Казалось бы, по логике нашего мира, отель - это лишь временное пристанище странников, защитный кров над головой на очередном этапе пути. Но, согласно одному расхожему выражению, "Нет ничего более постоянного, чем временное", и в таких местах странники могут остановиться надолго. Настолько, что чужие изначально стены вдруг становятся чуть ли не родными.
Многие когда-то пришли сюда случайно, заглянули на огонёк, потусоваться, провести время, завести знакомство на вечер или два, избавиться от скуки или нервного напряжения того, реального мира. Получили желанное, и покинули порог Отеля. Но не все.
Проникшись атмосферой сего заведения, гости, со временем ставшие завсегдатаями и постояльцами (речь не о статусах!), обрели место, где и в самом деле стали отдыхать душой. Компании, когда-то шумные и бестолковые, отсеивали временщиков, появились группы по интересам, междусобойчики единомышленников, люди без всякой иронии потянулись друг к другу.
Сейчас бы это назвали выхолощенным словосочетанием "социальная сеть". И как же хорошо что здесь - не она! Да, в этих стенах бурлили страсти, собирались и распадались альянсы, происходили заговоры, возносились и низвергались лидеры. Но всё это было какое-то... своё, внутреннее. Как любят говорить в кино и книгах: "Всё, что происходит в Отеле - остаётся в Отеле". Повседневные будни коммунальной квартиры. Домашние хлопоты.
Да, для кого-то Отель стал домом. И даже если их унесло потоком времени далеко от этих пенатов, чертогов, всё-равно, нет-нет да и заглянут через окошко, вдруг мелькнёт знакомое лицо...
25 лет, Карл!!! Четверть, мать его, века! У кого-то дети родились в тот год, и уже выросли, оперились, встали на ноги. Целое поколение взошло на поле жизни.
Спасибо этим стенам, за тепло, за приют, за долгие годы взаимного сосуществования. От всех спасибо...
Я проснулся спустя пять звонков будильника (через 50 минут после запланированных 9 часов подъёма). Часы показывали без десяти десять. Завтрак я пропустил, но есть хотелось не особенно сильно. Помывшись, побрившись и ..... выпив чашечку кофе , которую сам же себе и сообразил на мини-кухне своего номера я сжевал граммов триста ветчины с вчерашней булкой (из фрезера) и устроился в лоджии в кресле из ротанга. Передо мной был столик с пепельницей, а в моих зубах исходила ароматным дымком моя старая трубка. Я курю её очень редко, но именно сейчас мне требовалось привести всё прочитанное вчера в ноутбуке любезно предоставленном мне генералом Гусевым в более ли менее стройную систему. 1. Некто по имени Эрл впервые появился на Летучем на самый Новый Год. За ним, силами технической службы подчинённой Гусеву, сразу же было установлено превентивное наблюдение. Почти месяц слежки ничего не дал генералу и он снял её, тем не менее оставив общий надзор за барком. 2. Первая шифровка за подписью "Эрл" ушла с борта Летучего в эфир (и была перехвачена) 21 февраля. 3. Расшифровка радиограммы ничего не дала кроме набора географических координат, которые также были проверены людьми генерала на предмет наличия всего чего угодно что могло бы хоть как-то заинтересовать. Как говорится искали "то не знаю что но чтоб оно было очень необходимо для обороноспособности или её безопасности". 4. В дальнейшем такие шифровки уже шли достаточно часто, перехватывались и ложились на стол уже не старшим аналитикам а молодняку с той же целью (см. пункт выше). 5. Шестого марта из Аггра выбрался я и передал Гусеву отчёт, материалы, и его упаковки с морально (и физически) покалеченными продуктами. (Вот гад, чьи же он туда кости засунул... это надо проверить...обязательно проверить... кости были не Лекса... это факт.) 6. Шестого же марта Гусев сбросил в фарватер выхода из Аггра несколько маячков, один из которых всё же "словил кильватерный след" идущий из первого этажа преисподней и заметался премещаемый невидимыми подводными и под....земными течениями под континентами и материками а также по Атлантическому, Тихому, Индийскому и прочим океанам фиксируя и передавая вечно меняющиеся координаты выхода адского тоннеля ("Браво генерал - но что тебе это даст?" - мысленно спросил его я). 7. Кто-то из молодых специалистов из математиков-аналитиков (сидевший на подхвате, и которому надоело мотаться и проверять координаты из шифрограмм Эрла) от скуки ради прибавил к координатам в шифровках координаты полученные от маячков, разделил их пропорционально коэффициенту времени перехвата (читай - передачи) и перемножил на поправочный коэффициент времени расшифровки. В итоге получил ещё одни координаты которые скуки ради проверил на наличие чего бы то ни было (развлекаются мужики ... их бы умственную энергию да спортивном бридже применять - озолотились бы...). 8. По данным координатам находился передвижной (на автопоезде) американский экспериментальный ядерный реактор работающий на калифорнии (атомный элемент с порядковым номером 98). 9. Вдоволь посмеявшись этот молодой майор повторил тот же фокус через полчаса ( с новым коэффициентом) и естественно ничего по новым координатам не нашёл. Затем он взял следующую шифрограмму Эрла и проделал с ней тот же трюк, что и с прежней (у них там времени вагон - не иначе). С первой же расшифровки он получил точную (спутниковую) координату китайского атомного подводного ракетоносца вооружённого ядерным оружием. Подводный гигант медленно покидал указанные координаты уходя на юг. Вторая расшифровка той же самой шифрограммы опять никаких сюрпризов не принесла. 10. Все последующие шифрограммы за подписью Эрла, отправленные с борта Летучего с первой же расшифровки (по изобретённой умником-майором схеме) давали тот же результат - координаты движущегося объекта с ядерной начинкой (неважно оружия или энергетической установки) на тяжёлых элементах с атомной массой выше 232. 11. По результатам расшифровки - координат ни одного неподвижного объекта (стационарной АЭС или урановых рудников, исследовательских центров и т.п.) обнаружено не было. Все объекты на момент расшифровки покидали указанные координаты. А на момент передачи - двигались к ним (но не всегда по известной заранее траектории или маршруту). 12. Объекты принадлежали самым разным государствам и (в том числе) транснациональным корпорациям.
Осилив эти двенадцать пунктов своих размышлений я подумал: "Похоже я кажется начинаю понимать опасения генерала Гусева....."
