнюю полоску, - ох покажу!
Ну, использовав тест по назначению, ухмыльнулась, а что, все правильно сделала. Дочертила полоски еще ярче и кк бы ненароком уронила на пол, забыла. Сама же с чистой совестью улеглась в гамак и приспокойно отрубилась.
Проснулась от того, что озадаченный Один тряс меня за плечо, держа тест в другой руке.
-Милая, - почти шепотом пробубнил он, - а что означают триполоски? -Двойню, - так же шепотом прошипела я, подергивая глазом.
Догадка меня немного утешила. Я вдруг заметила, что работает машина и фрегат движется.
– А куда мы отправились? – спросила я, вытерев слёзы.
– Как куда? – удивилась Ангел. – Куда ты отправила, туда и отправились.
– Я отправила? – пришла моя очередь удивляться.
– Ох, как же мне уже все эти пророчества! – вздохнула Ангел. – Мне Пёся утром сказал, что ночью он и Кэп пошли тебя проведать. А ты им сказала, что мы должны срочно идти в Перу и не должны оставлять Машку у хана.
– Машка у хана? – я едва не упала в обморок от такого сообщения.
– Нет, она уже здесь. Ой... А ведь ты не могла знать, что Машку переправили на яхту... Я же тебя в этот время здесь, в каюте, шоколадом поила...
– А яхта?
– Что яхта? Мы ночью тихонько с якорей снялись и на парусах отошли, а потом машины полный ход!
– Мне надо к Капитану, – пробормотала я.
– У тебя такой вид, что ты его напугаешь, – заметила Кок. – Сходи-ка в душ, а я тебе поесть принесу.
– Я не могу есть, меня тошнит, – отказалась я.
– Тошнит? – задумалась Ангел. – Это от удара, у тебя сотрясение, наверное... Не беда, я тебе сейчас такое приготовлю, что ты про свою тошноту и думать забудешь.
Она удалилась на камбуз, а я полезла в душ и долго плескалась там в прохладной воде. Постепенно мне становилось лучше. Раз мы удаляемся от яхты, то я избавлена от своей главной опасности – старика-звездочёта. Уже только от этого можно было вздохнуть свободно.
Я закуталась в халат и вышла к Ангелу, которая уже притащила целый поднос еды. От её ароматов тошнота действительно отступила.
– Ну, готова, копуша? – спросила Кок.
– Готова. Как пахнет вкусно, – с благодарностью заметила я, совсем забыв, что она этой благодарности не поймёт.
– Давай, налетай, – Ангел повернулась ко мне и побледнела.
Глядя то ли на меня, то ли мне за спину, она медленно отступала к двери. Я испуганно оглянулась, но позади никого не было. Ангел прижалась спиной к стене и, отстраняясь, замахала на меня руками:
– Чур меня, чур! – бормотала она, не сводя глаз теперь уже точно с меня.
– Что случилось? – дрожа от страха, спросила я.
Ангел, продолжая бормотать свой "чур", показала мне руками на зеркало. Я взглянула на своё отражение и бессильно опустилась на пол. Мои волосы светились. На них играли тысячи искорок, отражая свет ламп. Я провела по волосам рукой, они продолжали блестеть, но рука осталась чистой.
– Ой, Ангел, миленькая, что со мной? – я уже готова была опять разреветься.
Видимо выступившие у меня на глазах слёзы убедили её в том, что это всё-таки я, хоть и в странном виде. Она подошла и начала изучать мою голову.
– Непонятно, что это у тебя там так сверкает, – наконец сообщила она.
Я опять посмотрела в зеркало, свечение стало чуть меньше. И тут я сдалась и чуть ли не впав в истерику, начала судорожно стряхивать с головы... то, что на ней сверкало. Что-то резко укололо меня в палец. Я охнула. Теперь мы с Ангелом начали изучать мой палец. Наконец мне удалось разглядеть крошечный кусочек зеркала.
– Зеркало? – переспросила Ангел.
– Зеркало! – заорала я в полном восторге. – Зеркало! Это Рик! Это он сделал!
Я затормошила Кока, закружила её по каюте. Учитывая, что она не понимала моих эмоций, впечатление я на неё, наверное, произвела дикое.
– Какой Рик? Его здесь нет!
– Это Рик, неважно где он, но это он сделал! Ангел, прости, я потом тебе всё расскажу.
Я помчалась к Капитану, слыша, как возмущённо (я так думаю, что возмущённо) кричит мне вслед Ангел:
– Так ведь и не поела, чучело!
– Потом! – ответила я через плечо.
