*ДНЕВНИК ОТДЫХАЮЩЕГО (Повествование двадцатилетнего) |
 4 | БелыйЛис | 6/27/2001 2:53:20 AM | - Нормально.
- Обязательно нужно было пить? Залил боль?
- Громко сказано…
Морщась, словно от зубной боли, я отвернулся.
- Нет, не громко. И это никогда не помогало…
Я закрыл глаза, а Люда продолжила:
- Тебе не интересно… что-то я не понимаю тебя. Не понимаю твоих мыслей, поступков. Я не знаю, тебя, Виталий. Не знаю, а люблю…
Я резко повернулся к ней. Долго смотрел на нее. «Вот и сказала, что любит… хотя слова далеко не всегда отражают внутренние состояние… И называют это в классической литературе курортным романом… так? Так… почти так… или не так… или совсем не так…»
Потом я уснул. Мне опять снилось, но снилось простое: я еду в поезде и сплю. Мне снилось, что я сплю и вижу сон… о том, что я еду в поезде… Смешно!
Спал я, наверное, долго, потому что, когда проснулся, солнце уже было не со стороны моря, а со стороны города. Значит, уже вечер. Я был заботливо укрыт полотенцем.
Ребята играли в карты. Среди них не было ни Люды, ни Аллы.
- Выспался? – спросил Роман.
- Да, вроде бы… - сказал я, и добавил, - на двое суток вперед.
- Так можно все проспать… и смерть, и счастье, и любовь, - произнес Серый, бросая карту наземь.
Я пошел купаться. Думал, что Люда в море. Проплыл до буйка и обратно. Вытераясь, как бы невзначай бросил:
- А Люда с Аллой где?
- Собираются… - сказал Серый. – Валет пиковый.
- Куда? – я замер в предчувствии…
- В дорогу… - добавил Вова. – У меня нет. Бери.
- В какую? – спросил я, опускаясь на песок.
- В дальнюю… - произнес Серый. – И в длинную… что ночкой лунною… отбой… Бери карту.
- Да ты можешь толком объяснить? – подскочил я к нему. – Где Люда?
Игра прервалась, все смотрели на мои широко открытые глаза:
- Какая дорога? Куда?
- Слезь с карт, Вит! И убери ноги… - тихо сказал Серый. – И не мешай играть. Поздно спохватился, Люда уехала…
- Куда?
- Домой, конечно, куда же еще, домой. Ходи, Ромка. Под меня. – Чувствовалось, что Серый издеваясь, наказывал меня сложившейся ситуацией сполна.
Я схватил сидящего Серого за руки, поднял и толкнул. Он упал на песок и быстро поднялся, ринулся было на меня, но его уже держали.
- Ты чего хочешь? В чем дело? – Серый готов был бить меня и руками и словами. Но его все держали, а слов не хватало.
Я взял вещи, покидал их в сумку и пошел.
Вслед мне неслось:
- Козел несчастный… Юродивый… Придурок… Пес на сене. Она ведь прекрасная девушка… Я ее… А ты… Козел. Да будь я на твоем месте, я бы от счастья в море утопился… Козел бестолковый… - в голосе Серого стояли слезы.
- Да брось ты его, успокойся, – говорил Роман Серому. – Лучше играй…
- Виталий, не дури… иди сюда… я тебе все объясню…- кричал мне Вова. – Еще не все потеряно.
«Она уехала… - какие-то путанные мысли крутились хороводом в голове. - Пес на сене… Это же надо придумать? Кто тебе запрещал? Но… по сути правильно все… Когда что-то
|
| 3 | БелыйЛис | 6/27/2001 2:51:30 AM | рядом, кажется что так будет всегда… И не заметно, что лучше этого нет. Кажется, что все это тебе дается даром, только ради того, что ты есть. И когда его вдруг не становится… Полное впечатление, что мир рушится… падает….»
Тут меня как машиной шарахнуло: «Она же только что сказала мне, что любит! А я… А я уснул?». От осознания такой нелепицы я даже остановился. Потом снова пошел. Меня догнала Наташка:
- Вит, подожди…
Мы пошли рядом. Шли некоторое время молча. Потом встала передо мной, загородила дорогу. Посмотрела пристально, как-то жестко:
- Ты ее любишь?
- Уже спрашивала…
- Ты не ответил.
- Да, люблю…
Резонансное усиление последних слов превратилось в набат и я приложил руку к виску. Наташка продолжала смотреть внутрь…
- Она еще не уехала… ты успеешь… поезд только ночью… в час ноль шесть.
«Поезд… все-таки поезд… в час ноль шесть… в час ноль шесть… в час ноль шесть». И я побежал, и бежал до самого пансионата. Опомнился я лишь тогда, когда при входе в пансионат налетел на какие-то чемоданы.
- Молодой человек! Осторожнее! И тише… люди отдыхают! Тише!
Я вбежал на шестой этаж секунд за тридцать. Рванул дверь.
- Люда!
