-Вообще-то, это мой человек, - возмущённо прорычал одноглазый. – Ты, конечно, капитанша авторитетная, но здесь не Тенебрис, здесь я хозяин.
-Тенебрис???!!! – Наше многоголосое эхо сплело из ненавистного названия чёрного галеона почти осязаемый акустический жгут, который яростно хлестнул по барабанным перепонкам, и по сполохам пламени костров. В небо взвился целый ворох искр.
-Я потом всем всё объясню, - вполголоса произнесла многоликая амазонка, но услышали её даже стоящие поодаль. Слова обволакивали и гасили возмущение, как антацид приглаживает разыгравшуюся изжогу. – Ещё не настало время постижения всех знаний. Ещё не все камни легли в фундамент здания, которое возводится не одно десятилетие.
Онрё двинулась к пленнику и его группе поддержки. В буквальном смысле поддержки, потому что стоять на своих ногах он не мог. Предатель и сознание бы с радостью потерял, лишь бы не видеть приближающейся к нему улыбающейся прозрачной женщины. Мы тоже замерли в ожидании чего-то неведомого, и поэтому тревожного. Я чувствовал её силу, но не представлял эту страстную партнёршу по танго в качестве дознавателя. Она будет причинять шпиону и наёмному убийце физические страдания? Пытать? Когда до него оставалось полметра, конвоиры шарахнулись в стороны, стараясь оказаться подальше от Барракуды. Но несчастный не упал, лишённый физической поддержки, его будто втянуло внутрь чужого силуэта. И поскольку она стояла к нам спиной, лицо его проявилось сквозь затылок проекции, словно обтянутое надетым на голову целлофановым мешком. Зрачки метались посреди разверзнутых донельзя глаз, рот по-рыбьи открывался и закрывался, словно ему и впрямь не удавалось сделать вдоха сквозь оболочку. Потом лицо предателя поплыло, разгладилось, и даже отразило толику физического удовольствия. Так получивший дозу анестезии радуется долгожданному избавлению от невыносимых физических страданий.
-Вот же бабы стервы, - хмыкнул неугомонный Водолаз. – Ты посмотри, на твоих глазах другого мужика ублажает, и не стесняется. Даже ты такого не испытал, Кэп. Он же сейчас…
Андр не докончил своей обличительной тирады. И перестал комментировать происходящее на наших глазах, как эротическое действо. Потому что мулата затрясло, теперь он корчился внутри западни, теряя рассудок, впадая в безумие, и человеческое неумолимо покидало его. Когда же дознание завершилось, страдалец выпал из оболочки, плашмя грянулся о вытоптанную почву, и затих, не подавая признаков жизни.
-Он действительно продался Камалю, - спокойно доложила Онрё, повернувшись к нам. – И должен был докладывать бокору о появлении нашего отряда.
-Это мы выяснили и без твоих вот этих дьявольских штучек! – Бертран сплюнул. – Уж лучше пусть местные духи вуду будут, они хоть понятнее и гуманнее.
-А ты знал, что твоя Сесиль уже три месяца как впустила в себя Лоа? – спросила недовольного пирата она. – И ваш будущий малыш больше вам не принадлежит?
Одноглазый застыл в оцепенении. А я отчётливо понимал, что снова принять эту женщину, или слиться с ней любым другим способом, скорее всего больше не смогу.
Онрё – защитная проекция Капитана – отделившись от него, уселась возле костра в кружок контрабандистов. Не знаю, как моим друзьям, но мне она очень напоминала атаманшу из «Снежной Королевы», так же органично она выглядела среди этой банды проходимцев. Капитан приказал нам оставаться в проекциях, но сам был беззащитен, поэтому мы, не сговариваясь, расселись вокруг него плотным кольцом. Он попытался возмутиться – мол, что я, маленький, что ли? – но Андр резко прикрикнул на него, и Капитану пришлось смириться со своей ролью опекаемого экипажем командира.