Капитан и Чёрный Пёс были в рубке. Я ворвалась к ним и спросила:
– Мы в Перу идём?
– Здрасте-пожалуйста, – протянул Капитан, – куда ты сказала, туда и идём.
– Когда сказала?
– Ночью...
– Ох... Я не помню ничего, – призналась я.
– Может, ты во сне пророчествовала? – спросил Чёрный Пёс. – Кэп, я же говорил, что она ночью странная была, не в себе.
– А сейчас ты в себе? – Капитан пристально взглянул мне в лицо.
– В себе. Где Машка?
– Вон, на корме сидит, – показал Чёрный Пёс.
– Оракул, что с тобой? – спросил Капитан. – Ты какая-то…
– Равнодушная? – я улыбнулась и махнула рукой. – Это ерунда, не обращайте внимания!
Я пошла к идолице. Теперь можно было попробовать поговорить с ней, старика не было, опасности никакой.
– Сердится Моррка, – услышала я за спиной тихий голос Чёрного Пса.
– Моррка сердится? – переспросил Капитан. – Нет, Андр, она не умеет. Это что-то другое.
Вдруг Рик исчез, сон закончился, и я проснулась от странного ощущения, будто я на "Летучем" совсем одна. Голова немного кружилась и болела, но я решила выйти на палубу. Проходя мимо камбуза, я обратила внимание на полную тишину за его дверью, и испугалась, что ощущение было правильным, но, поднявшись на палубу, услышала, как где-то совсем рядом разговаривают Капитан и Чёрный Пёс. Я успокоилась, значит, и все остальные на месте. Прислушавшись, я поняла, что они говорят обо мне, о том, что произошло. И меня поразило, с каким равнодушием они это обсуждают. Кажется, даже если бы я была им незнакома, и то в их голосах могло проявиться хоть какое-то сочувствие, а тут ничего... Равнодушие.
Я расстроилась, мы столько времени уже были здесь, на "Летучем", вместе, я уже стала думать о них, как о своих друзьях... Чуть не плача, я прошла вдоль борта. И вдруг увидела, как по трапу, перекинутому как мостик между фрегатом и яхтой, идёт в мою сторону старик-звездочёт. Заметив меня, он в один прыжок оказался вплотную ко мне. Меня охватил ужас. В том состоянии, что я сейчас была, больная и расстроенная, я при всём желании не могла устоять против его щупалец. Он хрюкнул:
– На ловца и зверь бежит. А теперь расскажи мне, что она говорила тебе, ведь ты была с ней, я знаю.
– О ком вы? – спросила я.
– Ты понимаешь меня, – старик сверлил меня своими глазками, полными...равнодушия?
Я не знала, что и думать. Вот он-то, говоря со мной о Маме-Коча, ну никак не мог быть равнодушным, но тем не менее, ни его голос, ни глаза не выдавали никаких эмоций. Ужас буквально сковал меня, я уже приготовилась к тому, что он начнёт перебирать мысли в моей голове. Но ничего не почувствовала. Старик же краснел, выпучивал глаза, сжимал кулаки... если бы я сейчас не была так подавлена, я бы рассмеялась – так его вид напоминал... совсем другое занятие в совсем другом месте. В какой-то момент мне показалось, что он сейчас надуется и лопнет, но он принял обычный вид и, потрясая кулаками, воскликнул:
– Как я мог допустить это! Ну как я мог не учесть, что это возможно! Кто помог тебе? Кто??? Ничего, и с этим я справлюсь!
Я в ужасе молчала. Но к ужасу добавилось теперь и изумление – ну никак не мог он вопить эти слова без злобы! И всё же это было так. Он почти бегом вернулся на яхту, а я без сил поплелась в свою каюту. Из всего произошедшего я понимала лишь одно – по неизвестной мне причине старик не смог прочитать моих мыслей, хотя сейчас их мог бы понять и ребёнок...
Я забылась кошмарным сном. Из круговерти видений мне запомнилось лишь посеревшее осунувшееся лицо Мамы-Коча, она с мольбой смотрела на меня и шептала: "Помоги мне, мы должны успеть, помоги...". Сквозь сон я слышала рядом с собой голоса Капитана и Чёрного Пса, кажется, я даже что-то говорила им.
А утром я проснулась с жуткой головной болью, тошнотой и прочими радостями, по которым поняла, что сотрясение мозга меня не минуло. К тому же невыносимо жгло ссадину на лбу. Я сползла с койки и подошла к зеркалу. Ух ты, ну и видок у меня сейчас, хоть самой кому в кошмарах являйся! Ранка на лбу воспалилась, поэтому и болела. Я вернулась в постель и попыталась снова заснуть.