Она стояла у чемодана, лежащего на кровати, и теребила что-то белое в руках.
- Люда… Люда…
Наше движение друг к другу было взаимным и порывистым. Обнявшись, мы стояли, а все вокруг опять крутилось. «Она моя… только она…» Я чувствовал, что что-то очнулось во мне, такое затаенное и далекое… прозрело, и зрело все быстрее и быстрее, копилось сразу и вокруг меня, и внутри. Голова кружилась. «Я люблю! Только сейчас я почувствовал всю силу этого слова, всю нежность, искренность, все сумасшествие и наслаждение, всю глубину и наполненность. Я люблю!»
23 августа
Алла уехала одна. Провожали ее все вместе. Первая уезжающая из нашей компании.
- Что передать маме? – спросила она Люду.
Мы стояли, обнявшись, я и Люда, у открытого окна вагона. Чуть дальше стояли ребята.
- Скажи, приеду двадцать пятого. И скажи…
Она посмотрела на меня.
- Нет, ничего не говори. Приеду, потом сама скажу.
- Что скажешь? – спросила Алла и заулыбалась.
- Что-то скажу…
Поезд тронулся.
- Ну, пока…
- До свидания… - ребята успевали на ходу каждый поцеловать Аллочку в губки.
- Спасибо за компанию…
Уснули мы в номере Люды.
Здесь записи отдыхающего Вихрова Виталия Андреевича обрываются.
|
| 2 | БелыйЛис | 6/27/2001 2:49:41 AM | На следующее утро они все пришли на море, купались, загорали. Как обычно играли в волейбол, в карты, слушали музыку, ели мороженное, пили пиво.
Около одиннадцати над пляжем разнеслись крики:
- Пожар!
- Пристройка горит!
- Причал горит!
Ребята вскочили.
- Горит что-то… - сказал Серый.
- Побежали? – предложил Костя.
Горела деревянная надстройка на причале. Это было что-то вроде спасательной станции когда-то, но теперь ее переоборудовали в хранилище топчанов, спортивного инвентаря и других приспособлений.
Надстройка вспыхнула, как бумага, и в считанные минуты (Как потом выяснилось, служащий пляжа паяльной лампой убирал краску с какого-то щита).
Ребята подбежали, когда «костер» набирал силу.
- Хорошо горит, - сказал Серый.
Но тут они заметили женщину, бегающую перед входом на причал.
- Танечка! Таня-а-а! Доченька моя, милая… - падала она и снова поднималась, потрясая руками над головой. – Доченька! – рыдала она.
Какой-то человек кричал:
- Люди все вышли? Все?
Женщина упала, протянула руки к мужчине, но ничего не могла сказать.
Забегали с ведрами. Началась суматоха.
- Девочка горит в сарае…
Мужчина попробовал пробиться через вход. Ему этого не удалось.
Тут все увидели бросившегося в воду парня, за ним еще троих. Первым был Вит, остальные – Серый, Вова и Костя. Роман в это время вызывал пожарную по «01» и скорую по «03». Он убежал звонить практически сразу же.
Четверка плыла быстро. Потом с берега видели, как сначала Вит, а потом и ребята забрались по сваям на причал из воды. Видели, как Вит с другого входа, со стороны моря, заскочил в горящий сарай, который был уже похожим на факел.
В это время женщине привели девочку.
- Танечка, Танюшка моя… - ласкала она ее. – Где же ты была? Мое солнышко…Любимая…
- Я играла на бережку. Лепила песочники. Лебедя, луну…
Тут рухнула крыша. Серый, Костя не успели войти в сарай, а Вова был еще на свае. Видели также, как какая-то девушка упала без чувств, ее тут же унесли и положили на скамейку, в тенек…
- Солнечный удар! – констатировал кто-то.
Столпилось много людей.
- Паренек то, вошел туда… Бедный.
- Да вон они, плавают в море… трое.
- Их четверо было.
- А один, наверное, за пирсом.
- Может, он прыгнул в море?
- Конечно, прыгнул! Он что, дурак что ли?
Подъехали милиция и пожарные, своим звериным рыком распугали толпу. Быстро заработали водяные пушки. И через полчаса загасили. Потом подъехала скорая, потом еще одна. Первая увезла какую-то девушку с посиневшими губами. Вторая кого-то еще, накрытого простыней. А у берега стояли трое, к ним подбежал четвертый.
|
| 1 | БелыйЛис | 6/27/2001 2:46:57 AM | - А где, Вит?
Люди стали расходиться. Слышались голоса:
- Да… сгорел кто-то.
- Может это тот паренек?
- Может…
- Да нет, видишь, их четверо.
- Точно, четверо…
- Видно, кто-то еще внутри был.
Солнце палило нещадно. На фоне моря головешки и остов надстройки выглядели удручающе…
Кричали чайки, медленно плыл вдалеке теплоход. Мирно сидели на лавочке женщина с дочкой, прижавшись друг к другу.
А Костя все спрашивал:
- Где Вит? А? Где?
|
|
|