Две быстрые удачи окрылили нас, и мы с удвоенным усердием уткнулись носами в россыпь драгоценных камней, рассуждая вслух и перебивая друг друга. Мы сразу пришли к согласию, что контролирующее оборудование – это «где», то есть его следовало искать в кучке голубых самоцветов. С формой оказалось сложнее, но мучились мы недолго – через несколько минут на ладошке Оракула лежал камень, отполированный в виде линзы. Мы даже опробовали его – он действительно увеличивал находящиеся за ним предметы, и это убедило нас в правильности поисков. С последним пришлось повозиться. У нас оставалось четыре кучки – красная, оранжевая, жёлтая и фиолетовая, и четыре слова из детской фразы – каждый, охотник, желает, фазан. Какое из этих слов подходило бы к генератору или электрошокеру, было непонятно. Очевидным был красный цвет, но при чём тут «каждый»? Ведь следуя логике Морры, фраза была подсказкой. Я спросил, уверена ли она, что это серьёзная основа для поисков, но она только отмахнулась, буркнув невнятно: «Потом, Волька сказал так». Я решил расспросить её об этом позже и молча провёл рукой над оранжевой кучкой, уже собираясь просто наудачу искать кристалл выделяющейся формы. Оракул схватила меня за руку:
– Ты как догадался? – её глаза лихорадочно заблестели. – Тёмка, точно! Он стреляет импульсами! Стреляет – «охотник»!!!
Я отвёл глаза, малодушно решив не признаваться в том, что выбрал оранжевые кристаллы случайно. Их было меньше, чем камней других цветов, но мы рылись в них очень долго, как нам казалось. Честно говоря, я уже начал сомневаться в правильности нашей расшифровки, и стал невольно коситься на остающиеся без внимания три сверкающие горки, когда Морра медленно выдохнула:
– Фу-ух… вот он…
Строго говоря, этот камень не имел огранки. Он был обработан, в этом не было сомнений, но не огранён. Он представлял собой маленький, не больше пяти миллиметров в диаметре, шарик со множеством острых шипов, словно наконечник булавы. Да, такая форма вполне могла символизировать оружие.
Чтобы убедиться, что мы всё сделали правильно, мы рассмотрели каждый из четырёх кристаллов на просвет перед ярким диагностическим светильником. В центре каждого из них отчётливо виднелось что-то маленькое и тёмное, явно инородное. Никаких сомнений в том, что эти самоцветы были теми самыми, хранящими в себе микроскопические платы Фектума, уже не было. Для пущей уверенности, мы рассмотрели ещё десяток камней из разных кучек, но они все были абсолютно чистыми и прозрачными. Я предложил убрать самоцветы обратно в ящик.
– Мало ли кто-то придёт, а у нас тут россыпи, – заметил я. – На корабле Гусев и Федька, кто их знает. Прыгун и связанный доверия не внушает, а Гусев пока сам в каюте Капитана, мог кого-то отправить с обыском.
– Правильно, – согласилась Морра.
Она сжала в кулаке четыре самоцвета и приложила его к груди, свободной рукой начала ссыпать камни в ящик. Я горстями помогал ей. И тут кто-то вошёл в лазарет.
– Доктор, можно мне таблетку от головы? А это чего у вас происходит?
Мы так растерялись в первый момент, что даже не узнали вошедшего по голосу и дёрнулись, оборачиваясь и стараясь прикрыть оставшиеся драгоценные россыпи. Увидев Капитана, я почувствовал, как у меня отлегло от сердца, Морра тоже облегчённо вздохнула.
– Капитан, не делайте сейчас поспешных и неверных выводов! Так было надо, – выпалил я.
Капитан пристально посмотрел на нас, запер дверь на ключ, положил его в карман и потребовал объяснений.
– Они искали вот это… – Морра протянула ему четыре самоцвета.
– И что это? – Капитан взял один из них.
Оракул рассказала ему всё, что я только что сам от неё услышал, добавив только, что всё это она знает от самого Вольки. Капитан с задумчивым видом выслушал её монолог, потом в лазарете воцарилось молчание. Морра отдала ему все кристаллы, включила светильник, предложив убедиться в том, что внутри кристаллов что-то есть.
– Эти четыре камешка однозначно должны остаться у нас, – тихо, но твёрдо проговорила Морра. – Это нужно для безопасности Вольки. А сам ящик с маячком можно куда-нибудь скинуть, пусть ищут. А камни…
– Получается, что камни-то не наши, – заметил я, вспомнив разговор с призраками, – в нашем кристаллов не было, только артефакты.
– А наш тогда где? – резонно спросил Капитан, впрочем, судя по его лицу, ответа он не ждал.
– А наш… – прошептала Оракул, – наш, похоже, у третьего Сит-Амета…
– Хм... а с этими что будем делать? – после короткого молчания спросил Капитан, разглядывая четыре самоцвета. – Ведь их будут искать.
– Их надо спрятать. Вы – Капитан, они должны быть у вас, – Морра подалась вперёд. – Они должны быть там же, где редитус…
– Ну да, в какой-то мере, – поёжилась Морра. – Ну и все эти устройства, сам понимаешь, насколько они должны быть миниатюрны, чтобы быть вмонтированными в бестелесную сущность, Фектум разместил внутри драгоценных кристаллов. А кристаллы хранил в искусственном мире, поскольку именно там предполагал произвести все эти внедрения. А ещё у Фектума была внушительная коллекция редких самоцветов, которую он держал в этом мире, Тёма, внимание! – она даже подняла указательный палец, чтобы подчеркнуть важность информации. – Не в витрине и не в шкафу, а в каменном резном ящике. На котором, разумеется, стоял маячок!
– Хорошо, – кивнул я, – я понял, что у Фектума была коллекция в таком же ящике, как наш, или похожем. Но кристаллы с устройствами были в искусственном мире, который был разрушен. Они должны были погибнуть вместе с ним. Разве нет?
– В том-то и дело, что они не погибли, Артём, и они в этом ящике, среди всей той россыпи, что мы видели в каюте Капитана, – она как-то странно посмотрела на меня.
– Но как они туда попали? Фектум не мог их перенести в настоящий мир, смысла не было, раз он Вольку ждал в искусственном мире, – я попытался порассуждать, – но мир и Фектум погибли. Или он выжил?
– Нет, Фектум провалился в никуда, Алекс в этом убедился, он был там до конца и наблюдал, как инженер в этом нигде исчезал. И тем не менее кристаллы были спасены.
– Последним там был Алекс, – я недоумевал, – не хочешь же ты сказать, что это сделал он?