Но в каюту вошла Ангел.
– Ну как ты, подруга? – спросила она.
Кажется, вопрос должен был выражать хоть каплю сочувствия, но задан был совершено безразлично.
– Нормально, – огрызнулась я, отворачиваясь к стене.
– Что с тобой?
– Голова болит.
– Это понятно, что болит, я не про то, – сказала она. – Я спрашиваю, что с тобой, ты не такая, как всегда, уж я-то тебя знаю!
– Что значит не такая? – я невольно заинтересовалась и повернулась к ней.
– Ну не такая... Какая-то ты... никакая.
– Спасибо, – усмехнулась я с горечью.
Она не обратила внимания на это и продолжала:
– Ты, конечно, всегда была скрытная, но когда ты утром приходила ко мне, я уже по твоему настроению видела, готовить тебе кофе или шоколад, плюшку и сэндвич. А теперь ты какая-то... равнодушная, безразличная.
– Это я равнодушная? – воскликнула я и... разревелась.
Ангел с минуту равнодушно наблюдала за мной, потом подсела ко мне и обняла.
– Знаешь, – сказала она, – очень странно видеть, как равнодушно ты плачешь.
И эти её слова подсказали мне разгадку. Старик ночью не смог прочитать моих мыслей, Ангел не чувствует моих эмоций. Но и я не чувствую её эмоций. Что-то произошло со мной. Кто-то мне помог, если верить мерзкому старикашке. Этот кто-то блокировал моё сознание от всех, теперь я для всех – равнодушное существо без мыслей и без эмоций. С одной стороны, я теперь в безопасности, старик не узнает ничего о моём разговоре с Мамой-Коча, о Чёрном Псе и о наших планах. С другой стороны, и я тоже оказалась заблокирована от чужих эмоций. И теперь не вижу ни сочувствия, ни симпатии от других. Всё бы ничего, можно просто поверить в то, что те, кого я считаю своими друзьями, испытывают ко мне те чувства, которых я жду. Но ведь я не почувствую теперь ни обмана, ни ненависти... и могу оказаться под ударом.
На морскую гладь бесшумно опустился полог атлантической ночи. Было пасмурно, поэтому свет бесконечности не долетал до нас, увязая в тумане. Два корабля борт о борт спали, медленно покачиваясь. Слышно было, как на баке зевает вахтенный.
Мне не спалось, и я пошел проверить нашего пострадавшего Оракула. И наткнулся на водолаза, который смотрел в темноту, опершись на леера.
-Тоже не спится? - спросил я его.
-Вик, я правда не знал, что так получится с Машкой. Неужели ж бы распиливал ей ноги для этого?
-Если бы мы все знали, утопили бы ее еще позавчера. Ну да бог с ней, проехали... Пусть этот старый аксакал с ней разбирается, духов выгоняет, или что.
-Что-то неспокойно мне, кэп. Она так на меня смотрела, когда ее на яхту перетаскивали. Как будто просила этого не делать. Знаешь, мольба прямо в глазах была.
-Послушай, это всего лишь каменный перуанский идол женского пола. Благодаря умелому макияжу у нее появилось подобие человеческого лица. Девчонки ей придали такое выражение с помощью косметики.
-Ну, наверное. Эх, закурить бы сейчас...
-Так ты же не куришь.
-Да помню. Пойдем, что-ли, Оракула проведаем?
-От якорный бабай, совсем память потерял! - хлопнул я себя по лбу. - Я же туда и шел, пока тебя не встретил!
Мы тихонько пробрались в ее каюту. Морра часто дышала, под веками шевелились зрачки, видимо она находилась в активной фазе сна, и что-то там видела. Я поправил подушку под забинтованной головой, и вдруг она резко открыла глаза.
-Нельзя отдавать Машку старику! Он убьёт ее, а потом всех нас!
Я посмотрел на Андра.
-Моррка, ты это... поспи. - успокаивающе начал Пёся. - Все хорошо, ты ударилась головой, тебе покой нужен.
-Да, Оракул, отдыхай, пожалуйста. - поддержал я водолаза. - Тимурхан обещал, что все будет в порядке, звездочет его опытный экзорцист, все сделает безболезненно для нее. А мы потом вернем идола на место.
-Вы не понимаете! - горячо зашептала Морра. - Нам надо попасть в Перу быстрее их!
И она вкратце обрисовала нам смысл происходящего. Мы с Пёсей опять переглянулись. Нас обуревали смешанные чувства. Можно было списать бредовость ее рассказа на последствия удара каменной ногой по голове. Но с другой стороны, Машка же пыталась защищать Оракула от деда. Надо было принимать решение.