Онрё тем временем отдала несколько приказаний, и контрабандисты с уважительным почтением поднесли нам только что снятое с вертелов мясо и свежие овощи, разложенные на жёстких круглых листьях какого-то местного растения. Мы неуверенно приняли угощение, но не сразу решились попробовать. Однако вид Тимура, с аппетитом уплетающего мясо, успокоил нас, и мы тоже взялись за еду. Мы успели проголодаться, переход и схватка с ртутными существами изрядно вымотали нас.
– Что-нибудь подозрительное замечали тут? – спросил Тимур одного из бандитов, сидевшего ближе всех к нам.
– Духи носятся, кто-то их беспокоит, – мрачновато ответил тот. – Обычно они ведут себя тихо, так, если только ночью пугнут кого разок. А в последнее время как с цепи сорвались, ни днём ни ночью покоя нет. Говорят, сильный бокор в наши места пришёл, плодит вольтов как кролик на зелёном лугу.
– А какое отношение духи к вольтам имеют? – хмыкнул Тимур.
– Говорят, он армию делает, – контрабандист придвинулся ближе к нам и заговорил совсем тихо. – Говорят, он в переплёт попал, какие-то моряки ему на хвост сели и чуть не отжали у него вещички колдовские. А что бокор без своих штучек может, даже если он сильный? Без штучек своих он так, ноль без палочки. Может, конечно, поколдовать и своими силами, но это всё мелочи – костерок зажечь, утку на ужин сбить, ну ячмень кому на глаз наслать или в трёх пальмах запутать – и всё.
– А что за моряки, что за вещички, знаешь? – продолжал допрос Тимур, полуприкрыв глаза и напустив на себя вид полного безразличия, словно он ведёт разговор просто от скуки.
– Говорят, давние знакомцы его, а вот что за вещи – не знаю. Но слыхал, что есть у него какой-то особенный то ли жезл, то ли нож, который всем его примочкам прочим волшебную силу придаёт. Говорят, что он за этим ножом или жезлом как за каменной стеной, что с ним он ничего не боится, и потому бережёт его как зеницу ока, никого к нему не подпускает, трясётся над ним, как…
– Так над такой штукой и я бы трясся, – ухмыльнулся Тимур, – только сомневаюсь, что она у него есть. Или этот бокор такой уж в своих кругах значимый, что ему ножик доверили?
– Говорят, – бандит перешёл на шёпот, – что он его стырил у самого... – он многозначительно поднял палец, но не назвал имени, – и хранит…
– Эй, ты! – контрабандиста окликнул одноглазый Бертран. – Хватит языком чесать, Барракуда говорит, на них твари нападали, еле отбились. Похоже, что хупии, правда, странно что средь бела дня. Возьми свою пятёрку, этой ночь будете охранять лагерь. А то как бы эти бесы на нас среди ночи не насели. Гуавой запаситесь.
Наш собеседник оборвал себя на полуслове и кинулся исполнять приказание.
– А зачем гуава? – удивлённо проговорил Макс. – Они ею отбиваться будут?
– Почти, – кивнула Морра, – Батбаяр говорит, что хупии гуаву сильно любят, и сразу жрать её начнут, если в них кинуть. Обожрутся и уснут. Шаман просит, чтобы мы закончили разговор с этим человеком, нужно узнать имя и место, которых он не назвал.
– Полагаю, он и сам не против продолжить, – Капитан кивнул на нашего недавнего собеседника, который с нетерпеливым видом расставлял посты и без конца посматривал на нас.