– Нет, не Алекс, – она снова посмотрела на меня тем же странным взглядом и сжала мою ладонь, – ты только не волнуйся, хорошо? Тёма… Фектум создал не двух Сит-Аметов. Их было три, – при этих словах у меня потемнело в глазах, до сознания едва пробивался умоляющий голосок Морры. – Тёмочка, больше я ничего не знаю, ничего, не спрашивай ни о чём, ладно? Теперь надо среди всех самоцветов найти те четыре кристалла.
– А где они? – я умудрился взять себя в руки, правда, с очень большим трудом.
– Я сюда принесла, – Морра распахнула шкаф, где на плечиках висели чистые медицинские халаты, и с усилием вытащила такой знакомый уже каменный ящик.
Я поспешил к ней на помощь. Морра стянула бельё с одной из коек, и мы высыпали на дерматиновый матрас содержимое своей ноши. Самоцветы рассыпались ярким калейдоскопом, и я растерялся – как среди этого скопища искр мы найдём нужные??? Чтобы рассмотреть каждый, понадобится чёртова уйма времени! В отличие от меня, Оракул не терялась и, судя по всему, точно знала, что искать. Я не стал отвлекать её расспросами, быстро поняв, что она просто раскладывает камни по цветам – зелёные к зелёным, красные к красным… Я присоединился к ней и довольно быстро у нас получилось семь разных по объёму кучек всех цветов радуги. Теперь Морра вдруг растерялась и сама, замерев над сверкающими кучками и кусая губы, словно прислушиваясь к чему-то.
– Ох, ну когда я научусь уже понимать его! – воскликнула она нетерпеливо. – Не слышу, не могу дозваться, пока сам не заговорит! Тём, помогай!
– Чем? – я ничего не понял из её бессвязных реплик.
– Каждый охотник желает знать, где сидит фазан, хоть бы уточнил… – пробормотала она, – так… четыре кристалла… Артём, посмотри сам ящик, на нём должен стоять маячок, найди его, какого он цвета?
Я уткнулся в серую резную поверхность, кропотливо изучая каждую шероховатость и пестринку. К счастью, мне повезло – в углу первой же грани обнаружился крошечный синий кристаллик, о чём я тут же сообщил Оракулу.
– Синий, синенький, синюшка, – Морра обрадованно склонилась над синей кучкой, разгладила самоцветы, чтобы они лежали одним слоем.
Я заворожённо следил за её действиями, а она, как экстрасенс, водила над ними ладонью. Наконец, она схватила один из камней и протянула мне:
– Вот, это маячок! Фектум был аккуратист и педант, раз на ящике синего цвета маячок, значит, он все маячки синими делал!
– И как ты его нашла? – подозрительно поинтересовался я. – Он какое-то тепло излучает или что?
– Ну какое тепло, Тёма? – улыбнулась она. – Посмотри, какой он формы!
Синий кристалл имел форму очень вытянутой многогранной усечённой пирамиды – действительно, очень похоже на маяк! Пока я изучал синий сверкающий маячок, Морра снова склонилась над койкой.
– Если маячок синий, то это «сидит», тогда про мысли – это «знать» скорее всего, то есть зелёный… Тём, какой предмет может знание символизировать?
– Книга… мозг, – я присоединился к изучению зелёных кристаллов и неожиданно для самого себя почти сразу увидел самоцвет, удивительно напоминающий половинку грецкого ореха, и вызвал этим восторженный писк Морры.
Мы с Моррой замерли за плечом генерала. Войти в каюту Капитана, не задев его, было невозможно, а толкать столь важную персону или перебивать его речи не было желания. К тому же мы рисковали нарушить ход разговора, который мог оказаться важным и интересным. Но, когда Гусев подчёркнуто невинным тоном поинтересовался: «А куда вы камешки подевали?», Морра не выдержала и рванула меня назад. Я неохотно последовал за ней.
– Девочка моя, ты уж определись, куда нам идти, – попросил я, когда она втолкнула меня в лазарет и плотно закрыла дверь. – Я за тобой что-то не поспеваю.
– Тёма, ты не можешь успевать, потому что ничего не знаешь, – она успокаивающе улыбнулась.
– А рассказать ты ничего не можешь, потому что… – подхватил я.
– На этот раз ты ошибаешься, и я сейчас тебе расскажу всё, что знаю, много времени не займёт, – сообщила Морра, явно наслаждаясь моим удивлением (действительно, в таких ситуациях обычно появляются всякие тайны и недомолвки, а тут – на тебе, всё расскажу). – Так вот, камни из каюты Капитана скрыл Волька. Он никуда их не мог переместить конечно, просто скрыл, ну изменил там направление света, всё такое. Тём, я не физик, не буду тут углубляться, ладно?
Я кивнул и уселся на кушетку. Морра пристроилась рядом со мной.
– Так вот, – она поджала ноги и обняла колени, – ты же помнишь нашего любимого сумасшедшего инженера Фектума? Он со своей гениальностью был способен одновременно осуществлять десяток самых разных разработок. Волька, Алекс, система порталов, собственный мир – это только те, с которыми мы знакомы. Причём Алекс в том виде, в каком мы его узнали, и искусственный мир – это были так, создания для себя. Мир – чтобы укрываться в нём и хранить информацию о недоделанных проектах, а Алекс – чтобы воровать из прошлого и прежде всего будущего информацию о важных изобретениях, чтобы выдавать их за свои. Волька и система порталов – это уже работы по заказу. Ну так уж получилось, что Волька получился таким исключительно удачным созданием, что Фектум трясся над ним, каждый раз, когда его привлекали к каким-то действиям, он прямо из себя выходил. Когда Волька оказался на «Летучем», Фектум немного успокоился, потому что мы не скрывались, и он всегда мог выходить с ним на связь и знал, что он просто себе существует на корабле. А потом была активирована портальная сеть, была она активирована неправильно, у сущности произошёл небольшой сбой. Но Фектум сразу его не заметил. Именно тогда Волька первый раз показал мне тот коридор, помнишь, я тебе рассказывала?
– Помню, помню, давай дальше, – кивнул я.
– Ну и потом Фектум устранил сбой, но Волька уже знал, что ему, рабу, исполнителю чужой воли, кто-то может не только приказывать, не только пользоваться им, но и желать помочь, жалеть его, называть другом. И он обратился к своему создателю с вопросом, почему он сотворил его рабом, а не другом. Тот не стал вникать в эти рассуждения, и просто пресёк их. Волька спросил, есть ли у него шанс стать свободным. И Фектум ответил, мол, да, если кто-то назовёт тебя «другом» на родном тебе языке и скажет нужные слова в правильной последовательности, то ты станешь свободным. Ну и мы с тобой это сделали.