-Так, Андр, идем к борту, и отвязываем тихонько Летучего от яхты. Потом ставим носовые и кормовые паруса, отваливаем аккуратно, и с ветерком чешем в сторону Перу.
-А Машка? - страдальчески спросил водолаз.
-Не вытащим мы ее по-тихому. А поднимем шум - Тимурхан про дружбу забудет, звездочета своего послушает. Ничего с ней не случится, столько веков прожила, выкарабкается как-нибудь. Нам свои задницы спасать надо.
Как мы запланировали, так и сделали. Два корабля тихонько разошлись бортами, и я встал на руль, а Пёся занялся машиной. И когда уже мы должны были отдалиться от яхты, корпус Летучего содрогнулся, и донесся глухой звук удара. Зацепились? План бесшумного побега провалился?
-Машинное - рубке! - донесся из переговорника бодрый голос Андра.
-Слушаю, машинное! - отозвался я.
-Все члены экипажа на борту. Машка, девочка моя, сама к нам на корабль перепрыгнула.
На этот раз меня никто не звал, но всё-таки какой-то звук пробивался сквозь густоту темноты. Странное ритмичное постукивание. Я попыталась уловить ритм, понять мелодию, но с моим-то слухом только мелодии и улавливать. Я вздохнула и открыла глаза.
Я лежала на матрасе, постеленном прямо на палубе. Рядом со мной стояли все те, кто и был там в тот момент, когда Машка наносила свой удар. Идолица тоже была здесь. Она-то и отбивала странный ритм постукивая одной ногой по другой.
– Жива? – спросил Капитан.
– Да, кажется, – ответила я, – сколько времени прошло?
– Минут пять, ты быстро очухалась от такого удара.
Пять минут? Я думала, прошло несколько дней! Я потрогала лоб. Голова была перевязана полотенцем.
– Не трогай, только кровь перестала течь, – проворчала Ангел. – Кэп, надо её в лазарет перенести.
– Не надо, – возразила я. – Я в порядке, только голова чуть-чуть болит.
– В порядке? – скептически спросила Кок. – Ты летела торпедой, а крови было, будто быка зарезали!
– Да в порядке я, – я изобразила улыбку и попыталась встать
К моему удивлению, мне это удалось достаточно легко, хоть и с помощью Капитана и Ангела. Голова слегка кружилась, но я вполне твёрдо стояла на ногах.
– Слушай, ты не сердись, ладно? – ко мне подошёл Андр. – Я не знаю даже, что на неё нашло.
Я как можно равнодушнее улыбнулась, едва взглянула на его встревоженное лицо и перевела глаза на Машку. Она снова была просто каменной статуей. А рядом с ней стоял старый звездочёт и буравил меня колючим взглядом.
– Так, не хочешь в лазарет, пошли, я тебя в каюту отведу, – заявила Ангел и горячо зашептала мне в ухо, уводя меня вниз: – Тебя подхватил старик, так бы ты ещё и затылком шарахнулась. А потом тебя Машка отобрала у него.
– Как отобрала? У неё же рук нет, – удивилась я.
– А вот так отобрала. Увидела тебя у него на руках, подскочила, нависла над ним и как взвоет! Он тебя бросил, за уши схватился. Да мы все схватились, она пароходный гудок раз в десять перекрыла. А Машка изогнулась дугой, словами не передать, ты по этой дуге на палубу мягко и съехала. Потом она над тобой такой же дугой изогнулась и, стоило кому-то подойти, опять выть начинала. Мы уже бояться стали, что ты того… или она тебя… И тут она вдруг отошла, как ни в чём не бывало. Мы тогда уже подскочили, кровь с лица я смыла, лоб у тебя… ты только не пугайся, когда в зеркало посмотришься.
Мы вошли в каюту. Разумеется, я сразу сняла полотенце и подошла к зеркалу.
– Ничего себе… – протянула Ангел.
Посередине лба у меня красовалась небольшая ссадина, какая бывает, когда неосторожно заденешь что-то шершавое.
– Ты… Оракул… слушай, у тебя что, способности к регенерации? – пробормотала Кок. – У тебя кожа лоскутом была содрана.
– Нет, конечно, – улыбнулась я, – никаких способностей у меня нет, просто доктор хороший попался.
Ангел расплылась в смущённой улыбке, уложила меня в постель и ушла за горячим шоколадом. Вскоре после неё в каюту зашёл старый звездочёт. Мне стало плохо.
– Чего вы хотите? – спросила я, очень стараясь не выдавать своего страха.