Пока он расставлял первых четырёх охранников, мы не теряли его из виду. Затем с одним оставшимся он скрылся за кустарником. Морра свернулась калачиком, устроившись головой у меня на коленях, но почти сразу подскочила, схватившись за свой меч, и понеслась к тем кустам, за которыми скрылся наш контрабандист. Игорь и я кинулись за ней. Кирилла и Капитана не пустили Макс и Андр. Первый уже устал, так что и спорить не стал, а возмущение второго Водолаз пресёк веским доводом, что Капитан сейчас без защиты, ведь Онрё продолжала беседовать с Бертраном. Когда мы догнали Оракула, она, описав, красивый полукруг мечом, сбила с ног одного из спутников нашего собеседника. Он упал, раскинув руки и сжимая в правой окровавленный нож, и не смел шевельнуться, потому что катана упиралась ему в грудь так, что на рваной, когда-то белой рубахе, медленно расплывалось кровавое пятно. А контрабандист, не успевший закончить свой рассказ о бокоре, лежал в стороне с перерезанным горлом.
На шум к нам подбежали все остальные.
– Что происходит? – взревел Бертран, увидев убитого и раненого, и бросился к Морре. – Ты что творишь, гадюка?
Вместо ответа она сильнее надавила на меч, и бандит взвыл:
– Не надо!!! Я всё скажу! Кэмел заплатил мне…
– Что??? – взвилась Онрё. – Ты говорил, что твои люди надёжны как ты сам! – её пальчик уткнулся в щёку Бертрана под здоровым глазом. – Так может, и ты продался этому ничтожеству?
– Соображаешь, что говоришь? – одноглазый бандит возмущённо окрысился на неё. – Взять его! – приказал он своим людям. – Глаз не спускать! Джейкоба в защитный круг! Этого я допрошу утром.
– Шаман? – Онрё взглянула на Оракула, та кивнула, и проекция продолжила, наблюдая, как вокруг убитого укладывают кругом хворост и поджигают, так что тело оказалось в середине огненного круга: – Допрос будет сейчас, и это сделаем мы сами. Капитан, – позвала она.
Морра убрала катану от груди своего пленника, вытерла травой окровавленный кончик меча и вложила его в ножны. Двое контрабандистов схватили шпиона и поставили на ноги, но он тут же повис у них на руках, с перекошенным от ужаса лицом, неотрывно гладя, как к нему приближаются Капитан и Онрё. Похоже, Барракуда пользовалась определённой славой в кругу этих людей. Оракул повернулась ко мне, и холодное выражение исчезло с её лица, она снова стала собой, освободившись ненадолго от контроля Вольки и Батбаяра. И, похоже, была в ужасе от того, что только что держала в руках жизнь человека, пусть даже и шпиона.
А оставшихся пусть минуют ликвидаторы-встречники, долбогномы-обочечники, неадекваты и психические... А также недосып, внезапные помутнения, и потеря самообладания... А также метели, сугробы, гололёд, шквалы и ливни пусть свирепствуют в стороне от наших дорог.
Посвящается всем профессиональным водителям навсегда ушедшим в свой последний вечный рейс...
По асфальтовым дорогам, по гравейкам и грунтам Мы месили понемногу грязь и ветер пополам Принимая в лобовое утром первый солнца луч Наблюдая неземное сквозь прорехи серых туч Понукать педалью газа под капотом лошадей Мы учились, но не сразу, различать сердца людей Кто попутчик, кто обманщик, кто бандит, а кто - беглец Выдаёт всех - барабанщик, ритм мятущихся сердец Шиной резали сугробы прорываясь сквозь пургу На кулак мотали сопли ремонтируясь в снегу Всё бывало, всяк бывало, есть у Жизни свой пробег В День когда тебя не стало - кто-то свой запустит век..
Слегка непривычно было общаться с друзьями голосом призрачной женщины, даже народ начал коситься на своего капитана с подозрением. Пропало привычное грассирование, а голосовые связки не сразу подстроились под чужой тембр, отчего первые фразы выходили с трудом, как будто «Та, кто сидит внутри» переела мороженого в жаркий день, или подхватила ангину. Но совместными усилиями мы преодолели эту неловкость. Дальше я успешно переключался с её голоса на свой. Почему-то Онрё не стала меня покидать, наверное, до того момента, пока не убедится в моей безопасности.
-Старый, я всегда знал, что ты извращенец, - не удержался Андр от приятельской подколки. – Попадётся на пути приличный бутик , подарю тебе платье.