– Случайно, – нахмурился я. – Ты уверена, что Фектум мог себе позволить так рисковать?
– Ну он же не знал, что Волька успел мне столько показать! И коридор, и создание порталов… Ведь только благодаря тем снам ты понял, что надо говорить на латыни. Тёма, это неважно сейчас. Важно другое. Когда Фектум понял, что Волька «отбился от рук», он разработал несколько новых устройств. Одно из них он намеревался вмонтировать в сознание Вольки, чтобы разрушить связи, ведущие к понятиям «свобода», «друг» и тому подобное, чтобы он даже понятия не имел, что такое вообще существует. Второе – контролирующее оборудование, которое всегда могло бы анализировать не только местоположение Вольки, но и его мысли на случай, если первое выйдет из строя. Дальше – «маячок», разумеется, связанный с лабораторией Фектума или, кто его знает – с ним самим, и так же размещённый внутри сознания Вольки. Ещё… не знаю, как это правильнее назвать… генератор, что ли… в общем, если «следилка» поймёт, что Волька снова начинает вести себя «неправильно», то этот генератор должен дать импульс, который напомнит сущности её место. Ну и в зависимости от степени отклонения варьируется уровень импульса вплоть до полного уничтожения.
– Электрошокер такой, понятно, – мрачно усмехнулся я.
Я спал.... и снилось мне что я стою на поверхности Океана... Огромного и могучего. Многоликого и ужасного. Стою как водомерка стоит на поверхности воды. И под моими ногами она, эта самая поверхность слегка пружинила и прогибалась. Волна накатывалась и опускалась. И я опускался вместе с ней и возносился вновь в.... вглубь? Это было трудно себе представить. Но здесь не было ветра и вольного простора над волнами, хотя всё двигалось вокруг... Потому что я упирался ногами в поверхность Океана с обратной её стороны. А подо мной, где-то высоко высоко в небе двигались огромные силуэты кораблей... разрезая облака... Я проснулся с криком от того что понял что здесь нет воздуха и нечем дышать... Некоторое время лежал просто переводя дух. Потом встал, включил свет и посмотрел на часы. Было 4 утра. Я проспал всего два часа, а мне надо было как минимум семь. Поэтому я завёл гаджет на 9... прошлёпал к бару и налил себе 100 грамм хорошего коньяка, опрокинул в себя (неправильно конечно, но ведь надо выспаться ) зажевал оливкой из банки в холодильнике. Прислушался к себе и почесав растительность на груди отправился добирать свою норму. Уже засыпая и глядя в нарождающуюся зарю я почему-то подумал, что мой сон был непростым и он продолжится.... Но до самого пробуждения мне больше ничего не снилось...
Камешки, камешки… Не сходится. Не может Контора, с её глобальными притязаниями, опуститься до банального обогащения. Или Гусев в очередной раз всё же решил работодателей кинуть. Но опять же – мелковато. Если только призовой ящик, что нам достался, содержит не только драгоценности. Камни – они разные бывают. Вот, помнится, был у меня один экземпляр. Кинул я его тогда в воду перед носом корабля, и получил гигантскую воронку, откуда мы потом попали в другой пласт реальности. Может, и в этой коллекции что-то такое присутствует. И ещё вопрос – куда они все подевались вдруг? Ящик был в моей каюте. И оттуда же Фёдор лыжи смазать собирался. Причём намеренно к ней шёл, словно обладал точной информацией. Хотя, скорее всё-таки маячок в саркофаге стоит, на который Прыгун безошибочно навёлся. С помощью аппаратуры, что на мичмане была навешана. А нам сказал, что это бутафория. И тут же устроил спектакль при генерале, типа, не знал цели Гусева, на смех его поднял. Ох, Иваныч, многослойный ты тип, многоликий. И скользкий, как угорь.
Но развязать мы его развязали. Обыскали тщательно, пока он скабрезные комментарии отпускал, на предмет шаловливых мужских рук. Вот же трепло неугомонное, язык без костей. Но пусть на свободе пока побудет. Сдаётся мне, что сразу не сбежит, пока своей цели не достигнет. А мы подождём, авось нас на ящик выведет. Сканер с катером уплыл, так что задача по поиску саркофага усложняется.
В первую очередь он на камбуз отправился. Услышал про усиленное питание, и решил тоже не отставать. Пожрать Фёдор всегда любил, это я помню. А мне надо было со Старпомом пообщаться, пусть Морру опросит про ящик. Наверняка она что-то знает. Или напрямую ей вопрос задать? Капитан я или нет? И даже повод есть у меня.
-Доктор, можно мне таблетку от головы? – Задал я самый банальный вопрос, входя в лазарет. - А это чего у вас происходит?
Артём и Оракул резко повернулись ко мне, одновременно смыкаясь плечами. При этом закрывая от моего взора то, что лежало на дерматине больничной койки. Постучись я в дверь, успели бы спрятать. А тут я словил отблеск солнечного луча от россыпи разноцветных камней. Так вот куда делись наши сокровища.
-Капитан, не делайте сейчас поспешных и неверных выводов! – Старпом пресёк мою тираду, уже копившуюся в ротовой полости. – Так было надо.
-Ну, это-то как раз понятно, любое действие обусловлено чьей-то надобностью. – Я согласился с его аргументом, одновременно изнутри запирая дверь на ключ. – Только хотелось бы знать, чьё «надо» сыграло в данном конкретном случае.
-Они искали вот это… - Морра вытянула в мою сторону руку, и разжала кулак…
дата и время в шапке координаты те же день рождения пионерской организации состоял, факт биографии отдыхал в пионерском лагере отдых оплачивали родители, сумма была вполне скромной как корабль назовёте, так он и поплывёт (с), сами моряки предпочитают говорить, что по морям-океанам ходят, а не плавают :) из легендарных парусных судов знаю "Катти Сарк" и "Крузенштерн" лучшие мореходы у нас на северах...поморы... первый крупный военный корабль "Орёл", ещё до Петра построенный "Летучий голландец" мрачноватая легенда, никакого отношения к реальности не имеющая
В синем и далеком океане, Где-то возле Огненной Земли, Плавают в сиреневом тумане Мертвые седые корабли.
Их ведут слепые капитаны, Где-то затонувшие давно. Утром их немые караваны Тихо опускаются на дно.