– Я просто хотел узнать, как ты себя чувствуешь, – улыбнулся он и хрюкнул, – я же говорил, ты не видишь дальше своего носа.
Говоря это, он не сводил с меня колючих глаз, и я буквально чувствовала, как он перебирает мои мысли: это не та, и это не та, а вот это что? К счастью, скоро вернулась Ангел, и старик ретировался. Я выпила шоколад, и Кок ушла, взяв с меня обещание заснуть. Я боялась, что во сне буду слишком уязвима для звездочёта, но не выспавшаяся, я буду уязвима ещё больше. Я заперла дверь на ключ, почувствовала себя более уверенно и снова легла. Конечно, замок вряд ли послужит для него препятствием, но всё-таки…
Как бы то ни было, я очень скоро заснула. Мне снился Рик, рассыпающий над моей головой горстями крошечные кусочки зеркал. При этом он так заразительно смеялся, что я во сне расхохоталась вслед за ним.
Рик... Или всё же не Рик? Мысль подобно назойливой мухе жужжала в сознании инженера (мистика или реалиста?)... Чтобы справиться с нею инженер сделал несколько глубоких вдохов и задержал дыхание... Представил себе мысль в виде мухи а сознание в виде паука и мысленно протянул к ней мириады паутинок-вопросов... Запутавшись в логических связях мысль умолкла... некоторое время она брыкалась а затем затихла изредка пытаясь шевелить лапками.... Улыбнувшись самому себе инженер замотал мысль в плотный кокон вопросов а затем одним могучим пинком вышвырнул её навстречу острым иглам звёздных лучей... которые в один миг разнесли её на мириады огрызков... в пыль... которая растворилась на просторах вселенной сгорая в коронах ближайших солнц и замерзая в туманах ледяных комет...
Теперь ... когда разум был относительно свободен (то есть процесс бездействия оперативной памяти и процессора превысил цифру 80) можно было обдумать увиденное и услышанное из за зеркальной поверхности). Размышления длившиеся казалось миллионы лет (а на деле промелькнувшие за одно движение секундной стрелки по циферблату наручных швейцарских часов) завершились вовсе не выводами а вопросом... А почему бы мне не помочь Оракулу? Хм... Инженер озорно улыбнулся ... подмигнул сам себе и вслед за этим триллионы крошечных зеркал прочно обосновались в причёске Оракула.... Развернув искры отражателей в стороны противоположные расположению мозга в черепной коробке маленькие зеркальца приобрели невидимость и словив торсионные поля мыслей оракула начали бешеное вращение не забывая при этом изгибаться таким образом, чтобы случайно не задеть отраженными лучами мыслесферу носителя...
Инженер расхохотался.... Похоже сегодня никому не захочется лезть в мысли Оракула.... Он получит в ответ осколки собственных мыслей летящие со скоростью световой картечи.... и израненную психику нуждающуюся в темноте, прохладе и отдыхе.... А при сильном волевом нажиме агрессор рискует попасть в добрые руки вежливых санитаров из больницы имени доктора Кащенко... Оракул не сможет смыть эти зеркала как минимум месяц.... Конечно это помешает ей ловить волны излучения мирового эфира и совершать пророчества.... Но! Месяц она проживёт на чистой логике... приведёт в порядок подсознание.... А в здоровом теле... как говорится - здоровый дух.... Потом зеркала вернутся в мировой эфир.... Инженер задумался мысленно представляя Оракула в душе.... Зеркала при попадании воды обретут временную видимость и засверкают подобно маленьким звёздочкам.... ммммм... Эх... какая женщина... С такой в совместном душе и ослепнуть можно....!!!! И инженер вновь звонко и радостно расхохотался!!!!
– Меня зовут Мама-Коча, – напевно произнесла она, – но вам трудно произносить моё имя.
– Нам не трудно, мы просто не знали, – смутилась я.
– Ты не знала, но тот, к кому я пришла сюда, знал, – какой же приятный у неё голос, как мягко она выговаривает слова, мне даже хотелось, чтобы она говорила без умолку. – Ведь он назвал меня Машкой не просто так, он сделал моё имя удобным для вашего произношения.
– Вы говорите про Чёрного Пса?
– Да, вы зовёте его так.
Я недоверчиво покачала головой. Мама-Коча вздохнула, пошарила в траве руками и извлекла на свет кувшин, сделанный из тыквы, после следующего захода в её руках оказалась глиняная чашка. Она налила в чашку из кувшина какой-то жидкости и протянула мне:
– Выпей. Не бойся, это просто травяной настой, он безвреден, он не пьянит. Просто питьё.