-Какие у тебя забавные друзья, - проворковала амазонка прямо в мозг, минуя слуховые причиндалы. – Чуткие, заботливые, щедрые.
-За последнее не поручусь, - возразил я в том же мысленном режиме диалога. – Купит какое-нибудь тряпьё.
-О, об этом не беспокойся, я сумею раскрутить мужчину на достойный меня наряд. Он поторопился, заявляя об этом во всеуслышанье.
С шутками и прибаутками, ещё не отойдя от батального возбуждения, мы прибыли в то самое место, которое Тимур обозвал базой. Хотя это оказался обычный бивак, несколько больших брезентовых палаток, пара основательных костровищ с вертелами, и натыканными по периметру переплетениями колючих кустов в качестве околицы. Обитатели данного поселения сперва заставили нас напрячься и выхватить оружие. Потому что все двадцать или около того контрабандистов оказались полуголыми низкорослыми мулатами, загорелыми дочерна, гибкими и жилистыми, на поясах которых болтались обсидиановые клинки, не отражающие свет. Они удивлённо взирали на наши оскаленные лица и направленные в них острия. Никто не проявлял агрессии и не делал попыток нападения или защиты. А старший по лагерю, исполосованный шрамами и с повязкой на правом глазу, обратился к Тимурхану с вопросительной речью, изображая крючковатыми пальцами интернациональное «Чо за херня, я не понял?».
-Всё нормально, друзья, они просто похожи на тех нападающих, - успокоил нас Тимур. – На острове почти все друг другу родня так или иначе, поэтому генетическое сходство неизбежно.
-Отбой тревоги, - скомандовал я, поверив проводнику. – Но всё равно по сторонам поглядывайте.
-Правильно, - вслух одобрила моё решение Онрё, при этом вожак уставился на меня выпученным левым глазом, с ехидной ухмылкой. И тут же отскочил назад со сдавленным криком, споткнулся, рухнув задом в костёр, когда амазонка «вышла» из меня, встала над ним, и покачала головой. – Бертран, якорь тебе в печёнку, сколько знаю твою одноглазую рожу, всё закон нарушаешь. Когда-нибудь тебя повесят на рее.
-Барракуда, кракен тебя раскорячь, я думал, ты давно крабов кормишь на Бермудах. А ты вон, пол решила сменить. Нашла себе подходящего морского бродягу.
-Ну, думаю, здесь мы точно в безопасности, - крякнул Пёся, глядя на елозящего в пепле пирата.
-Капитан, я потом всё объясню, - сказала Онрё-Барракуда. – С этими парнями нам ничто не угрожает.
-Проекции пока не отпускаем, - тем не менее сказал я. - А он по-нашему сносно шпрехает, я гляжу. Какой эрудированный бандит…
С Международным женским днем! Дорогие женщины! Пусть весна цветет не только на улице, но и в душе, а красота радует всех окружающих. Счастья вам, благополучия и гармонии. Желаю, чтобы все ваши дни были солнечными, яркими и запоминающимися, а в доме всегда было уютно и тепло.
Оказаться частью проекции было интересно. Защитницу мою звали Азуми, что значило «безопасное место, безопасность, уют». Амазонка, с которой мы то и дело встречались здесь и которая, судя по её поведению, выступала в роли нашей помощницы, предоставила мне её в качестве «защитного костюма», если можно так сказать, потому что сливаться с кем-то из амбалов, созданных Батбаяром на «Летучем» мне вовсе не хотелось. Шаман усердно передавал мне инструкции, половина из которых была лишней, потому что или он медленно их диктовал, или я плохо показывала ему обстановку, но так или иначе, когда он говорил о том, как открыть люк в полу в зале с вольтами, мы уже шли по туннелю. Неприятно признаваться, но всё же в глубине души я понимала, что Батбаяр делает всё, что может, а вот я не особенно хороший проводник. Надо было ему выбрать другого. И вообще, мог бы напрямую Капитану вещать. Хотя… настройки Волькины подразумевали меня в качестве проводника.