Ждет их океан в свои объятья, Волны их приветствуют, звеня. Страшны их бессильные проклятья Солнцу наступающего дня…
Атлантическая ночь, которую я надеялся провести в нежных обьятиях какой-нибудь прелестной незнакомки была безнадёжно испорчена, впрочем как и настроение. Поэтому я просто открыл папку на экране ноутбука и постарался как можно более в полном объёме перелить её содержимое себе в мозг, добросовестно прочитывая содержание текстовых файлов и просматривая видеоролики на которых сотрудники аналитического отдела с карандашом в руках на листках (а иногда фломастером на стекле или мелом на грифеле) чертили, а потом стирали различные графики и диаграммы, рисовали формулы, геометрические фигуры, статистические зависимости и коэффициенты корреляции одного от другого. На экране то и дело возникали листки с перехваченными радиограммами и донесениями, а затем снова аналитики подробно расшифровывали зрителю (то есть мне) значения цифр на этих листках. Когда я закончил осваивать содержимое папки была глубокая ночь. Справедливо решив, что сейчас мне ничего толкового не сообразить, для лучшего усвоения и систематизации полученной информации, я прибегнул к методу Менделеева. То есть громко сказал себе: "Утро вечера мудренее", и завалился спать. Перед этим правда, опрокинув в себя стакан "менделеевки" (водки) и закусив маринованным анчоусом.... (назовут же огурец модным словом). Я спал и снилось мне......
-Начистоту… - Гусев тяжёлым взглядом посмотрел на меня. – Ну, вы ничем не отличаетесь от остальных представителей рода человеческого. Требуете откровенности, а сами вечно скрываете что-то, юлите, считаете себя хитрее всех. И не идёте навстречу старым друзьям.
-С вами дружить – только проблем себе наживать! – С пола высказался Законников. – Стелете мягко, а потом по рукам и ногам пеленаете.
-Да тебе и не привыкать, я погляжу. – Гусев усмехнулся. – Практика показывает, что от всех не убежать, колобок ты наш. Я как раз тебя из застенков вынул, в надежде на благодарность. Да только не способен ты к ней.
-Ладно, Василий Никитович, - сказал я. – Мы уже про вашу нежную давнюю любовь наслышаны. Хотелось бы вернуться к нашим делам.
-Мне тоже много чего хотелось бы, - генерал достал из кармана портативную рацию, занёс палец над тумблером, но не нажал. – А куда вы камешки подевали?
-Ну конеееечно! – Фёдор заржал, словно жеребец. – Похлопал бы тебе, старый плут, да руки связаны. Ну надо же! Государственные интересы, говоришь?
-Они, сынок, они. – Нога Гусева, как маятник, начала движение назад, и мне даже почудился скрип взводимой пружины, или потрескивание натягиваемой тетивы лука. Далее должен был последовать щелчок, и размашистый пинок в голову беспомощного сейчас Прыгуна, который всё никак не мог прекратить хихикать. Но Никитович совладал с эмоциями. И всё же ткнул кнопку. – Головатый!
-Давай-ка, разводи пары, я через минуту поднимусь на борт. Конец связи. Ладно, Капитан, мне ещё кое-что уладить надо в своём ведомстве. И это в ваших интересах. Не прощаюсь.
-А… - начал я, показывая на пленника, который посерьёзнел, и настороженно ждал решения Гусева.
-А этого бузотёра я вам оставляю, уж не обижайтесь. На катере ему делать совершенно нечего, сбежал так сбежал. Трендюлей за это мне уже выписали, обидно будет сознавать, что получил их незаслуженно. - Гусев нагнулся к Федечке. - Но ты не расслабляйся, зайчик, я за тобой приглядываю. И не хулигань тут, а лучше скажи спасибо моим друзьям. Если б не они, пускал бы сейчас пузыри на дне озера, вместо прогулки по холмам. У германцев тоже захлебнуться раз плюнуть, представь себе. Ферштеен? Ну и ладушки. Всем спасибо, все свободны.
Через минуту борт качнуло, катер с басовитым дизельным рокотом отшвартовался, и отбыл по своим государственной важности делам.
-Зайчик? – Макса аж передёрнуло. – Неужели…
-Да тьфу на тебя, дурак! – Фёдор возмущённо заёрзал. – В разведшколе так прыгунов пространственных называли, такой вот юмор армейский. – Ещё кенгуру и кузнечики, в зависимости от срока службы. Меня развяжут сегодня или нет?!...
Я торопливо выскочил за дверь вслед за Моррой, но она уже скрылась в лазарете. Я был уверен, что она запрётся там, как совсем недавно в библиотеке, и даже удивился, когда дверь легко распахнулась от простого прикосновения руки. Морра сидела на стуле ссутулившись и вцепившись руками в сиденье.
– Что? – она подняла голову и хмуро посмотрела мне в глаза.
– Ты втайне изучала методы оказания первой помощи? – поинтересовался я, пытаясь понять, что с ней происходит.
– Нет. И это не я. Зачем ты спрашиваешь? – вдруг вспылила она. – Ты же видел, что Волька…
– Видел, но ничего не понял.
– Ну и не надо понимать, – Морра опять опустила голову, вспышка погасла так же быстро, как началась. – Волька теперь снова сам… уже не держится за меня.
Я присел перед ней на корточки, заглянул в лицо.
– Тём, я не умею лечить, – вздохнула она, – и никогда не научусь, потому что лечение иногда может быть больным, а я боюсь причинять боль. Это не я была, это Волька сделал. Он тоже не умеет, конечно, но знает, как это делать – он же видел, как УТРО это делала, и Ангел тоже. И ты… Он сказал, что надо срочно всё починить, – она усмехнулась, – представляешь? Починить Андра, потому что он получил раны внутри портала, и они могут… ну… я не уверена, что правильно поняла, но, кажется, если пораниться в переходе, то на ссадины может повлиять это. Ну получается, что они, раны, получены в нигде и в никогда. Понимаешь?.. И поэтому надо их срочно промыть и закрыть…
– А раны Прыгуна? – спросил я.
– Ему не опасно, он Прыгун, – быстро проговорила она. – Его к этому готовили, он умеет восстанавливаться сам. Поэтому он не умер тогда, когда его на крюк насадили, а ты крюк вытащил.
– Ну вот, – теперь усмехнулся я, – а я-то был уверен, что я такой талантливый хирург, спас человека!
– Ты талантливый, – она вцепилась мне в волосы и звонко чмокнула между бровей. – А талантливый человек талантлив во всём!
Я попытался обнять её, но она только на пару секунд прижалась ко мне, потом вывернулась и потащила меня за собой.