– А как вы зовёте Андра? – спросила я, делая осторожный глоток, напиток оказался вкусным и ароматным.
– Тебе ничего не скажет его имя на моём языке… – она опять мягко улыбнулась.
Она налила и себе напитка, выудив из травы ещё одну чашку. Некоторое время мы молчали.
– Ты должна кое-что сделать, – продолжила она разговор.
– Что именно? – я поняла, что мы подошли к сути нашего разговора.
– Как Оракул, ты должна убедить капитана «Летучего» отправится в нужное место.
– Нужное кому?
– Всем. И вам, и мне.
– А подробнее?
– Подробности на месте.
– А если я не стану этого делать?
Она с лёгкой насмешкой скользнула взглядом по моему лицу. Снова повисло молчание.
– Вы должны прибыть в нужное время в нужное место. Если ты не убедишь капитана вести корабль туда, куда я скажу, последствия могут быть ужасны для этого мира... Ты уже достаточно узнала на сегодня. Слишком большие знания опасны для тебя.
– Вы думаете, я глупая и не пойму? – обиделась я.
– Нет, ты не слишком глупа.
– Но и не слишком умна, да? – насупилась я.
– Я этого не говорила… Тебе опасно знать слишком много, потому что ты не умеешь скрывать это.
До меня наконец дошло, о чём она говорит. Старый звездочёт хотел, чтобы я рассказала ему то, что скоро узнаю. То, что говорит мне Мама-Коча? А та ли она, за кого себя выдаёт? И тут же в душе вспыхнули подозрения.
– А вы на самом деле Мама-Коча или вы сейчас тоже взорвётесь, как тот старик? – резко спросила я.
– На самом деле, – мягко улыбнулась она. – Старик враг ваш и мой. Он хитёр и умён, ты видела, я не смогла причинить ему вред, а я ведь... Впрочем, об этом позже.
– Он сказал, что я должна рассказать ему то, что скоро узнаю, – призналась я. – Он что, имел в виду этот наш с вами разговор?
– Именно так. Да, ты не глупа, хоть совсем дитя.
Я хмыкнула, вспомнив, сколько мне лет. Она залилась переливчатым смехом:
– По сравнению со мной ты дитя! Мне тысячи лет, а тебе лишь несколько десятков… Он ничего не должен узнать, – добавила она, став серьёзной.
– Даже если я не расскажу ему, он может читать мои мысли, – грустно сообщила я.
– Значит, ты должна научиться скрывать их. Ты же смотрела фильм про Гарри Поттера? Тебе, как и ему, нужно научиться не пускать никого в твоё сознание.
– Вы знаете про Гарри Поттера???
– Я знаю многое, – она обворожительно улыбнулась. – Ты даже представить не можешь, как много я знаю.
Я допила свой напиток. Мы немного помолчали. Мама-Коча сложила руки на коленях и уставилась мне в лицо своими прекрасными миндалевидными глазами.
– А теперь ты должна внимательно выслушать меня, – её голос перестал был напевным и нежным, став строгим и резким, почему-то вызвав у меня ассоциацию со стальным мечом. – Этот старик – ваш враг. И не только ваш, но и того, кому он служит. При всей проницательности Тимурхана, он легко вошёл к нему в доверие и стал его правой рукой. Поэтому с ханом о его любимом звездочёте лучше не говорить, если вы только не захотите похвалить его. Ему нужны знания, которые спят в сознании вашего человека. Но старик не знает, где они. Звёзды указали ему путь на «Летучий». Но не сказали, что ему искать – книги, рукописи, карты памяти, жёсткие диски или… сознание одного из членов экипажа. А человек, который ему нужен, как раз умеет прятать свои мысли и не пускает в них никого.
– И кто этот человек?
Она молча пристально смотрела мне в глаза. Чёрный Пёс? Я вспомнила, как легко он прочитал карту Пири-реиса, как она открылась перед ним… Показала ему то, чего не видела я, когда рисовала на ней маршрут, не видел Капитан, рассматривая её. Интересно, а если бы это была не копия, а подлинная карта, что смог бы увидеть Андр?
– Ты должна поменьше думать! – властно приказала Мама-Коча, нахмурив брови. – Своими мыслями ты подвергаешь опасности не только себя!
– Что будет, если звездочёт добудет эти знания?
– Он уничтожит этот мир. Поэтому через две недели «Летучий» должен быть в пределах видимости канделябра Паракаса. Там ты получишь новые указания.
– А где это?
– Ваш капитан знает. Перу, – всё же уточнила она.
– А если…
– Не если. Или ваш фрегат будет там, или ты будешь жалеть всю жизнь о том, что не прислушалась к моим словам. Не спорь со мной, дитя, я знаю, что в глубине души ты уже согласна.