Ну ладно, уж как есть… Так вот, когда Онрё вызвала Азуми, я в первый момент не поверила, что эта миниатюрная куколка в кимоно способна защитить хотя бы котёнка. Но она, почтительно кланяясь, подошла ко мне вплотную и, не поднимая головы, исподлобья взглянула мне в глаза, словно спрашивая разрешения на слияние. Что мне оставалось делать – все уже скакали в своих призрачных доспехах, одна я торчала как истукан. Пришлось кивнуть, и она своим крошечным японским шажком придвинулась ко мне, взяла за руку, и я тоже сделала шаг навстречу ей.
Сначала я ощутила себя куколкой в кимоно, даже руки сложила перед грудью, как делала это Азуми. А потом… А потом вспомнились уже испытанные очень-очень давно ощущения. В те времена, когда наша призрачная четвёрка уже стала существовать отдельно друг от друга, но ещё не обрела устойчивых форм даже в призрачном виде, случилось так, что их нужно было укрыть от грозящей им опасности. И они не нашли лучшего укрытия, чем я. Строго говоря, прятала я в себе троих – Артёма, Игоря и Кира, а Макс тогда был слегка… далеко. Но дело не в отсутствии Макса, а в том, что спрятавшиеся во мне призраки очень ловко управляли моим телом. Я носилась как орловский рысак, подтягивалась на перекладине и прыгала как чемпион мира, а самое главное – мастерски метала камешки и владела мачете так, словно родилась с этим оружием в руках.
И вот сейчас я чувствовала, что моё тело (ни разу не тренированное в принципе) стало гибким, подвижным и сильным, откуда ни возьмись, в руке появилось мачете, а вокруг меня – тонкая струящаяся оболочка. Азуми объяснила, что мачете появился потому, что мне знакомо это оружие, а для неё не имеет значения с чем вступать в бой – с мачете, мечом или ещё чем, лишь бы не голыми руками, потому что у неё маникюр. После чего рассказала, что оболочка имеет защитную функцию и призвана отвести от меня удары нападающих, если таковые встретятся нам на пути. Можно сказать, что чувствовала я себя в безопасности и уюте в прямом смысле! Затем она посоветовала мне разогреть мышцы, а, поскольку я не знала, как это делать, ведь физкультура и я – понятия несовместимые, она испросила моего позволения и сама отправила мою тушку на головокружительную разминку, заставив меня падать и вскакивать, прыгать выше головы и вертеться волчком, размахивая при этом мачете так, что клинок его исчезал из виду, с такой скоростью он разрезал воздух. Артём и Макс, оказавшиеся пару раз слишком близко ко мне, опасливо отпрянули в сторону, а Кир со своего дромадера с некоторой завистью заёрзал на его горбах.
Тимур, тоже получивший своего защитника, рассказал, что нам нужно пройти всего ничего – около десяти километров на север, к пику Ла-Сель. Там, по его сведениям, находится одно из убежищ Камаля. Он предполагал, что, даже если мы не найдём там самого бокора, то можем обнаружить что-нибудь, что подскажет нам направление поисков. А ещё он мог прятать там Джамку или Клинок, уничтожающий вольтов.
Путь наш пролегал через национальный парк де Форе де Пен, и примерно посередине пути у нас была возможность отдохнуть, подкрепиться, посовещаться и разработать планы дальнейших действий в относительно безопасной и комфортной обстановке. Тимур назвал это место «перевалочная база местных контрабандистов».
Наверное, база была безопасной, но вот путь к ней оказался… Оказался.
Описание боя – не женское дело. Помня, как управляли моим телом призраки на выброшенном на берег барке, когда мы (я с ними внутри меня) ходили в логово Пожирателя душ, я позволила Азуми действовать так, как она считала нужным. И она вертелась ещё быстрее чем на разминке, и отсечённые мачете куски тел врагов отлетали, даже не успев забрызгать меня кровью. А потом текучие как ртуть противники напали с трёх сторон. Азуми срубила руки одному, голову второму и подрубила ноги третьему, но этот третий прежде, чем упасть, всадил в меня своё оружие. Меня сжало со всех сторон, и я упала на спину, вытолкнутая из защитного кокона проекции, не получив даже царапины.