– Надо сказать Капитану, что Волька снова в порядке и готов выполнять его распоряжения, – извиняющимся тоном проговорила она и вдруг остановилась, вмиг посерьёзнев. – Опять Гусев здесь. Как он только просачивается на борт, ведь он порталами не пользуется для этого… Тём, это плохо, Волька говорит, что существует какая-то опасность, когда они оба тут. Что они портальную сеть хотят восстановить.
– Фёдор сказал, что цель тех, кто послал его и Гусева – ящик, который мы принесли с траулера, – возразил я.
– Не ящик, – прошипела Морра, заставив меня наклониться к ней, – не ящик, а его содержимое…
– А содержимого нет, – я развёл руками, – всё пропало… Фёдор, Андр и сопровождающий от генерала вошли в каюту Капитана, потом был взрыв, и мы прибежали туда. Сопровождающий там был, чуть живой, Андр и Фёдор в портал провалились, а самоцветы исчезли, или кто-то успел…
Она многозначительно приложила к губам палец и, едва заметно улыбнувшись, помотала головой. Я с досадой затолкал обратно рвущийся с губ вопрос – а что ей, собственно, об этом известно? Мы приблизились к распахнутой по-прежнему двери капитанской каюты и, чуть не врезавшись в спину Гусева, загораживающую проём, услышали конец его фразы:
–…раз такие расклады, поиграем в подковёрные игрушки…
Хозяин каюты, которого я видел из-за генеральского плеча, молча стоял у стола, опирался на него кулаками и исподлобья мрачно посматривал то на Гусева, то на Прыгуна.
– Только знаешь, Василий Никитович, – наконец сурово проговорил Капитан, – свои «подковёрные игрушки» играйте где-нибудь в другом месте. А здесь или выкладывайте всё начистоту, оба, или – трап на выход с любого борта. Тоже обоим.
-А знаешь Мангус.... Я тебе ничего не скажу. Решай сам - брать задачку или нет. Она вон в той папочке - рядом с командирским приветом от твоего... вице.. Лишняя информация - знаешь она вредна для чистоты эксперимента. Вот ты - согласился бы прыгнуть в Аггр - если бы я тебе всё про него рассказал, и точно описал где в него пробиться можно и какую упаковку консервированных шашлыков необходимо зарядить осколком костной ткани мёртвого "попаданца", а? - Чего? Какого попаданца.... какой шаш...? Ах ты старый ....удак... ты в продукты мертвечину Лекса подсунул? - Подсунул. И аппаратуру подсунул. Теперь мучайся - жрал ты тот шашлык или нет. - и Гусев воззрился на меня с интересом...
Минуту я переваривал услышанное и сжимал и разжимал кулаки. Затем начал немного соображать и вспоминать. Для начала вспомнил что консервированные шашлыки я не вскрывал и не ел- на борту было свежее мясо. Потом припомнил - что среди изменивших качество продуктов - которые я отдал генералу вместе с его аппаратурой - действительно была парочка упаковок с раздувшимся косервированым шашлыком. И наконец я припомнил самое главное - при всей своей идентичности Генералу СС и Альберту Мюллеру - сам Теодор Лекс был ни разу не попаданцем. Он был опасным противником, опытным и талантливым врагом НО! У него напрочь отсутствовала способность к внепространственным переходам. Я вдохнул и выдохнул пару раз а затем глядя в экран сказал: "Василий Никитович... а не пошёл бы ты на... со своими приколами... Аста ла Виста"... - Как хочешь. Но папочка с файлами у тебя на ноуте. Будет интересно - взгляни. Я молчал в ответ. Потому что кроме нецензурных выражений ничего в голову не приходило. Затем генерал отключил звук и поднялся из за стола. Кому-то что-то говорил, спорил. Затем взял планшет и не выключая пошёл с ним куда-то. И тут я увидел нечто весьма интересное. Во-первых генерал говорил со мной из моей же старой лаборатории на Летучем. А во вторых - мне показалось что в объективе камеры мелькнуло лицо Кэпа.... Итак генерал был на Летучем.... А я.... - а я был в номере отеля Атлантида... на одном из Азорских островов.. и (практически) в полном ауте... Вот и отдохнул ....
Всё-таки мои предположения оказались небеспочвенны: и генерал, и Прыгун преследовали цели, отличающиеся от тех, с которыми их сюда направили гусевские командиры. Причём, как выяснилось, у каждого из этих интриганов были свои интересы. Никитович, вытаскивая Фёдора из заключения, планировал его использовать иначе, нежели доложил наверх, добиваясь санкции на помилование. Но при этом перехитрил сам себя, поскольку Законников, соглашаясь на условия сделки, выполнять обещанное тоже не собирался.
-Фухх, кому здесь нужна медицинская помощь? – Запыхавшаяся Морра растолкала нас, пробиваясь к месту драки, обвешанная санитарными сумками, рулонами марли и бинтов. –Так, одного вы сами уже перебинтовали, а вот товарища водолаза надо бы подлатать.
Мы удивлённо смотрели на нашу экипажницу, доселе всегда скромную, неуверенную в себе, рефлексирующую и боязливую. А тут она деловито разложила медикаменты на палубе, стащила с Андра китель и майку, и приступила к осмотру и устранению последствий битвы. Смазывала, протирала, обкалывала, наклеивала и обматывала. И даже с отчётливо прозвучавшим в тишине хрустом вправила вывихнутый сустав руки на положенное место. Обалдевший не меньше нашего Пёся даже не сопротивлялся, превратившись в учебный манекен хирургического кабинета, чем значительно облегчил Оракулу работу.
-Постельный режим и обильное питание! – напоследок вынесла она вердикт, сноровисто собрала упаковки и сумки, и отбыла в направлении лазарета. Старпом взглядом попросил разрешения отправиться за ней, и получив его, порысил следом.
-Это что сейчас было? – спросила Ангел?
-Дорогая, мне назначили обильное питание, - забинтованный Андр обнял её за талию. - А с докторами спорить, ты сама знаешь, себе дороже.
-Это Моррка доктор? – Не унималась Кок. – Эта наша тихоня? Никогда бы не подумала.
-Ну а что такого? – Я пожал плечами. – Почитала литературу, тем более её книги запросто интерактивное обучение могли обеспечить. Теперь у нас есть доктор.
-Так что насчёт питания? – Водолаз повлёк Ангела к камбузу. – Кэп, вы тут справитесь без меня, надеюсь?
-Да вали уже, питайся, заслужил. Итак, Фёдор Иваныч, получается, саботируя задание командования конторы, ты вроде как нам помог? Хотя и не рассказал, что они на самом деле здесь хотели найти.