– Старик сказал, что моя душа будет метаться всегда, – неожиданно для себя самой пожаловалась я. – Он обещал помочь мне успокоить её… Вы случайно не знаете, как это сделать?
– Дитя! Ты совершенное дитя! – расхохоталась она. – Душа не знает покоя! Это значит лишь одно – она живёт! Душа может успокоится лишь после смерти. И то не всегда. Иных способов нет. Надеюсь, ты ещё не хочешь прибегнуть к нему?
Я замотала головой. Нет, умирать мне совершенно не хотелось, пусть уж лучше душа мечется.
Мама-Коча перестала смеяться и стала серьёзной.
– Запомни, – строго сказала она. – Твои мысли как открытая книга для старого звездочёта. Поэтому всё, что ты узнала сейчас, весь наш разговор, тебе нужно спрятать на самые дальние страницы этой книги, вписать их между строк, зашифровать, сделать невидимыми. Постарайся сделать это, иначе…
Я не узнала, что будет иначе. Мама-Коча коснулась ладонью моего лба, и я провалилась опять в густую темноту.
Имена.... Имена... Названия... Ярлыки... Я вдыхаю воздух? Да... он так и называется... А почему? Ведь я вдыхаю жизнь? Тогда - это называется жизнь? Нет... Жизнь - это нечто большее.. А то что я вдыхаю может принести и смерть... если воздух будет отравлен... Так всё же как это называется? Рик... Или всё же не Рик? Мистик... или всё же - отчаянный реалист? В общем он вздохнул и протёр зеркало. После чего попытался представить как всё же выглядит Оракул по эту сторону зеркал... И для того чтобы подстегнуть воображение вновь вчитался в строки написанные Оракулом....
Меня опутывала густая, почти осязаемая на ощупь темнота, и сквозь эту густоту до боли знакомый голос настойчиво звал меня по имени. По давно забытому имени из прошлой жизни. Я не могла поверить – человека с этим голосом здесь уже не было. А он звал, настойчиво и упорно, при этом обладатель голоса коснулся кончиками пальцев моей щеки. Я в один момент вспомнила всё, что произошло, и мне представился старик-звездочёт. Я даже не подумала о том, что голос совсем не его, и в страхе открыла глаза. И только тогда удивилась отсутствию боли.
– Привет! – сказал мистик.
– Рик??? – с меня мигом слетело оцепенение. – Откуда ты здесь? Я так рада, что ты вернулся, Рики!!!
– Нет, – он упрямо покачал головой. – Здесь меня зовут иначе. И я не вернулся. Разве ты не видишь, что вернулась ты?
Я осмотрелась. Я лежала на газоне зелёной травы. За моей спиной изгибался дугой собор, передо мной по широкому проспекту с шуршанием проносились автомобили. Я вернулась в ту жизнь...
– А как же Капитан, Ангел? – растерянно спросила я.
– Остаться там – это их выбор, – сухо ответил Рик.
– Но я не выбирала, меня никто не спрашивал! – возмутилась я.
– А разве ты не рада вернуться? Ведь здесь те, кто любит тебя. Кто не хочет отпускать тебя.
За спиной Рика вдруг возник Он. Тот, кто однажды очень давно повёз меня кататься на яхте, а та разбилась о какой-то крошечный риф. Тот, кого я молила не отпускать меня, когда я пыталась выбраться из воды. Тот, у кого хватило сил грести вёслами тяжёлой шлюпки, но не хватило сил удержать мою руку. Память окунула меня с головой в холодную морскую воду. Я снова видела себя тонущей и слышала свой то ли крик, то ли шёпот: «Не отпускай меня, пожалуйста, не отпускай меня!». И чувствовала, как Он разжимает пальцы, сжимающие мою ладонь… Я отпрянула от мистика.
– Кто ты? – мой голос предательски дрожал.
– Ты знаешь имя, моё имя здесь, – его глаза неожиданно похолодели.
– Кто ты? – повторила я. – Ты не Рик... Рик не знал моих воспоминаний, он не мог узнать! Он мог говорить с теми, кто вернулся сюда, но он не умел читать воспоминания!!! – я сорвалась на крик.
Глаза Рик вспыхнули мрачным огнём, он вскочил на ноги и воскликнул:
– Ты глупый Оракул! Ты не должна была узнать меня!!! Как ты смогла?