Ещё в горячке боя, я вскочила на ноги, но сражение уже завершилось, Капитан своим шипастом шаром снёс голову последнему из нападающих, и стало тихо. Азуми лежала у моих ног и виновато улыбалась Я упала перед ней на колени, хотела выдернуть торчащий из неё вражеских клинок – ржавое покрытое зазубринами лезвие. Но она отрицательно качнула головой. Я взяла её за руку, вернее, подложила свою руку под её – она всё же была проекцией, а не материальным существом.
– Я не смогу больше защищать тебя, как велит мне моя госпожа. Но я буду защищать тебя, как велит мне моя честь, – слова Азуми словно протекли в сознание через контакт рук.
И она начала таять, исчезать, но не растворяться в воздухе, а словно протекать в землю. Трава, где она лежала, пожухла и высохла. Азуми уже не было, а я ещё ощущала её руку в своей ладони. Неслышно подошёл Артём, опустился рядом, обнял меня, прижав спиной к себе. От его поддержки стало легче, слёзы, уже готовые вылиться из глаз, затекли обратно, и горечь потери немного утихла. Но что-то тревожило, что-то не давало покоя в душе, что-то связанное с Азуми не позволяло мне встать с того места, где я сидела. Прислушиваясь то ли к себе, то ли к тому, что она оставила после себя здесь, я провела рукой по сухой траве – под травой что-то было. Я обеими руками раздвинула ломкие стебли – там лежал меч в ножнах, японский меч катана. Я осторожно взяла его, немного вытянула лезвие – металлический блеск ударил в глаза, но клинок выглядел каким-то мерцающим.
– Азуми потеряла возможность быть полномасштабной проекцией, – сказала Онрё, вместе с Капитаном подходя к нам, – она сконцентрировала свою энергию в оружие, которым будет защищать тебя. Слушай в бою этот меч.
Я подняла меч и встала на ноги. Артём помог мне прицепить его к ремню джинсов. Кончик ножен волочился по земле, но, когда я положила ладонь на рукоять, ножны замерцали сильнее и длина их уменьшилась так, чтобы они не мешали при ходьбе. Ну что ж, управляться мачете я умела благодаря воле тех, кто управлял моим телом, надеюсь, управляться катаной смогу благодаря самому мечу…
До «перевалочной базы местных контрабандистов» оставалось меньше километра. И можно было только надеяться, что она будет безопаснее, чем путь к ней.
А дальше мы всем отрядом отправились, как сообщил Тимур, на какую-то перевалочную базу, где должны были подготовиться к дальнейшим действиям. Процессию с нашей стороны возглавил Андр, через каждые три шага бросающий на меня завистливые взгляды. Что уж бурлило в его голове, думать даже не хотелось. Я, например, глядя на своих попутчиков, совершенно не мог разобрать, что каждый из них испытывает внутри своего телосохранителя. Очевидно, какие-то эмоции им передались от оболочки. Получается, Водолаз что-то знал? Не впервые такое с ним проворачивали? И он ясно представлял, что именно досталось мне?
Это было сродни танцу. Не впрямую, со всякими там менуэтами и па-де-труа, на ходу выполняя которые с воображаемой партнёршей, я смотрелся бы нелепо. Но внутренне я словно соблюдал ритм аргентинского танго, и ощущения, навязанные мне призрачной японкой, соответствовали этому страстному дуэту. Было два меня. Внешний шагал рядом с экипажниками. А другой, мой личный капитанский дух, в какой-то параллельной вселенной владел гибким упругим телом. Несомненно, Онрё обучалась и искусству гейш. Потому что она непрерывно декламировала восточные тристишия, вписывая их в рисунок танца, и, Посейдон меня подери, я понимал, что они означают! Я забыл смотреть на улицу из глазниц моего наружного воплощения, того, что автоматически топтало шелковые тропические травы, глупо улыбаясь. И не заметил, как там внезапно что-то поменялось.