-Даже если и так, с чего это мне с вами откровенничать? – Хмыкнул он. – Особенно учитывая моё положение. Не способствует, знаете ли, конструктивному диалогу.
-Да больно ты собеседник неспокойный. – Я присел возле него на корточки. – Корабль нам едва не потопил. И как с тобой поступить теперь? Разве что Гусеву вернуть, в качестве жеста доброй воли.
-Ага, давай, верни. Он оценит. И тогда точно кирдык, и Летучему вашему, и чуде-юде корабельной тоже.
-Хорошо, что Морра с Артёмом тебя не слышат сейчас, - проговорил Макс. – За Вольку могут и в бубен настучать.
-Обидчивые какие, - скривился Федечка. – Знали бы вы, как его в конторе называют. И вообще, весь ваш коллектив.
-Интересно было бы послушать, - Я даже подобрался.
-Стрелочником дырявым его кличут. Мол, когда порталов понатыкают да пересадочный хаб запустят, будет он грузы переправлять туда-сюда, из тоннеля в тоннель. А вы при нём как обслуга.
-Вот генерал, гнида казематная, - процедил Игорь. – И ничего нам не сказал.
-А с чего вы взяли, что он в курсе? Его втёмную сыграли, как молодого курсанта. А ему ведь на пенсию скоро. Должен был вашу калошу, ленточкой с бантиком обмотанную, отцам командирам преподнести, а там и отставку бы ему подписали, со всеми льготами.
-В отставку, значит, - Гусев, как всегда, появился внезапно, без предупреждения. – Как молодого, значит. Ну что ж, раз такие расклады, поиграем в подковёрные игрушки…
Вот так запросто, с обычной женской непосредственностью и практичностью. Даже без злобы по отношению к недвижному пленнику. А ведь у Ангела есть к нему претензии, старые счёты, личная неприязнь и всё такое. Но в в её фразе лишь здравый смысл прозвучал, да элементарный жизненный опыт. Это в кино злодеев или жертв террористов к мебели фольгированным скотчем приматывают. Уж не знаю, почему. А у нас надёжнее того, что Кок принесла, и не выдумать. Проверено и одобрено. Сделали из борзого и дерзкого пару минут назад злоумышленника какую-то мумию египетскую. Впрочем нет, ошибся я, и в обоих домыслах.
Мумии смирно лежат, как правило, это раз. Наш же фараончик сдаваться и не собирался, извивался в луже, глазами ворочал яростно, да носом сопел, только что дым из ноздрей не шёл. И таки прогрыз липкую ленту, что на лицо ему наклеили!
-Вы чего творите, идиоты?! – Не орал, чтобы наверху не услыхали, видимо, но хрипел, убедительно так. – Капитан, на хрена тебе это нужно? Почему не дали мне уйти?
-Так ты объясни, что происходит, - я удержал Андра, который уже готовил повторный сеанс анестезии, посредством ударного воздействия. – Как ты оказался в обществе генерала Гусева, и с какой целью прибыла на борт вся ваша компания?
-Какой-то ящик им нужен был, который вы с траулера подняли. – Фёдор слегка успокоился, не те вопросы я ему задал, которых он не то, чтобы опасался, но отвечать на которые ему ой как не хотелось. А тут всего-то, кто, да зачем.
-Допустим. – Мы с Андром переглянулись, и он поморщился, покрутив головой отрицательно. – А где тебя дядя Вася прихватил?
-Где прихватил, там меня уже нет! – Он нервно хохотнул. – Не дай Создатель вам там оказаться.
-Слышь, умник, ты не у тюремного психолога на приёме, - проговорил Водолаз. – Тебя по-человечески спрашивают, разучился среди нормальных людей находиться?
-А знаешь, да, разучился! – Чтобы посмотреть Андру в глаза, Федечке пришлось изогнуться, как гусенице в коконе. – Потому что не осталось нормальных-то! Всем что-то надо, делопутов развелось, хоть в банки их закатывай. Гусь мне пел в камере: Спасаем тебя от вышки, милосердие, послужи Родине, сынок. А сам аж дрожит, так хочется мои способности в личное пользование получить. Прямо плантатор, только каски пробковой не хватает. Речи сладкие ведёт, а сам рукоятку плети на поясе нашаривает.
-Тебе конкретно что на борту Летучего надо было? – в лоб спросил я. – Не Гусеву, тебе лично?
-Я согласился сюда с ними прийти, чтобы в нужный момент когти рвануть. Знал, где и как потеряться.
-Тебе не доверяли, и поэтому мичмана с аппаратурой отправили, порталы контролировать? – Я начал кое-что подозревать.
-Да что он там контролировал? – Законников презрительно сплюнул. – Я ж им эти лампочки с трубками и настраивал, лохам чилийским. Бутафория сплошная. И если б не Пёс ваш цепной…
-Кэп, можно я его стукну? – Еле сдерживаясь, спросил Андр. Но он уже смекнул, в чём дело.
-Обожди, - я поднял палец, привлекая внимание Прыгуна. – И ты хочешь сказать, что генерал…
-Да, он с самого начала своим боссам фуфло вкручивал, - как непонятливым тугодумам объяснил Фёдор. – И всё ведь у нас получилось почти…
И тут заревела сирена. Призрачный Андр дёрнулся, обернулся куда-то себе за спину, всплеснул руками.
-Твою эскадру, прыгун, лом тебе в печёнку, да что ж ты неугомонный-то такой?!
-Вода в трюме! – донёсся из переговорника доклад Макса. Не вопль, не истеричный крик, а просто громко произнесённый рапорт. – Прокол мембраны, но брешь зарастает.
-Урод, он кишку продрал на глубине! – Голограмма Водолаза скользнула в металл, видимо, помчалась воссоединяться с физическим телом. Ну, или исправлять нанесённый Фёдором ущерб.
Мы посыпались по трапу в недра корабля. Хоть Волька и контролирует ситуацию, мало ли, что может приключиться. Воды через портальный пузырь проникло не так уж и много, на нижнем уровне было по щиколотку, и уже зажужжали-захлюпали аварийные насосы, удаляя океан за пределы прочного корпуса. Затопление нам не грозило. А вот за прозрачной радужной перепонкой воздуха уже не было. И там, в толще зеленоватой морской глубины, сцепившись, кружились в завораживающем танце два профессионала. И профессией их явно не были пляски с балетом.