Надо мной потрясал кулаками звездочет хана. Вдруг он стал раздуваться, как воздушный шар, пока не лопнул с оглушающим хлопком, выпустив облако густого серого тумана. Когда туман рассеялся, я оказалась в джунглях. Передо мной на циновке сидела довольно красивая женщина с прямыми чёрными волосами. Мне даже не надо было спрашивать, кто она – я сразу узнала эти потрясающие миндалевидные глаза.
Пока Бекон с Машкой носились друг за другом по палубе "Летучего", команды обоих кораблей покатывались со смеху. "Летучий" сотрясался под тяжёлой поступью Машки, и казалось, что фрегат хохочет вместе с экипажем.
Краем глаза я заметила, как на языке рынды мечется Призрак, но решила, что он, выпущенный из своей серебряной тюрьмы, таким образом развлекается.
Несколько матросов как с яхты, так и с фрегата приплясывали на месте, явно собираясь присоединиться к игре, и тут каменная баба рухнула в море, брызги взметнулись вверх, все бросились к борту, с которого она упала.
Я едва успела сделать шаг, как увидела, что ко мне бодрой походкой приближается старик-звездочёт Тимурхана. Сбежать мне не удалось, он дал понять, что хочет поговорить со мной.
– Вы опять будете рассказывать о моей мятущейся душе? – мрачно спросила я.
– Не я заговорил о ней, – заметил старик. – Это ты задала вопрос.
Я сочла за лучшее промолчать в надежде, что он оставит меня в покое. Он проницательно изучил моё лицо и сказал:
– Я могу научить тебя успокоить душу... В обмен на небольшую услугу.
– Какую? – я не смогла сдержать любопытства.
Он слегка коснулся моей руки. Я содрогнулась. Старик вдруг захрюкал, совсем как Бекон, и проговорил:
– Я слишком стар для того, о чём ты подумала. Нет, мне просто нужно, чтобы ты рассказала мне то, что скоро узнаешь.
– И что же это? – спросила я.
Старик снова захрюкал, и я поняла, что он так смеётся. Он выдержал эффектную паузу, так и не ответив на мой вопрос, и заявил:
– Мне жаль твоих друзей, глупый Оракул с "Летучего"! Ты видишь не дальше своего носа. Признайся, дала ли ты хоть одно предсказание, которое исполнилось в точности?
Я угрюмо промолчала. Кажется, что-то такое было, но в памяти возникли только злополучные перепончатые крылья, с которых и началась моя «предсказательская» деятельность.
Тем временем Машку подняли на борт, Чёрный Пёс заботливо счищал с неё водоросли и вытирал её полотенцем. И тут я заметила, как каменные глаза идолицы становятся человеческими, живыми, приобретая бесподобно красивую миндалевидную форму. И устремлены эти глаза были в затылок звездочёта, который стоял спиной к ней. Откуда-то издали я услышала его голос:
– Ты видишь не дальше своего носа, глупая девочка. Хочешь, я докажу тебе это?
Дальнейшее происходило как в замедленной съёмке. Я увидела, как Машка с ловкостью Ван Дамма задрала ногу и занесла её для удара по голове старика. Увидела, как он, не оглядываясь, глядя на меня, а не на Машку, с какой-то хищной грацией отклонился на несколько сантиметров в сторону. И только когда Машкина ступня буквально впечаталась в середину моего лба, отбросив меня назад так, что я едва не вылетела за борт, я поняла, что проклятый звездочёт был прав не только в переносном, но и в прямом смысле. Причём отлетала я медленно, но неудержимо… И боль в разбитом лбу нарастала точно так же медленно, но неудержимо, и лицо медленно, но неудержимо заливала кровь.
Мысли мои, однако, летели с обычной скоростью. Я успела подумать о том, на сколько кусочков разлетелась от удара моя голова и будет ли это похоже на разбившуюся вазу, и о том, по всем ли возможным единоборствам имеет чёрные пояса этот звездочёт. Успела заметить, как Чёрный Пёс, раскинув руки, удерживал Машку, которая, впрочем, больше не делала попыток кого-то ударить. Как в мою сторону повернулись испуганные лица членов обоих экипажей. Как бросились ко мне побледневшие Капитан и Ангел. Как разочарованно окаменели глаза Машки. Как сорвался с рынды Призрак, оторвав её язык, как он пронёсся мимо меня, и я увидела на его лице слёзы. Даже успела удивиться – я не ожидала, что наш Призрак, что призрак вообще, может плакать, ведь он бестелесный. И в довершение – услышала ехидное хрюканье старикашки.
И тут время вернулось у прежней скорости. Но и тогда я успела понять, что упала не на жёсткие доски палубы, а в чьи-то сильные руки. И только после этого меня поглотила темнота.
16703
16701
16699
16693