Что примечательно, сознание зафиксировало лишь ускорение ритма движений. Они стали порывистыми, резкими, руки, бросив партнёршу, стали совершать несвойственные танго размашистые пассы. По инерции я ещё доигрывал в голове бравурные латино-американские аккорды, нарастая звуком и напором, будто приближаясь к той самой чувственной разрядке, присущей плотскому соитию. Но оргазму не суждено было свершиться, я банально получил по морде.
-Капитан, да вернись ты на землю! – прорвались в меня крики амазонки. – Нас тут трамбуют не по-детски!
Оказалось, что отряд наш уже как несколько секунд рубился с какими-то низкорослыми, но гибкими и текучими, словно ртуть, аборигенами. Было их не так много, но ввиду стремительности перемещения загорелые до черноты, полуголые мулаты существовали одновременно во всех точках пространства. В руках их поглощали солнечный свет кривые устрашающие ножи, не металлические, а будто обсидиановые, все в зазубринах и чёрных потёках. Не иначе ритуальные. Раза два в нас с Онрё тоже ткнули этими демоническими живопырами, впрочем, щит амазонки не допустил острия до моей тушки.
Вложенные и благословлённые шаманом боевые умения гвардейцев усиливались молодецкой злостью призраков бывших, и ухарской морпеховской яростью Андра, наконец-то дорвавшегося до настоящей драки. Мои парни бились, как благородные львы, в прайд которых ворвались мерзкие гиены. К тому же обнаружилось, что и я довольно эффективно владею инструментом боя. В правой руке свистел, пластая воздух ломтями, турецкий ятаган, а левая умело запускала в цель шипованный шар на цепи, не знаю, как он в Японии обзывается. По-нашему – кистень. При этом обе руки работали одновременно, и ни разу клинок не встретился с металлическим ёжиком. Каждый замах заканчивался на голове близструящегося мулата, или перехватывая его дьявольский кровопускатель.
Через какое-то время наша авантюристская экспедиция осталась на газоне одна, враги кончились. Куда они подевались, никто не заметил, все были в упоении схватки, обменивались восторженными замечаниями, как я ему – на!, а этого – хренак!, а тому – хрясь! Обычные мальчишеские радости. И только Морра не веселилась. Она сидела возле истаивающей на глазах проекции, с которой они разделились, когда их обеих насадили на ржавый вертел…
В какой-то мере все, кто бороздит моря и океаны, могут считаться авантюристами, в хорошем смысле этого слова. Безусловно, привычнее именовать их романтиками, как повелось с давних времён. Но всё же в дальних путешествиях, помимо романтики, существует вероятность попадания во всякие ситуации, в которых весь романтизм куда-то девается, а на его месте вдруг появляется инстинкт самосохранения. И тут уж не до восхищения солнцем, падающим за край земли, и не до распевных серенад под треньканье укулеле. Когда тебя хотят сожрать, к примеру, и уже привязали к шесту, чтобы водрузить на примитивный мангал.
Духи из пещеры больше не появлялись, и тяжесть покинула мозг. Да, меня тоже зацепило ментальной атакой, как наших призрачных гвардейцев. Они, кстати, чувствуя свою вину за беспомощность в боевой обстановке, развили бурную деятельность. Набежали, окружили, ощетинились клинками, и вообще изображали готовность бросаться на любого врага. Чем вызвали снисходительную усмешку амазонки, что, подбоченившись, взирала на их неуклюжую суету. Она-то и предложила способ защиты наших организмов от всяких неожиданностей, который я посчитал авантюрой. Однако, посоветовавшись с экипажем, а так же с монгольским монахом. Батбаяр, как ни в чём не бывало, вышел на связь, ничуть не смущаясь тем, что не пришёл на помощь в критический момент.