Меня, как и любого мужчину, что в душе остался мальчишкой, такие зрелища почти гипнотизировали. И грациозные перетекания гибких тел в восточных единоборствах, и дикие, варварские схватки боёв без правил, где, дай поединщикам волю – зубами бы друг друга грызли. Вот и эти двое, они же ведь не касались твёрдых поверхностей вроде пола или переборок, то есть не имели опоры, чтобы применять силовые приёмы. А поди ж ты – не болтались в невесомости, как известные отходы в проруби. Зафиксировались относительно друг друга, и наносили повреждения различной степени тяжести. Только пузыри в стороны гроздьями рассыпались. Итить мой левый нюх, а чем они там дышат-то?!!!
-Волька, их надо вытаскивать! – крикнул я в подволок потолка. – Захлебнутся ведь, ни разу не Ихтиандры же!
-Под вашу ответственность, Капитан, - прозвучало у меня в голове. - В коридоре я не смогу контролировать Законникова.
-Хрен с ним, разберёмся, - махнул рукой я. И обратился к Старпому, Главмеху и Адвокату, что столпились за моей спиной. – Парни, сейчас наш выход будет.
Фон сзади борцов потемнел, затем сверху вспыхнула лампа, отчего во все стороны брызнули лучи видимого спектра. Зарубцевавшаяся было рана на пузыре лопнула, и нам под ноги хлынула вода, едва не опрокинув команду на пол. Фёдор с Андром рухнули на доски нижней палубы с мокрым стуком, и в коридор ворвалось их звериное натужное рычание. Мы вчетвером кинулись внутрь, едва протиснувшись в проём. Пёся на мгновение отвлёкся на толпу, этим воспользовался Прыгун, перехватил руку Водолаза, заломал её, и взгромоздился на противника сверху. Но этим он предоставил доступ к своей драгоценной тушке, чем мы и воспользовались незамедлительно.
Надо сказать, мясо, жилы и кости Федечки оказались прочнее мокрой форменной одежды. Растянутая в четыре стороны, она затрещала по швам, рукава и штанины начали отделяться от основы, даже пришлось перехватывать конечности пленника, чтобы не выпустить. А он был крепок, чертяка, изворотлив и силён. Едва не вырвался, но тут уже Пёся очухался, и сильным ударом в челюсть лишил его сознания.
-Всё бы вам драться, хулиганьё, - с укоризной попеняла нам Ангел, и передала Андру несколько рулонов коричневого упаковочного скотча. – Эту изоленту наверняка не порвёт.
Очень интересная идея... если рассуждать имея в виду основную специализацию Василия Никитовича... И хотя (вот сюрпризец то Ангелу был бы если бы она узнала что "Вася" - при рождении был совсем не "Вася" а... впрочем и к имени Вася - он привык, потому что носил его как минимум последнюю треть своей жизни... которая последовала после ... ну ладно... тут уже и за "разглашение" привлечь могут...)... Так вот... хотя "специализация" для хорошего специалиста дело наживное... (обучиться можно всему было бы здоровье и желание), но первая специализация - как первое высшее образование - образовывает характер человека на всю жизнь. Так сказать - формирует характер... А "Вася" (пардон - Василий Никитович) в первой своей жизни - профессионально и чрезвычайно хорошо ловил "двойных агентов" и предателей. Настолько успешно, что в его карьере не было ни одного безвинно пострадавшего. А это- уже само по себе характеризовало его как человека достойного уважения, причём не только за ум и интуицию, но за и характер. При всём при этом (если дело касалось интересов службы) Василий Никитович был безжалостен, скрытен, артистичен и неумолимо логичен в каждом, казалось бы совсем "эмоциональном" и внешне "спонтанном и непродуманном" действии... Поэтому прищурив глаза, я процедил сквозь зубы... "как бы про себя", но так чтобы генерал-полковник услышал мою фразу: "Что-то многовато пробоев реальности для нашего барка... Неужто" - и замолк как бы очнувшись и оборвав фразу. После этого - уже прямо посмотрев в экран на генерала чётко задал вопрос: "Василий Никитович... а куда Вы дели труп Теодора Лекса... ну... того самого бородатого Фёдора Законникова... из команды Бранденбург-800?". И по неуловимо углубившемуся уголку морщины у правого глаза понял, что "попал". - Их вообще-то трое было... Если ты склерозом не страдаешь. Ты ведь сам их "разложил" по полочкам в операции "Гелиополь". - Трое. Генерал - умер своей смертью глубоко после войны. Алик Мюллер - он же Федя Попрыгун был завербован Вами в качестве ... скажем так "внештатного специалиста по внепространственным переходам".... А Теодор Лекс был убит разрывом бомбы в блиндаже возле переправы через болотную пойму в Белоруссии... в 1944-м году. Убит при налёте советских штурмовиков, навёл которых на цель (при помощи ракетницы) - Алик Мюллер. Тот самый Алик Мюллер - с гордостью присвоивший себе имя Теодора Лекса (Фёдора Законникова). Так вот в этом уравнении с тремя неизвестными - потерялось одно. - Одно. - как эхо повторил генерал... - Ну да... Одно. Из развалин блиндажа... из горсти похороненных под старой каменной кладкой костяков - пропал скелет настоящего Теодора Лекса. - Откуда информация? - Отсюда. - я ткнул пальцем в себя. После официального завершения операции "Гелиополь", через год, когда всё улеглось и необходимость в контрслежке отпала - мне пришлось закрывать концы, проверяя все материальные объекты. Под развалинами были все скелеты. В том числе и Лекса. Но год назад - по требованию конторы я ещё раз "просеял шлихту". И не обнаружил одного из костяков. - И кто у нас такой подозрительный, что потребовал "сеять муку" ещё раз, твой начальник, что ли? - Нет генерал... "просеивать" пришлось потому что, кое-где "заорали сойки", и это встревожило контролёров. -Где- "кое-где"? - Вы у вице-адмирала спросите. - ухмыльнулся я... Мне пришлось повторно весь маршрут пройти, только от конца - к началу. - Ну и? - Что "ну и"? Скелета нет? Теперь шкаф показывайте, иначе доверия не будет. А значит и помощи. - Ты не потянешь такое количество разноплановой информации. -хищно улыбнулся мне в ответ Гусев. - А вы систематизируйте её.... глядишь и сами до чего додумаетесь.... - А так... - А так - "втёмную" вы можете и сами с собой поиграть - Хамишь? - Ставлю на место. - Ишь ты... место он мне ставит... - Тогда ищите другого ду... генерал-майора... а я понаблюдаю за ситуацией со стороны... по поручению начальства..))) Гусев вновь задумался... но уже поглядывал на меня оценивающим взглядом. Словно решая в уме задачку "сколько нулей в уровень допуска можно поставить мне в личное дело"....
19669
19668
19667