Бодигардша Джамили, которую величали Онрё – кто бы сомневался, на японском имя её означало «Гневный мстительный дух» - предложила использовать проекции, как бронежилеты. То есть надеть их на себя, или войти внутрь, как кому удобнее понимать. При этом она обещала, что никакого слияния сознаний не произойдёт. Лишь обволакивание человеческой оболочки призрачной. Мы скептически и где-то даже настороженно отнеслись к её идее. Но, поразмыслив, решили рискнуть. Возникли даже комические ситуации, когда Игорь действительно «надевал» бойца, как дорогое пальто, которое ему с достоинством дворецкого подал Макс. Андр, взяв Макара за грудки, пригрозил оторопевшему легионеру, чтобы тот не распускал руки и не лез куда не следует. Кирилл заявил, что Ыыы его прекрасно сбережёт, и даже выиграл спор у отца. Ему помог сам дромадер, так нагло и самоуверенно выпятив нижнюю губу, что Игорь сдался. Морра наотрез отказалась сливаться с мускулистым гладиатором, и Онрё вызвала ей свою подчинённую. А потом подошла ко мне.
-Капитан, позволите мне стать вашей защитной аурой? – спросила она, проникновенно глядя, казалось, в самую мою сокровенную глубину. – Не бойтесь мне довериться, я вовсе не претендую на ваши тайны.
-А что, так можно было?! – возмутился Андр. – Опять старому лучшие бабы достаются.
-Капитан? – Амазонка ни одной мимической мышцей своего прекрасного, как оказалось, японского лица, не отреагировала на «бабу», хотя я был готов пнуть болтуна как следует. – Ещё раз гарантирую неприкосновенность государственных и личных секретов.
-Вик, решайся, наконец, - нетерпеливо проговорила Оксана, очнувшаяся от поражения дыхательных путей. Они с Тимуром тоже не стали участвовать в экипировании. Видимо, врагов у них на острове не было.
-Согласен, - прохрипел я пересохшим вдруг горлом.
Онрё, и так стоя впритирку, сделала шаг вперёд… на самом деле войдя в меня, как в дверь. И на мгновение стала мной. Или я стал ею. Это спустя вечность я смог бы разобраться, что и как произошло в этот момент. А тогда меня слегка сдавило со всех сторон, потом так же бережно наполнило изнутри, словно я вдохнул морозного воздуха на вершине Фудзиямы. Которую, к слову, я лицезрел в течение нескольких ударов сердца. Это амазонка, не иначе, транслировала мне этот образ, чтобы отвлечь от каких-нибудь иных чужих картин. И вдруг всё прошло. Только вокруг меня, повторяя все изгибы и складки, возникла прозрачная оболочка, толщиной в пару сантиметров, которую я совершенно не ощущал. И странно, как я весь поместился в Онрё? Она же была на голову ниже меня? Но главное было не это. Сила. Такое ощущение, что меня вложили в анатомичный экзоскелет, усиливающий любое действие. Я оглянулся, и увидел, как друзья вовсю испытывают те же эмоции, прыгая, кувыркаясь, и устраивая шутливую борьбу.
-Да, Капитан, - вдруг прозвучал в моей голове шёпот Онрё. – И это самые безобидные приобретённые возможности. Я потом покажу тебе кое-что интересное и приятное. Тебе понравится…
Дорогие мужчины, пишущие здесь, читающие здесь и просто сюда заглядывающие! С праздником вас всех! Пусть будет всё у вас хорошо, и пусть будет всё у вас мирно! И пусть вы будете счастливы!
Ну и, соответственно, всех с Днем защитника отечества! Какое бы ни было, оно имеет право на защиту, поддержку, любовь, в конце концов. Все мы взращены здесь, до сих пор что-то из себя представляем, где благодаря, где вопреки.
Короче, с праздником! Пусть каждый для себя определит степень и размер личной причастности и готовности.
20089
20082
20079
20065